Лодыри, все за вас делать приходится )
Ссылка на файл: >>>>>> http://file-portal.ru/Гоголь центр история/
Только там авторизоваться надо - через подтверждение телефона.
Как в vk.com короче.
1) Нажимаете на кнопку "Скачать файл"
2) Вводите свой номер и нажимаете "Продолжить"
3) Вводите код что пришел вам на телефон. Скачиваете ваш документ...
Москва — это город, где нет недостатка в известных театрах. Каждый из них имеет интересную историю и своего зрителя, который из года в год приходит посмотреть на игру любимых актеров. К числу таких очагов культуры столицы относится также бывший Московский драматический театр Гоголя, переформированный в "Гоголь-центр", который скоро будет праздновать свое летие. Он находится по адресу: Сегодня его художественным руководителем является К. В году при ЦК профсоюза железнодорожников было решено организовать новое культурное учреждение. Его творческий коллектив, во главе которого стал К. Голованов, сразу же начал вести большую культурно-просветительскую деятельность среди рабочих-железнодорожников. В частности, в первые годы своего существования театр часто выступал с разножанровыми сборными спектаклями-концертами на злобу дня, нередко носящими агитационно-публицистических характер. В году шефство над театром взяли ведущие артисты МХАТа Второго — И. В результате их поддержки молодые актеры нового театра приобрели необходимые знания, позволившие им перейти через границу, отделяющую самодеятельность от профессионализма. В году театр возглавил Н. В самый разгар Великой Отечественной войны театр переехал в здание дореволюционной постройки, расположенное по улице Казакова, которое и сегодня является его постоянным домом. По завершении ВОВ, когда изголодавшиеся по искусству зрители вновь стали посещать культурные мероприятия, театр вышел на новый уровень своего развития. В м ему было присвоено имя Николая Васильевича Гоголя, и в честь этого события состоялась премьера спектакля по мотивам повести "Тарас Бульба". С начала х годов театр имени Гоголя получил новых руководителей. Во главе культурного учреждения встали А. Голубовский, которые бережно сохраняли его традиции. Именно в этот период были поставлены такие спектакли, как "Ужин в Санлисе" Ануя, "Коллеги" по Аксенову, "Берег" по Бондареву, "Безобразная Эльза" Рислакки и другие. Особенно трудными, но и интересными для театра стали годы перестройки, лихие ые и первое десятилетие нового века, когда руководство труппой было возложено на режиссера С. Среди актеров, которые выступали на его сцене, можно отметить Игоря Угольникова, Юлию Авшарову, Александра Бордукова и других, а из наиболее удавшихся спектаклей - "Театральный роман" по М. Булгакову, "Мистраль", "Неизвестный Уильямс" и "Там вдали, за бугром" В. Каждая эпоха диктует свои законы, и должны пройти годы, прежде чем станет ясно, были ли обоснованы перемены или нет. Как бы то ни было, в августе года театр Гоголя получил нового художественного руководителя, которым стал Кирилл Серебренников. Спустя месяц он заявил о своих планах на создание современного многопрофильного культурного центра. Эта идея была встречена в штыки большинством членов труппы, что ратовали за сохранение традиций, которые складывались почти 90 лет непрерывного существования этого коллектива. Борьба актеров оказалась безуспешной, в октябре года театр Гоголя прекратил свое существование, а на его базе был создан "Гоголь-центр". Он функционирует в том же здании на улице Казакова, а за прошедшие полтора года уже успел приобрести определенную известность у столичной публики. Кроме того, им доступны раритетные записи великих спектаклей го веков, которые хранятся в публичной медиатеке центра, а также предоставляется возможность стать зрителем музыкальных концертов и спектаклей самых интересных отечественных и европейских театральных режиссеров. Как уже было сказано, часть старой труппы МДТ сегодня является резидентами вновь созданного центра. Среди них старейшая актриса, которая пришла в драматический театр Гоголя еще в м году, — Майя Ивашкевич, а также Александр Мезенцев, Светлана Брагарник, Ольга Науменко, Ирина Выборнова, Олег Гущин, Анна Гуляренко, Сергей Реусенко, Вячеслав Гилинов и другие актеры. Что касается нового поколения труппы, то в прошлом году им стала группа выпускников нескольких театральных вузов. Спектакли на сценах "Гоголь-центра" уже презентовали зрителям ряд известных и совсем молодых постановщиков. Интересны также работы Дениса Азарова, Ивана Естегнеева, Евгения Кулагина, Владислава Наставшева, Владимира Панкова и других. Время покажет, пошло ли на пользу МДТ имени Н. Гоголя преобразование в "Гоголь-центр". Жизнь Экономика Наука Авто Отдых Хай-тек Здоровье. Умеете сворачивать язык в трубочку? Очаровательная фотосессия мамы пятерняшек. Почему нельзя ставить точки в СМС-сообщениях? На самом ли деле кошки знают, что вы чувствуете? Как дата рождения определяет всю вашу дальнейшую жизнь. Почему от женщины неприятно пахнет: Почему надо заниматься сексом как можно чаще? Как отказаться от сахара и алкоголя, и что будет через месяц. ТОП самых извращенных тенденций красоты. Забавные факты о сексе, которые вам стоит узнать. Главная Искусство и развлечения Театр Драматический театр Гоголя: Подписаться Поделиться Рассказать Рекомендовать. Подписаться Поделиться Рассказать Рекоммендовать. Иногда на снимки попадали поистине неверо Как жаль, что хорошие супруги не растут на деревьях. Если ваша вторая половинка делает эти 13 вещей, то вы можете с Вы вряд ли сможете удивить или потрясти кого-то, если признаетесь в том, Никогда не делайте этого в церкви! Если вы не уверены относительно того, правильно ведете себя в церкви или нет, то, вероятно, поступаете все же не так, как положено. Миловидные мальчишки и девчонки превращаются в с Зачем нужен крошечный карман на джинсах? Все знают, что есть крошечный карман на джинсах, но мало кто задумывался, зачем он может быть нужен. Интересно, что первоначально он был местом для хр
достопримечательности углича фото и описание путеводитель
сколько раз гуляют шотландские кошки
Общая инструкция по охране труда на предприятии
науково популярна стаття
план работыпо безопасностив подготовительной группе
Шкаф купе марвин инструкция по сборке
Обыкновенный реквием по душе. Они отвечают за свет. Режиссер и художник Кирилл Серебренников ПТЖ, Требуется молодой герой для воплощения идеалов добра и любви. На сцене Гоголь-центра "Обыкновенная история" РГ, Кирилл Серебренников Частный корреспондент, Люди не те, кем они кажутся: Московский "Гоголь-центр" показал первую после длившегося несколько месяцев ремонта премьеру на большой сцене — "Обыкновенную историю" по мотивам романа Гончарова в постановке художественного руководителя театра Кирилла Серебренникова. Классический роман Гончарова о становлении и взрослении провинциального романтика Александра Адуева в "Гоголь-центре" был перекодирован для современного зрителя. Вместо позапрошлого века — сегодняшняя Россия. Вместо Петербурга — нынешняя Москва. Вместо школьной литературы с книжной полки — язык, на котором разговаривают сейчас. Тема провинциала, обосновавшегося в столице, не чужда самому худруку Кириллу Серебренникову, да и в спектаклях "Гоголь-центра" она время от времени возникает — и в зале, и на сцене здесь немало молодежи, так что проблема, "как распорядиться своими идеалами", вряд ли покажется в этих стенах слишком академической. Если вспоминать про предыдущие спектакли Кирилла Серебренникова, то, на мой взгляд, к "Обыкновенной истории" ведет прямая дорожка от "Околоноля" по нашумевшему в свое время роману Натана Дубовицкого. Здесь, как и там, важнейшим оказывается образ столичного московского социума как черной дыры, искривляющей и пожирающей всех, кто попадает в ее зону притяжения. Аналогии приходят на ум даже буквальные — главными элементами оформления "Обыкновенной истории" сценографию здесь придумал сам режиссер явлены огромные светящиеся дыры-нули, около которых разворачиваются события. А вокруг — чернота, лишь пара красных букв "М", обозначающих вход в московскую подземку. Чтобы не оставалось сомнений, в какой-то момент детали складываются в слово MOSCOW: Дядя Адуева-младшего Петр оперирует в этом городе, судя по всему, действительно большими нулями. Олигарх среднего звена, он утверждает, что производит свет, а похож больше на князя тьмы, даже напоминает булгаковского Воланда: Суховатый, расчетливый делец из романа Гончарова превращен Алексеем Аграновичем в циничного и жестокого функционера, в какого-то живого мертвеца. Точная в деталях, уверенная, пропитанная невидимым, но более чем уместным здесь юмором работа Аграновича сгущает образ дядюшки до каких-то мистических концентраций. Если гончаровский Адуев-старший просто точно предсказывает все разочарования, ожидающие Адуева-младшего, то герой нового спектакля, кажется, обладает тайной силой самостоятельно насылать на людей испытания. Что касается Адуева-младшего, то в работе молодого актера Филиппа Авдеева опорные точки пока важнее непрерывности процесса. Разница потенциалов между прологом и финалом, конечно, разительна. В начале — симпатичный провинциальный рокер с открытой улыбкой и непосредственными реакциями, который уезжает от хлопотуньи мамы Светлана Брагарник в столицу: В финале Александр — самоуверенный, выгодно женившийся карьерист, еще молодой, но уже "хозяин жизни", готовый по старой памяти облагодетельствовать сникшего и постаревшего дядюшку. К концу спектакля Кирилл Серебренников словно меняет двух главных героев местами. Александр Адуев, умертвив в себе все живое, становится расчетливым комбинатором. Петр же Адуев, еще несколько лет тому назад учивший племянника не поддаваться и не верить чувствам, тяжело переживает смерть жены, которую он, как мы теперь понимаем, сильно и искренне полюбил. И в конце он даже успевает ухватить щепотку зрительских симпатий — может быть, даже более ценных, чем те, в которых должен буквально искупаться в первой части персонаж обаятельного Авдеева. Жанр, который выбрал Кирилл Серебренников, прокладывая путь "Обыкновенной истории", изобретательно балансирует между современной мистерией и сатирической комедией. Вплетающийся в действие вокальный цикл Александра Маноцкова "Пять коротких откровений" на текст "Откровений Иоанна Богослова" словно отрывает происходящее от реальности, превращает сюжет в возвышенно-отстраненное назидание. Но едкая, немилосердная наблюдательность режиссера возвращает спектакль назад — как в сцене приезда Александра Адуева в родной городок, где он встречается со своей первой любовью: Кажется, в самом названии "Обыкновенная история" слышится призыв писателя к смирению перед законом жизни — всякому "племяннику" назначено превратиться в "дядюшку", и правило это следует принять без гнева. Кирилл Серебренников тоже бунтовать не намерен. В темноту он вглядывается с интересом и любопытством, но все-таки и с испугом тоже — во всяком случае, самому ему превращение в театрального "дядюшку" не грозит. Замечательный русский писатель Гончаров, всего одним романом входивший в программу советской школы, как никто пришелся к нашему времени. На раскаленный вопрос — как же сегодня ставить классику, чтобы не оскорбить память создателей и чувства верующих — своей премьерой режиссер отвечает — ставить жестко и хорошо. Там живет его дядя Петр Иванович Адуев, дельный, солидный, но весьма циничный господин, окатывающий разгоряченного племянничка своей трезвостью, как холодным душем. Столкновение юношеского идеализма и умудренного опытом цинизма — главный конфликт романа Гончарова, неизменнен во все времена. Только наше время придало ему особую остроту и жестокость. На сцене — только свет и тень в прямом смысле слова: Оно же становится декорацией: Тот редкий случай, когда сценографическое решение становятся выразительнейшей метафорой свет и тень, черное и белое , продолжающейся в костюмах автор — сам Серебренников. Монохром скучноватый, но стильный у Серебренникова настолько богат смысловыми оттенками больше ти? Один прошел тяжкие круги российского бизнеса от малиновых пиджаков до дорогущих от Франческо Смалто или Патрика Хельмана , без лирики, циничен, эффекттивен, умен как черт, но ум почему-то приносит свою порцию горя. Его антипод — милый поэт-губошлеп, порывист, но инфантилен и с атрафированым чувством ответственности. Свои симпатии режиссер не скрывает — они на стороне Адуева-старшего. Серьезное исследование, похожее на дуэль с печальным концом — никто не убит, но живые, точно трупы дядя с племянником сидят на кладбищенской скамейки и мертвыми глазами смотрят в зал. Интерес к почти трехчасовой дуэли зал не дышит обусловлен игрой актеров. В роли Адуева-младшего Филипп Авдеев, а вот в роли его дядюшки совершенно неожиданно для всех выступил Алексей Агранович, которого в Москве знают прежде всего как владельца собственной компании, продюсера, постановщика церемоний открытия Московского кинофестиваля. Удивительно, но именно Агранович, его игра придают действию особую достоверность, и в результитате делают спектакль Серебренникова более чем успешным. Не раскрашенная в черно-белые тона картинка, а глубокий портрет поколений на фоне времени. Кажется, что Агранович даже не играет в предлагаемых обстоятельствах, а существует в них, поскольку они привычны для него. Пожив и поварившись в постперестроечной мясорубке, похоже, он готов подписаться под многими текстами Гончарова. Интервью с актером после спектакля. Деньги — да, важная вещь, но мне знакома драма человека, который убедил себя в том, что ему не даны от Бога уникальные способности, и он стал замещать природу здравым смыслом и эффективностью. Жизнь — жестокая вещь, ты постоянно становишься перед выбором, который касается не только работы, но и личной жизни. У вас замечательная сценическая речь, так легко чувствуете себя на сцене. И он меня как-то спросил, не знаю ли я артиста такого-то возраста, с такими качествами — в общем, описал меня. Я назвал ему нескольких, он сказал, что знает, но что-то там не получается. Я задумался, я не был уверен в себе и он не был уверен во мне. Но потом я решил, что от таких предложений не отказываются. Смотреть боялся, теперь, когда уже сыграли, посмотр ю. В каждом из нас живет два Адуевых и оставаться одним из них в чистом виде, значит, быть или идиотом или законченным циником. Надо доверяться Богу, судьбе - делай что должно, и будь что будет. Для меня в этом спектакле очень важен финал, который придумал Кирилл — это такой реквием по исчезающему человеческому виду. Пришли новые люди, но В ничто всё превращается — в этом главная заслуга и высказывание Кирилла. Надо сказать, что последняя имеет по сути один выход не считая пения в трио на заднем плане , но один выход дорогого стоит. В спектакле Кирилла Серебренникова дядюшка Петр Иванович из успешного чиновника превратился в удачливого бизнесмена, владеющего монополией на искусственное освещение в столице. Адуев-младший, Саша, из поэта — в самодеятельного рок-музыканта, приехавшего покорять Москву. Практически весь первый акт спектакля — пересказ романа Гончарова, скорректированного в соответствии с современными реалиями: Язык упростился, убыстрился, впитал в себя новояз, лишился литературных красот, приобрел городскую ритмичность и скупость. Жизненные обстоятельства героев остались почти нетронутыми, главная коллизия тоже — бедный племянник-идеалист, восторженный щеночек, приезжает к богатому, достигшему прочного и завидного положения дяде, лишенному каких-либо иллюзий и не склонному к сентиментальности. Барьер в их намечающихся отношениях в спектакле даже усилен — Серебренников вводит персонажа Василия, телохранителя и помощника Адуева-старшего. Как только Саша, не справившись с порывом, бросается к дяде, Василий встает между ними нерушимой скалой. Но Саша Филиппа Авдеева на современных мальчиков, приезжающих из провинции покорять Москву, все-таки непохож — таких чистеньких, не тронутых бытом и уличной жизнью ребят надо еще поискать. Кажется, что такого Сашу убили бы в первой же подворотне. Такой Саша уже был бы знаком с работой, трудом неквалифицированным и малооплачиваемым. Его бы забрали в армию, может быть. В любом случае, он бы быстро повзрослел. Саша в этом спектакле совсем инфантилен, совсем отрезан от быта — светлая шевелюра, безнадежно расстроенная гитара, почти карикатурная восторженность, рвущийся голос, выкрикивающий в микрофон плохие пафосные стихи. Впрочем, жизненные несостыковки с образом времени нивелируются пародийной интонацией, которая усиливается по ходу спектакля. Когда Сашу бросает расчетливая девочка Надя, он рыдает на коленях у дяди так отчаянно, так заливисто, что можно только улыбнуться. Сашу не жаль — слишком иронично относятся к нему и актер, и автор спектакля. В глубине сцены, в левом углу, три женщины, как макбетовские ведьмы, пророчат Саше злое, предрекают душевную смерть. В финале спектакля Саша меняется внезапно, без плавного перехода: Если Саша кажется абстракцией, обобщенным образом юного идеалиста вне конкретных временных и пространственных координат, то его дядя Петр Иванович, в сдержанном, мягко-ироничном исполнении Алексея Аграновича, хоть и не лишен типажности, но завоевывает симпатию своей сложностью, в противовес поверхностности племянника. Размышляя трезво, думаешь про то, что российские мафиози, сколотившие капиталы в е и облагородившиеся в е, вряд ли такие. Ну, может быть, за редким исключением. Но театр на то и театр, чтобы убедить зрителя силой искусства, а не жизнеподобием. В его стильном цинизме, в его насмешливой наблюдательности, в его не наглой, не бравирующей самоуверенности проступает глубина натуры — натуры, на самом деле, страстной, проживающей жизнь с ее разнообразием дотла, чувственно, сильно, беспощадно. Агранович играет так, что, когда дядюшка пророчит Саше семейные беды, понимаешь: Досадливо ругнувшись на выдохе, Петр Андреевич поспешно уходит со сцены, не в силах слушать поэтическую истерику захлебывающегося в слезах племянника — и тут можно только сочувственно улыбнуться. Ведь Саша в этот момент, несмотря на всю искренность, просто безвкусен и пошл. Петр Андреевич, конечно, бандит, но эстет — и здесь артистичность его натуры, безупречный вкус берут верх над исходными обстоятельствами. Ближе к финалу светящиеся нули выстраиваются в ряд, образуя капсулу для МРТ. Петр Андреевич растерянно снует вокруг умирающей супруги Лизы. Этот финальный аккорд — почти молчаливая готовность любой ценой спасти родного человека, беззащитная растерянность перед неминуемым горем — снова являет натуру богатую, противоречивую. Когда в самом финале дядя и племянник сидят рядом, думаешь о том, как измельчала элита. Сашина надменность тут же прорывается суетой — суетой, презирающей любое горе, суетой, не стесняющейся своей неуместности. Саша сейчас и смешной, и страшный. Но если в романе Гончарова дядюшка гордился племянником, то здесь герой Аграновича более прозорлив и потому грустен. Если в романе Тафаева — еще молодая красавица, то Ольга Науменко играет страстную пожилую женщину, то жестокую в своей самоуверенности, то наивную в своей саморазоблачительной беспомощности. Текст в этой медленной огромной сцене — отрывочен, буксует. Точно так же буксуют герои, топчущиеся на месте в странном танце. Но именно эта сцена переводит спектакль в иное качество — от пародийной иллюстративности к густому экзистенциальному замесу. Чувство болезненное, вязкое, безысходное становится лейтмотивом, а спектакль, развернувшийся в полную силу, — высказыванием о современной России. Если гончаровский Адуев бродит в задумчивости, то Саша Филиппа Авдеева, пьяный, валяется в горах мусора, не в силах связать и двух слов. Если герой Гончарова возвращался домой, как в надежное родительское гнездо, радовался полям и просторам, то нынешний Саша едет домой лишь на похороны матери. Никаких иллюзий — его бывшая возлюбленная, в очередной раз беременная и довольная жизнью, торгует цветами; ее муж, бывший друг и соратник по группе, помогает ей, воруя цветы с могил и возвращая в лавку. Здесь, в этой сцене, ужас и безысходность именно от того, что в свое время исчерпывающе сформулировал Достоевский: Соня Мария Селезнева и рада Саше искренне, но благородство ее только в том, что она предупреждает бывшего своего возлюбленного: Удивляется его наивности, жеманится, но проворно хватает протянутую ей тысячу, оправдывается — голландские, дорогие, вот и взяла. Этот дремучий ужас полнокровно разлит в монологе Виктора Иван Фоминов , супруга Сони, мужика без возраста в растянутой футболке. Ругаясь и чертыхаясь, он зудит и зудит, сваливая в кучу все — и обывательскую ненависть к пресловутым голландцам и их стойким цветам, и презрение к прижимистым покупателям, и равнодушие к близким людям, и крохоборство пополам с тотальным пофигизмом. Вот такой русский букет. В буклете к новому спектаклю Кирилла Серебренникова нет привычной аннотации о том, что хотел сказать режиссер. Он сравнивает роман Ивана Гончарова с яркой современной прозой и говорит, что классика в свое время вызывала такие же ожесточенные споры, как сегодня — творчество Владимира Сорокина и Захара Прилепина. Этот текст — словно вызов консервативному театру и всем охранителям классики, которые возмущаются по поводу современных трактовок русской литературы. Возможно, таким образом Кирилл Серебренников намекает на то, что поставил спектакль про самого себя. Спектакль о том, что нельзя сдаваться, даже если общепринятая картина мира или конъюнктура меняется не в твою пользу. У главного героя, летнего Саши Адуева, приехавшего из глухой провинции покорять столицу, поначалу довольно наивные представления о мире, добре и зле. Под акустическую гитару он поет песни протеста и мечтает о вечной любви. Жестокий город, где правят законы власти и денег, а люди готовы предать друг друга ради личной выгоды, заставляет молодого человека пересматривать свои взгляды на мир. Петр Иванович Адуев тяжело вздыхает: Кирилл Серебренников обостряет конфликт романа. Подросток в силу своего максимализма видит мир в черно-белых красках. Из разноцветной деревни он попадает в черный город, где все ходят в траурных нарядах и где белым светом мерцают только большие люминисцентные лампы в виде нулей. В спектакле их используют по-разному: У Серебренникова это не Петербург эпохи Гончарова, а современная Москва, но за полтора века, как выяснилось, ценности не поменялись. Молодой артист Филипп Авдеев играет вспыльчивого юношу, который постоянно мечется по сцене с горящими глазами и пытается рассказать окружающим о своих глупых мечтах. Дядя Алексей Агранович вальяжно и со знанием дела объясняет молодому человеку законы успеха в бездуховной Москве. Говорит внятно, по делу, легко разбивая все провинциальные стереотипы. Его супруга Лиза Екатерина Стеблина поначалу пытается убедить молодого человека, что мир не так суров, как кажется, но с реальностью не поспоришь — вокруг черным-черно. Дядя устраивает Сашу на свой завод по производству энергосберегающих лампочек, то и дело втягивая юношу в разного рода нечистоплотные авантюры. Как-то раз, возвращаясь с работы, Саша встречает своего старого друга, который роется в мусорных пакетах. Ничего общего между ними больше нет. Иногда молодому человеку снится мать. В этих тревожных видениях она буднично щебечет о том, что скоро всё будет хорошо. Это, конечно, неправда, ничего уже не изменить — тучи сгустились, и скоро грянет гром. У Кирилла Серебренникова есть идеалы и мечты, которые он излагает в каждом интервью и воплощает на сцене. Потому что спектакль кончается печально. В последней сцене Саша приходит к своему наставнику совсем изменившимся: Такая вот обыкновенная история. Лихачева занялся экспертизой спектаклей Кирилла Серебренникова и Константина Богомолова по Гоголю, Достоевскому и Пушкину, чтобы выяснить, искажены ли классические тексты, положенные в основу спектаклей. Некий Независимый профсоюз актеров театра и кино обратился в НИИ со своими вопросами, а в НИИ, вместо того чтобы отправить вежливый ответ, воспринял это письмецо как руководство к действию. Совсем нечем было заняться, а тут — такая удача! При таком раскладе всякий честный человек должен отложить в сторону все свои вопросы к спектаклю или, не дай бог, какое недовольство, чтобы сплотиться вокруг театра и защитить от ученых гуманитариев. За спектакль, который поставила Галина Волчек и в котором играли Табаков, Козаков, Толмачева, театр получил свою первую Государственную премию. Серебренников пишет инсценировку сам, переселяет героев в наше время ненаказуемо! Мальчик увлекается музыкой, спектакль начинается песней, которую поет юный Адуев Филипп Авдеев , молодой и решительный нонконформист: Адуев у него в спектакле едет не в столицу ни в ту, ни в другую , а в некий большой город. Затем, что театр, конечно, волен выбрать из всего многообразия жанров притчу, но притчу — нечто отвлеченное — очень трудно сыграть, актеру, как ни крути, играть не метафору, не аллегорию, а конкретную мамашу или сына. И когда мать Светлана Брагарник обращается к сыну с очередной слезной просьбой: Точно так же публика узнает потом и дядюшку, к которому племянник бросается с нежностями, а дядин охранник Василий мгновенно заламывает ему руки и фиксирует. Ну разве что с самого начала можно предположить, что в модном спектакле Гоголь-центра в какой-то момент молодого героя разденут догола и заставят в чем мать родила сверкать разными местами. Что фантазия постановщика непременно разыграется, Серебренникову будет не в силу ее остановить Все это в спектакле есть, как не быть. Адуева-младшего раздевают в самом начале второго акта, когда он по просьбе дядюшки бросается в объятия немолодой Юлии Тафаевой Ольга Науменко , в этой истории — высокопоставленной чиновницы, которая встает на пути распространения света. Да, Адуев-старший в новой истории заработал свое состояние на продаже искусственного света — красивая, по-моему, метафора! На роль дядюшки Серебренников пригласил режиссера и продюсера Алексея Аграновича, сперва были планы, что его сыграет Федор Бондарчук, но с ним в итоге союз не сложился, а Агранович оказался очень даже кстати, и почти все первое действие каждая его реплика встречается публикой на ура. Каждый комментарий — как ушат холодной воды. Стихи и правда дурацкие. Но кое-какие концы в новой истории не сходятся, наверное, потому, что времена все-таки меняются и мы меняемся вместе с ними. Полтора столетия назад возможна была ситуация, при которой немолодой уже успешный дядюшка женится на юной красавице и эта юная чаровница с нежностью принимает в доме недотепу-племянника. Но в наше-то время длинноногая модель, которая составляет пару старшему Адуеву, с какой стати будет спорить с мужем ради какого-то провинциального мальчишки?! В лучшем случае — промолчит, ей не к чему спорить с успешным мужем. Точно так же бросается в глаза взгляд сверху вниз, высокомерный, без какой-либо симпатии, с каким режиссер смотрит на Сашу Адуева, который едет в Москву, чтобы воплотить идеалы добра, любви и справедливости. Вся правда — на стороне дядюшки, хотя у Гончарова, конечно, есть просветы и для того, чтобы полюбоваться наивностью и простодушием юного провинциала. Но все это, стоило бы сказать, возможно и с большими подробностями, если ситуация была другая. Сейчас же правильнее всего просто поздравить Кирилла Серебренникова с премьерой и с правильным выбором. Перефразируя один из споров племянника с дядюшкой — совсем не фигня. Кирилл Серебренников продолжил свой многолетний исследовательский проект о воспитании или, если угодно, о растлении юности. В "Лесе" он рассказывал про партийную и советскую элиту эпохи застоя, в чьей циничной среде формировались новые властители страны. Бедный юноша Алексис Буланов Юрий Чурсин в роскошных интерьерах Гурмыжской Наталья Тенякова стремительно обучался телодвижениям высокого полета. С упорством и завороженностью Серебренников продолжал изучать заповедное царство плутократов, пронизанное чиновничьей паутиной и тленом анонимного цинизма, с его виртуозной системой растления. Через тыняновского "Подпоручика Киже" к "Околоноля" и "Отморозкам" Серебренников исследовал мир изощренных манипуляций, порождающих в обществе цинизм и агрессию, мир, знакомый как программа новостей и пугающий своим почти инфернальным злом. Начало "Обыкновенной истории" в Гоголь-центре завораживает. Два мальчика, точно герои прилепинских "Отморозков", наяривают на гитарах песню романтического юношеского протеста. Мать Светлана Брагарник , провожая мальчика, оплакивает его как деревенская баба. И трудно будет узнать ее, когда по ходу действия она превратится в мать Наденьки Любецкой, опустошенную и съеденную городом-молохом брюнетку. Зловещая буква М - Москва, Метро, Молох - встретит мальчика в столице, куда перенес действие романа Гончарова автор спектакля Кирилл Серебренников. Метаморфозы ждут здесь всех, сопровождаемые пением "Пяти коротких откровений" Александра Маноцкова на слова Иоанна Богослова, чей мучительный монотонный слово-звук будет сопровождать всю эту мистерию о мытарствах. Деревенский дружок станет мусорщиком или Князем-вурдалаком , деревенская возлюбленная Лиза - матерью троих детей, торгующей ворованными на кладбище цветами Но главная метаморфоза ждет, конечно, самого Сашу. Филипп Авдеев играет его с документальной точностью, заслуживающей специального социологического исследования. Отчего-то вспоминается первый спектакль Кирилла Серебренникова в Москве, давший начало целой эпохе новейшего российского театра. Только герой "Пластилина" никуда не уехал, сохранив бунтарское правдолюбие в своей жуткой, темной провинции. У Саши Адуева не было шанса сохранить инфантильный провинциальный идеализм. Его дядя, сыгранный бизнесменом Алексеем Аграновичем и в этом главный аттракцион спектакля , мрачноватый и харизматичный создатель крупной компании, поставляет столице свет, не электричество, а именно художество вроде того, что ослепляет в этом году заезжих провинциалов на московских улицах. Его спокойная, холодная и циничная интонация, его прозрачный взгляд сквозь стену создают особую атмосферу подлинности. Его герой плоть от плоти стильной, крутой московской элиты, мастер настоящего шика, не плебей и не жлоб - завсегдатай ресторанов The Most, носитель того, что нужно. Это он задает мальчику неотложные и безжалостные вопросы о смысле жизни бездельника, о способности к труду и подлости, о реальной оценке своих талантов. За ним стоит такое знание предмета, что хочется удавиться. Но зато и посочувствовать ему удается. Особенно когда в финале, освещенный тремя большими "О", сидя у гроба своей возлюбленной, он оказывается полным банкротом. И вовсе не сочувствуешь его племяннику, чье страшное преображение пугает. Редко приходится видеть, чтобы лицо актера претерпевало такую трансформацию. Злобное, дикое лицо азиата, почти Шарикова, тупое и бессмысленное - лицо Саши Адуева - оказалось принадлежащим новому хозяину жизни. И фиаско дядюшки становится еще страшней. Мир - это череда событий, ведущий к ужасающей энтропии. Зло непреодолимо, каждое поколение приводит себе на смену еще худшее. Пафос Серебренникова сравним с пафосом Иоанна Богослова. Только навстречу ему не летят ангелы Апокалипсиса, не дарят надежду на воскрешение. Как и всю прочую давнюю и не очень классику, Серебренников механистично транспонирует "Обыкновенную историю" в будто бы современную - но при этом абсолютно условную - действительность, и пересказывает роман Гончарова шершавым языком плаката. К языку инсценировки, а по сути это оригинальная пьеса, использующая лишь сюжетные мотивы первоисточника, могут быть отдельные вопросы. Мне, например, жалко некоторых очень конкретных потерь вроде диалога Адуевых: Д аже если не зацикливаться на лексических нюансах, урон поэтике текста очевиден. Еще сильнее смещен мировоззренческий акцент - и в целом произведения, и образа главного героя. У Гончарова юный Адуев преисполнен устремлений не просто возвышенных, но еще и общественных, государственных, он горит желанием "послужить", "принести пользу". Серебренников, как ни странно вроде бы тема как раз для "Гоголь-центра" , сосредоточен в основном на субъективных переживаниях персонажа. Однако это сознательный ход и, в принципе, понятно, что Серебренников максимально упрощает не только содержание, структуру, но и стилистику материала - для пущей доходчивости. В то же время концептуально пьеса Серебренникова определенно многослойнее, чем лежащий в ее основе роман - хотя "многослойность" еще не гарантирует ни значительной глубины, ни подлинной сложности. Повествовательная проза Гончарова у Серебренникова разъята на отдельные фрагменты, скетчи, почти что клипы, причем жанрово неоднородные. Одни сценки сделаны в духе сатирических интермедий и близки по формату к КВН. Другие уводят от реализма и психологизма в область метафизическую и прям-таки мистическую. Только и сатира, и тем более метафизика осмыслены и поданы на уровне, близком к школьной самодеятельности. Адуев старший в спектакле - авторитетный бизнесмен, "родом" явно из х, это понятно по его мировоззрению, видно по замашкам, слышно по интонациями. Но характер его деятельности неслучайно уточняется - он "продает свет". Не до конца понятно, как и что именно, вероятнее всего, буквально - это может быть и иллюминация улиц, и производство электроэнергии. Важнее символический аспект, и не зря же в своих тайных заметках Адуев-младший отмечает, что дядюшка "хромает, как бес". Хромой бес, несущий свет - вот и готов доморощенный Люцифер, региональный повелитель Тьмы. Метафора, прямо сказать, не поражающая воображение новизной и оригинальностью, а главное, уцепившись в нее, Серебренников проводит этот мотив через весь спектакль, навязчиво по ходу действия у героев то пробки перегорят, то короткое замыкание случится , порой не брезгуя откровенной безвкусицей, а то и заимствованиями, текстовыми "лучше нету того свету" - из Пелевина и визуальными знак московского метро "М", перевернутый вверх тормашками и превращенный в "W", эмблему Воланда - из "Мастера и Маргариты" Саса в МХТ. В роли Адуева-младшего выступает Филипп Авдеев, он же Гамлет в несмотрибельно-занудной ни в коем случае не по его персональной вине постановке Давида Бобэ, а задолго до того - милый голубоглазый пухлый мальчик из "Ералаша" сейчас похудел и подкачался , где и его однокашник по "Седьмой студии" Александр Горчилин , ии другие сегодняшние молодые профессионалы тоже снимал ись. И там, положа руку на сердце, их индивидуальность зачастую проявлялась куда ярче. В "Гоголь-центре" что Гамлет, что Саша Адуев, что "Братья", что "Идиоты" - все примерно одним цветом, и для поклонников заведения лучше нету того цвету. В некоторых эпизодах Сашенька выглядит обаятельным и трогательным, но это обаяние - такое же наигранное и искусственное хотя "наигрывает" его Авдеев вполне достойно с учетом поставленных режиссером задач , как и его провинциальный демонизм в финале. С особым замиранием сердца приходится наблюдать, как Адуев-младший, голышом отвальсировав Юлию Павловну по указанию дяди племянник "влюбляет" в себя немолодую чиновницу, чья подпись необходима "продавцу света" , натягивает подаренные старухой штанишки, вынужденный одновременно прикрывать то, что на сцене пока еще принято прикрывать, ладонью и придерживать, чтоб не упал, передатчик радиомикрофона хорошо еще Филиппу Авдееву все удается , а то некоторые студенты Брусникина в "Конармии" при аналогичном раскладе еле-еле справляются. Маму играет примадонна театра им. Гоголя Светлана Брагарник - даже двух мам. Причем в роли мамы Сашеньки опытная актриса, несомненный мастер, она проявляет себя как вышедшая в тираж звезда погорелого уездного театра, с заламыванием рук и закатыванием глаз, а при следующем появлении, в образе мамаши Нади Любецкой, столичной невесты Сашеньки, Брагарник демонстрирует такой изысканно-острый и стильный гротеск, что трудно поверить, будто за несколько минут до этого видел ту же исполнительницу, и в памяти возникают грандиозные достижения в спектаклях Серебренникова выдающихся ее коллег Наталья Тенякова в "Лесе", Алла Покровская в "Господах Головлевых". Вероятно, такой контраст, обыгрывающий два варианта, две ипостаси материнства, "светлую" и "темную", заложен в режиссерском замысле, но все-таки превращать Адуеву в карикатуру на местечковую мамашу из юмористического телешоу излишне, особенно когда во втором акте подросший сын ведет воображаемый диалог с умершей родительницей - здесь доходит до откровенной слезливой пошлятины. Вместе с тем в "Обыкновенной истории" Серебренникова случилось крайне неожиданное, удивительное актерское открытие. Помнится, Адуева-старшего должен был играть Федор Бондарчук. Что там не срослось, я не знаю, и это уже неважно. Теперь играет Алексей Агранович - небезызвестный и не то чтоб совсем без сценического опыта по большей части в амплуа шоумена , н о все-таки не актер и не человек театра по основному роду деятельности и по образованию закончил ВГИК, режиссирует торжественные церемонии на заказ. Последний раз, если я ничего не путаю, с творчеством Аграновича я соприкасался несколько лет назад - смотрел его независимую театральную постановку по " Маленьким трагедиям" Пушкина, художественное качество которой спустя годы просто нелепо обсуждать. Но то, что Алексей Агранович делает в предложенной Серебренниковым роли Адуева-старшего как придумана и простроена режиссерски и драматургически сама по себе роль - вопрос второй , однозначно заслуживает восхищения. И бывалая, повидавшая виды Брагарник, и вчерашний школяр Авдеев рядом с Аграновичем равно кажутся дилетантами! Это касается и внутреннего содержания персонажа, и чисто технических вещей, взять хоть сценическую речь с которой у подавляющего большинства выпускников курса Серебренникова, да и многих сегодняшних студентов разных театральных вузов, дела обстоят далеко не блестяще. Другое дело, что актерам так или иначе в спектакле не развернуться, они встроены в этот продукт конвейерной сборки, как винтики: В этом смысле одного масштаба и статуса оказываются роли мамы Саши Адуева и собаки Князя, пса Юлии Павловны, охраняющего, словно адский цербер еще одно лишнее напоминание о "том свете" ее одиночество. История Саши Адуева в версии Серебренникова, таким образом, оказывается не такой уж "обыкновенной", а приобретает сверхчеловеческое, фаустианское измерение, и спектакль претендует ни много ни мало на статус мистерии пускай и стилизованной, отчасти где-то пародийной , где процесс вхождения в мир взрослых, солидных дядь и теть, постепенное удаление от подростковых иллюзий, печальный, но неизбежный итог взросления по Гончарову представлен Серебренниковым как своего рода "грехопадение", да что там - продажа души Дьяволу, не больше и не меньше. Вернее, больше, потому что в финале Адуев-младший, помимо зализанных вихров на голове, отбеленных зубов и потемневших глаз в "Гоголь-центре" любят такой спецэффект и не первый раз им злоупотребляют , заявляется на могилу жены Адуева-старшего, прихрамывая - на лыжах, говорит, катался и упал. Ну-ну, упал, как же, знаем мы таких падших ангелов - Саша сразу предлагает дядюшке пойти работать к нему в Министерство света: Дядя Адуев оказывается, пользуясь оставшейся в анекдоте оговоркой Олега Ефремова, "в ответе за все и за свет" - Фауст, стало быть, перерос Мефистофеля. А был такой хороший мальчик Еще про нашего мальчика и страдания юного Фауста. П ервое действие открывается "песней протеста", которую с другом под гитару исполняет Сашенька Адуев прежде, чем попрощаться с мамочкой и поехать в Москву а сегодня Адуев может ехать только в Москву, тут и обсуждать нечего. И в этой песне он показывает себя бунтарем-несогласным на всю катушку. А стоит ему отложить гитару - и он уже маменькин сынок, наивно верующий в абстрактные "идеалы добра" "идеалы бобра", как выразится позже высмеивающий "заблуждения" провинциального родственника авторитетный дядя. Можно было бы допустить, что песня - самодостаточный музыкальный номер а в спектакле много таких номеров, и вписанных в действие, и проходящих фоном, и существующих по отдельности - от вокального цикла Маноцкова на текст "Откровения Иоанна Богослова" до полулюбительской рокерско-бардовской чепухи , но герой и по сюжету - молодой музыкант, в столицу он приезжает с гитарой, мечтает записываться на студии, а не просто сочинять и публиковать тексты. Психологически характер Саши Адуева не выстроен вовсе - другое дело, что Серебренников и не ставит такой задачи, но и роль, и постановку в целом это все же сильно обедняет. Вот только что Женовач из набора скетчей, к которому, по большому счету, сводится "Самоубийца" Эрдмана, сделал полноценный драматический спектакль, связав действие сквозным героем. Серебренников же, отвлекаясь на контекст, героя фактически теряет, сводит его к плоской схеме-перевертышу. Вообще когда наблюдаешь, как вроде бы на гораздо более "консервативных" эстетических позициях стоящие театральные деятели умело, отважно, лихо работают с классическим, далеко не всегда благодарным литературным материалом, не уродуя при этом первоисточник, не вторгаясь в текст, но наращивая на него собственные представления о жизни и о театре - как Миндаугас Карбаускис, отталкиваясь от тупого материализма и народолюбия Льва Толстого, обнаруживает в "Плодах просвещения" волшебный мир загадочных, рационально непостижимых взаимосвязей между людьми и явлениями; или как Евгений Каменькович инсценирует сатирический памфлет позапрошлого века, "Современную идиллию" Салтыкова-Щедрина, не адаптируя ее к нынешним реалиями, но слова, написанные в е, звучат будто их вычитали вчера на заблокированном Роскомнадзором сайте - остается лишь удивляться, какой дохлятиной оборачиваются серебренниковские потуги "приблизить" Гончарова вместо того, чтобы приблизиться к Гончарову Ну или к Триеру, или даже, прости, Господи, к Овидию - это ж не разовая акция, это, считай, сложившаяся индустрия, конвейер к хронике текущих событий. Проблема Серебренникова, это ясно, не в недостатке фантазии и не в утрате хватки, а в искаженном целеполагании: Он больше думает о зрителе, чем о спектакле, о прогнозируемой реакции, а не о том, что вызывает реакцию - отсюда предсказуемые последствия. Что же до пресловутого "просветительства", то оно, тоже предсказуемо, оборачивается плодами, описанными старой формулой "светит, да не греет", при том что под самый конец из неоновых трубок вырывается самый настоящий открытый огонь. Коль скоро герои "продают свет", то и на сцене, помимо прочих элементов сценографии и непременного рояля - три огромные неоновые "О" на колесиках, где О - и буква, и число "ноль". ОО - пожалуйста, два нуля, отхожее место. Три "О" - и намек на трилогию Гончарова, и аббревиатура "общество с ограниченной ответственностью". А если взять значок "метро" за начальную "М", последнюю перевернутую "М" прочесть как английский "дабль ю", у средней из О" погасить правый сегмент и между оставшимся от нее "С" и первым, целым кружком вставить табличку обмена валют " S как доллар" , то получится как бы "MOSCOW", ну это уже совсем для любителей формальных шарад. Содержательно же подобная символика, опять-таки, не отличается особой утонченностью, но мне эти нули, помимо прочего, напомнили про исключительно важный, как думается сегодня задним числом, в биографии Кирилла Серебренникова, и крайне недооцененный в свое время спектакль "Околоноля": Между тем именно в "Околоноля", задолго до нынешней "Обыкновенной истории", Серебренников обращался к сходной проблематике, только на менее затасканном, но более подходящем к случаю материале. И пока я смотрел "Обыкновенную историю", мне "Околоноля", где сама специфика отнюдь не совершенного постмодернистского текста и литературного, и театрального строилась на противоречиях литературных условностей и суровых житейских, а конкретнее, криминально-политических реалий, приходил на ум постоянно. В романе же Гончарова это мне тоже подумалось через ассоциации с "Околоноля" Серебренников при желании мог бы увидеть прежде всего параллели с собственной творческой судьбой. Как их анализировать, оценивать - через сатиру ли, через театрализованный мистицизм или в реалистическом ключе - выбор за художником, но сама личная история Серебренникова, в чем-то обыкновенная, а в чем-то невероятная, уж конечно была бы интереснее обобщенного до абстракции портрета "типичного представителя" некоего мифического "нового поколения". А Серебренников наводит тень на плетень, направляя прожектор совсем в другую сторону, и ставит спектакль про что угодно, но только не про себя любимого, а значит - ни о чем. Один из самых прогрессивных театров Москвы открылся после второго ремонта. И дядюшка Петр Иванович Адуев, почти как у Гончарова — bel homme, умеющий владеть собой и не давать лицу быть зеркалом души. Почти — потому что жестче и самостоятельнее: Смена эпохи не противоречит главному мотиву первоисточника: Но не только об этом. Продавец света Адуев-старший обретает инфернальные черты, и ясно, что торгует он на самом деле тьмой, которую искусственным неоном не рассеять. Первое действие обманчиво клонится к плакату: Но вот на сцене появляется новая героиня, Лиза, жена Петра Ивановича Адуева в блистательном исполнении Екатерины Стеблиной, и с ней в условную конструкцию входит жизнь, выламывающаяся из любых рамок и ускользающая от максималистских определений. Финальная, самая сильная и глубокая метаморфоза — старший Адуев, вдруг проявляющий человеческие черты, и младший, превратившийся в монстра, практически буквально: Так, затеянный для дела, циничный роман еще сохранявшего человеческие черты Саши с одинокой и влиятельной чиновницей Тафаевой Ольга Науменко оборачивается историей настоящей любви пусть и с плохим концом, но все любовные истории заканчиваются слезами. Серебренников — друг парадоксов, слишком мудрый для того, чтобы ставить на ком-то окончательный крест. А еще он один из тех немногих смельчаков, что способен рискнуть и открыть новое в известном. За этот короткий карнавальный час пролетает рассказ о воспитании Арлекина любовью — по сути же, о превращении всесильной Феи в жертву собственной страсти, а робкого несмышленыша — в тирана. Гитара, энергичные молодые ребята, юношеский максимализм — всё это приметы раннего Театра на Таганке. В молодом поэте Александре Адуеве Серебренников видит лирического героя Таганки — а также своего собственного, — для которого в сегодняшней жизни нет места. В романе Гончарова идеалист Адуев едет в Петербург к своему дядюшке Петру Ивановичу и под его руководством становится состоятельным и респектабельным членом высшего общества — правда, ценой собственных убеждений и личных качеств. В инсценировке Серебренникова место действия меняется на Москву, старший Адуев стал, конечно, предпринимателем, младший — рокером-любителем это он поет про вендетту , однако путь главного героя остался тот же: Не считая разноцветной одежды провинциальных героев, яркими здесь бывают только искусственные цветы. Да еще искусственный свет — источник доходов Адуева-старшего: В нулях измеряется доход сумма со столькими-то нулями. Нулем — фигурально — станет под конец и сам Саша Адуев. Адуев-младший в исполнении Филиппа Авдеева — персонаж значительно более схематичный: Дело за зрителем — мириться ему с допущениями или нет. Его героями стали нацболы, радикальные художники и православные фанатики — юные максималисты с совершенно разными, часто противоположными ценностями, которых объединяет только энергия протеста. Адуев — самый благополучный среди себе подобных: Встреча со студентами-актерами, вчерашними старшеклассниками, заставила Серебренникова вернуться к тому, с чего он начинал: Как видно из визуального и музыкального оформления спектакля, за рамками небольшого театрального сообщества он по-прежнему ощущает враждебную среду, которая грозит деформацией личности. В каждом из этих трех великих романов говорится о крахе романтических идеалов и оглушительных разочарованиях: В каждом из них жестко и безошибочно зафиксирована смена времен. Герои тащат Время на своих плечах, как Сизиф — свой камень на вершину несуществующей горы. Неподъемный камень все скатывается обратно, и его надо поднимать и тащить снова. Огромная, слепящая неоновым светом буква О и есть тот приговор, от которого не отвертеться. Музыка, которую делают и создают все. Сначала музыку делает провинциальный бунтарь Саша Адуев Филипп Авдеев: Саша орет в микрофон: Всем, кто бьется за место на дыбе, за жизнь в кандалах! Музыку делает Сашина мама Светлана Брагарник , превращая проводы сына в Москву в обрядовый плач. Не прерывая ламентации, мама собирает Саше походную сумку — швыряет в нее комочки носков, цветастые рубашечки и свитер с оленями. Город Москва порождает свою светомузыку — музыку метро, витрин, ночных клубов, предутренних мусорных машин, парковых скамеек, грязных свалок, богемных тусовок. Музыку делает и молодящаяся чиновница Тафаева Ольга Науменко , навзрыд читающая в микрофон пошлые стихи в стиле вечной пленницы Евгении Васильевой. Все эти звуки соединяются в один поток, который впадает в удивительную партитуру Александра Маноцкова — его вокальный цикл исполняет женское трио, состоящее из главных персонажей, и это страстное многоголосие придает спектаклю почти античные черты. Режиссер и сам, похоже, обладает абсолютным слухом — столь точно разложены все актерские партии, где, кажется, нет ни одного случайного назначения. Каким образом на роль Адуева-старшего попал Алексей Агранович, хорошо известный в творческой среде режиссер модных мероприятий, продюсер, менеджер, арт-директор и просто хороший парень, — можно только гадать. Роль Адуева — первая роль такого масштаба. Агранович оказался не просто органичным актером — он победил всех, кто сомневался в его успехе. Мрачноватый, уставший, немногословный мужчина в дорогом костюме и с немигающим темным взглядом прожженного циника, он, как Вергилий, проводит своего юного друга по кругам современного ада. Проходит до конца, шаг за шагом сбрасывая с себя шелуху цинизма и теряя на этом пути любимую женщину. И только дойдя до конца, попав в самое пекло неонового света, Адуев, наконец, поймет, что настоящая расплата — это его племянник, которого он превратил в монстра. И теперь монстр занял его место. Место под искусственным солнцем. Дуэт Аграновича и Филиппа Авдеева выстроен режиссером виртуозно: Филипп Авдеев на глазах вырастает в большого артиста, наделенного не только природным обаянием, но и редкой для сцены способностью мыслить, существовать на максимально крупном плане. Не секрет, что самая тяжелая, труднодоступная зона для актера — это диапазон между шепотом и криком, между улыбкой и хохотом, между слезой и рыданием. Дуэт Аграновича и Авдеева — из таких редких актерских завоеваний. Как история XIX века становится историей века XXI? А перед нами именно XXI век. Та самая зубастая, громыхающая Москва. Ее светская глянцевая макушка со скучающими шлюхами из высшего света и олигархами средней руки, лоснящимися зимним загаром. Я продаю искусственный свет. Черная кожаная мебель, ноутбук на столе, вращающиеся кресла, традиционный вискарь. А один раз оказавшись в маргиналах, в интеллектуальных лузерах — ты не избавишься от этого клейма, как от запаха гнили. Ученик, пытавшийся было сопротивляться учителю, сдается после первого же полученного удара — измены рыжеволосой красотки Нади Яна Иртеньева. Похотливая Тафаева впивается в обнаженное Сашино тело, как изголодавшаяся волчица. Брошенный хозяйкой мускулистый Дог Иван Фоминов ревниво воет на соседнем ковре, рыдая сквозь кожаный намордник. Сцены у Тафаевой напоминают скабрезные телесюжеты из жизни Пугачевой и Галкина. Так и Саша потихоньку превращается в зверька, а потом и в зверя. И звериный его оскал сверкает белоснежным фарфором, и холодные матовые глаза бессмысленно смотрят на дядюшку, который только что похоронил жену: Пойдемте ко мне замом? Мы же всех порвем с божьей помощью. Мы всю страну зальем нашим светом! В тихой надгробной речи отчетливо слышны звонкие патриотические нотки. Присылайте, пожалуйста, ваши замечания и пожелания info smotr. Пресса о спектакле Коммерсант , 17 марта года Дядя без правил "Обыкновенная история" в "Гоголь-центре" Московский "Гоголь-центр" показал первую после длившегося несколько месяцев ремонта премьеру на большой сцене — "Обыкновенную историю" по мотивам романа Гончарова в постановке художественного руководителя театра Кирилла Серебренникова. МК , 17 марта года Марина Райкина Обыкновенный реквием по душе "Обыкновенная история" стала сенсацией "Гоголь-Центра" Замечательный русский писатель Гончаров, всего одним романом входивший в программу советской школы, как никто пришелся к нашему времени. Режиссер и художник Кирилл Серебренников. В другой ситуации я бы, конечно, попытался разобраться в деталях. РГ , 18 марта года Алена Карась Заповедник плутократов На сцене Гоголь-центра "Обыкновенная история" Кирилл Серебренников продолжил свой многолетний исследовательский проект о воспитании или, если угодно, о растлении юности. Кирилл Серебренников Как и всю прочую давнюю и не очень классику, Серебренников механистично транспонирует "Обыкновенную историю" в будто бы современную - но при этом абсолютно условную - действительность, и пересказывает роман Гончарова шершавым языком плаката. Шепоты и крики Режиссер и сам, похоже, обладает абсолютным слухом — столь точно разложены все актерские партии, где, кажется, нет ни одного случайного назначения. Идеалы бобра Как история XIX века становится историей века XXI? Координатор проекта - Ирина Виноградова.
Московский драматический театр им. Н. В. Гоголя это:
Доходные и расходные статьи бюджета
Найти большую карту россии
Дядя без правил
Краткий план гигиены беременной женщины
акт приема передачи товара образец 2015