= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =
Файл: >>>>>> Скачать ТУТ!
= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =
Отрывки из философских текстов
Текст в философии языка
Статья: Понимание философского текста как смыслотворчество
В таком случае, пожалуйста, повторите заявку. Анализ взглядов ряда философов на проблему понимания показал, что представление о понимании существенно менялось от античности до сегодняшнего дня. Так, если в античности понимание было близко истолкованию. В средние века проблема понимания рассматривалась в рамках экзегетики, занимавшейся толкованием древних, особенно религиозных библейских текстов. Декарт, Спиноза объявляет наивысшей формой понимания интеллектуальную интуицию. В 19 веке, благодаря усилиям прежде всего В. Дильтея, начала складываться более общая теория истолкования и понимания — герменевтика. Дильтея понимание было методом психологической реконструкции духовного мира человека прошлого и переноса его в настоящее. Цель понимания, по Гадамеру, состоит в активизации собственных мыслительных процессов через формирование диалоговой вопрос-ответной системы. Интерпретация текста становится продуктивной, творческой стороной герменевтического опыта. С середины 20 века понимание стало принимать экзистенциальный характер, оно теперь рассматривается не как одна из процедур человеческого мышления, а как нечто большее, как универсальная психическая способность и даже как способ бытия человека в мире. Крупные мыслители Хайдеггер, Гадамер, Рикёр и др. При переходе из познавательного анализа в экзистенциальный в феномене понимания открываются новые, неведомые до сих пор философам грани. Так, если в 19 веке истолковать означало воспроизвести авторский смысл текста, то в 20 веке истолкование смысла текста стало означать, создание нового смысла текста. Под пониманием большинство философов имеют в виду специфический способ освоения и познания человеческой реальности — внутреннего мира человека, мира его культуры, продуктов его практической деятельности. Многие современные определения понятия понимания опираются на идею: Понимание всегда субъективно и основано на индивидуальном восприятии явлений. Специфика понимания зависит всегда от двух обстоятельств: Пониматься может только текст, наделенный определенным смыслом: Итак, наше время вывело проблему понимания на уровень проблемы смыслоформирования. Исследование проблемы понимания на основе философских текстов имеет давнюю традицию и сохраняет свою актуальность до сегодняшнего дня. Изучение философии через тексты обостряет проблему понимания. Мы рассматривали философский текст как результат философской деятельности, связанной с воспроизводством системы философских категорий. При восприятии философского текста, нам важно выяснить причины возникновения, предусловия и предпосылки, которые приводят к становлению текста. В этом случае текст является неким подвижным, текучим образованием, имеющим символическую природу. Профессиональное чтение философского текста предполагает умение не просто читать текст, а читать как бы сквозь текст, читать, восстанавливая все те смыслы, которые умирают в тексте, восстанавливая именно живую сторону мысли, из-за которой они создавались. Понимание текста предполагает у читателя знание того, что стоит за ними и что в них упаковано, так как сами эти понятия не являются буквальными, а носят символический характер. Текст сбывается в интерпретации; он является и фазой, и коммуникативным партнером в интерпретации. Можно сказать, что каждый вид герменевтической интерпретации, раскрывает познавательное содержание какой-то определенной герменевтической категории. Однако эта связь не однозначная, а лишь преимущественная, поскольку каждая интерпретация, так или иначе, апеллирует ко всей системе герменевтических категорий и принципов. К специфике философского текста можно отнести следующие моменты. Во-первых, неотъемлемым и основным свойством философского текста является его информативность, наличие в нем некоторого смысла. Но это не означает, что информативность, т. Зачастую в философском тексте заложен не тот смысл, который усматривается на первый взгляд. Философский текст нужно читать между строк, пытаясь найти то, чего нет в словах. Во-вторых, философский текст вариативен, многогранен, незавершен, и это способствует порождению всевозможных смыслов. Любой философский текст решает некую философскую проблему, если мы увидели проблему, значит поняли текст. Философская проблема реконструируется на основе изучения текста. Но это — составляет определенную трудность: Поэтому решаемая философским текстом проблема может быть воссоздана, реконструирована работой собственного мышления читателя. Точно так же, как нет в истории текстов, написанных более прозрачно, просто и элегантно, так нет и текстов более непонятных, чем философские. В них ныряешь, как в прозрачную глубину, а там какие-то тёмные, непроницаемые глыбы, хотя имеют чёткие очертания. Сам стиль текстов несет в себе этот пафос экзистенциональной ясности и одновременно непонятности. В этой главе проводится историко-философский анализ проблемы смысла, исследуется взаимосвязь смысла и понимания, выявлены механизмы смыслотворчества при чтении философского текста. Историко-философский анализ понятия смысл показал, что скептическое отношение со стороны ученых по отношению к смыслу не лишено определенных оснований. Но больше оснований имеется все же для того, чтобы в результате интенсивных исследований приблизиться к пониманию сущности этого нечеткого, загадочного и постоянно ускользающего от наблюдения явления. Составим общее представление о некоторых тенденциях, которые сформировались при исследовании смысла. Итак, смысл — это мысль, содержащаяся в словах, идея, сущность предмета. Именно смысл программирует отбор и распределение языковых единиц и тем самым задает ту или иную форму предложения. Заслуга такого логического подхода заключалась в четком различении обозначаемых предметов денотатов , их имени и смысла, как способа обозначения этих предметов. Как известно, различение смысла и значения восходит к одному из представителей данного направления Г. Под значением имени он понимает предмет реальности денотат , носящий данное имя. Смысл же имени — это информация, содержащаяся в имени. Собственное имя выражает свой смысл и обозначает свой денотат. Смысл выражения играет существенную роль в процессе понимания, поскольку опосредует референтные связи; благодаря ему, человек знает, что входит в обозначаемую термином область объектов, а в случае предложений, что определяет их истинное значение. Понятие смысл Фреге нагружает познавательной функцией. Совсем с другой стороны к проблеме смысла подошла философия в ее феноменологическом варианте, где во главу угла была поставлена личность, осмысливающая мир, понимающая и делающая свой выбор. Гуссерль, приходит к выводу, что для него смысл - это актуальная ценность, значимость предмета для субъекта. Отсюда следует, что смыслы функциональны: В работах современных отечественных философов к важнейшим признакам смысла часто относится ценностный аспект. К таким исследованиям относится работа С. Васильева, в которой рассматривается проблема синтеза смысла при создании и понимании текста. Автор считает, что прекрасной аналогией для смысла является ценность. Согласно основному положению контекстуальной теории, каждое слово имеет смысл только в контексте, в связи с целым, а вне этой связи оно никакого смысла не имеет. В соответствии с этим истолкование заключается в установлении связи слова с целым, с контекстом. Так, основное герменевтическое правило Флация: Контекстуальную теорию смысла разделяли и многие лингвисты, например, А. Он полагал, что вырванное из связи слово не функционирует, не обнаруживает ни своих лексических, ни формальных свойств. Под концептуальными системами он понимает системы информации, включающие знания и мнения о действительном и возможном положении дел в мире, аккумулирующие знания людей, приобретаемые в результате отражения ими окружающего мира. Большой интерес при исследовании смысла представляют мысли Л. Выготского о единицах речи и мышления. Выготский стремился вычленить в речи не просто элементы, а единицы, то есть такие элементы, которые сохраняют свойства целого и которые являются далее не разложимыми частями этого единства. Надо полагать, что значение слова есть речь и мышление в одно и тоже время, потому что оно есть единица речевого мышления. Если это так, то, очевидно, что метод исследования интересующей нас проблемы не может быть иным, чем метод семантического анализа, метод анализа смысловой стороны речи, метод изучения словесного значения. Как мы видим из рассмотрения истории вопроса о смысле, именно в рамках феноменологической традиции удалось найти основные признаки самого способа существования смыслов. В частности, смыслы не существуют в пространстве, не воспринимаются чувственно - это отличает их от реальных объектов. Они существуют не во времени - это отличает их от представлений. Они существуют социально, не становясь при этом ни материей, ни внутренним состоянием индивида. Индивидуальными смысловыми организованностями они становятся только при проекции на индивида. Смысл нельзя хранить, передавать, преобразовывать, как информацию - его можно только порождать, продуктивно или репродуктивно. Многогранность смысла как идеального конструкта позволяет обращать на него множество определений. Смыслы - искусственно-естественные объекты, то есть нечто рукотворное, но все же существующее как бы само по себе. Во множестве случаев, особенно в условиях распредмечивающего понимания, смыслы выступают как эстетические объекты. Из историко-философского анализа проблемы смысла, прежде всего, следует отметить высокую степень идентичности некоторых характеристик смысла, что должно свидетельствовать об их существенности, значимости для определения данного понятия. Но эта идентичность, к сожалению, распространяется не на все рассмотренные нами случаи: С большой натяжкой общей точкой пересечения можно считать то, что смысл соотносится с информацией, знанием. Но для логико-философского подхода характерно соотносить эту информацию с концептуальными системами, структурами знаний, социальным и индивидуальным опытом индивида, являющегося активным субъектом познания. Лингвистический подход в явном или неявном виде базируется на представлении о том, что эта информация смысл непосредственно содержится в высказывании, в тексте, а потому постижение смысла представляется чем-то похожим на вычисление, выведение его в результате выполнения каких-то операций. Наиболее общими определениями смысла, выделяемыми в рамках лингвистического подхода, является его ситуативная обусловленность, изменчивость и вариативность. Все эти определения выводятся из ситуации как внутриязыковых, так и межъязыковых синонимических преобразований, перефразирования, различного рода трансформаций. Но все это является лишь способами обнаружения факта существования смысла, фиксации момента перехода на смысловой код, но не касается непосредственно самого смысла, его субстанции. В отличие от этого логико-философский подход, соотнося смысл со сферой мышления, сознания человека, с определенными единицами этой сферы представлениями, концептами, системой понятий, определенными эмоциональными состояниями человека, делает попытки исследовать смысл на субстанциональном уровне. То, что смысл и понимание - две стороны единства, было замечено еще в Средние Века. Так, Боэций отметил, что должна быть разница между пониманием вещи, построенной так, что она выражена и сжата в одном слове, и пониманием той же вещи, когда это понимание эксплицировано и взято отдельно, что делает его неограниченным и протяженным. Боэций, как мы видим, противопоставляет, с одной стороны, свойство вещи, данное в виде значения слова и, с другой стороны, смысл как понимание, позволяющее находить все новые грани понимаемого, новые связи, новые отношения. Тесную связь смысла и понимания отмечали П. Абеляр и Фома Аквинский. Поэтому для средневекового христианского философа понимание в принципе субстанциально, как субстанциален и смысл: Последующие успехи добавили к этим двум ипостасям единого еще и рефлексию, и теперь уже ясно, что обращенность сознания на смыслы есть не что иное, как рефлексия. Ясно и то, что мир смыслов - это мир идеального, а понимание есть восприятие смысла. Понимание есть осмысление выявление смысла осваиваемой вещи, ее отношения к потребностям человека и освоение уяснение ценностных параметров мира. Ясперса, будучи учеником Э. Гуссерля также рассматривает смысл как предмет понимания. Гуссерль рассматривает смысл как процесс осознавания предметности, а М. Хайдеггер подходит к изучению смысла в контексте проблемы познания целостного бытия, то К. Ясперс говорит о смысле как о субъективном феномене. Смысл и понимание выступают в единстве, это два взаимосвязанных процесса. Смысл — это то, что мы понимаем. Смысл буквально не видим, он может быть, только понимаем. Отечественные и зарубежные исследователи полагают, что сущность понимания заключается в приписывании смысла тексту. Задача заключается лишь в том, чтобы актуализировать соответствующий данному тексту смысл, то есть он выступает и в качестве инструмента понимания. Понимание — это процесс смыслотворчества, и именно в этом процессе тождественны две, казалось бы, различные функции понимания: Понимание как процесс, с одной стороны, оживляет наличные смыслы, вдыхает жизнь в формальные схемы, и с другой стороны, реализует себя в новых высказываниях. При пропадании отдельных звеньев в схеме понимание может достроить их. Понимание связано с раскрытием смысла. Словом, смысл — содержание понимания. Вместе с оценкой стоимости вы получите бесплатно БОНУС: Даю согласие на обработку персональных данных и получить бонус. Спасибо, вам отправлено письмо. Если в течение 5 минут не придет письмо, возможно, допущена ошибка в адресе. Понимание философского текста как смыслотворчество понимания. На основании вышеизложенных теорий мы выделили следующие особенности смысла: В философском контексте смысл и понимание неразрывно связано с категорией сознания. Смыслотворчество или творить смысл, что одно и то же, значит придать, приписать смысл вещам, высказываниям, текстам, включая их в разные смысловые и прочие контексты, образуя тем самым ту или иную семантическую или другую зависимость. Кант говорил, что мы можем познать только то, что сами создали. Это верно и в отношении философского текста. Читая книгу, мы читаем о своем собственном опыте, и в этом смысле ничего из этой книги не заимствуем: Денотат Денотат от лат. Герменевтический метод в гуманитарном познании Что такое герменевтика. Представление об истине в науках о духе. Основные черты герменевтического опыта. Использовании герменевтики в гуманитерных науках. Философия Ханса Георга Гадамера р. Понятие герменевтического опыта как горизонта понимания. Постструктурализм Постструктурализм - общее название для ряда подходов в философии и социогуманитарном познании в - х гг. Развитие философской герменевтики Становление и развитие герменевтики: Шлейермахера об универсальной герменевтике; методология гуманитарного познания В. Герменевтические традиции Изучение и характеристика герменевтических традиций как направления философии XX века возникшее на основе теории интерпретации литературных текстов. Предельные значения культуры, понятие герменевтической философии науки, смысл и понимание в коммуникации. Понятие герменевтики В собственно теоретико-познавательном смысле под герменевтикой имеется в виду истолкование, понимание текстов. Этот термин стал употребляться в философском смысле в раннем немецком романтизме. Текст, дхарма и личность Текстом как единицей буддийской философии может быть любой реальный — то есть формально фигурирующий как отдельный, отделимый или выделенный, — текст буддийской традиции или одной из буддийских традиций. Организация понимания философского текста Понимание философских текстов является моментом общего образования: Бланшо не ставит проблему, он ее решает, и маркирует именно решением. Решаемая проблема письма остается трудно разрешимой проблемой чтения. Немецкое прочтение англоязычной философии сознания во второй половине хх века Европейские философские школы осознают свои национальные истоки. Позиция причинности, взаимообусловленное возникновение, дуализм санскар и сознания Читая буддийские тексты как философские, мы не только можем по-другому отвечать на вопросы, содержащиеся я этих текстах, но и задавать им наши вопросы, ответы на которые там далеко не всегда предполагаются. Понимание и объяснение Министерство общего и профессионального образования РФ Ульяновский Государственный Технический Университет Кафедра Философии Реферат Понимание и объяснение. Интерпретация и понимание в философской герменевтике Онтологические естественно-правовые концепции интерсубъективного подхода, философская герменевтика. Право как текст, неразрывно связанный с духовным миром субъекта, его сознанием. Лингвистическая концепция текста как любого продукта речевой деятельности. Гадамера Основы герменевтики как общей теории интерпретации и немецкий философии Ф. Герменевтика как методологическая основа гуманитарного знания В. Вклад в разработку философской герменевтики немецкого философа Г. Герменевтика эпохи Реформации Сущность и содержание герменевтики как научного направления, предмет и методы ее изучения, основополагающие положения, теории и идеи. Основные этапы становления и развития герменевтики, яркие представители эпохи Реформации и их вклад в развитие науки. Герменевтика Философская герменевтика как направление, которое исследует теорию и практику истолкования, интерпретации, понимания. Формирование герменевтической философии, философия Г. Философская герменевтика Герменевтика как искусство истолкования текстов и философская теория понимания. Методы гуманитарного познания согласно учениям В. Феномен понимания и правильного истолкования понятого. Особенности и этапы становления философской герменевтики. Понимание герменевтики различными философами Сущность и содержание герменевтики как научного направления, предмет и методы ее исследования. Герменевтика в работах Ф. Гадамера, ее отличительные особенности. Герменевтика Сущность понятия "герменевтика". История развития герменевтических идей, ее "философизации" и онтологизации. Понимание как центральная категория искусства интерпретации "текстов". Вопросно-ответные диалогические отношения познающего субъекта с предметом. Категории Авиация и космонавтика Административное право Арбитражный процесс 29 Архитектура Астрология 4 Астрономия Банковское дело Безопасность жизнедеятельности Биографии Биология Биология и химия Биржевое дело 79 Ботаника и сельское хоз-во Бухгалтерский учет и аудит Валютные отношения 70 Ветеринария 56 Военная кафедра География Геодезия 60 Геология Геополитика 49 Государство и право Гражданское право и процесс Делопроизводство 32 Деньги и кредит Естествознание Журналистика Зоология 40 Издательское дело и полиграфия Инвестиции Иностранный язык Информатика 74 Информатика, программирование Исторические личности История История техники Кибернетика 83 Коммуникации и связь Компьютерные науки 75 Косметология 20 Краеведение и этнография Краткое содержание произведений Криминалистика Криминология 53 Криптология 5 Кулинария Культура и искусство Культурология Литература:
Рассматривая существующие представления о языке как об объекте осмысления и исследования, можно заметить, что эти представления нетождественны в различных видах теорий языка. Философский язык своей особенностью обозначивания невидимого погружает субъекта в тайну прочтения. Философ никогда не берется рассуждать о тривиальностях происходящих вокруг него событий, для него мир всегда слишком сложен в своей простоте понимания. Сложность простоты существует лишь для сознающего субъекта, который всматривается в ткань переплетения бытия и говорит его узорами. Язык есть украшение и цвет окружающего нас мира, тогда как в царстве животных все однообразнее и тусклее. Видение и говорение оказываются взаимодополняемыми и необходимыми друг другу. Философия, одна из немногих наук, умеющая красиво говорить и делающая это с вожделенным откровением. Негация с латыни negato — отрицание субъекта [3] имени и вещи происходит благодаря речи, которая скрепляет данный контракт посредством озвучения. Путем своей воли означивания всего, что видимо и невидимо в том числе, я лишаю вещь свободы, но дарую ей право быть моим словом. Настоящие мастера речи, маниакально следующие за цепью рифмы, образом и смыслом, несвободны даже от своего желания, писать или не писать. Такое отношение к языку выражает важнейшую потребность человека говорить и желание быть услышанным. В другом естественном употреблении слово текст встречается нам в связи с музыкой. Оба этих естественных варианта применения слова текст отсылают к словоупотреблению римских юристов периода поздней Античности, которые расходились с юстиановской кодификацией текста законов по отношению к спорности его истолкования и применения. Отсюда слово находило распространение повсеместно, где классификация встречала сопротивление опыта и где возврат к мнимо данному должен был дать ориентацию для понимания. Именно философскому пониманию текста посвящена данная работа. Анализ направлений философских исследования языка начнем с того, что человек не существует изолированно от других людей, мира и именно поэтому он проявляет свою внутреннюю личную жизнь, символизирует ее в подходящих для этого феноменах. Язык, труд, культура — все это представляет собой формы символического бытия человека, которые доступны не только своим творцам, но и всем тем, кто понимает их смысл. В то же время по мере исторического развития человек существенно наращивал масштабы своей символической деятельности, так что в настоящее время впору говорить о символическом мире человека, его второй, неприродной родине, принимая первую как психика человека. А философия символического мира человека является естественным продолжением философской антропологии человека. Энциклопедии дают самые различные определения языка, их даже не сотни, а тысячи. При этом язык рассматривается как выражение внутреннего духовного мира человека, как средство общения и сохранения информации, как система знаков, как устная и письменная речевая деятельность, а структурными единицами языка являются слова и предложения, составленные из них тексты. Логику языка образует его синтаксис грамматика , смысл языка есть его семантика, а практическое значение языка выступает как прагматика. Таким образом, язык есть символическое выражение в звуке и письме жизни человека. Краткая историческая справка позволит нам глубже понять феномен языка. От Платона до Гумбольдта теории языка не разделялись на философию языка и лингвистику. Для философов античности одной из важнейших проблем был вопрос о соотношении имени и именуемой реальности. Для Платона имя прежде всего подражает сущности. Стоики полагали, что в языке человек подражает окружающему миру. Эпикурейцы предположили, что язык возник на основе непроизвольного выражения эмоций в звуке. Демокрит считал язык формой общественного договора. Античные философы прекрасно понимали, что есть связь между словом, образом, которое оно выражает, и объектом. Христианские богословы считали, что способность языка дарована человеку Богом. В Ветхом Завете сказано, что Адам дал название всем живым существам. Язык включается в достаточно жесткие формы божественного мироздания. Таким образом, с классической древности до конца XVIII в. Обособление лингвистики произошло в XIX в. В Новое время, в соответствии с общей установкой на мышление как сущность человеческого бытия, язык подвергают проясняющему его содержание логическому анализу. Язык выражает понятия, и он сам является средством мышления. Делаются попытки построить универсальный язык, к которому можно было бы свести другие языки. Усилия Лейбница в этом направлении позволили наметить пути выработки математической логики. Теперь уже весьма редко считают, что звучание слова должно иметь что-то общее с его предметным значением. Слова рассматриваются как знаки предметов или их психических образов. Еще в начале XIX в. Гумбольдтом, которым выработано понимание языка как непрерывное духовное творчество. А значительно позднее, в середине XX в. Кассирера язык есть символическая форма саморазвертывания духа. Заметим, что в качестве таковой он отличается от духа и выступает как самостоятельное бытие. В дальнейшем идея о различии языка и психики получит многочисленные тому подтверждения, которая на интуитивном уровне она фиксируется выражениями типа: В то же время хорошо известно, что даже самым красноречивым ораторам не удается в слове выразить все богатство своей духовной жизни. В противоположности, в неопозитивизме язык подвергался тщательно подготовленной яростной логической атаке. Так, по Расселу, подобно тому как планеты не знают, что они движутся по законам Кеплера, так и многие люди, употребляя слова, не знают их настоящих значений. Таким образом, точность в слове — это практически недостижимый идеал, к которому следует стремиться неуклонно. Именно в неопозитивизме язык стал наиболее важным предметом философского исследования, которое призвано устранить несовершенство естественного языка, для достижения данной цели используется широко используется логика. Считалось, что применение логики и других формализованных средств к анализу естественного языка не нарушает его жизненность. Хотя данный этот путь далеко не так безобиден, как может кажется на первый взгляд. Здесь необходимо выделить следующие главные направления в развитии лингвистических учений, которые последовательно сменяли друг друга в качестве доминирующих: Первое из них в равной степени принадлежит собственно философии период с V в. Поскольку теории языка разрабатывались философами, то они, как правило, входят в их общефилософские системы и связаны с метафизическими и эпистемологическими установками, последние из которых в свою очередь зависят от идей времени. Следует выделить несколько абстракций языка, применяемых: Айдукевич писал о разных принципах идеализации языка, используемых логикой и лингвистикой. Главное различие между лингвистикой и логикой состоит в том, что предмет исследования в лингвистике — естественные языки, в то время как логика заинтересована формальными языками [13]. Относительная простота языков, изучаемых логиками, позволяет им выяснять структуры этих языков более четко, чем это достижимо для лингвистов, анализирующих исключительно сложные естественные языки. А вследствие того, что языки, изучаемые логиками, используют отношения, скопированные с естественных языков, логики способны внести существенный вклад в общую теорию языка. По всей вероятности, результаты анализа, предпринятого логиками, не могут быть применимы simpliciter от simply, absolutely — просто, неразложимо, абсолютно; указывает на то, что вещь такова, как она названа, и ничто из ее определения не опущено [23] к эмпирически данным естественным языкам, а их исследования, игнорирующие некоторые характерные особенности естественных языков, нуждаются в существенных исправлениях, если они претендуют на описание естественных языков. Здесь ситуация схожа с той, которая встречается в физике: Для этих идеализированных случаев можно установить простые законы, которые значительно способствовали бы пониманию того, что происходит в действительности и что, вероятно, осталось бы неизвестным физике, если бы она пробовала рассматривать действительность непосредственно, во всей сложности. Поэтому языки, анализируемые логиками, могут быть рассмотрены как идеализация естественных языков. Таким образом, согласно такой точке зрения, репрезентативной, по крайней мере, для классической логики, можно сказать, что используемые в логике и в лингвистике абстракции языка различаются тем, что логика применяет метод идеализации, а лингвистика эмпирически описывает естественные языки, не используя идеализации. В то же время, не все хотят играть эту роль, или играют ее по-разному, в результате чего абстракции обыденного языка не хватает очевидности: Тут следует заметить, что лингвистика на определенном этапе также не избежала этого соблазна, но уже с х годов он оказался практически полностью отброшен. Аналитические теории коммуникационного намерения, концентрирующиеся на употреблении выражений в речевых ситуациях, также, как правило, разделяют эту абстракцию объекта. Другое направление философских исследований языка — герменевтика — наоборот, впадает в крайнюю противоположность, рассматривая в качестве своего объекта язык как не столько лингвистическую, сколько филологическую абстракцию, совокупность литературных текстов. Здесь идеализация носит характер не столько обобщения, сколько метафоры, и именно поэтому герменевтика остается на удалении от эмпирической теории языка, так же как и аналитическая философия. Наиболее важны здесь два принципа: Другим направлением исследований языка, которое может быть названо собственно философским — структурализм. Истоки этого философского течения принадлежат методологии специальной теории языка — соссюровской лингвистики, согласно которой возможно вневременное квантитативное изучение системы языка, основанное на отношениях, а не на индивидуальности элементов или их материальности. Наиболее важны здесь следующие принципы: Специфика абстракции языка, используемой в семиотике, связана с акцентом на знаковой природе языка. В этом случае понимание языка как знаковой системы не свойственно исключительно семиотике и с этим согласны, вообще говоря, все теории языка. Но именно семиотика исходит из допущения, что все свойства языка могут быть объяснены через свойства знака. И тут можно заметить, что семиотика является не собственно философским, а самостоятельным направлением исследований именно в силу того, что в центре ее внимания находится знак как предмет, а не как проблема значения. Этим объясняется, например, то обстоятельство, что два основателя семиотики, философы Ч. Моррис — мыслители во многом противоположные, в подходах которых к проблеме значения обнаруживаются совершенно различные эпистемологические установки неокантианская и бихевиористская соответственно , что, в свою очередь, не помешало Моррису принять за основу работы Пирса по знаковым системам при формировании семиотики как научной дисциплины [13]. С точки зрения методологии лингвистики ее трактовка как эмпирической дисциплины , не использующей идеализации, оказывается недостаточной. Видимо, точнее говорить здесь об ином типе абстракции — использующем при идеализации достаточно сложные принципы: В то же время, лингвистическая абстракция не представляет собой единого целого, разделяясь как минимум надвое в соответствии с усмотренной Гумбольдтом дистинкцией между таким представлением языка, согласно которому индивидуальные речевые акты являются окказиональными проявлениями устойчивой нормы, и таким, согласно которому язык является созидающим процессом, осуществляющимся в ходе порождения текста. В соответствии с этим существующие подходы к анализу природы значения могут быть распределены в зависимости от их отношения к трактовке языка как знаковой системы. Одно и то же синхронное явление в языке может рассматриваться с двух точек зрения: В историческом развитии философии языка достаточно четко просматриваются три концепции. В античности и средневековье доминирует первая из них — философия имени, в которой имеют дело с триадой: Философия имени тесно сопряжена с корреспондентной концепцией истины. Следующая, вторая концепция философии языка, восходящая к идеям Декарта и Лейбница, получила детальную разработку в трудах Рассела и Карнапа. Вещь понимается как совокупность признаков, а языковое выражение, обозначающее признак, называют предикатом. Вместо сущности и идеи рассматривают понятие и суждение. Наряду с корреспондентной используется когерентная концепция истины. Философия языка выступает теперь философией предиката, философией высказываний, обладающих функцией истинности. Третья концепция языка учитывает прагматическую концепцию истины, что предполагает особое внимание к ценностным установкам личности, которые находят свое обозначение в высказываниях типа: Таким образом, здесь имеется соприкосновение с философией ценностных установок, которые в одних случаях они имеют сугубо личностный, а в других — общественный характер. Третьей философской концепцией языка мы обязаны в первую очередь позднему Витгенштейну, она близка герменевтикам, логическую разработку получила уже в наши дни у Г. Говоря о философии языка, о направлениях философских исследования языка, нельзя не сказать о том, что он обладает обозначающей функцией, его слова и предложения часто обозначают определенный предмет или процесс. В то же время реализацию этой функции не стоит упрощать. Поэт Мандельштам очень точно характеризует слово: Человек не способен напрямую обозначать предметы. Слово представляет результат сложной внутренней жизни человека; что именно оно обозначает, выясняется лишь постепенно. В тоже время в предметно-процессуальном мире все переплетено, поэтому то, что обозначается словом, оказывается многозначным, а само слово соответственно полиморфным [9]. Язык есть выражение, символизация внутренней, духовной жизни человека. Для каждого человека язык уже предзадан обществом, которое диктует условия реализации акта говорения или написания. Говорение есть превращение возможности в деятельность, но при условиях, которые задаются определенностью используемого языка. Говорение есть обращение субъекта к другим субъектам, они-то и определяют условия говорения и писания в форме принятого данным сообществом языка. Для субъекта язык задан как априорная структура, которой он волен распорядиться, но отменить ее он не может. Таким образом, язык есть символизация внутреннего духовного мира людей в особой форме — индивидуально-общественной и именно благодаря этой форме осуществляется коммуникация между субъектами. Язык обладает общественной природой, означает одно: Таким образом, представляющаяся столь уместной борьба с неопределенностью языковых выражений не должна доводиться до превращения языка в излишне жесткую структуру. Рассмотрим механизм исторического понимания текста. Европейская метафизическая традиция ассимилирует в себе два основных варианта осмысления проблемы культурного текста. Здесь наиболее очевидной здесь ппредставляется фигура Сократа, его перипатетическая форма общения с учениками, дополненной легендой о якобы записанных ранних произведениях. В то же время традиция, идущая от Ветхого Завета, говорит о знаковом письме иной природы, а именно о преобладании реально записанного учительского текста. Так, в иудаизме священная Каббала представляет собой форму знакового письма, освященного слитностью с Космосом, в котором каждый знак, каждая буква, зафиксированные в священном тексте, приобретает значение универсальное, онтологическое. Оба данных подхода соединила в себе новозаветная христианская традиция. Но в своем классическом варианте она отдает преимущество письменному тексту— собственно Библии. Вместе с тем, онтология Священного Писания корнями уходит в первично произнесенное Слово, которое затем фиксируется в Новозаветном провозвестии. Кроме того, если иметь в виду католическую и православную традиции, Писание изучается и истолковывается святыми учителями церкви, приобретает дополнительный сакральный смысл, а затем уже проповедуется как цельное учение. В протестантской традиции опускается святоучительский этап истолкования, однако общая схема не меняется: В европейской культуре XX века основными способами такого описания можно признать герменевтический, феноменологический, экзистенциальный, структуралистский и постструктуралистский. Отсюда возникают феномены религиозной феноменологии, экзистенциализма, герменевтики. Герменевтика — от греч. Hermeneutikos; разъясняющий, истолковывающий — искусство толкования текстов классической древности, Библии и т. В своем терминологическом значении герменевтика часто определяется как наука и искусство библейского толкования. Герменевтика считается наукой, так как она имеет правила, и эти правила можно свести в упорядоченную систему. Она считается так же искусством, поскольку сообщение динамично и, следовательно, механическое и жесткое применение правил может иногда исказить истинное значение сообщения. В идущих от В. Дильтея философских течениях конца XIX — начала ХХ вв. Дильтей считал метод понимания методом непосредственного постижения духовной целостности. Предметом понимания могут выступать внутренний мир человека, внешний мир и культура прошлого. Понимание внутреннего мира осуществляется при помощи интроспекции. Внешний мир доступен пониманию так же, как постигаем для человека объективно существующий мир. Для понимания культуры прошлого Дильтей использует герменевтику. Рикеру означает не что иное, как последовательное осуществление интерпретации. Под последовательностью подразумевается следующее: Таким образом, нужно установить соотношение между понятиями интерпретации и понимания. Не менее важным П. Под пониманием он имеет в виду искусство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другими сознаниями через их внешнее выражение жесты, позы и, разумеется, речь. Цель понимания — совершить переход от этого выражения к тому, что является основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Цель понимания- совершить переход от этого выражения к тому, что является основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Основополагающим для понимания и интерпретации он считает, вслед за В. Отсюда следует, что понимание по П. Интерпретация остается некой периферией понимания и сложившееся отношение между письмом и чтением своевременно напоминает об этом. Чтение сводится к овладению читающим субъектом смыслами, заключенными в тексте. Что же касается перехода от понимания к интерпретации, то он предопределен тем, что знаки имеют материальную основу, моделью которой является письменность. Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив могут быть письменно зафиксированы и зовут к интерпретации. Заметим, что именно это расхождение между пониманием и интерпретацией порождает конфликт методов. Но здесь вопрос состоит в следующем: Этот вопрос сразу же переносит нас из ограниченной области герменевтики текста в целостную сферу практики, в которой действуют социальные науки. При этом интерпретация остается некой периферией понимания, и сложившееся отношение между письмом и чтением своевременно напоминает об этом: Такая односторонняя зависимость интерпретации от понимания как раз и была долгое время великим соблазном герменевтики. На первый взгляд мы действительно стоим перед альтернативой: На самом же деле речь здесь не идет о конфликте методов, так как, строго говоря, методологическим можно назвать лишь объяснение. Понимание может в лучшем случае требовать приемов или процедур, применяемых тогда, когда затрагивается соотношение целого и части или значения и его интерпретации; однако как бы далеко ни вела техника этих приемов, основа понимания остается интуитивной по причине изначального родства между интерпретатором и тем, о чем говорится в тексте. Нельзя не упомянуть о конфликте между пониманием и объяснением, который принимает форму истинной дихотомии дихотомия — греч. Можно схематично изложить эту дихотомию тип ветвления растений, при котором ось разделяется на 2 новые, обычно одинаково развитые ветви следующим образом: Исходя из этих трех характеристик наук о природе, науки о духе могли бы произвести следующие почленные противопоставления: Именно эта дихотомия была поставлена под вопрос с момента рождения герменевтики, которая всегда в той или иной степени требовала объединять в одно целое свои собственные взгляды и позицию своего оппонента. Так, уже Шлейермахер стремился соединить филологическую виртуозность, свойственную эпохе просвещения, с гениальностью романтиков. Точно так же несколько десятилетий спустя, испытывал трудности Дильтей, особенно в своих последних произведениях, написанных под влиянием Гуссерля: И, тем не менее, различие между науками о природе и науками, о духе не было поставлено под сомнение. Наиболее значительные изменения произошли в в XX веке, когда произошла семиологическая революция и началось интенсивное развитие структурализма. Для удобства можно исходить из обоснованной Соссюром противоположности, существующей между языком и речью; под языком следует понимать большие фонологические, лексические, синтаксические и стилистические совокупности, которые превращают единичные знаки в самостоятельные ценности внутри сложных систем независимо от их воплощения в живой речи. Однако противопоставление языка и речи привело к кризису внутри герменевтики текстов только по причине явного перенесения установленной Соссюром противоположности на различные категории зафиксированной речи. Но семиология, примененная к языку вне зависимости от ее функционирования в речи, относится как раз к одной из модальностей объяснения, о которых речь шла выше, — структурного объяснения. Письмо является в этом отношении неким значимым рубежом: Став автономным объектом, текст располагается именно на стыке понимания и объяснения, а не на линии их разграничения. Но если интерпретация больше не может быть понята без этапа объяснения, то объяснение не способно сделаться основой понимания, составляющей суть интерпретации текстов. Под этой неустранимой основой подразумевается следующее: Кроме того, наличие симметричного отношения между значением и рассказчиком, а именно отношения дискурса и воспринимающего его субъекта, то есть собеседника или читателя. Именно к этой совокупности различных характеристик прививается то, что называется многообразием интерпретаций, составляющим суть герменевтики. В действительности текст всегда есть нечто большее, чем линейная последовательность фраз; он представляет собой структурированную целостность, которая всегда может быть образована несколькими различными способами. В этом смысле множественность интерпретаций и даже конфликт интерпретаций являются не недостатком или пороком, а достоинством понимания, образующего суть интерпретации; здесь можно говорить о текстуальной полисемии точно так же, как говорят о лексической полисемии. Поскольку понимание продолжает конституировать неустранимую основу интерпретации, можно сказать, что понимание не перестает предварять, сопутствовать и завершать объяснительные процедуры. Понимание предваряет объяснение путем сближения с субъективным замыслом автора текста, оно создается опосредованно через предмет данного текста, то есть мир, который является содержанием текста и который читатель может обжить благодаря воображению и симпатии. Наконец, понимание завершает объяснение в той мере, в которой, как об этом уже упоминалось выше, оно преодолевает географическое, историческое или культурное расстояние, отделяющее текст от его интерпретатора. В этом смысле следует заметить по поводу того понимания, которое можно назвать конечным пониманием, что оно не уничтожает дистанцию через некое эмоциональное слияние, оно скорее состоит в игре близости и расстояния, игре, при которой посторонний признается в качестве такового даже тогда, когда обретается родство с ним. Познание в философии выступает как постижение или понимание смыслов заложенных в исследуемом явлении, что достигается это на особом идеальном уровне, который реализуется через диалог текстов. Текст есть особое смысловое единство или смысловая целостность. Понять текст и через него целостный смысл явления это не тоже самое, что и познать его. Познать, в узком естественнонаучном смысле, означает наложить на исследуемый объект некую познавательную форму или структуру, заведомо избавившись от его целостного смысла. Представитель философского знания имеет перед собой не бытие как таковое, не совокупность каких-то явлений или феноменов, а их смысл, зафиксированный в текстах, а это как бы вторичный уровень бытия. Посредством текста бытие как бы разговаривает с нами. Целостность текста, то есть появление в нем смысла, который отсутствует в той совокупности знаков, из которой он состоит, возникновение нового как бы из ничего, является важнейшей особенностью, с которой неизбежно имеет дело представитель гуманитарного познания. Как отмечал еще Бахтин: Именно поэтому познание текста осуществляется в диалоговой форме, которое представляет собой как бы общее коммуникационное поле двух сознаний, а в более широком смысле двух культур. В таком диалоге глубинное значение текста не формально-логическое определяется всем социокультурным контекстом, который исследователь должен обязательно учитывать. Следует попытаться найти ответы на такие вопрос: Как относится текст к языку? Что может перекочевать из языка в текст? Что представляет собой взаимопонимание говорящих и что значит то, что мы можем быть даны друг другу как тексты и, более того, что во взаимопонимании друг с другом обнаруживается нечто, что как текст остается для нас всегда одним и тем же, неизменным? Что позволило понятию текста распространиться столь широко и получить столь универсальное звучание? Для всякого, кто отслеживает философские тенденции нашего столетия, очевидно, что эта тема заключает в себе больше, чем просто рефлексию о методике философской науки. Текст представляет собой нечто большее, чем обозначение проблемного поля литературного анализа. Оба этих понятия в ХХ столетии фундаментально изменили свое значение в нашем познавательном и мировом уравнении. Абсолютно адекватное понимание текста невозможно, что в свою очередь порождает, бесконечное множество его истолкований. Полностью адекватное понимание текста в узком смысле как достижение смыслового тождества, полной адекватности смог бы гипотетично достичь только человек его создавший автор , и то если бы он предстал перед нами как некий идеальный участник диалога, находящийся в абсолютно сходной пространственно-временной ситуации. Но текст всегда создается и для другого человека и вовсе не предназначен для абсолютного понимания. Последнее как идеальная модель абсолютного понимания — это сфера тождественности. Даже если бы оно было возможным — это было бы скучное, зеркальное понимание, подразумевающее совпадение жизненных пространств субъектов. Но такого совпадения достичь невозможно, также как невозможно отождествить жизненные пространства отдельных людей или их общественных совокупностей. Любое реальное понимание смыслов текста есть особое взаимодействие в рамках диалога, субъектами которого могут выступать как отдельные личности, так и целые культуры. Поэтому точность здесь не может выступать в качестве единственного критерия адекватности той или иной интерпретации. Перевод Пастернаком Шекспира это уже отдельное самостоятельное произведение, а не просто постановка одной системы знаков в однозначное соответствие к другой. Более того, формальная точность может даже исказить понимание смысла Передача смысла может быть осуществлена за счет совершенно иных языковых средств и приемов воспринимающей культуры, которые при первом взгляде могут показаться даже искажением. В философской интерпретации важна передача смысла, а это неизбежно связано с поиском механизма смыслообразования воспринимающей культуры, в отличие, например, от математического познания, которое не утруждает себя этим и отражает сущность объекта по давно определенной, например, количественной характеристике. Утверждение, что в каком-то произведении имеется знаков, отражает определенное знание структуры текста, но лишь по его количественной характеристике. И соответственно, в качестве такой системы носителя смысла может выступать как некоторая сложная особым образом организованная система например, наука, искусство, религия и т. В то же время следует заметить, что культура в этом плане является сложной системой, которая включает в себя некоторую конкретно-историческую организационную структуру, связывающую в единое целое какую-то группу людей, а поскольку люди выступают не как некоторые безличные элементы системы, а представляют собой активные и деятельностные существа, то фактором их связывающим выступает система коммуникации или форма общения. Соответственно, опосредующим звеном общения между людьми выступает язык. Таким образом, культуру можно еще рассматривать как знаковую систему, Текст с большой буквы, а значит она также выступает источником смысла, то есть имеет коммуникационную и символическую природу [15]. Объектом философии как гуманитарного познания является, прежде всего, текст в его наиболее широком понимании, как некой смысловой вторичной реальности. В свою очередь задача философского исследования заключается в расшифровке символов данного текста, посредством интерпретации, исходящей из сегодняшней социокультурной и пространственно-временной заданности. Это своеобразие философской интерпретации было достаточно давно замечено в философии, выступая как ее важнейшая специфическая особенность. Следует заметить, что интерпретация текста зависит как от некоторого ряда условий, которые могут носить общеметодологический или мировоззренческий характер, так и от конкретной методики и техники интерпретации. И тут существует, по меньшей мере, три основных философских понятия, которые задают методологию и методику конкретной интерпретации текста. Это, прежде всего, само понятие философии, понятие бытия, понятие понимания. Конкретная техника анализа философского текста зависит от того, какой предварительный смысл вкладывается в них, так как, например, определение того, что есть философия, уже само необходимым образом является философией. Но если вообще текст представляет собой некий символический процесс, то текст как историко-философское понятие отличается от текста как некоего сочинения или корпуса сочинений. Работая с философским текстом, порою гораздо важнее выяснить причины возникновения, предусловия и предпосылки, которые приводят к становлению текста, тогда текст является неким подвижным, текучим образованием, имеющим символическую природу. Он почти не отсылает к уже сказанному слову, что влечет герменевтические следствия. Именно потому литературный текст представляет собой особенную градацию текста, что он не указывает на исходное ведение разговора, а, напротив, предписывает любые повторения и варианты ведения разговора; ни один разговор не может вполне выполнить то предписание, которое представляет собой поэтический текст, который исполняет нормативную функцию, которая не сводится ни к исходной речи, ни к интенции говорящего, а порождает их в себе самом, удивляя и превосходя поэта в счастье успешности самого стихотворения. Заметим, профессиональное чтение текста предполагает умение не просто читать текст, а читать как бы сквозь текст, читать, восстанавливая все те смыслы, которые умирают в тексте, восстанавливая именно живую сторону мысли, из-за которой они создавались. Философская интерпретация основана на том, что ее объектом выступает текст, который вообще может не иметь никакой связи с реальной действительностью, с материальными фактами и явлениями. Философская интерпретация основываясь на этой общей основе, одновременно выступает как деятельность мышления, которая приумножает смыслы, создает новые, которые изначально могли не содержаться в тексте. Но интерпретация философского текста актуализирует проблему историчности текста. Для решения этой проблемы можно обратиться к герменевтическому инструментарию. Историчность текста не идентична по своей природе истории его воздействий и истории его рецепции восприятия. Кроме того, теоретическое осмысление историчности текста приводит к осознанию историчности и точки зрения интерпретатора. Рефлексия по поводу как теоретических условий, так и осознания собственной точки зрения интерпретатора становится тем самым необходимой составной частью знакомства с историческим феноменом, с историчностью текста. Обусловленность своим временем Zeitgebundenheit обусловливает историческое понимание философского текста: Философ осуществляя такую герменевтическую работу выступает как наиболее свободный интерпретатор текста, что выводит его размышления за рамки самого текста. То есть степень интерпретаторского творчества здесь может достигать наивысшей силы. В науках однажды открытый смысл, зафиксированный в соответствующей концепции остается в истории. Даже если он подвергается интерпретации, то на его базе возникает другая концепция, а к той первой концепции возвращения не происходит. Поэтому научные концепции, как только возникают новые теории, превращаются в научно-исторические памятники, которые интересны прежде всего историкам науки. Философский текст кроме специальных историко-философских задач на является только культурно-историческим памятником, смысл которого был задан раз и навсегда, а представляет собой открытую для других концептуальную систему, в которой массив смыслов ничем не ограничен. Философ ищет в тексте новые смыслы, более того он вправе допустить такую интерпретацию крамольную лишь с позиции историка философии , которая, может даже исказить изначальный смысл текста, так как его значение сопрягается с личной рефлексией философа над сегодняшним бытием, оно вставляется в канву его собственных рассуждений. Философ интерпретирует с целью поиска смысла и ценностей, которые заложены в тексте потенциально и раскрываются в контексте новой социокультурной и пространственно-временной заданности. Философское понимание текста есть такая его интерпретация, которая делает его нужным сегодня. И то, что в результате такой интерпретации мы, в некоторых случаях отступаем от канонизированного философского текста, давая ему продолжение в мыслительной деятельности современников является одной из задач философии. Это один из источников приращения философского знания. Именно поэтому, часто происходит, что мысль философа, которая была второстепенна в контексте ушедшей эпохи, может оказаться очень современной в наше время. Изучение истории философии, поэтому осуществляется не само по себе, ради того, что было, а для уяснения наших сегодняшних мыслей о бытии и человеке. Платон или Кант современны для меня не в силу внутренней ценности их размышлений что само по себе важно , а в силу потенциальной возможности интерпретации их текстов сегодня. Философское осмысление историчности текста порождает необходимость разработки соответствующей анализа философских текстов. Одну из стратегий анализа текста предлагает современная философская герменевтика. Ряд конкретных правил, можно выявить в работах Г. Гадамера, одного из основателей современной философской герменевтики. Правило герменевтического вопроса сводится к осознанию того, что наша речь всегда мотивирована. Для выяснения того, на какой вопрос отвечает текст, необходимо прояснить условия, которые задают мотивацию вопроса. Следовательно, для понимания текста важно изучить контекст его возникновения. Философский текст непонятен вне культурного, социального, психологического контекста. Прояснение контекста в современной герменевтике приобретает значение закона, например у Э. Таким образом, теоретизация законов герменевтики приводит к осознанию того обстоятельства, что читатель тоже историчен, ибо он тоже задан своим контекстом. Всякое понимание зависит от предпонимания. Для Гадамера существенным является показать не частное мнение автора, а суть дела, предметный смысл. В свою очередь, данные трансформации герменевтики ведут к разработке нового метода в историко-философских исследованиях. Исходя из того, что подлинным местом, топосом, в котором проявляется философское мышление как таковое, является понятие, этот подход выдвигает на первый план значение, развитие и воздействие главных употребляемых в философии понятий. Философские понятия важны как своего рода путевые вехи, с помощью которых можно, во-первых, сориентироваться в истории мысли, а, во-вторых, интерпретировать влияние этих понятий на современность. Изучение истории философии с помощью этого метода приводит к очень важным и интересным результатам. Историко-понятийное прояснение заключается в том, чтобы вернуться от словопонятия к слову языка и снова пройти путь от слова языка к слову-понятию. Таким образом, прояснение философских проблем может быть организовано посредством прояснения эвристических метафор, с помощью которых философ пытается выразить свои идеи. Обращения к метафоре обладают большой эвристической ценностью, так как они служат порождению в человеке определенной настроенности, определенной мысли. Философия интерпретирует исходя из анализа предельных взаимоотношений закономерностей , которые существуют между миром и человеком на всех уровнях и личностных переживаний мира, самого себя. Причем это знание, в силу того, что оно не может носить абсолютного характера носит глубоко личностный характер. Философия является интегральной формой интерпретации, осуществляемой на уровне самосознания всей общечеловеческой культуры. Это особая герменевтическая деятельность ищущая, находящая и конструирующая смыслы бытия и человеческого существования. Философ интерпретирует учитывая весь социокультурный контекст эпохи, те ценности, которые носят общечеловеческий и индивидуальный характер, но всегда преломляя их через свое собственное миропонимание и мироощущение. Богатство квазиэмпирического базиса философии, особое отношение к историческим текстам, задает и совершенно отличную от других наук и иных форм творчества структуру философского текста, который всегда синтетичен [19]. Конкретнонаучный текст стремится избавиться от многозначности понятий, метафор, эмоциональных форм выражения мыслей. Художественный текст, напротив, стремится к метафорически символической форме изложения. Философский текст представляет собой гармоничное соединение фрагментов научного, обыденного и художественного языка, границы между которыми размыты и слиты в одном содержании. Но это не мозаичный текст, составленный из случайных языковых фрагментов, так как последние проходят особую философскую интерпретацию. Философский текст — это совокупность интерпретаций автора по поводу предельных вопросов заданных бытию и самому себе [19]. Реализуется данный процесс концептуализации построении философской категориальной системы. ТЕКСТ КАК ПРОДУКТ ДИСКУРСА. Говоря о построении текстов, структурализм вводит понятие структуры: Одни элементы структуры, говорит он, детерминирую другие. Один элемент текста невозможно понять, не зная обо всех других. Например, в телесериале один персонаж может быть всего лишь противопоставлением другому — для этого он и введен, в этом его значение. Структурализм хочет заглянуть под поверхность текста и увидеть там все организующую идеологическую структуру. Применяя дискурсивное прочтение текста, мы можем проследить, как действия персонажей обусловлены сценарием и идеологией создателей, как индивидуальные характеристики героев работают на общее значение. И поэтому эти характеристики не следует понимать как случайное и уникальное сочетание черт характера человека, которому можно или даже нужно подражать. Дискурс — сложное понятие, частично из-за того, что в разных теориях оно используется по разному. В лингвистике дискурс — это текст плюс контекст. В теории коммуникаций дискурс — это вербальные и невербальные элементы общения плюс контекст, в котором происходит общение плюс содержание общения и так далее. Например, учебные лекции по массовым коммуникациям — это дискурс. Литература по феминизму — это дискурс. Говорят о дискурсе рекламы и дискурсе новостей. Дискурс, продолжает объяснять Фиск, это предмет обсуждения плюс социальная ситуация плюс идеология. Поэтому неправильно будет говорить о дискурсе экономики, но о рыночном дискурсе экономики, не о дискурсе гендера, а о феминистическом дискурсе гендера [17]. Нам представляется, что в самом общем виде вербальная коммуникативная ситуация может быть определена как ситуация действительности, сложившаяся в результате речемыслительного поведения коммуникантов. Речемыслительное поведение описывается в психологии как особый вид социальной деятельности — речевая деятельность: Говорить о тексте как продукте дискурса позволяет и адаптация в лингвистике базового для наук об интеллекте постулата о квантовом характере мышления. Чейфом в информационном потоке единиц клауз , соизмеримых с квантами мышления, приводит к представлению о дискретно-волновой природе дискурса Текст: Тем самым, можно предположить, что дискретность — априорное свойство любого дискурса, а деление информационного потока на клаузы происходит независимо от интенций говорящего и коммуникативной ситуации в целом. Непроизвольная и спонтанная дискретность предопределяет в качестве доминантной стратегии говорящего установление связности порождаемого текста: Необходимость трансформации определяется несовместимостью дискретной структуры концепта и поверхностных форм текста; она связана с изменением конфигурации ментального представления в линейную структуру. Трансформация дискретного представления в представление связное — необходимое условие успешности коммуникации: Эта трансформация происходит через установление глобальной и локальной связности дискурса. Глобальная связность, понимаемая нами как единство темы топика дискурса, устанавливается продуцентом автором на начальной стадии разработки дискурса: Установление локальной связности происходит на стадии формирования текста и требует выявления связей между пропозициями и поверхностными структурами — выявления отношений когезии от лат. Авторские интенции на этой стадии предполагают выбор адекватной поверхностной структуры для экспликации релевантных для продуцента связей между клаузами. Наше представление о тексте как статическом имманентно связном и цельном продукте дискурса позволяет определить его как любой протяжённости последовательность языковых знаков, заключённую между двумя остановками в коммуникации. Такой подход сближает текст с высказыванием и игнорирует принципиальное для статического анализа языка различие между письменным и устным модусами. Динамический подход позволяет дать ответ и на значимый для лингвистики текста вопрос о единицах исследования: Если текст — продукт дискурсивной деятельности, то её результат, как было заявлено выше, создание такой коммуникативной ситуации, которая может быть оценена говорящим и слушающим как успешная. В процессе интеракции говорящий и слушатель реализуют отличные друг от друга мотивы, цели и намерения, которые могут быть представлены как противоположно направленные векторы. Говорящий преследует самую общую цель — быть понятым, что вполне согласуется с дискурсивной целью реципиента — понять то, что было сказано. Результатом достижения этих целей становится коммуникативная ситуация, оцениваемая коммуникантами как успешная. Сближение понятий дискурса и речевой деятельности, не только в наибольшей степени отвечает эпистемическим устремлениям самой современной лингвистики, но и имеет несомненную методологическую ценность в плане создания интегрированной теории коммуникации. В своей работе я попыталась охватить основные существующие представления о тексте и его смысле. Взаимоотношения представлений лингвистики и философии проходят как бы два этапа развития. После исторических представлений понятий текста зарожденных Платоном до далее синтеза Канта и поэтических интуиций Гумбольдта сформировавших лингвистическую абстракцию, которая оказала влияние на все остальные, чтобы затем вновь испытать влияние философской абстракции уже по новым, конструктивистским основаниям: Герменевтике, структурализма, и других направлений философии языка текста. Также следует отметить и многогранность текста. Текст предполагает различные смысловые подходы, то есть один и тот же текст можно воспринять, например, с различным смыслом. Об этом можно говорить до бесконечности. При этом философская абстракция языка оказывается неразрывно связана с основными темами и движениями философии в целом. Перевод предполагает различные подходы, то есть одно и то же предложение можно перевести, например, с различной стилевой окраской. И одно и то же слово имеет множество синонимов в языке перевода. Итак, текст — сложное многогранное понятие, требующее от специалиста не только безупречного знания языка, темы, но и умения различать смысловые, стилевые и так далее оттенки письменной или устной речи; знания истории языка и знание самой истории и развития культуры общества в целом. Естествознание Астрoномия Биология География Психология Химия Экология Общество Иностранный История История права Культурология Педагогика Русский язык Социология Философия Физкультура Этика Право Административное право Арбитражное Гражданское право Земельное право Конституционное право Криминалистика Логика Международное право Муниципальное право Нотариат ОРД Политология Право Предпринимательское право Прокурорский надзор Римское Семейное право Теория государства и права Трудовое право Уголовный процесс Экологическое право Финансовое право Технология Товароведение Кулинария Управление Делопроизводство Логистика Маркетинг Менеджмент Реклама Экономика Учет Аудит Бухучет Управленческий учет Финансы Банки Антикризисное Финансовый менеджмент Финансы и Кредит Финансы предприятий Деньги и финансы Валютные отношения Экономика Инвестиции Налоги Статистика Страхование Математика Мировая экономика Ценнообразование Ценные бумаги Эконометрика Экономическая теория Экономический анализ Компьютеры БЖД Физика. Герметика и гуманитарное познание. Герменевтика и метод социальных наук. Рекомендуем почитать Предмет философии. БЕРДЯЕВА Практикум английского языка 7. Подпишись на наши новости по email. Основные характеристики и принципы функционирования. Государственные и муниципальные предприятия
Тесты по обществознанию 9 класс гвэ 2017
Списки рекомендованных к зачислению 2015
Ключ динамометрический 1500
Новости авария томск колпашево видео
Уфа новости часа назад