Но расцвёл он по-настоящему только с приходом в него Некрасова , сплотившего вокруг журнала лучшие литературные силы х годов. Кажется, до сих пор не постигли, какой это был трудовой подвиг. А Чернышевский и Добролюбов? У Некрасова был безошибочный нюх на талант. Никогда не было и никогда более в русской литературе не будет такого объединения и сосредоточения буквально всех литературных сил вокруг одного центра. И центром этим был Некрасов — привлекавший, миривший, редактировавший, исправлявший, хорошо плативший, через цензуру пробивавшийся. Он стремился во что бы то ни стало привлечь Толстого , удержать Тургенева , не упустить Островского. А всё это были крупные, самобытнейшие личности, нравные и своенравные, тянувшие каждый в свою сторону. И, конечно, эффект лебедя, рака и щуки рано или поздно должен был сработать. Остаётся лишь поражаться силе и умению Некрасова, довольно продолжительный период удерживавшего всю эту колоссальную разнонаправленную энергию и направлявшего её в русло одного журнала. Гончаров, Тургенев, Дружинин, Островский, Л. Это хрестоматийная, известная и единственная в своём роде фотография 19 века. Позднее свершится крупнейший литературный скандал-тяжба Гончарова с Тургеневым и дуэльный вызов Толстого — Тургеневу. Но здесь, как зримое отражение мира и согласия — эта уникальная группа, где все они пока вместе К середине х, к ти годам Некрасов стал влиятельной персоной в Петербурге — член аристократического Английского клуба, издатель лучшего в России демократического журнала, любимый радикальной молодёжью поэт, друг высоких сановных особ. У него повара, егеря и лакеи, он выигрывает и проигрывает тысячи. Панаева помогала ему во всём: Некрасов давал обеды — самые разнообразные для самых разных людей: Для каждого обеда требовалось другое меню, иная сервировка, особый стиль. Некрасову часто предъявляли обвинения в том, что он был литературный барышник, гостинодворец, торгаш. Достоевский ещё в году писал брату: Многим до такой степени бросалась в глаза коммерческая сторона его личности, что они искренне изумлялись, когда знакомились с его произведениями: Две правды Некрасова и Фета. Некрасов, кажется, единственный великий поэт, который был ещё и великим предпринимателем — обычно эти качества сочетаются плохо. Только один аналог есть ему в литературе — это Фет. Они оказались, хоть и в разных сферах, самыми практичными людьми из всех русских литераторов, только самим себе, своей воле, хватке и деловому умению обязанными завоёванным в жизни местом и наживным богатством: Хотя по духу они — совершенные антиподы. Молчи, поникни головою, Как бы представ на страшный суд, Когда случайно пред тобою Любимца муз упомянут. Там кричит желудок, Там для стоокого слепца Ценней грошовый твой рассудок Безумной прихоти певца. Говоря при этом, что он, Фет, выучил всех грустить, в то время как Некрасов — проклинать. Но у Некрасова тоже была своя правда. В году он откликается на смерть Гоголя стихотворением, где речь не столько о Гоголе, но больше — о себе и своей судьбе:. Блажен незлобивый поэт, В ком мало желчи, много чувства: Ему так искренен привет Друзей спокойного искусства;. Ему сочувствие в толпе, Как ропот волн, ласкает ухо; Он чужд сомнения в себе - Сей пытки творческого духа;. Любя беспечность и покой, Гнушаясь дерзкою сатирой, Он прочно властвует толпой С своей миролюбивой лирой. Дивясь великому уму, Его не гонят, не злословят, И современники ему При жизни памятник готовят Но нет пощады у судьбы Тому, чей благородный гений Стал обличителем толпы, Ее страстей и заблуждений. Питая ненавистью грудь, Уста вооружив сатирой, Проходит он тернистый путь С своей карающею лирой. Он ловит звуки одобренья Не в сладком ропоте хвалы, А в диких криках озлобленья. И веря и не веря вновь Мечте высокого призванья, Он проповедует любовь Враждебным словом отрицанья, -. И каждый звук его речей Плодит ему врагов суровых, И умных и пустых людей, Равно клеймить его готовых. Со всех сторон его клянут И, только труп его увидя, Как много сделал он, поймут, И как любил он — ненавидя! Успех у книги был огромный. В книге было всего 73 стихотворения: Будучи собраны вместе, эти стихи как бы усилили друг друга и дали неожиданный эффект лучевого пучка. Это были такие простые, всем понятные стихи о жизни, о людях, о людском горе, что невозможно было читать их равнодушно. Так как мне выпало на долю с детства видеть страдания русского мужика от холода, голода и всяких жестокостей, то мотивы для моих стихов я беру из их среды. И меня удивляет, что вы отвергаете человеческие чувства в русском народе! Пусть не читает моих стихов светское общество, я не для него пишу! Трудно найти поэта, который бы с такой беспощадностью изображал бы в стихах самого себя: Знаю, день проваляюсь уныло, ночью буду микстуру глотать.. Недуг не нов но сила вся в размере , его зовут уныньем Уныло мы проходим жизни путь, Могло бы нас будить одно - искусство, Но редко нам разогревает грудь Из глубины поднявшееся чувство, Затем что наши русские певцы Всем хороши, да петь не молодцы, Затем что наши русские мотивы, Как наша жизнь, и бедны и сонливы, И тяжело однообразье их, Как вид степей пустынных и нагих. О, скучен день и долог вечер наш! Однообразны месяцы и годы, Обеды, карты, дребезжанье чаш, Визиты, поздравленья и разводы - Вот наша жизнь. Ее постылый шум С привычным равнодушьем ухо внемлет, И в действии пустом кипящий ум Суров и сух, а сердце глухо дремлет Уныние, которое в Библии считается одним из тяжких грехов, очень часто овладевало поэтом, этим энергичнейшим и чрезвычайно предприимчивым в жизни человеком, так много сделавшим для себя и для других. Некрасов слишком хорошо знал жизнь, всю её негативную изнанку, а многие знания, как известно, умножают печаль. Бог старости - неутолимый бог, От юности готовьте ваш итог! Приходит он к прожившему полвека И говорит: На Некрасова то и дело нападали приступы лютой хандры. Из делового и азартного человека он превращался в такие дни в полутруп, валился на диван и лежал там сутками, не вставая. Все так и знали: В такие минуты он хотел одного — умереть. С отчаянья Некрасов чуть было не ушёл на войну, чуть было не бросился в Волгу. И когда по каким-то ничтожным поводам его вызывали на дуэль, он с радостью принимал вызовы, объясняя встревоженным близким: Но, видно, была не судьба. Томим тоскою вялой, То по лесам, то по лугу брожу. Уныние в душе моей усталой, Уныние - куда ни погляжу. Вот дождь пошел и гром готов уж грянуть Косцы бегут проворно под шатры, А я дождем спасаюсь от хандры, Но, видно, мне и нынче не воспрянуть! Упала ночь, зажглись в лугах костры, Иду домой, тоскуя и волнуясь, Пишу стихи и, недовольный, жгу. Мой стих уныл, как ропот на несчастье, Как плеск волны в осеннее ненастье, На северном пустынном берегу Это был гений уныния. В его душе звучала великолепная заупокойная музыка, и слушать в себе эту музыку и передавать её людям и значило для него - творить. Излюбленный стихотворный размер Некрасова — расслабленный дактиль, в котором есть что-то панихидное. Если бы его не было раньше — Некрасов сам изобрёл бы его, чтобы хоть как-то выразить ту звериную, волчью тоску, которая всю жизнь выла в нём. Я кручину мою многолетнюю На родимую грудь изолью, Я тебе мою песню последнюю, Мою горькую песню спою. Эти его пристрастия к дактилическим окончаниям и рифмам объясняются тем, что эти окончания в русской речи дают впечатление изматывающего душу нытья, плача, причитания. Некрасов умел писать как-то так, что гласные звуки у него тянулись дольше, чем у всякого другого поэта. И в этой особой протяжности гласных — своеобразие и очарование его лирики. Каково ему было носить этот ритм в душе? Ведь этим ритмом он не только писал, а и жил, этот ритм был биением его крови, темпом его походки и дыхания. Какая же Россия была ближе Некрасову — петербургская, городская или сельская, крестьянская? В эту Россию уходит поэт, чтобы лечиться от петербургской хандры и туманов. Всё рожь кругом, как степь живая, ни замков, ни морей, ни гор Спасибо, сторона родная, за твой врачующий простор! Двум темам, двум мирам Некрасова соответствуют два стиля, две манеры. Если петербургским свойствен заунывный напев, то крестьянским — в основном, мотив песенный, удалой. Истоки крестьянских стихов в фольклоре — присказки и прибаутки, как самоцветы, сверкают на страницах его книг. Есть и овощ в огороде - хрен да луковица, есть и медная посуда - крест да пуговица! Эй, вы павы, павы, павы! В Ваньке пляшут все суставы с ног и до ушей! Если в петербургских стихах нет метафор, они суховатые и монотонные, то в стихах крестьянских — целая россыпь зрительных образов, богатство языковых оборотов, смелых народных речений. Не случайно, что Кустодиев иллюстрировал именно стихи этого плана — за стихи городские он не взялся бы. Там шла торговля бойкая, с божбою, с прибаутками, с здоровым громким хохотом, и как не хохотать? Все весёлые стихотворения Некрасова — о народе. Даже больше, чем весёлые — радостные. Крестьянам Некрасов всегда помогал: Всё чаще и чаще он уезжал в деревню. Опять она, родная сторона с её зелёным, благодатным летом! И вновь душа поэзией полна Да, только здесь могу я быть поэтом! Всё здесь родное, знакомое, бесконечно любимое с детства: Волга, простор родных полей, и дорога, что теряется за косогором, и крутой берег с покосившимися над кручей домишками и заборами, и первое пробуждение русской весны, и яркая зелень лесов Любил ли кто тебя, как я? Один, по утренним зарям, Когда еще всё в мире спит И алый блеск едва скользит По темно-голубым волнам, Я убегал к родной реке. Иду на помощь к рыбакам, Катаюсь с ними в челноке, Брожу с ружьем по островам. То, как играющий зверок, С высокой кручи на песок Скачусь, то берегом реки Бегу, бросая камешки, И песню громкую пою Про удаль раннюю мою Действительно, никто не любил её так, как он, во всяком случае, в русской литературе. Твардовский имел все основания сказать: И правда, если есть, например, пушкинский Петербург и Петербург гоголевский, Петербург Достоевского и, кстати, некрасовский Петербург тоже, то уж Волга — только некрасовская. Она вошла в русскую поэзию лишь с Некрасовым. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля,- Где народ, там и стон Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил,- Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?.. Так кому же на Руси жить хорошо? Писал он её более десяти лет и так и не успел закончить. В каком году — рассчитывай, В какой земле — угадывай, На столбовой дороженьке Сошлись семь мужиков: Семь временнообязанных, Подтянутой губернии, Уезда Терпигорева, Пустопорожней волости, Из смежных деревень: Заплатова, Дырявина, Разутова, Знобишина. Горелова, Неелова — Неурожайка тож, Сошлися — и заспорили: Кому живется весело, Вольготно на Руси? С самого начала мы ощущаем особый, почти былинный тон повествования: Некрасовские словечки таковы, что их действительно надо было собрать, подслушать у народа. Почти каждое опирается на какую-то пословицу или поговорку, песню или легенду, впитало многовековой опыт народной жизни, так что поэма кажется произведением не одного поэта, а народа в целом. Да и возможен ли в такой поэме конец? Интересное наблюдение сделал Брюсов: Впрочем, есть свидетели того, как Некрасов хотел эту поэму закончить, кого признать счастливым на Руси. Об этом пишет Глеб Успенский в своих воспоминаниях: Кому на Руси жить хорошо? Не найдя на Руси счастливого, странствующие мужики возвращаются к своим семи деревням: Горелову, Неелову и т. Деревни эти стоят близко друг от друга, и от каждой идёт тропинка к кабаку. Всю жизнь Некрасов боялся хандры и придумывал всевозможные средства, чтобы спастись от неё. Числе этих средств и охота, и бурная издательская и журнальная деятельность, и даже карточная игра. Эта тема не раз возникает в его стихах:. Но первые шаги не в нашей власти! Отец мой был картёжник и игрок, и от него в наследство эти страсти я получил. Отец поэта, рассказывая ему их родословную, резюмировал: И уже только сын его, Николай Алексеевич, первым, так сказать, переломил судьбу. Последний в этом ряду игравших, он стал первым — не проигрывавшим. Все проигрывали — он один отыгрывал. И отыгрывал очень много. Если не на миллионы, то уж на сотни тысяч счёт шёл. Карточными партнёрами Некрасова были такие влиятельные люди, как генерал А. Адлерберг, министр двора и личный друг императора Александра Второго, А. Ещё в году Некрасов стал членом петербургского Английского клуба и много зим провёл за его зелёными столами. Неслыханный случай за всю историю мировой литературы: Рассказывали, что благодаря своей уникальной памяти, - а Некрасов, к примеру, знал наизусть до сорока тысяч стихотворений — он выигрывал невероятные суммы денег — целые состояния. В это трудно поверить, но даже свою вторую жену — Зину — он выиграл в карты! Зина была содержанкой купца Лыткина, который, проиграв, предложил её поэту в качестве своего долга. Однако двигала Некрасовым вовсе не жажда наживы. Достоевский, сам азартный игрок, но далеко не такой удачливый, говорил брату о Некрасове: Одержимые — они всегда такие. Ему померяться, чья возьмёт, нужно. Другие из такой страсти убивают, а он направо и налево мечет. Не будь этого — его бы в клочья разорвало, выжгло бы всего И скучно, и грустно, и некого в карты надуть В минуту карманной невзгоды Ведь ей же отдашь на расходы! Засядешь с друзьями, но счастия нет и следа — И черви, и пики, и все так ничтожно. Ремизиться вечно не стоит труда, Наверно играть невозможно Но рано иль поздно обрежешься вдруг, Забыв увещанья рассудка И карты, как взглянешь с холодным вниманьем вокруг, — Такая пустая и глупая шутка!.. Однако на деньги, выигранные Некрасовым у людей, которым ничего не стоило их проиграть, он поддерживал многих неимущих. Он платил щедрые гонорары талантливым писателям, своей материальной поддержкой выведя в люди чуть ли не всю русскую литературу второй половины 19 века. После смерти Добролюбова он содержал его малолетних братьев, после ареста Чернышевского — помогал деньгами его семье. Были даже случаи, когда он анонимно помогал деньгами семьям своих врагов, если им совсем уж приходилось туго. В доме ни копейки. Жена не при чём. Если проговоритесь — никогда не прощу Вам. Некрасов любил комфорт, роскошь, исполнял все свои прихоти, не задумываясь о деньгах. Когда ехал на охоту — брал запасы дорогих вин, закусок, провизии, сервизы, брался повар, лакеи, складная постель, халат, туфли. Я милую землю, я солнце люблю, желаю, надеюсь, страстями киплю. И жаден мой слух, и мой глаз любопытен, и весь я в желаньях моих ненасытен. Самая обстановка дома Некрасова соответствовала его склонностям. Кто вошёл бы к нему в квартиру, не зная, кто в ней живёт, ни за что бы не догадался, что это квартира литератора, к тому же певца народного горя. Скорее можно было подумать, что зесь обитает какой-то спортсмен, охотник: В доме Некрасова всегда жили собаки. Может, оттого, что Бог не дал Некрасову детей у Панаевой они умирали во младенчестве , он перенёс свою родительскую заботу на четвероногих. Любимцу поэта ирландскому пойнтеру по кличке Кадо позволялось всё: Когда собаки обедали, им прислуживал лакей, подавая им особые блюда на салфетке. А когда любимого пса случайно убила жена на охоте, Некрасов поставил ему гранитный памятник. Блок сказал о Некрасове: Но это было барство особого рода. Вспомним у Гончарова классическую картинку русского барского утра: Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни наслаждением, как у лентяя: А вот это уже не роман, и не Гончарова, а мемуары Чернышевского. Действие — в том же Петербурге, правда, в Литейной улице: Пил утренний чай в постели, если не было посетителей, то оставался в постели и до самого завтрака. Но на этом сходство заканчивается. Иначе говоря, барин, валявшийся на Литейной доподлинным Обломовым, работал, если вспомнить романного его антипода, как настоящий Штольц. Если суммировать все обвинения против Некрасова, то они выразились бы в одном слове: Все они говорили о том, что Некрасов не похож на свои стихи, что Некрасов-человек и Некрасов-поэт — это две разные личности. В стихах он пишет о чердаках и подвалах, а сам живёт в великолепном бельэтаже. В стихах призывает к революционной борьбе, а сам, как вельможа, разъезжает в каретах, играет в карты с министрами, выигрывает тысячные куши. В стихах он проповедует жертвы и подвиги, а сам В стихах печалится о горе народном, а сам построил винокуренный завод! Да, черты его личности никак не гармонировали с тем шаблонным образом певца народного горя, к которому мы привыкли. Певец народного горя, конечно же, должен быть Козьмою-бессребренником, сидеть на чердаке и бряцать на лире впроголодь или же ходить по деревенским хатам, прислушиваясь к стонам народного горя и заливаясь слезами. И вдруг этот самый певец народного горя является перед вами в образе то ли игрока, то ли браконьера. Но всё это не значит, что Некрасов был двуличный. Двойной, двуликий, но не двуличный. И не потому он был двойной человек, что был лицемер, тартюф, а потому что с самой юности его общественное положение было двойное. Он был, так сказать, парадоксом истории, ибо одновременно принадлежал к двум противоположным формациям общества — помещичьей и разночинной. В этом вся разгадка его двойственности. Он был порождением двух борющихся между собой общественных групп. Это-то и раскололо его личность. Некрасов ненавидел в себе эту двойственность, считал её чуть ли не преступной:. Прости меня, страна моя родная: Бесплоден труд, напрасен голос мой! И вижу я, поверженный в смятенье, В случайности несчастной - преступленье, Предательство в ошибке роковой Всю жизнь Некрасов-плебей проклинал Некрасова-барина. Оба жившие в нём человека постоянно ссорились друг с другом. Пусть клевещут язвительней, я пощаду у них не прошу. Не придумать им казни мучительней той, которую в сердце ношу. Строже всех он судил себя сам. В предсмертных стихах Некрасов горько каялся и молил родину о прощении:. За то, что я остался одиноким, Что я ни в ком опоры не имел, Что я, друзей теряя с каждым годом, Встречал врагов все больше на пути — За каплю крови, общую с народом, Прости меня, о родина! Я призван был воспеть твои страданья, Терпеньем изумляющий народ! И бросить хоть единый луч сознанья На путь, которым бог тебя ведет, Но, жизнь любя, к ее минутным благам Прикованный привычкой и средой, Я к цели шел колеблющимся шагом, Я для нее не жертвовал собой. И песнь моя бесследно пролетела, И до народа не дошла она, Одна любовь сказаться в ней успела К тебе, моя родная сторона! За то, что я, черствея с каждым годом, Ее умел в душе моей спасти, За каплю крови, общую с народом, Мои вины, о родина! Некрасов в наши дни. Сейчас Некрасов не моден. Не вписывается в канву нового времени. Кто всерьёз способен сегодня внять тем призывам кануна х позапрошлого века: Ибо у многих ныне, к нашему стыду, акцент в любви сместился на себя, вся активность направлена на загребание под себя, на самообогащение. И нас уже не раздражает чья-то циничная ухмылочка, с которой всуе превращают в расхожие — строки: Некрасова многие воспринимают с колоссальным предубеждением. А между тем это не хрестоматийный поэт, а явление куда более глубокое и масштабное. О, если бы её могли состарить годы! Процвёл бы Божий мир!.. Тема эта, видимо, никогда не устареет. И вообще многое в стихах Некрасова — как будто перекличка с нашими днями. Вырубаются леса, по которым мы уже не плачем. Всё так же стонут Орины, солдатские матери. Всё так же безуспешно ходоки обивают пороги Парадных подъездов. Толпе напоминать, что бедствует народ, в то время, как она ликует и поёт, к народу возбуждать вниманье сильных мира — чему достойнее служить могла бы лира? Где они — наши народные заступники, наши новые Некрасовы? Хотя всё новое — это, как известно, лишь хорошо забытое старое. Поэзия Некрасова и сейчас — стоит лишь вчитаться повнимательней — ощущается как живое, насущное явление. Причин для этого много. И, может быть, главная — высота нравственного примера. Темы, как бы значительны они ни были, устаревают, отменяются. Но нравственные критерии, и, прежде всего, сострадание к чужим несчастьям — остаются. В нашем сердце некрасовский стих. Словом, Некрасов — сегодня приходится это признать, — ещё один прекрасный забытый поэт — и хорошо, что забытый! С него сошёл хрестоматийный глянец, и он готов опять послужить поэзии, избавившись от литературных чинов и школьных ярлыков. Авось из 3,90 млн. Наталия Кравченко Наталия Кравченко. Два лика Некрасова продолжение Понедельник, 28 Ноября г. Некрасов, Добролюбов и Чернышевский Никогда не было и никогда более в русской литературе не будет такого объединения и сосредоточения буквально всех литературных сил вокруг одного центра. Сотрудники "Современника" К середине х, к ти годам Некрасов стал влиятельной персоной в Петербурге — член аристократического Английского клуба, издатель лучшего в России демократического журнала, любимый радикальной молодёжью поэт, друг высоких сановных особ. В году он откликается на смерть Гоголя стихотворением, где речь не столько о Гоголе, но больше — о себе и своей судьбе: Как он подчас бывает точен и смачен в слове, как крепок и ядрён его стих! Эта тема не раз возникает в его стихах: Для вас придумано сравненье на досуге В прихожей стояло чучело огромного, вставшего на дыбы медведя. Некрасов ненавидел в себе эту двойственность, считал её чуть ли не преступной: В предсмертных стихах Некрасов горько каялся и молил родину о прощении: Ах, как всё это, право, печально! В нашем сердце некрасовский стих Разгулялся рыдально-кандально И еще до сих пор не затих. Запись понравилась 1 Процитировали 0 Сохранили 1 Добавить в цитатник 0 Сохранить в ссылки Понравилось. Поделиться в Twitter Поделиться в FaceBook Поделиться в LiveJournal Поделиться Вконтакте Поделиться в Mail. Введите свое имя и пароль на сайте: На дополнительной странице Вам нужно будет ввести символы с изображения в специальное поле. Наведите сюда мышку, чтобы узнать, как сделать работу с сайтом еще удобнее. О проекте Версия для PDA Контакты Разместить рекламу. Сменить Логин Пароль Выйти. Литературный дневник Наталии Кравченко.
Схема переключения передач мтз 80
Виды государственной управленческой деятельности
На сколько норма поправиться во время беременности