Афоризмы и цитаты о религии
66 лучших цитат о религии, которые могут оскорбить чувства верующих
Афоризмы о религии
Афоризмы и цитаты мудрых людей
Цитаты о вере и религии
Цитаты о религии и вере
Здесь вы можете найти наиболее крупную коллекцию цитат, афоризмов и высказываний о вере, Боге и религиях. Коллекция будет постоянно обновляться, а также буду очень благодарен каждому читателю, который пришлёт свои любимые цитаты по адресу почтового ящика, который можно увидеть справа. Поль Лафарг Каждый ученый изгоняет бога из той науки, которая составляет предмет его специального изучения. Дикарь и варвар чувствовали удовлетворение только тогда, когда они мстили собственными руками. Когда же гражданская власть отняла у отдельных лиц право мести, сын жертвы или, за неимением сына, ее ближайший родственник присутствовал при наказании виновного, чтобы удовлетворить свое чувство мести… Иисус, говорит Павел, сам отомстит неверным; бог-отец и избранные будут вечно наслаждаться их страданиями; муки неверных представлялись ярким доказательством славы и могущества господа. В оправдание дьявола следует сказать, что до сих пор мы выслушивали лишь одну сторону: Что такое вера, как не пари или чисто умозрительная гипотеза? Неблагоразумно во всём, что видишь, находить предзнаменования. Это слишком наполняет жизнь страхами. Откровенно говоря, я не вижу особого смысла превозносить смиренных и кротких. Когда их превозносят, они перестают быть смиренными и кроткими. Элберт Хаббард Чудо — событие, описанное людьми, услышавшими о нем от тех, кто его не видел. Теология — попытка объяснить предмет, который сами объясняющие не понимают. Ее цель — не раскрыть истину, а удовлетворить вопрошающего. Поль Анри Гольбах Только самое дикое варварство, самая подлая корысть, самое слепое тщеславие могли подсказать догму о вечных адских муках. Человеческий род во всех странах стал жертвой священнослужителей; они назвали религией системы, изобретенные ими для покорения человека, воображение которого они пленили, рассудок которого они затмили, разум которого они стараются уничтожить. Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих принципов, так и в силу своих интересов. Говорить, что религия недоступна разуму, значит допускать, что она не создана для разумных существ; значит согласиться с тем, что сами доктора богословия ничего не смыслят в тайнах, которые они каждодневно проповедуют. Говорят, что бог терпелив. Но терпеть явное зло — не значит ли обнаруживать бессилие или даже соучастие в этом зле? Догмы всякой религии оказываются нелепостью с точки зрения другой религии, проповедующей иные, столь же бессмысленные доктрины. Если бог не мог сделать людей счастливее на земле, как мы можем надеяться на рай… Если бог не смог и не захотел избавить от зла землю — нашу единственную юдоль, — на каком основании можем мы рассчитывать, что он захочет избавить нас от зла в другом мире, о котором мы не имеем никакого представления? Если служители церкви очень часто и позволяли народам с оружием в руках защищать дело божье, то они никогда не допускали бунта против реального зла и очевидного насилия. Не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек всегда творил бога по своему образцу, наделяя его своим умом, своими качествами, особенно — пороками. Незнание естественных причин заставило человека создать богов; обман превратил их во что-то грозное. Ни один человек не может быть героем в глазах своего лакея. Неудивительно, что бог, из которого священники делают пугало для других, мало пугает их самих и почти не оказывает никакого влияния на их поведение. Никакой бог ничего не поделает с тем человеком, который настолько неразумен, что пренебрегает общественным мнением, игнорирует приличия, попирает законы и обрекает самого себя позору и проклятию своих ближних. Всякий здравомыслящий человек легко поймет, что в этом мире уважение и любовь окружающих нужны для его собственного счастья и что для всех, кто вредит себе своими пороками и навлекает на себя презрение общества, жизнь становится мучительным бременем. Отрекитесь навсегда от суеверия, могущего принести лишь несчастье; пусть вашей единственной религией будет естественная мораль; пусть вашей неизменной целью будет счастье, а вашим руководителем — разум, и да поможет вам добродетель достичь этой высокой цели; пусть эта добродетель будет вашим единственным богом. Любить добродетель и жить в добродетели — вот единственный способ поклоняться богу. Если действительно есть бог, заботящийся о своих творениях, бог справедливый, добрый и мудрый, он не прогневается на вас за обращение к разуму. Поклонники бога ревнивого, мстительного и кровожадного — таков со всей очевидностью бог иудеев и христиан — не могут быть ни сдержанны, ни терпимы, ни человечны. Поклонники бога, которого могут оскорбить мысли и убеждения его слабых творений, который присуждает к вечным мукам, к истреблению всех, исповедующих иное вероучение, точно так же неизбежно должны быть нетерпимы, жестоки и злопамятны. Поклоняться богу — значит, поклоняться вымыслу, созданному человеческим воображением, или попросту поклоняться тому, чего нет. Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять. Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить. Религия утешает лишь тех, кто не способен охватить ее в целом; туманные обещания наград могут соблазнить только тех людей, которые не в состоянии задуматься над отвратительным, лживым и жестоким характером, приписываемым религией Богу. Во время таинства крещения, обязательного для спасения, вода, которую льют на голову новорожденного, омывает его душу и очищает ее от последствий греха, совершенного еще Адамом. При помощи этой чудодейственной воды и нескольких маловразумительных слов ребенок оказывается примиренным с богом, которого он в лице своего праотца, сам того не ведая, оскорбил. В подобное нагромождение нелепостей должен по предписанию церкви свято верить каждый христианин. Священники скоро заметили, что, работая на богов, они работали на себя, что они могут невозбранно приложить руки к дарам, обетам и жертвам, приносимым существам, которые никогда не предъявляли требований на все эти вещи. Страх перед Богом останавливает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить. Мы довольно часто встречаем самых просвещенных людей, продолжающих верить детским предрассудкам… Часто жертвами суеверия оказываются даже гениальные люди; присущая им сила воображения иногда лишь усугубляет из заблуждения и еще больше привязывает к воззрениям, которых они бы устыдились, будь им позволено прибегнуть к собственному разуму… Самые здравомыслящие люди, разумно рассуждающие по поводу любого иного предмета, впадают в детство, как только дело коснется религии. Это молящиеся, постящиеся, терзающие себя люди, которые бегут от мира, которые, как совы, радуются уединению, которые воздерживаются от всякого удовольствия, которые бегут от всего, что может отвратить их хоть на минуту от их фантастических упражнений… Что останется от людей и во что обратятся люди, если каждый захочет быть святым? Общество распадется, люди же станут дикарями. Бог, оказавшийся настолько вероломным и коварным, чтобы создать первого человека и затем подвергнуть его искушению и греху, не может считаться существом совершенным и должен быть назван чудовищем безрассудства, несправедливости, коварства и жестокости. Богословам не только не удалось сотворить совершенного бога, но они сделали его самым несовершенным из всех существ. Религия повергает человечество на колени перед существом, не обладающим протяженностью и, вместе с тем, бесконечным и все наполняющим своей безмерностью; перед существом всемогущим и никогда не выполняющим своих желаний; перед существом бесконечно добрым и возбуждающим одно недовольство; перед существом, стремящимся к гармонии и всюду сеющим раздоры и беспорядок. Пусть же кто-нибудь попробует разгадать, что такое бог богословов! Неведение, страх — вот опоры всякой религии. Неуверенность, которую испытывает человек в отношении бога, как раз и служит причиной его подчинения религии. Чем больше мы размышляем о догмах и принципах религии, тем более мы убеждаемся, что их единственная цель состоит в защите интересов тиранов и духовенства в ущерб интересам общества. Богословы требуют от нас под страхом проклятия, чтобы мы уверовали, будто сын божий по слову священника покидает обители славы и является нам под видом хлеба; хлеб становится богом; при этом таких богов оказывается ровно столько, сколько на всем земном шаре священников, совершающих этот обряд; однако наряду с этим мы всюду должны видеть одного и того же бога; этому-то богу поклоняются и воздают честь люди, которые, невзирая на все это, находят чрезвычайно смешным, что египтяне в былое время обожествляли луковицы. В какой бы ужас пришел каждый набожный христианин, если бы ему сказали, что всякая молитва бесполезна! Каково было бы его изумление, если бы ему доказали, основываясь на принципах его же религии, что заученные им с детства молитвы не только не угодны богу, а даже оскорбительны! Действительно, если бог все знает, ему совершенно не требуется напоминаний о нуждах его любимых созданий… Если этот бог справедлив и благ, как можно его оскорблять просьбой не вводить нас в искушение? Все чудеса, о которых рассказывается в Ветхом и Новом завете, если бы они действительно были, ничуть не доказывали бы божественного всемогущества, а наоборот, свидетельствовали бы о бессилии божества, постоянно вынужденного убеждать людей в возвещаемых им истинах. Христианские богословы всегда расходились в понимании истин, самолично изреченных богом; все их усилия пока что не привели к сколько-нибудь удовлетворительному истолкованию священного писания, и все одна за другой изобретавшиеся догмы никогда не смогут оправдать в глазах здравомыслящего человека поведения якобы бесконечно совершенного существа. Весь Ветхий завет проникнут диким фанатизмом, который местами прикрашен напыщенным стилем; здесь можно найти все, за исключением здравого смысла, логики, разума, — они словно с умыслом устранены из книги, которая служит руководством для евреев и христиан. Дьявол, во всяком случае, не менее необходим духовенству, чем бог; уж слишком много выгод извлекают священники из борьбы между богом и дьяволом, чтобы согласиться на примирение этих двух врагов, на единоборстве которых зиждется их существование и их доходы. Человек, размышляя о божестве, всегда задумывался над причиной своих бедствий; эти размышления всегда были напрасны, так как его бедствия, как и его благополучие, являются одинаково необходимым результатом естественных причин, и его мысль, собственно, должна была бы заниматься этими последними, вместо того чтобы придумывать фиктивные причины. Кристофер Хитченс Теперь многие религии встречают нас подобострастными улыбочками и распростертыми объятиями, как сладкоречивые торговцы на базаре. Они наперебой предлагают утешение, единение и радость. Но мы вправе помнить, как варварски они вели себя на пике своего могущества, когда отказаться от их предложения было невозможно. Если же мы часом забудем, как это было, достаточно бросить взгляд на те страны, где правила игры по-прежнему диктуют священники. В современном обществе жалкие остатки такого влияния сохранились и в попытках религии контролировать образование, не платить налоги или законодательно запретить оскорбление ее всемогущего и всеведущего божества, а то и его пророка. Как учитель нравственности, Шекспир гораздо выше Талмуда, Корана или любого другого рассказа о жутких сварах племен железного века. Но изучение религии приносит огромную пользу и нередко позволяет стоять на плечах выдающихся писателей и мыслителей, которые, безусловно, превосходили тебя в интеллекте, а иногда и в нравственности. Многие из них в свое время сбрасывали оковы идолопоклонства; многие даже рисковали жизнью, споря с единоверцами. Однако настало время, когда даже пигмей вроде меня, пользуясь плодами чужих трудов, знает больше, чем знали они, и видит, что оковы религии давно пора разорвать раз и навсегда. Мне говорят, что лет назад состоялось человеческое жертвоприношение, без моего на то согласия и в условиях столь изуверских, что, оказавшись там и имея хоть какое-нибудь влияние, я бы счел своим долгом ему помешать. В результате этого убийства мои собственные многообразные грехи прощаются, и я вправе рассчитывать на жизнь вечную. Чтобы суметь воспользоваться этим чудесным предложением — я должен взять на себя ответственность за бичевание, глумление и распятие, в которых не участвовал и которым не мог помешать. Я должен признать, что каждый раз, когда я отказываюсь от этой ответственности или грешу — словом ли, делом ли, — я делаю мучения распятого еще невыносимей. Далее, от меня требуют поверить, что мучения были необходимы для того, чтобы искупить более давнее преступление, в котором я также не участвовал, а именно грех Адама. При этом, однако, мне дарована свобода воли, посредством которой я могу отвергнуть предложенное искупление моих грехов. Если я воспользуюсь этой возможностью, мне предстоят вечные пытки — ужасней всех мук Голгофы и всех кар, которыми пугали первую аудиторию Десяти заповедей. История становится еще запутанней, когда рано или поздно понимаешь, что Иисус и желал смерти, и нуждался в ней. На Пасху в Иерусалим он пришел именно для того, чтобы умереть, и все, кто принимал участие в убийстве, сами того не ведая, исполняли божью волю и древние пророчества. Если оставить в стороне версию гностиков, в высшей степени странной представляется хула, свалившаяся на Иуду, которому почему-то понадобилось показать преследователям всем известного проповедника. Я абсолютно убеждён, что основной источник ненависти в мире это — организованная религия. И я считаю, что к ней нужно относится с насмешкой, ненавистью и пренебрежением. Я считаю, что религия оскорбляет нас, ранит в самое сердце, когда она говорит, что мы не можем, не способны быть нравственными без периодического разрешения свыше, что мы должны бояться, и мы так же должны любить того, кого боимся, а это суть садомазохизма, суть уничижения, суть рабства. Религия родом из того периода человеческой истории, когда никто — даже великий Демокрит, умозаключивший, что вся материя состоит из атомов, — не имел ни малейшего представления об устройстве мира. Религия родом из нашего младенчества, полного страха и плача. Она была нашей детской попыткой удовлетворить врожденную тягу к знанию а также потребность в утешении и ободрении и другие детские нужды. Даже наименее образованные из моих детей знают о природе вещей больше, чем кто-либо из основателей религий, и я склонен думать пусть такую связь и трудно доказать , что именно по этой причине мои дети не увлекаются изобретением адских мук для своих собратьев. Слабость аргументации религиозников вызвана тем, что до недавнего времени христиане могли без лишних разговоров сжечь или как-то иначе утихомирить любого, кто задавал неудобные вопросы. Все религии стараются либо заткнуть рот сомневающимся, либо расправиться с ними я склонен думать, что эта хроническая тенденция свидетельствует не о силе, а о слабости религии. Однако ни иудаизм, ни христианство уже давно не прибегают к пыткам и цензуре открыто. Ислам же не только начал с того, что приговорил всех сомневающихся к адскому пламени, но до сих пор оставляет за собой право выносить такие приговоры во всех своих владениях, и до сих пор учит, что эти владения можно и должно расширять огнем и мечом. На протяжении всей истории ислама любая попытка поставить под вопрос или хотя бы проанализировать его догмы влекла за собой немедленные и жесточайшие репрессии. Градус религиозного пыла колеблется в зависимости от страны и эпохи, но можно смело утверждать, что релдалигия никогда не довольствуется, да и не может довольствоваться своими замечательными догмами и грандиозными обещаниями. Природа религии вынуждает ее вмешиваться в жизни неверующих, еретиков и последователей других вероучений. Она может разглагольствовать о блаженстве в мире ином, но хочет власти в мире этом. Здесь нет ничего удивительного. Религию, как мы помним, придумали люди. Недостаток уверенности в собственной пропаганде она компенсирует нетерпимостью к конкурентам. Люди доживают до фантастического возраста, не переставая производить детей. Ничем не примечательные личности идут в рукопашную или затевают споры с богом и его посланниками, ставя под сомнение не только божественное всемогущество, но и божественный здравый смысл. Кровь невинно убиенных хлещет нескончаемой рекой. Более того, все происходящее носит удушливо местечковый характер. Ни это провинциальное племя, ни его божок не имеют ни малейшего представления о том, что мир не ограничивается пустыней, овцами, волами и насущными потребностями кочевого образа жизни. Поведение племени еще можно понять, но как быть с его всевышним поводырем и тираном? Кто кого создал по образу и подобию своему? Вера, которая презирает разум и свободу личности, которая проповедует покорность и бездействие, а жизнь считает чем-то убогим и преходящим, плохо приспособлена к самокритике. Им кажется, что они сбрасывают оковы презренного материализма. На самом же деле их просят усыпить свой разум и оставить его у входа вместе с сандалиями. Полюбуйтесь красотой и симметрией двойной спирали ДНК, закажите полную расшифровку своего генетического кода, и вас ошеломит почти безупречное совершенство, составляющее саму суть вашей жизни. Вам будет интересно узнать, сколько всего роднит вас и с животным миром. Вы наконец сможете испытать подлинное смирение перед лицом своего творца, который, как выясняется, вовсе не личность, а процесс мутаций, включающий гораздо больше случайностей, чем хотелось бы нашему самолюбию. Всех этих тайн и чудес с лихвой хватит любому млекопитающему. Самый образованный человек в современном мире вынужден признать, что знает все меньше и меньше, но, по крайней мере, о все большем и большем. Спор с религией — источник и основа всех споров, потому что в нем начало но не конец философии, науки, истории и познания человеческой природы. В нем же начало но отнюдь не конец всей полемики о добродетели и справедливости. Религия неискоренима именно потому, что наша эволюция продолжается. Религия не отомрет, пока мы не перестанем бояться смерти, темноты, неизвестности и друг друга. Поэтому я не стал бы запрещать ее, даже если бы мог. Какое великодушие, скажете вы. Я задаю этот вопрос, потому что между мной и моими верующими друзьями есть одно существенное отличие, и настоящим друзьям хватает честности признать его. Более того, я буду делать это, даже не настаивая на том, чтобы они, в порядке ответной любезности, не мешали жить мне. Религия, увы, не способна на такую любезность. Те, кто принял — не без борьбы — неопровержимые доказательства эволюции, теперь пытаются наградить себя медалью за признание собственного поражения. Теперь они твердят, что грандиозность и изобретательность эволюции говорят в пользу направляющего Разумного Начала. Тем самым они выставляют своего мнимого бога безруким дурачком, халтурщиком, работающим на авось, бракоделом, потратившим миллионы лет на то, чтобы смастерить несколько действующих моделей, наворотив при этом горы негодных отбросов. Неужели они и впрямь настолько не уважают свое божество? Ничто дозволенное не становилось бы наказуемым — от гомосексуальности до адюльтера, — если бы инициаторы запрета не испытывали подавленное желание заняться тем же самым. Стремление запрещать книги, вводить цензуру, затыкать рты несогласным, проклинать тех, кто вне системы, вторгаться в частную жизнь и твердить об эксклюзивном спасении — все это в самой природе тоталитаризма. Исламский фатализм, согласно которому Аллах предрешил всё заранее, роднит с тоталитаризмом полное отрицание автономии и свободы личности, а также спесивая, несносная уверенность в том, что ислам уже содержит в себе все знания, которые могут кому-либо понадобиться. Философия начинается там, где кончается религия, так же как химия начинается, когда выдыхается алхимия, так же как на смену астрологии приходит астрономия. Если Иисус мог исцелить любого слепца, который попадался ему на пути, почему бы не исцелить всех слепых сразу? Чем было так уж замечательно его изгнание демонов, если те переселились в стадо свиней? В этом было что-то зловещее, похожее на черную магию. К чему все эти постоянные, ни к чему не ведущие молитвы? Почему я должен снова и снова публично повторять, что я несчастный грешник? Гадать же, зачем творец всего сущего сначала придумал столь разносторонних тварей, а затем повелел своему более мозговитому млекопитающему творению под страхом вечной кары держаться от них подальше, — скучнейшее и довольно идиотское занятие. Тем не менее немало в целом разумных людей верят, что бог ненавидит свинину. Религия представляет в ложном свете происхождение человека и Вселенной. Из-за этого исходного заблуждения она умудряется скрещивать верх раболепия с верхом нарциссизма. В ее основе лежит элементарное стремление выдать желаемое за действительное. Дени Дидро Отрекшись от своего разума, я останусь без путеводителя: Перелистайте историю всех народов земли: Покровитель свободы мысли, или враг нетерпимости, должен держать теологию в загоне, а духовенство — в унижении и невежестве. Если страна желает избежать великих бедствий, она должна свести всю теологию к двум страничкам. Очаровательная программа, и составлена она от имени бога! Слыша, как изображают верховное существо, слыша о его гневливости, о суровости его мести, слыша известные сравнения, выражающие численное соотношение между теми, кого он обрекает на гибель, и теми, кого удостоивает своей помощи, самая честная душа. События, которые кладутся в основу религий, древни и чудесны, т. Уже давно просят богословов примирить догмат о вечных наказаниях с бесконечным милосердием бога; а они все ни с места. Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах; но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов. Бог, который посылает на смерть бога, чтобы, умилостивить бога, — превосходное выражение барона де ла Онтана. Сто фолиантов, написанных за или против христианства, не содержат в себе столько убедительности, сколько две эти смехотворные строчки. Бог-отец находит людей достойными вечной кары; бог-сын находит их достойными бесконечного милосердия; святой дух остается нейтральным. Как примирить это католическое пустословие с единством божественной воли? Верх безумия — ставить себе целью разрушение страстей. Как хорош этот святоша, который выбивается из последних сил, чтобы ничего не желать, ничего не любить, ничего не чувствовать, и который сделался бы под конец настоящим чудищем, если бы смог сделать по-своему! Возьмем отца семейства, католика, убежденного, что надо буквально выполнять евангельские наставления, чтобы не попасть в так называемый ад; ввиду крайней трудности достигнуть такой степени совершенства, несовместимой с человеческой слабостью, я не вижу для этого отца иного выхода, как взять своего ребенка за ноги и размозжить ему голову о землю или задушить его в момент рождения. Этим он спасет его от мук ада и обеспечит ему вечное блаженство; и я утверждаю, что этот поступок не только не будет преступным, но должен считаться бесконечно добродетельным, как основанный на чувстве отцовской любви, которая требует, чтобы отец делал все возможное для блага своих детей. Доказывать Евангелие с помощью чуда значит доказывать нелепость с помощью противоестественного явления. Если какое-нибудь явление превышает, по нашему мнению, силы человека, то мы тотчас же говорим: Не лучше ли было бы, если бы мы вкладывали в свои рассуждения несколько меньше гордости и несколько больше философии? Если на одного спасенного приходятся сто тысяч погибших, то, значит, дьявол все-таки остался в выигрыше, даже не послав на смерть своего сына. И отчего он приходит в такую ярость, этот бог? Не похоже ли на то, что я могу как-то способствовать или противодействовать его славе, его покою, его блаженству? Истинная религия, важная для всех людей всегда и повсюду, должна была бы быть вечной, всеобщей и очевидной; но нет ни одной религии с тремя этими признаками. Тем самым трижды доказана ложность всех. Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой бог, какого мне изображают! Обширный пустырь засыпан разбросанными наугад обломками; среди этих обломков червяк и муравей находят для себя очень удобные жилища. Что сказали бы вы об этих насекомых, если бы, приняв за реальные сущности отношения между местом своего пребывания и своей организацией, они стали восторгаться красотой этой подземной архитектуры и верховным разумом садовника, устроившего вещи таким образом специально для них? Отослать богов, как это сделал Эпикур, в дальние миры и погрузить их там в состояние глубокого безразличия — вполне честный способ разделаться с ними. Мы читаем также в истории, что когда какой-то монах отравил причастие, германский император умер, едва только проглотил его. Эта плоть покрывается плесенью, эта кровь окисляется. Этого бога пожирают клещи на его собственном алтаре. Слепой люд, раскрой же глаза! Повсюду, где признают бога, существует культ, а повсюду, где есть культ, нарушен естественный порядок нравственных обязанностей. Беспримерное бесстыдство ссылаться на согласованность евангелий, тогда как в одних евангелиях повествуется об очень важных событиях, о которых ни словом не упоминается в других. Народ строит свои религиозные верования в соответствии с имеющимися у него представлениями о божестве, священные же книги странным образом видоизменяют эти представления. Смутные сами по себе, эти верования становятся еще более туманными вследствие чтения таких книг. Самый светлый ум заходит в тупик и теряется. Эпикур Самое страшное из зол — смерть — не имеет к нам никакого отношения, так как, пока мы существуем, смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем. Вера в бессмертие родилась из жажды ненасытных людей, безрассудно пользующихся временем, которое природа отпустила им. Мудрый найдёт это время достаточным, чтобы обойти весь круг достижимых наслаждений, и когда наступит пора смерти — насыщенному отойти от стола, освобождая место другим гостям. Для мудрого достаточно одной человеческой жизни, а глупый не будет знать, что ему делать с вечностью. Смерть для нас — ничто: Если Бог желает предотвратить зло,но не может этого сделать, тогда он бессилен. Если он мог бы это сделать, но не хочет, тогда он исполнен злобы. Если он имеет как силу, так и желание, то откуда берется зло? Если же он не имеет ни силы, ни желания — тогда за что называть его Богом? Гераклит Напрасно они, запятнанные кровью, жертвоприношениями хотят очиститься, как если бы кто-либо, вступив в грязь, грязью пожелал бы обмыться. Безумным посчитал бы его человек, заметивший, что он так поступает. И этим статуям они молятся, как если бы кто-либо захотел разговаривать с домами. Лукиан Люди установили почитание богов. Сначала они отвели им рощи и предоставили горы, каждому богу посвятили птиц и приписали растения; затем стали поклоняться богам, разделив их по племенам и объявив их гражданами: Аполлона приняли Дельфы и Делос, Афины — Афину… Критяне же говорят, что не только родился и был у них вскормлен Зевс, но даже могилу его показывают. И мы столько времени заблуждаемся, полагая, что Зевс гремит и проливает дождь и все прочее совершает, а на самом деле он давно исчез, мертв, похоронен критянами! Боги ничего не делают безвозмездно, но продают людям различные блага: Демокрит Свободным я считаю того, кто ни на что не надеется и ничего не боится. Законы бесполезны как для хороших людей так и для дурных: Вольтер Споры древних философов были всегда мирны, а споры богословов часто бывали кровавы и всегда бурны. Суеверие в обществе то же, что трусливые в войске: Возможно ли, что бог, искупивший род человеческий смертью своего единственного сына, или, вернее, сам ставший человеком и умерший за людей, обрек на ужас вечных мучений почти весь род человеческий, за который он умер? Она делает из бога или воплощенную злость, и притом злость бесконечную, создавшую мыслящие существа, чтобы сделать их навеки несчастными, либо воплощенное бессилие и слабоумие, не сумевшее ни предугадать, ни предотвратить несчастья своих созданий. Это прекрасные поучения, но, если бы мы всегда следовали им, мы до сих пор питались бы желудями и спали под открытым небом. Перед нами всего лишь погонщик верблюдов, который взбунтовал народ в своем городишке, навербовал последователей среди несчастных курайшитов, внушив им, будто его удостаивает беседы архангел Гавриил, и хвалился, что Бог уносил его на небо и там вручил ему сию непонятную книгу, каждой строкой своей приводящую в содрогание здравый смысл. И если, чтобы заставить людей уважать эту книгу, он предает свою родину огню и мечу, если он перерезает горло отцам и похищает дочерей, если он не оставляет побежденным иного выбора, как принять его веру или умереть — то его, безусловно, не может извинить ни один человек, если только это не дикарь и не азиат, в котором фанатизм окончательно заглушил природный разум. Как отвратительно… клеветать на творца вселенной, приписывая ему непрерывные чудеса с целью навеки погубить людей, которым он дает родиться на такой короткий срок. Либо он создал души на все времена, и при этой системе, будучи бесконечно древнее Адамова греха, они не имеют к нему никакого отношения; либо эти души создаются каждый раз, когда мужчина спит с женщиной, и в таком случае бог все время подстерегает все свидания в мире… Либо сам бог есть душа всех людей, а при такой системе он осуждает самого себя. Которое из этих трех предположений самое отвратительное и безумное? Нет числа христианским толкам и сектам; и вечно они грызутся между собой, чинят друг над другом кровавую расправу, истребляют друг друга… Вот, братья мои, те благие плоды, что произрастают на древе креста, на этой обожествляемой виселице. И вот для чего, оказывается, люди дерзнули низвести бога на землю: Как могу я чтить владыку вселенной в человеке, о котором рассказывается, что дьявол унес его на высокую гору и оттуда показал ему все царства мира? Для мошенника суеверный — то же, что раб для тирана. Суеверие, порожденное язычеством и воспринятое иудейством, заразило христианскую церковь с самых первых времен. Все отцы церкви, без исключения, верили в силу магии. Церковь всегда осуждала магию, но всегда в нее верила; она отлучала от церкви колдунов не как заблуждающихся безумцев, но как людей, действительно имевших сношение с дьяволами. Сколько раз я задавался вопросом, почему Иисус Христос, придя в Иудею принять воплощение, не объединил все эти секты своим вероучением? Я себя спрашивал, почему он — бог — не воспользовался для этого своей властью божества, почему, придя искупить наши грехи, он оставил нас, как прежде, погрязшими во грехе, почему, придя просветить людей светом истины, он так и не вывел их из мрака заблуждения? Священной обязанностью считалось подвергать допросу девушек, чтобы заставить их сознаться, будто они спали с сатаной, а сатана при этом имел образ козла. Все подробности свиданий этого козла с нашими девицами фиксировались в судебных процессах этих несчастных. В результате их сжигали, безразлично, сознавались они или отпирались; и вся Франция была одной обширной ареной узаконенных убийств. Почему не поднять голос против злодеев прошлого, знаменитых основоположников суеверия и фанатизма, тех, кто впервые схватил на алтаре нож, чтобы отдать на заклание строптивых, не желающих принять их воззрения? Надо сознаться, что профессия пророка довольно незавидная. На одного Илию, который катается с планеты на планету в прекрасной огненной колеснице, запряженной четверкой белых коней, приходится сотня таких, которые ходят пешком и вынуждены вымаливать себе пропитание у каждой двери. Правы были люди, утверждавшие, что общество, состоящее из одних атеистов, может существовать, ибо общество образует законы, а атеисты, будучи философами, могут вести под сенью этих законов очень разумную и очень счастливую жизнь. Им, конечно, будет легче жить в обществе, чем суеверным фанатикам. Генри Луис Менкен Церковь — место, где джентльмены, никогда не бывавшие на небесах, рассказывают небылицы тем, кто никогда туда не попадет. Мы должны уважать религию наших ближних, но лишь в том смысле и в той мере, в какой мы уважаем их убеждение, что их жены — красавицы, а их дети — вундеркинды. Если человек нравственен, то у него нет необходимости в средствах приобретения. Доказано, что лишение жизни в наказание за убийство не только не прекращает подобного рода преступлений, но даже и не уменьшает таковых. Если убить убийцу, количество убийц не уменьшиться. Какое благо даровал Бог мне в этой жизни соразмерно с той участью, в которую повергает меня в аду? Если ад действительно существует, то Бог является каким-то ненавистным, отвратительным существом и каким-то страшным тираном. Одно совершенно ясно здравомыслящим людям, что проповедь и наставления совсем бесполезны и не могут оказать никакого воздействия на природу людей. Если ты имеешь веру, то это значит, что ты науки не знаешь. Если ты знаешь науку, то это значит, что ты веры не имеешь. Если кто желает сохранить веру, то он не должен образовываться и развиваться, а кто желает образования и развития, тот поневоле должен распроститься с верой. В шариате сказано, что творец вселенной правосуден и это одна из пяти частей основных верований в исламе. Может ли столетнее наслаждение жизнью на земле уравновеситься с вечными мучениями? Согласуется ли это его действие с тем его качеством, что он источник милосердия, блага, щедрости и прощения? Но такой неумолимый бог, такой мстительный бог с его адом хуже всякого палача, хуже всякого изверга-головореза. Если он имел в виду поступить со мною так террористически, то зачем он меня создал? Разве я просил у него жизни? Людвиг Андреас Фейербах На практике большинство людей атеисты: Тот, кто любит Бога, не может более любить человека, он потерял понимание человеческого; но и наоборот: Человек в религии имеет глаза, чтобы не видеть, чтобы оставаться слепым; он имеет разум, чтобы не мыслить, чтобы оставаться глупым. Чем ограниченнее кругозор человека, чем меньше он знаком с историей, природой и философией, тем искреннее его привязанность к своей религии. Где мораль утверждается на теологии, а право — на божьих постановлениях, там можно оправдать и обосновать самые безнравственные, несправедливые и позорные вещи. Религия противоречит нравственности тем самым, что она противоречит разуму. Чувство добра тесно связано с чувством истины. Испорченность рассудка влечет за собой испорченность сердца. Кто обманывает свой рассудок, не может обладать искренним, честным сердцем. Сэм Харрис Атеизм — это не философия; это даже не мировоззрение; это всего лишь нежелание отрицать очевидное. К сожалению, мы живём в мире, где отрицание очевидного является делом принципа. Очевидное приходится констатировать снова и снова. Она влечёт за собой обвинения в эгоизме и чёрствости. Более того, это задача, которая атеисту не нужна. Стоит заметить, что никому не приходится заявлять о себе, как о не-астрологе или не-алхимике. Как следствие, у нас нет слов для людей, которые отрицают состоятельность этих псевдонаук. Исходя из того же принципа, атеизм — это термин, которого попросту не должно быть. Атеизм — естественная реакция разумного человека на религиозные догмы. Если наши убеждения основаны на разумных доводах, нам не нужна вера; если же у нас нет доводов или они никуда не годятся, это значит, что мы утратили связь с реальностью и друг с другом. Атеизм — это всего лишь приверженность самому базовому мерилу интеллектуальной честности: Убеждённость в отсутствие доказательств — и особенно убеждённость в том, доказательств чему попросту не может быть — порочна как с интеллектуальной, так и с нравственной точки зрения. Только атеист понимает это. Атеист — это всего лишь человек, который увидел лживость религии и отказался жить по её законам. Людей, верования которых не имеют рационального обоснования, называют по-разному. Если их верования широко распространены, мы называем таких людей религиозными; если нет — как правило, именуем сумасшедшими, психопатами или тронувшимися… Вот уж поистине — большинство всегда право с ума поодиночке сходят. Но по сути дела — чистая случайность, что в нашем обществе считается нормальным убеждение в способности Творца Вселенной читать наши мысли, тогда как уверенность в том, что барабанящий в окно дождь передает вам азбукой Морзе его волю, рассматривается как проявление безумия. И хотя, в строгом смысле слова, религиозные люди — не сумасшедшие, суть их верований, без сомнения, сродни безумию. Все ли зависит от намерений? Что мы можем сказать, например, о тех христианских миссионерах в Новом Свете, которые крестили индейских младенцев, а затем их тотчас же убивали, чтобы те точно попали на небеса? У них несомненно были благие намерения. Можно ли назвать их действия этичными? Да, в рамках их ограниченных представлений о мире. Средневековый аптекарь, дававший больным ртуть, действительно хотел им помочь. Он просто опирался на ошибочные представления о действии этого элемента на тело человека. Намерения важны, но их недостаточно. Антропоцентризм, который внутренне присущ любой вере, выглядит до невозможности нелепым — а потому просто невозможным — на фоне наших нынешних знаний о мире. Биологические истины невозможно совместить с представлениями о Боге Творце или хотя бы с представлениями о добром Боге. Ребенок, родившийся на свет без конечностей, слепая муха, исчезающие виды — все это произведения из гончарной мастерской Матери Природы, которая мнет свою глину и выкидывает неудачные образцы. Никакой совершенный Бог не создал бы такие противоречия. И надо вспомнить о том, что если Бог создал наш мир и все, что в нем есть, значит, он создал также оспу, чуму и глистов. Если бы какой-то человек намеренно принес на землю эти вещи, он считался бы великим преступником. Божество, которое шествовало по пустыням Ближнего Востока — и, похоже, обрекло местных жителей на кровопролитную борьбу за свое имя, которая не утихает и сегодня, — не скажет нам ничего существенного об этике. Более того, если мы будем судить Бога по его делам, мы увидим, что они просто ужасны. Верующие люди, когда им указывают на неспособность Бога управлять миром, обычно говорят, что мы не можем прилагать земные стандарты к Творцу вселенной. Однако это возражение не имеет силы, потому что мы видим, что этот Творец, недоступный суду людей, постоянно обуреваем человеческими страстями — ревностью, гневом, подозрительностью и вожделением. При внимательном изучении священных книг Бог Авраама покажется нам странным существом — капризным, раздражительным и жестоким, — и завет с ним отнюдь не гарантирует человеку здоровья или счастья. Если Бог действительно таков, то худшие представители людей соответствуют его образу и подобию лучше всех прочих. Мы можем относиться с уважением лишь к одной стороне веры любого человека — к его стремлению улучшить жизнь в этом мире, его представления об ином мире такого уважения не заслуживают. Какой бы источник им ни приписывали, доктрины современных религий столь же безосновательны, как те представления, которые с исчезновением их приверженцев уже тысячу лет назад поместили на свалку мифологии; для веры в буквальное существование Яхве или Сатаны у нас не больше оснований, чем для веры в Зевса, восседающего на горе на троне, или в Посейдона, колышущего морские воды. Возможно, у кого-то есть основания верить в парапсихологические явления, в существование инопланетян, в перевоплощение, в целительную силу молитвы и так далее — но такие представления должны опираться на доказательства и факты. Однако доктрина веры не может с этим согласиться. С точки зрения веры правильнее рабски подражать поведению предков, чем пытаться найти новые истины в настоящем. Наш мир буквально охвачен пламенем дурных идей. В некоторых странах людей до сих пор казнят за воображаемые преступления — вроде богохульства — и здесь образование большинства детей сводится к умению читать вслух древние произведения из жанра религиозной фантастики. Есть страны, где женщина лишена почти всех свобод, кроме свободы воспроизводить потомство. И эти же самые страны стремятся как можно быстрее завладеть современным оружием. Если мы не сможем призвать развивающийся мир, а в частности воюющие религиозные страны, стремиться к таким целям, которые совместимы с существованием глобальной цивилизации, всех нас ожидает крайне мрачное будущее. Пока человек может думать, что он знает волю Божью относительно всех обитателей земли, мы будем продолжать убивать друг друга за наши мифы. Ничто так не воспитывает смирение, как наука. И даже когда ты им говоришь, что показатели падают, они отвечают: Количество зомби низко как никогда, а страх перед зомби может быть заоблачный. Это же не значит, что нужны правительственные постановления по борьбе с зомби. Генрих Гейне Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству. Замечено, что священники всего мира — раввины, муфтии, доминиканцы, консисторские советники, попы, бонзы, — короче, весь дипломатический корпус божий, — отличаются фамильным сходством лиц, характерным для людей одного промысла. Ни у одного народа вера в бессмертие не была так сильна, как у кельтов; у них можно было занимать деньги, с тем что возвратишь их в ином мире. Богобоязненным христианским ростовщикам следовало бы взять с них пример. Во времена мрака людей вела религия, ибо в непроглядную ночь слепой — лучший проводник. Он знает пути и тропы лучше любого зрячего. Но в свете дня глупо по-прежнему идти за слепыми старцами. Религиозности во мне довольно. Я и теперь уже верю в самое главное, о чем написано в Библии, я верю, что Авраам родил Исаака, Исаак — Иакова и Иаков — Иуду, а также в то, что этот последний познал на большой дороге свою сноху Фамарь. Верю также, что Лот слишком много пил со своими дочерьми. Верю, что жена Потифара удержала в своих руках одежду благонравного Иосифа. Верю, что оба старца, застигнувшие Сусанну во время купания, были очень стары. Кроме того, я верю, что праотец Иаков обманул сначала своего брата, а потом тестя, что царь Давид дал Урии хорошую должность в армии, что Соломон завел себе тысячу жен, а потом стал ныть, что все суета. Во Франции нет атеистов, к Господу Богу не осталось уважения даже настолько, чтобы кто нибудь утруждал себя его отрицанием. Сколь много совершил уже Господь, чтобы излечить мир от зла? В Моисеевы времена он творил чудо за чудом, позже он допустил, чтобы его самого бичевали и распяли во образе Христа, наконец в образе Анфантена он ради спасения мира сделал самое невероятное: В конце концов им, быть может, овладеет безумие отчаяния и он разобьет свою голову о мироздание…. Из рая выгнали только Адама и Еву. Как же выбрались оттуда на свободу львы, орлы, блохи, обезьяны и т. Позднейшие христиане не могли быть потомками тех, кого при Нероне разрывали дикие звери, а разве что потомками толп воющих зрителей. Люблю читать жития святых с конца, по мере чтения ко мне возвращается вера, что кто-нибудь из них может снова стать человеком. Анатоль Франс Тибо Средний человек не знает, что ему делать со своей жизнью, и, тем не менее, он хочет получить еще одну — вечную. Дьявол столь же необходим святым, как и Бог, ибо без искушений и соблазнов их жизнь была бы лишена всякой заслуги. Основой теологии является отсутствие разума и священный ужас наших предков перед картиной вселенной. Если бы чудеса существовали, они перестали бы быть чудесами: Марк Твен Меня беспокоят не те части Библии, которые я не понимаю, а те части, которые понимаю. Не было еще протестантского мальчика или протестантской девочки, чей ум Библия не загрязнила бы. Ни один протестантский ребенок не остается чистым после знакомства с Библией. А воспрепятствовать этому знакомству нельзя… Во всех протестантских семьях мира ежедневно и ежечасно Библия творит свое черное дело распространения порока и грязных порочных мыслей среди детей. Она совершает этой пагубной работы больше, чем все другие грязные книги христианского мира, вместе взятые, — и не просто больше, а в тысячу раз больше. Ничто не поражает так, как чудо, — разве только наивность, с которой его принимают на веру. Священные писания обязательно обладают одними и теми же характерными недостатками. Все они отличаются просто трогательной бедностью фантазии. Это бросается в глаза прежде всего. Второй недостаток заключается в том, что каждое без малейшего на то права претендует на оригинальность. Каждое широко заимствует у предыдущих без ссылок на источник, что, безусловно, является нечестным поступком. Каждое по очереди присваивает обветшавший реквизит предыдущих и с простодушной самоуверенностью пытается выдать его за самое свежее и последнее откровение, только что поступившее с небес. Согласно свидетельствам, полученным из третьих рук, характер любого значительного бога слагается из любви, справедливости, доброты, всепрощения, сочувствия любому страданию и желания его уничтожить. В противовес этому чудесному портрету созданному только на основе не имеющих никакой ценности слухов мы имеем получаемые нами каждый день в году, подтверждаемые нашим зрением и другими чувствами абсолютно точные доказательства того, что на самом деле этим богам совершенно чужды любовь, милосердие, сострадание, справедливость и все другие прекрасные качества, а наоборот, характер их слагается из самой чудовищной жестокости, несправедливости и кровожадной мстительности, какие только можно вообразить. Наше представление о предполагаемом характере бога опирается только на свидетельства, причем весьма сомнительные. Представления же об истинном его характере опирается на доказательства, и на доказательства неопровержимые. Более двухсот статей, каравших смертью, исчезло из свода законов, но библия, породившая их, остается. Все религии издают библии против сатаны и говорят о нем самые страшные вещи, но его оправданий нам никогда не удавалось послушать. Найдется ли отец, который захотел бы мучить своего малютку незаслуженными желудочными коликами, незаслуженными муками прорезывания зубов, а затем свинкой, корью, скарлатиной и тысячами других пыток, придуманных для ни в чем не повинного маленького существа? А затем, с юности и до могилы, стал бы терзать его бесчисленными десятитысячекратными карами за любое нарушение закона, как преднамеренное, так и случайное? С тончайшим сарказмом мы облагораживаем бога званием отца — и все же мы отлично знаем, что, попадись нам в руки отец в его духе, мы немедленно бы его повесили. Если ему случалось удачно сострить, он мог быть уверен, что не повторяет чужих шуток. Церковь тем постоянно и держится, что она — враг прогресса и ставит рогатки на его пути. Но как только прогресс побеждает, она спешит причислить это к своим заслугам. Все, что церковь проклинает, — живет; все, чему она противится, — расцветает. Человек — животное религиозное. Он единственное животное с Истинной Религией — при том с несколькими. Он единственное животное, любящее ближнее как самого себя, но вспарывающее ему горло, если его богословие неправильное. Он превратил мир в кладбище в своих искренних попытках сделать путь ближнего своего к счастью и спасению мягким… У Высших Животных нет религии. А нам говорят, что в пакибытии им не будет места. Похоже на дурной вкус. Я не боюсь исчезнуть. Прежде, чем я родился, меня не было миллиарды и миллиарды лет, и я нисколько от этого не страдал. Когда я, вдумчивый и несчастный пресвитерианин, изучаю Коран, я, вне всяких сомнений, знаю, что каждый мусульманин безумен, не во всем, но в религиозных вопросах. Я не могу доказать ему, что он безумен, невозможно доказать что-либо сумасшедшему — поскольку это часть его безумия и его подтверждение. Мустафа Кемаль Ататюрк Турки были великой нацией и до принятия Ислама. Эта религия не помогла арабам, иранцам, египтянам и другим объединиться с турками и сформировать нацию. Наоборот, она ослабила национальную идентичность турок, поразила турецкие национальные чувства и энтузиазм. И это вполне естественно, поскольку в основе магометанства лежит арабский национализм, ставящий арабов выше всех национальностей. На протяжении почти пяти столетий эти правила и теории арабского шейха и интерпретации поколений ленивых и никчемных священослужителей определяли основы гражданского и уголовного права в Турции. Они определили основы Конституции, детали жизни каждого турка, приема пищи, время, в которое он должен вставать с постели и ложиться спать, форму одежды, рутину акушерки, принимающей роды его детей, то, что он узнает из школьной программы, его обычаи, его мысли, даже его самые интимные привычки. Ислам — это богословие аморального араба, это мертвая вещь. Возможно, она вполне подходит для племен, живущих в пустыне. Но она не подходит для современного, прогрессивного государства. Это всего лишь цепи, на которых священослужители и плохие правители держат народ. Правитель, который нуждается в религии, слабак! Слабак не должен быть у власти. Джордж Бернард Шоу Если вы предоставите ваши законы судьям, а вашу религию священникам, то вскоре обнаружится, что у вас нет ни законов, ни религии. Теперь невежда тот, кто образован по Библии… Попробуйте выдержать экзамен на занятие любой должности, отвечая по Библии на вопросы экзаменаторов. Вам повезет, если вы только провалитесь, а не будете зарегистированы как сумасшедший. Точка зрения, будто верующий более счастлив, чем атеист, столь же абсурдна, как распространенное убеждение, что пьяный счастливее трезвого. Традиция кровавых жертвоприношений, согласно которой можно подкупить мстительного и разгневанного бога козлом отпущения и отвратительно жестоким жертвоприношением, сохраняется даже в Новом завете, где она освящает пытку и предание смерти Иисуса римским правителем Иерусалима, обожествляя это страшное дело на манер Ноя, как средство, благодаря коему все мы можем обманывать свою совесть, увиливать от моральной ответственности и наш позор превращать в радость. Почему мы должны прислушиваться к советам папы римского относительно секса? Если он об этом что-то знает, так ведь он не должен! Агностик — это самый обыкновенный атеист, у которого не хватает смелости признаться в своих взглядах. Ислам очень многообразен, но всегда свирепо нетерпим. Или вы принимаете Аллаха, или вам перерезает горло тот, кто принимает его, и, благодаря этому, попадает в рай, а вас посылает в ад. Фридрих Ницше Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой. В сущности, между религией и настоящей наукой нет ни сродства, ни дружбы, ни вражды: Церковь — как раз то, против чего проповедовал Христос, и с чем он заповедовал своим ученикам бороться. Иоганн Готфрид Гердер В физической природе мы никогда не ссылаемся на чудеса: Неужели же царство человечности со своими силами, с происходящими в нем переменами и страстями должно быть выключено из этой природной цепи? Лев Толстой Героический выход — по-моему, тот, чтобы священник, собрав своих прихожан, вышел к ним на амвон и, вместо службы и поклонов иконам, поклонился бы до земли народу, прося прощение у него за то, что вводил его в заблуждение. То, что я отвергаю непонятную троицу и не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю о боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо…. В периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман, только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением. Все это слово есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими. Артур Шопенгауэр Вера и знание — это две чаши весов: Koстры Джoрдaнo Брунo и Вaнини были еще свежи в пaмяти: В этой книге мы находим самые печальные и беднейшие формы теизма. Многое, возможно, потеряно в переводе, но я не смог обнаружить в Коране ни одной ценной идеи. Маркиз Де Сад Этот, ваш, чудовищный Бог! Он, как с бараном, разделался со своим сыном. Во что же он превратит меня? Шарль Луи Монтескье Религии, наиболее близкие друг к другу, в то же время и наиболее враждебны одна другой. Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, которых простой порядочный человек не нашел бы. Следовало бы непрерывную праздность поместить среди мучений ада, а ее поместили в число блаженств рая. Это несчастье для человеческой природы, когда религию определяет завоеватель. Магометанская религия, которая говорит языком меча, по прежнему действует на людей тем разрушительным духом, которым она была создана. Энтони Флу У меня Ислам ассоциируется ни с чем иным, кроме как с отвращением и страхом, из-за его принципиальной приверженности к завоеванию мира… С позиций марксистской теории Ислам — идеология для объединения и обоснования арабского империализма. Между Новым Заветом и Кораном нет никаких параллелей. Чтение Корана, скорее, наказание, чем удовольствие… Пророк, хотя и обладал искусством убеждения, был малограмотным и плохо осведомленным о Ветхом Завете и аспектах, связанных с Богом… Иисуса можно назвать чрезвычайно интересной и харизматической фигурой, с которой Пророк Ислама не идет ни в какое сравнение. Коран призывает к вере и подчинению и, разумеется, рассчитан на то, чтобы внушать страх, если не ужас и уж никак не любовь. Август Бебель Если в настоящее время церковь и не угнетает в такой мере, как раньше, то повинны в этом не священники, не служители церкви, а общий прогресс человечества, который оказался победителем, несмотря на священников и церковь и вопреки им. Нравственность и мораль существуют и без религии; противоположное могут утверждать только простаки или лицемеры. Нравственность и мораль суть выражение понятий, которыми регулируются взаимные отношения между людьми и их поведение, тогда как религия обнимает собою отношения людей к сверхъестественному существу. Религиозные догмы и учения будут расшатываться все более и более по мере того, как освоение естественнонаучных знаний и культурно-исторических исследований будет становиться доступным все более широкому кругу людей. Томас Пейн Терпимость — не противоположность нетерпимости, а ее подделка. Обе — разновидности деспотизма. Первая удерживает свободу совести, вторая — топчет. Тот, кто хочет обезопасить собственную свободу, должен охранять даже врага от притеснений. Тот же, кто преступает свой долг, создает прецедент, который позже нанесет ответный удар. Для счастья человека важно, чтобы он был верным своей совести. Неверность не состоит ни в вере, ни в неверии — она в том, что веришь в одно, а исповедуешь веру в другое. Когда народ боится правительства — это тирания. Когда правительство боится народа — это свобода. Оскар Уальд Как только каннибалам начинает угрожать смерть от истощения, Господь, в своем бесконечном милосердии, посылает им жирного миссионера. Молитвы всегда должны оставаться безответными. Если бы они исполнялись, это были бы не молитвы, а деловые переговоры. Жюль Ренар Не знаю, существует ли Бог, но для его репутации было бы лучше, если бы он не существовал. Виталий Гинзбург Излюбленным приёмом защитников религии являются ссылки на взгляды великих людей. Авторитет некоторых из них несомненен, но в данном случае спекуляции на их мнении в большинстве случаев совершенно несостоятельны: Каким же аргументом в пользу существования Бога может в начале XXI века служить, например, мнение замечательного учёного Паскаля, скончавшегося в году? Несомненно, Библия остается и навсегда останется важным историческим и художественным произведением. Тот факт, что многие миллионы людей все ещё остаются религиозными, является результатом необразованности широких масс. Достаточно сказать, что сегодня на земном шаре около миллиарда человек, то есть примерно шестая часть всего населения, не умеют читать и писать. А среди тех, кто это умеет, подавляющее большинство не знакомы с азами современных физики и биологии. Их вера в Бога вполне аналогична вере в гороскопы. Гарри Гаррисон В варварских религиях примитивных миров научными фактами и не пахнет, хотя они призваны объяснить все на свете. А не сомневается он потому, что верит. Мнимая логика строит замкнутый круг, на который не дозволено покушаться. Антон Антонов Возлюби ближнего своего — так учил Иисус, и это общеизвестно. Споры вызывает другой вопрос — кого отнести к ближним. Кажется — что может быть бесспорнее? А ведь это как раз та самая туманная догма, которая неоднозначностью своей привлекает широкие массы людей, неискушенных в тонкостях вероучения. Ведь если бы сказано было: И как же быть тогда крестоносцам, инквизиторам, конквистадорам, нацистам и террористам, чтобы, не отрицая слов Бога, без оглядки на него заниматься истреблением людей? Как уничтожать врагов, еретиков, иноверцев, нехристей и недочеловеков, если вера учит любить всех людей такими, какие они есть? Но разве она и впрямь учит этому? Ведь догма туманна и допускает разные толкования. Вера учит любить ближних. А еретики, иноверцы, нехристи и недочеловеки — разве они ближние? Ближний — это тот, кто думает так же, как ты, и делает то же, что и ты. А тот, кто отошел в сторону, тот, кто живет иначе — он уже не совсем ближний. И чем дальше его образ жизни и образ мыслей отстоит от твоего — тем меньше эта самая близость. А тех, кто не ближний — разве обязательно любить? Рассел Бренд Через дорогу была церковь: Почему не настоящие колокола? Я так и не зашел туда, но я готов поспорить, что это была церковь-робот для андроидов, где Библия была записана бинарным кодом, а у их Иисуса были лазеры в глазах и металлические когти. Святослав Логинов Привыкнув к мысли, что на небесах сидит грозный надсмотрщик, добропорядочный христианин перекладывает на бога ответственность за собственные поступки и искренне полагает, что если бы не божий запрет, он непременно стал бы насильником и убийцей. Что же, ему виднее, быть может, он и станет. А человеку неверующему приходится быть человеком самому, без помощи божественных кар. Единственный его помощник — совесть, без которой вполне может обойтись благопристойный христианин. Клод Адриан Гельвеций Отождествлять Бога и нравственность — значит впадать в идолопоклонство, значит обожествлять творения людей. Так как религиозная мораль никогда не основывалась на опыте, то царство теологии всегда считалось царством мрака. Чему нас учит история религия? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучше. Кого наказывают в лице еретика или безбожника? Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови. Власть священника зависит от суеверия и тупой доверчивости народов. Ему вовсе не нужно, чтобы они были просвещенными. Чем меньше они знают, тем более покорны его решениям. Человек, говорил Фонтенель, создал бога по своему образу и подобию и не мог поступить иначе. Монахи создали представление о небесном дворе по образцу восточных дворов. Восточный государь, невидимый для большинства своих подданных, доступен только для своих царедворцев. Жалобы народа доходят до него лишь через посредство его фаворитов. Аналогичным образом монахи окружили трон царя Вселенной фаворитами под названием святых и изобразили дело так, что милость неба получается лишь благодаря вмешательству этих святых. Когда я делаю добро, я чувствую себя хорошо. Когда я поступаю плохо, я чувствую себя плохо. Герд Пуин Коран заявляет о себе, что он ясен и понятен, но если вы прочитаете его, вы увидите, что каждое пятое предложение в нем не имеет смысла. Многие мусульмане скажут вам, что это не так, но факт заключается в том, что пятая часть Корана просто непонятна. Это то, что вызывает беспокойство в отношении традиционных переводов. Если Коран не понятен, и если он не может быть понят даже на арабском, то он не переводим на любой язык. Вот чего боятся мусульмане. Законы пишутся для обыкновенных людей, поэтому они должны основываться на обыкновенных правилах здравого смысла. Стряхните с себя все страхи и угодливые предрассудки, перед которыми по-рабски пресмыкаются слабые умы. Пусть руководит Вами разум, поверяйте ему каждый факт, каждую мысль. Не бойтесь поставить под сомнение само существование Бога, ибо если Он есть, то ему более придется по душе свет разума, нежели слепой страх. Подобно тому как ведьм приводят в ужас первые признаки рассвета, священники различных сект страшатся достижений науки, злобно косясь на роковую обличительницу, сулящую крах кормивших их хитроумных уловок. Чарльз Дарвин Часто самоуверенно утверждали, что происхождение человека никогда не может быть узнано; но невежество гораздо чаще приводит к самоуверенности, нежели знание: Чем больше мы познаем неизменные законы природы, тем все более невероятными становятся для нас чудеса. Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, или рационализма, на протяжении второй половины моей жизни. Карл Маркс Чем больше человек вкладывает в бога, тем меньше остается в нем самом. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа. Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрел себя, или уже снова себя потерял. Александр Герцен Религия — это главная узда для масс, великое запугивание простаков, это какие-то колоссальных размеров ширмы, которые препятствуют народу ясно видеть, что творится на земле, заставляя поднимать взоры к небесам. Многие думают, что это гордость мешает верить. Но отчего гордость не мешает учиться? Что может быть смиреннее работы мыслителя, наблюдающего природу? Он исчезает как личность и делается одним страдательным сосудом для обличения, для привлечения к сознанию какого-нибудь закона. Он знает, как он далек от полного ведения, и говорит это. Сознание о том, чего мы не знаем, своего рода начало премудрости. Перед высокомерным уничижением верующего не только гордость труженика науки ничего не значит, но гордость царей и полководцев теряется и исчезает. Да и как же ему не гордиться — он знает безусловную, несомненную истину о боге и о мире; он знает не только этот, но и тот свет, он смиренен, даже застенчив от избытка богатства, от уверенности. Это странное сочетание неестественной гордости с неестественным смирением принадлежит христианскому воззрению. Религиозному воззрению любовь к истине, к делу, потребность обнаруживания себя, потребность борьбы с ложью и неправдой, словом, деятельность бескорыстная, непонятна. Религиозный человек свечки грошовой даром богу не поставит, это ему все векселя на будущую болезнь, на будущий урожай, наконец, на будущую жизнь. Я не смею находить бескорыстной молитву, потому что мне придется, чтобы спасти ее от своекорыстия, признаться, что то, что она просит, не произойдет на самом деле или вовсе невозможно. Он слишком задавлен, слишком несчастен, чтоб не быть суеверным. Не зная, куда склонить голову в тяжелые минуты, в минуты человеческого стремления к покою, к надежде, окруженный стаей хищных врагов, он придет с горячей слезой к немой раке, к немому телу — и этим телом и этой ракой его обманут, его утешат, чтоб он не попал на иные утешения. Сегодня здешние крестьяне, испуганные страшным летом, видя хлеб и луга погибающими от дождей, служили молебен. Печально и с какой-то торжественностию шли они в церковь. Мне стало их вдвое жаль. И там им не будет расправы, не будет справедливости. Дети, они верят, что сила молитвы, сила воли и доверие на помощь божию поправит погубленное свирепой случайностью, — и обманутся! Что сказали бы вы человеку, который бы вас спросил: Религия — это всего лишь крепкая узда для масс, самое страшное пугало для простаков, высокая ширма, которая мешает народу ясно видеть то, что происходит на земле, заставляя его возводить взор к небесам. Оноре де Бальзак Дружба двух святош делает более зла, чем открытая вражда десяти негодяев. Алексис де Токвиль Я много изучал Коран. Я закончил свое исследование с убеждением, что было лишь несколько религий в мире настолько же смертельных для человечества, как религия Мухаммеда. В этом основная причина упадка мусульманского мира. Хоть религия Мухаммеда и менее абсурдна, чем многобожие, однако его социальные и политические тенденции более абсурдны, поэтому я рассматриваю Ислам как форму упадка, а не прогресса по отношению к язычеству. Эрнст Майр Религиозность — просто один из побочных продуктов нашего видового поведения. Довольно вредный, надо отметить. Фрэнк Герберт Религия есть соперничество взрослого и живущего в нём ребёнка. Религия — это инкапсулированные прошлые верования: И всегда окончательной невысказанной заповедью является: Зигмунд Фрейд Нет ни одного человека, способного отказаться от наслаждения; даже самой религии приходится обосновывать требование отказаться от удовольствия в ближайшее время обещанием несравненно больших и более ценных радостей в некоем потустороннем мире. Когда дело идет о вопросах религии, люди берут на себя грех изворотливой неискренности и интеллектуальной некорректности. Если религия не может продемонстрировать ничего лучшего в своих усилиях дать человечеству счастье, культурно объединить его и нравственно обуздать, то неизбежно встает вопрос, не переоцениваем ли мы ее необходимость для человечества и мудро ли мы поступаем, основываясь на ней в своих культурных запросах. Кто-нибудь сочтет нужным возразить: В самом деле, почему бы и нет? Как никого нельзя принуждать к вере, так же нельзя принуждать и к безверию. Но пусть человек не обманывается в приятном самообольщении, будто в опоре на такие доводы его мысль идет правильным путем. Незнание есть незнание; никакого права верить во что бы то ни было из него не вытекает. Ни один разумный человек не станет в других вещах поступать так легкомысленно и довольствоваться столь жалким обоснованием своих суждений, своей позиции. Он себе это позволяет только в самых высоких и святых вещах. В действительности он просто силится обмануть себя и других, будто еще прочно держится религии, хотя давно уже оторвался от нее. Философы начинают непомерно расширять значения слов, пока в них почти ничего не остается от первоначального смысла. Кто не делает этого шага, кто смиренно довольствуется мизерной ролью человека в громадном мире, тот скорее нерелигиозен в самом прямом смысле слова. Научный дух вырабатывает определенный род отношений к вещам нашего мира; перед явлениями религии он на некоторое время останавливается, колеблется, наконец, переступает и здесь через порог. Этот процесс нельзя прекратить, чем больше людей приобщается к сокровищам знания, тем шире распространяется отход от религиозной веры, сперва только от ее устаревших, шокирующих форм, а потом и от ее основополагающих предпосылок. Задумайтесь над тревожным контрастом между сияющим умом здорового ребенка и слабоумием среднего уровня взрослого. Так ли уж невероятно, что именно религиозное воспитание несет на себе большую часть вины за это прогрессирующее помрачение? Мне кажется, пришлось бы очень долго ожидать, пока не испытывающий нажима ребенок сам начал бы строить идеи относительно бога и вещей, потусторонних этому миру. Не исключено, что его идеи приняли бы то же направление, по которому они пошли у его предков, но никто не ждет, пока он разовьет их сам, ему преподносят религиозные учения в возрасте, когда у него нет ни интереса к ним, ни способности осмыслить их значимость. Замедление сексуального развития и опережение религиозного влияния — это ведь два основных пункта в программе сегодняшней педагогики, не правда ли? Потом, когда пробудится мысль ребенка, религиозные учения в его сознании уже неприкосновенны. Неужели Вам кажется, что для усиления мыслительной функции так уж полезно, чтобы столь важная область оставалась закрытой для мысли под угрозой адской кары? Если человек однажды уговорил себя без критики принять все нелепицы, преподносимые ему религиозными учениями, и даже не заметить противоречия между ними, то слабость его ума уже не должна нас слишком удивлять. А между тем у нас нет другого средства для овладения природой наших влечений, чем наш разум. Как можно ожидать от лиц, стоящих под властью мыслительных запретов, что они достигнут идеала душевной жизни, примата разума? Я соответственно возражаю Вам, когда Вы приходите к выводу, что человек в принципе не может обойтись без иллюзорного религиозного утешения, что без него он якобы не вынес бы тягот жизни, жестокой действительности. Да, но только человек, в которого Вы с детства вливали сладкий — или кисло-сладкий — яд. А другой, воспитанный в трезвости? Кто не страдает от невроза, тот, возможно, не нуждается в наркотических средствах анестезирования. Конечно, человек окажется тогда в трудной ситуации, он должен будет признаться себе во всей своей беспомощности, в своей ничтожной малости внутри мирового целого, раз он уже не центр творения, не объект нежной заботы благого провидения. Он попадет в ситуацию ребенка, покинувшего родительский дом, где было так тепло и уютно. Но разве неверно, что инфантилизм подлежит преодолению? Вы защищаете проигрышное дело. Мы можем сколь угодно часто подчеркивать, что человеческий интеллект бессилен в сравнении с человеческими влечениями, и будем правы. Но есть все же что-то необычное в этой слабости; голос интеллекта тих, но он не успокаивается, пока не добьется, чтобы его услышали. В конце концов, хотя его снова и снова, бесконечное число раз ставят на место, он добивается своего. Это одно из немногочисленных обстоятельств, питающих наш оптимизм относительно будущего человечества, но и одно само по себе оно много что значит. Люди жалуются на ненадежность науки, она якобы провозглашает сегодня законом то, что следующее поколение сочтет ошибкой и заменит новым, столь же недолговечным законом. Но это несправедливо и отчасти неверно. Смена научных мнений — это развитие, прогресс, а не разрушение. Закон, вначале считавшийся безусловно верным, оказывается частным случаем какой-то более широкой закономерности или модифицируется другим законом, открытым позднее; грубое приближение к истине вытесняется более тщательным и точным, а то, в свою очередь, ожидает дальнейшего усовершенствования. В некоторых областях еще не преодолена та фаза исследования, когда подвергаются проверке гипотезы, которые вскоре будут отброшены как неудовлетворительные; а в других уже выявлено достоверное и почти неизменное ядро знания. Делались, наконец, попытки в корне обесценить научный труд тем соображением, что, будучи привязано к условиям нашей собственной природной организации, научное познание способно дать лишь субъективные результаты, тогда как действительная природа внеположных нам вещей остается для нас недоступной. При этом упускают из виду ряд моментов, решающих для понимания научной работы: Нет, наша наука не иллюзия. Иллюзией, однако, была бы вера, будто мы еще откуда-то можем получить то, что она неспособна нам дать. Домогаться, чтобы законы Вселенной были отменены ради одного, и притом явно недостойного просителя. Человек, принимающий на себя ведение наших духовных дел с целью улучшения своих земных. Совокупность первоначальных верований народа о его происхождении, древнейшей истории, героях, богах и пр. Книга, которую магометане в безумии своем считают боговдохновенной, но которая, как известно христианам, является лишь злостными выдумками, противоречащими Священному писанию. Знаменитая книга, в которой Иоанн Богослов сокрыл все, что он знал. Откровение сокрытого совершается комментаторами, которые не знают ровно ничего. Боговдохновенные книги нашей святой религии в отличие от ложных и нечестивых писаний, на которых основаны все прочие верования. Папа Иоанн Павел II Наука помогает религии очиститься от ошибок и суеверий; религия помогает науке освободиться от идолопоклонства и претензий на абсолютный характер найденных ею истин. Так они выводят друг друга в более широкий мир, где только и возможно их взаимное процветание. Папа пытается взять врага посильнее под руку, потому что так выгоднее, или он намекает на претензии самой Церкви? Герберт Уэлс Следующие четыре года до самой своей смерти в году Магомет распространял свою власть на всю Аравию. Под конец своей жизни он женился на множестве женщин, и вообще, по нынешним понятиям, его жизнь не была слишком уж примерной. Похоже, что в этом человеке уживались значительные гордыня, жадность, хитрость, способность к самообману, но и совершенно откровенная религиозная страстность. Он составил книгу указаний и толкований, Коран, которую ему якобы надиктовал сам Бог. С религиозной и философской точек зрения ничем особым своего божественного происхождения Коран не выдает. Альберт Эйнштейн Сообщения о моей религиозности являются чистейшей ложью. Ложью, которая настырно повторяется! Я не верю в личного Бога. Свое отношение к Богу я выражал ясно и никогда не отказывался от своих слов. Если же что-то из моих высказываний может показаться кому-то религиозными, то это, вероятно, — мое безграничное восхищение структурой мира, которую нам показывает наука. Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании и общественных связях. Никакой религиозной основы для этого не требуется. Было бы очень скверно для людей, если бы их можно было удерживать лишь силой страха и кары и надеждой на воздаяние по заслугам после смерти. Что я вижу в Природе — это изумительное строение, которое мы можем постигнуть лишь очень неполно, и которое должно наполнить мыслящую личность чувством смирения. Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании, на социальных связях и потребностях; нет нужды ни в какой религиозной основе. Человека ждет поистине скудная жизнь, если ему приходится ограничивать себя страхом наказания и надеждой на вознаграждение после смерти. Если люди хороши только из-за боязни наказания и желания награды, то мы действительно жалкие создания. Мохандас Ганди Наиболее гнусные и жестокие преступления, записанные в истории, совершались под предлогом религии или столь же благих намерений. Мне нравится Христос, мне не нравятся Христиане. Эти ваши христиане так непохожи на этого вашего Христа. Махатма Ганди Тот, кто утверждает, что религия не имеет ничего общего с политикой, не знает, что такое религия. Бернард Льюис Золотой век Ислама и равные права в Испании являются мифом, вера в этот миф есть результат, причина которого в еврейских симпатиях к Исламу. Этот миф был изобретен евреями в XIX веке в Европе как упрек христианам. С самого начала, в течение первых веков своего формирования, христианство было отделено и даже находилось в состоянии противоборства с государством, а частью государства оно стало гораздо позже. Со времен своего основателя Ислам был основой теократического государства, тождественность религии и государственной власти оставило неизгладимый отпечаток в памяти и сознании верующих благодаря священным писаниям, истории и опыту. Сергей Мусаниф Сложно, понимаете ли, ожидать практического совета от человека, чья организация вот уже две тысячи лет занимается одной только теорией. Стивен Хокинг Есть фундаментальная разница между религией, основанной на догмах, и наукой, основанной на наблюдениях и логике. Наука победит, потому что она работает. Роберт Льюис Робинсон Верующие молят бога, чтобы он не дал им впасть в искушение, которое он сам же и посылает…. Что это за прикол такой — клясться Богом? Почему, если ты Богом клянёшься, это значит, что ты говоришь правду? Лично на меня это не действует! Если бы меня спросили: Я никогда не вступил бы в группу, чьим символом является человек, приколоченный к двум кускам дерева. Особенно если этот человек — я сам. Есть кое-что, что говорят после чьей-то смерти, и это связано с верой, скоторой у меня серьёзные проблемы. Это случается уже после церемонии похорон, в доме, когда все вернутся. Семья, любимые и скорбящие по умершему возвращаются в дом, едят, выпивают и предаются воспоминаниям о нём. И рано или поздно кто-то гарантированно скажет следующее: Это поэтично и возвышенно, и суеверных людей это немного успокаивает — но этого не существует. Но если бы оно существовало — если бы — и если бы кому-нибудь как-то удалось пережить смерть в нефизической форме, то, по-моему, он был бы слишком занят другими небесными занятиями, чем стоять посреди Рая и лыбиться вниз на живых людей. Что это ещё за вечность такая? Я полностью поддерживаю разделение Церкви и Государства. Полагаю, эти два учреждения и сами напортачили достаточно, посему они оба — неминуемая смерть. Чемпион всех времен и народов по ложным обещаниям и громким заявлениям, это — религия! История, которую вам предлагает религия, попросту является величайшей чепухой. Вдумайтесь только — религия убедила людей, что существует невидимый мужик, живущий на небесах и наблюдающий за вами каждый день, каждую минуту. И у невидимого мужика есть специальный список из 10 вещей, которые он не любит, чтобы вы делали! И если вы сделаете хоть что-то из этого списка — у него есть специальное место, полное огня, дыма, страдания, боли, куда он отправит вас, чтобы вы мучались, горели, задыхались и плакали, на веки вечные, до скончания времен! Но… он любит вас! Если бы Иисус жил в наши дни, то христиане носили бы на своих цепочках кулоны в виде человека на электрическом стуле. Разве не странно, что половина людей на планете — итальянцы, немцы, испанцы, французы, русские, африканцы… все они поклоняются мёртвому еврею, приколоченному к двум кускам дерева? Уверяю вас, если люди когда-нибудь найдут ответственного за то, что происходит на Земле, они тут же убьют его. Война, болезни, смерть, разрушения, голод, разврат, нищета, пытки, преступность, коррупция и ледниковый период. Если это лучшее, на что Бог способен, то я не впечатлён. Подобные результаты не подходят для резюме совершенного существа. Ричард Докинз Я выступаю против религии потому, что она учит нас удовлетворятся незнанием окружающего мира. Широко бытует принятое в нашем обществе почти всеми, включая неверующих людей, мнение, что религиозные верования особенно легко оскорбить и поэтому их нужно окружать исключительно деликатным обращением, на порядок превышающим традиционное уважение, которое любой человек должен выказывать окружающим. Но на самом деле, религия не заслуживает большего уважения, чем любое другой предмет изучения. Ни один здравомыслящий человек не допустит, чтобы факт недоказуемости вымысла летающих чайников и фей послужил решающим доводом в важном споре. Мы не считаем себя обязанными тратить время на опровержение мириад вымыслов, порожденных богатством фантазии. Когда меня спрашивают о моих атеистических убеждениях, я всегда с удовольствием отвечаю, что собеседник сам является атеистом в отношении Зевса, Аполлона, Амона Ра, Митры, Ваала, Тора, Одина, Золотого тельца и Летающего Макаронного Чудища. Просто я добавил в этот список еще одного бога. Часто повторяют избитую фразу и, в отличие от многих избитых фраз, она неверна о том, что наука отвечает на вопрос как, но только теология может ответить на вопрос почему. Но что же такое этот вопрос почему? Не каждое начинающееся с почему предложение в английском языке является правомерным вопросом. На некоторые вопросы отвечать бессмысленно. Не каждый грамматически правильно составленный вопрос имеет смысл и заслуживает серьезного внимания. И даже если вопрос — настоящий и наука не может на него ответить, это не означает, что религия сможет это сделать. Стоит доказать, что ненависть носит религиозный характер, и она уже не рассматривается как ненависть. Верующие фундаменталисты предают разум. Умеренные верующие предают и разум и веру в одинаковой мере. Конечно, трудно не согласиться, что авторитет науки в вопросах морали, мягко говоря, легковесен. Но неужели нужно уступить религии право учить нас, что такое хорошо и что такое плохо? Отсутствие другого претендента на источник человеческой мудрости вовсе не означает, что религия имеет право узурпировать роль моралиста. Да и какая именно религия? Та, в которой нас воспитали? Тогда какой главе какой из книг Библии мы должны отдать предпочтение — потому что они далеко не единодушны, а некоторые — в глазах любого порядочного человека — довольно гнусны? Все ли сторонники буквального толкования Библии достаточно ее читали и знают, что за супружескую измену, сбор хвороста в субботу и непослушание родителям полагается смертная казнь? Если мы вслед за большинством просвещенных современных приверженцев откажемся от Второзакония и Левита, то на основе каких критериев нам следует решать, каких моральных законов придерживаться? Или нужно покопаться в обилии мировых религий и выбрать ту, мораль которой нас устраивает? Тогда, опять же, на основе каких критериев делать выбор? И если у нас уже имеется собственный независимый критерий для оценки моральных достоинств различных религий, может быть, стоит обойтись без посредника и самостоятельно заняться рассмотрением моральных проблем? Какими бы чудесами ни заработал Григорий Чудотворец свое прозвище, чудо ясности изложения мыслей в их число не входит. Был ли у Иисуса реальный отец, или его мать во время его рождения была девственницей? Вне зависимости от того, сохранилось ли для решения этого вопроса достаточно доказательств, он тем не менее продолжает быть строго научным вопросом, на который теоретически можно дать однозначный ответ: Поднял ли Иисус Лазаря из гроба? Ожил ли он сам через три дня после распятия? На каждый из этих вопросов имеется ответ, и вне зависимости от того, можем ли мы в настоящее время его получить на практике, это ответ строго научный. Методы доказательства, которые мы бы использовали, получи мы вдруг что, конечно, маловероятно неоспоримые факты, были бы совершенно и полностью научными. Да, это так — очень противоестественное. Беда в том, что противоестественно и всеобщее благосостояние. Разве сторонников буквального прочтения не должен волновать тот факт, что, описывая родословную Иосифа от царя Давида, Матфей упоминает двадцать восемь промежуточных поколений, а Лука — сорок одно? Более того, в обоих перечнях практически не встречается одинаковых имен! И вообще, если Иисус действительно родился в результате непорочного зачатия, то родословная Иосифа тут ни при чем и ее нельзя использовать как подтверждение того, что в лице Иисуса исполнилось ветхозаветное пророчество о грядущем происхождении мессии из колена Давидова. Представьте, что, умерев, вы сталкиваетесь не с кем иным, как с Ваалом, не менее ревнивым, как утверждают, чем его старый конкурент Яхве. Если находится явный пробел, то автоматически полагается, что перед нами — дело рук божьих. Ученых же волнует другое. Признание своего невежества в определенных вопросах является необходимой частью научного процесса; более того, отсутствие знания воспринимается как призыв к будущим победам. Мистики обожают тайны и во что бы то ни стало стараются их сохранить. Ученые их любят по другой причине: Мир изумился бы, если бы узнал, как много самых блестящих личностей, самых выдающихся, даже в глазах рассудительных и благочестивых обывателей, людей проявляют полный скептицизм по отношению к религии. Я не буду стараться никого намеренно оскорбить, но и не собираюсь надевать белые перчатки и выказывать более почтения религии, чем сделал бы это в отношении любых других предметов исследования. Ветхозаветный бог является, возможно, самым неприятным персонажем всей художественной литературы: Но что, если бог попросту занимает место, которое лучше было бы заполнить чем-то другим? Любовью к этой жизни в реальном мире, а не ожиданием другой, за могильной чертой? Безусловно, предстоит еще много работы, которая, не сомневаюсь, будет выполнена. Советы его апологетов ученым можно выразить следующим образом: И не надо — бросьте все и объявите, что это дело рук бога. Не знаете, как появляются нервные импульсы? Не понимаете, как мозг регистрирует и хранит памятные события? Поразительная сложность фотосинтеза вас затрудняет? Бросьте, пожалуйста, ломать голову над загадками, признайте свое поражение и молите господа. Дорогие ученые, не решайте ваши головоломки. Несите их нам, а уж мы-то найдем им применение. Не покушайтесь, проводя свои исследования, на драгоценное невежество. Святой Августин сказал об этом довольно откровенно: Имя ему — порок любопытства. Просто я добавил в этот список ещё одного бога. Я благодарен своим родителям за их убежденность в том, что детей надо учить не тому, что думать, а как думать. Если, в достаточной мере ознакомившись с объективными научными фактами, они вырастут и решат, что Библия действительно несет буквальную правду или что на их жизнь влияют Марс и Венера, это их личное дело. Самое важное здесь — чтобы выбор, какого взгляда придерживаться, делали они сами; чтобы он не был насильно навязан решением родителей. Трудно сказать, почему переход от многобожия к единобожию сам по себе считается прогрессивным, позитивным событием. Но что меня больше всего поражает в идее чистилища — это представляемые теологами в ее подтверждение доказательства, настолько очевидно неубедительные, что беззаботная уверенность, с которой они преподносятся, кажется от этого еще более комичной. Вот в чем состоят главные доказательства существования чистилища: Следовательно, чистилище существует, иначе наши молитвы не имели бы смысла. Что и требовалось доказать! Вспомните что-нибудь из детства. Какое-нибудь яркое воспоминание, что-нибудь, что вы можете увидеть, почувствовать, может быть, даже различить запах, будто вы всё ещё находитесь там. Ведь вы были там, верно? Иначе откуда бы вы всё это помнили? Но знаете, в чём парадокс? Вас там не было. Ни одного из составляющих сейчас ваше тело атомов не было там в тот момент. Материя перетекает с места на место и на мгновение собирается вместе, чтобы стать вами. Следовательно, вы — это не то, из чего вы сделаны. И если у вас от этого не пробежал по спине озноб, перечитайте ещё раз, потому что это очень важно. Я пытаюсь доказать, что, откуда бы ни появилась современная мораль, источник её — никак не Библия. А каким нравственным критерием вы пользуетесь, решая, какие из глав — символические, а какие — нет? Говорят, что великий мастер запугивания людей посредством кинематографических уловок Альфред Хичкок как-то раз, проезжая в машине по Швейцарии, неожиданно указал рукой из окна и сказал: У дороги, беседуя с маленьким мальчиком, положив руку ему на плечо, стоял священник. Высунувшись из машины, Хичкок завопил: Беги, если тебе жизнь дорога! Почему Бога считают объяснением чего-либо? Объяснение чего-либо делом рук божьих обычно означает, что говорящий понятия не имеет о происходящем и поэтому приписывает авторство недостижимому и непостижимому небесному волшебнику. Спросите, откуда этот парень там взялся, и, могу поспорить, в ответ услышите невнятные псевдофилософические заявления, что он всегда был или что он обитает вне границ природы. Объяснением это, конечно, не назовешь. Тема зародышей, похоже, оказывает на многих верующих поистине гипнотическое воздействие. Мать Тереза Калькуттская, принимая Нобелевскую премию, прямо сказала в своей речи: Как можно серьёзно относиться к мнению женщины, делающей такие сногсшибательные заявления, а тем более всерьёз считать её достойной Нобелевской премии? Вера может быть очень и очень опасной, и расчётливо вбивать её в восприимчивую голову невинного ребёнка — большое зло. Между прочим, религиозный студент может придти в замешательство, недоумевая зачем Бог создаёт проблемы, снабжая хищников красивой адаптацией для ловли добычи, при этом другой рукой снабжая добычу красивой адаптацией, препятствующей этому. Видимо Он наслаждается этим спортом как зритель. Все ли сторонники буквального толкования Библии достаточно её читали и знают, что за супружескую измену, сбор хвороста в субботу и непослушание родителям полагается смертная казнь? Можно рассматривать Библию как увлекательное поэтическое художественное произведение, но я не стал бы давать её маленьким детям в качестве образца для подражания. Оболваненный верующий, защищённый от страха смерти предвкушением рая для героев, достоин почётного места в истории боевых вооружений — в одном ряду с луком, боевым конём, танком и кассетной бомбой. Если вы утверждаете, что в отсутствие бога вас ничто не удержит от совершения разбоя, насилия и убийства, ваша аморальность несомненна, и остальным стоит посоветовать держаться от вас подальше. Если же, с другой стороны, вы сознаетесь, что будете продолжать быть хорошим и в отсутствии божественного надзора, то тем самым вы неизбежно подрываете заявление о необходимости бога для нравственного поведения. Приписывание всему целесообразности называется телеологией. Дети — прирожденные телеологи и могут остаться таковыми до конца своих дней. Педоморфоз — это сохранение у взрослой особи детских свойств. Против безропотного согласия с идеей спонтанного появления столь невероятных вещей бунтуют не только ученые — возмущается сам здравый смысл. Это безобразное проявление бездумной, самоублажающей склонности к фантазиям. Если даже шансы самопроизвольного зарождения жизни на планете составляют один к миллиарду, это исключительно маловероятное событие тем не менее произойдет на миллиарде планет. Мы сверхактивно занимаемся поисками целенаправленности и чьей-то воли там, где её нет, и подозреваем злой или благой умысел в равнодушии природы. Ничто не мешает человеку, будучи атеистом, быть счастливым, уравновешенным, глубоко интеллигентным и высокоморальным. Религиозные воины ведутся под знамением религии, и в ходе истории они происходили с ужасающей частотой. Но не могу вспомнить хоть одной войны, которая велась бы во имя атеизма. То, что мы воспринимаем как реальный мир — это не подлинный реальный мир без прикрас; это модель реального мира, настроенная и отрегулированная при помощи данных, получаемых органами чувств; это модель, организованная таким образом, чтобы с её помощью можно было успешно взаимодействовать с реальным миром. Особенности модели зависят от того, о каком жи-вотном идёт речь. Летающему животному требуется модель, значительно отличающаяся от моде-ли бегающего, карабкающегося или плавающего животного. Модель хищника отличается от модели травоядного, хотя их миры неизбежно перекрываются. Многие поколения самок выбирали ярко окрашенных самцов, а не скучных коричневых особей, которыми самцы, несомненно, остались бы, не займись самки селекцией. Бог, способный постоянно контролировать и исправлять состояние каждой отдельной частицы Вселенной, не может быть простым. Его существование само требует грандиозного объяснения. Папа Иоанн Павел II причислил к лику святых и блаженных больше людей, чем все его предшественники за предыдущие несколько столетий; особенно он почитал Деву Марию. Его многобожеские симпатии ярко проявились в году, когда после произошедшего в Риме покушения на его жизнь он приписал своё спасение вмешательству Фатимской богородицы: Невольно возникает вопрос, почему она не отвела пулю совсем. Кому-то может показаться, что команда хирургов, оперировавшая папу в течение шести часов, также заслуживает толику признания, хотя, может, и их руками водила божья матерь. Но что интересно, так это убеждение папы, что пулю отвела не просто богородица, а именно Фатимская богородица. Видимо, Лурдская, Гвадалупская, Междугорская, Акитская, Зейтунская, Гарабандальская и Нокская богоматери были заняты в то время другими делами. Из-за религии жизнь верующего и окружающих может оказаться в опасности. Тысячи людей подвергались за веру мучениям, часто от рук фанатиков, чьи убеждения лишь весьма незначительно отличались от верованийих жертв. Поглощаемые религией ресурсы порой достигают колоссальных размеров. Для строительства средневекового собора требовались сотни человекостолетий труда, однако результат не служил ни для жилья, ни для какой-либо другой утилитарной цели. Одна милая шестилетняя девочка, хорошо мне знакомая, верит в Деда Мороза и хочет, когда вырастет, стать зубной феей. Если вы расскажете этой девочке о ведьмах, превращающих принцев в лягушек, она и в это поверит. Если вы расскажете ей, что плохие дети вечно горят в аду, ей будут сниться кошмары. Я только что узнал, что эту славную, доверчивую шестилетнюю девочку послали на неделю в католическую монастырскую школу. Какие у нее шансы? Вам не позволят заявить: Но вы выиграете, если скажете: А в чём, если задуматься, разница? Любой творческий разум, достаточно сложный, чтобы что-либо замыслить, может появиться только в результате длительного процесса постепенной эволюции. Творческие мыслящие существа, будучи продуктами эволюции, неизбежно появляются во Вселенной на более позднем этапе и, следовательно, не могут быть её создателями. Согласно данному определению, бог — это иллюзия, и… достаточно пагубная. Бессмысленные высказывания нужно высмеивать. Прежде чем за дело может взяться ум, мысль необходимо чётко сформулировать; но ни у кого никогда не было чёткого определения Троицы. Это просто абракадабра шарлатанов, именующих себя священниками Иисусовыми. Естественный отбор не только объясняет существование жизни; он также позволяет по-новому оценить способность науки демонстрировать, как из примитивных начальных структур, без какого-либо сознательного управления, может развиваться организованная сложность. Многие религии, например, содержат объективно невероятные, но субъективно желанные доктрины о сохранении нашей духовной сущности после физической смерти. Идея бессмертия живёт и ширится благодаря своей привлекательности. А привлекательность работает благодаря почти повсеместной тенденции человеческого сознания верить в то, чего хочется. Ах да, мы забыли, что ветхозаветная история об Адаме и Еве конечно же не буквальная, а символическая. То есть, чтобы произвести на себя впечатление, Иисус устроил собственные пытку и казнь в качестве искупительного наказания за символический грех, совершённый несуществующим лицом? И скажите — это не сумасшествие самого жестокого и отвратительного свойства? По-настоящему взрослая точка зрения состоит в том, что наша жизнь имеет ровно столько смысла, значения и полноты, сколько мы потрудимся ей придать. А потрудившись, мы в силах сделать свою жизнь поистине замечательной. Обитатели психиатрических лечебниц считают себя Наполеонами, Чарли Чаплинами, уверены, что весь мир строит против них козни, что они могут телепатически передавать свои мысли другим. Их не пытаются разубедить, но и не принимают основанные на персональных откровениях верования всерьез, главным образом потому, что число сторонников таких верований невелико. Отличие религий состоит только в гораздо большем количестве последователей. Атеизм не повод для извинений. Напротив, им нужно гордиться, высоко держать голову, потому что атеизм практически всегда свидетельствует о независимом, здравом рассудке, или даже о здоровом рассудке. Почему мы с такой готовностью верим в то, что самый лучший способ ублажить бога — это верить в него? Разве не может оказаться, что бог столь же охотно вознаградит доброту, щедрость или скромность? А что, если бог — учёный, который выше всего ценит целеустремлённый поиск истины? Почему ученые с таким робким почтением относятся к притязаниям теологов на экспертное знание по вопросам, в которых теологи безусловно имеют не больше квалификации, чем сами ученые? Если наука не в состоянии прояснить какие-то важные проблемы, почему мы должны считать, что религии это удастся? Многие религиозные люди не могут представить, как можно без веры быть хорошим или даже хотеть быть хорошим. Честное слово, не знаю, но я очень счастлив жить в такое время, когда человечество изо всех сил стремится достичь границ познаваемого. И что еще лучше — мы можем в конце концов обнаружить, что этих границ не существует вовсе. Если Бог и вправду проектировал мою спину, то это явно не лучшее из Его творений, оно наверняка доделывалось в жуткой спешке, чтобы уложиться в шесть дней. Наука искоренила оспу, защитила от смертельных ранее вирусов, может уничтожить ранее смертельные бактерии. Богословие же — не сделало ничего, но все время балабольствовало об эпидемиях, как возмездие за грех. Ну конечно был — он же жил до Дарвина. До Дарвина быть атеистом было, наверно, не так-то просто. Уинстон Черчилль Я готов к встрече с Творцом. Другое дело, готов ли Творец к такому тяжкому испытанию, как встреча со мной. Какое тяжелое проклятие налагает мусульманство на своих последователей: Результаты сказываются во многих странах — ужасные манеры, никудышное земледелие, скверные методы торговли, неуверенность существуют там, где живут и правят наследники Пророка. Нет более сильной ретроградной силы в мире. Мусульманство не только не умирает, это воинствующие и вербующие последователи религии, она уже распространилась в Центральной Африке, и не будь христианство защищено твердой рукой науки, той самой рукой, против которой она тщетно сражалась, цивилизация современной Европы могла бы пасть подобно цивилизации Древнего Рима. По магометанскому закону любая женщина должна принадлежать какому-либо мужчине — как ребенок, жена или наложница, поэтому рабство не исчезнет до конца до тех пор, пока исламская вера не перестанет быть великой силой среди людей. Моррис Уэст Им нужен нарисованный на стене святой с головой в золотом кругу. Он нужен церкви, чтобы ещё крепче привязать к себе людей: Святой нужен людям, потому что тогда они смогут встать на колени и молить о ниспослании благ, вместо того чтобы закатать рукава и трудом создать эти блага. Обычный церковный прием — подсластить пилюлю. Леонардо Да Винчи Если мы подвергаем сомнению достоверность всякой ощущаемой вещи, тем более должны мы подвергать сомнению то, что восстает против ощущений, каковы, например, вопросы о сущности бога и души и тому подобные, по поводу которых всегда спорят и сражаются. Блез Паскаль Человек никогда не делает зло с таким сладострастием, с таким изощрением и с такой жестокостью, как тогда, когда его деяния опираются на его глубокие религиозные убеждения. Всякий человек может сделать то, что сделал Мухаммед. Он не был предсказан, убивал, запрещал читать, не творил чудес. Я хочу, чтобы о Мухаммеде судили не по тому, что есть темного в его словах и чему можно приписать некий таинственный смысл, а по тому, что у него ясно — его рай и прочее. Вот где он смешон. Принимать его темноты за таинственность не верно потому, что ясность его смешна. Томас Гоббс Страх перед невидимой силой, придуманной умом или воображаемой на основании выдумок, допущенных государством, называется религией. Другим пережитком религии греков и римлян является ношение икон в процессии. Ибо греки и римляне также передвигали своих идолов с места на место в особого рода коляске, специально посвященной этой церемонии, и эту коляску римляне называли повозкой богов. Если кто-нибудь внимательно проследит то, что сообщается в книгах по истории относительно религиозных ритуалов греков и римлян, то он найдет еще больше старых пустых мехов язычества, которые наставники римской церкви по небрежности или в силу честолюбия наполнили новым вином христианства. Максим Горький Бог выдуман — и плохо выдуман! Для того, чтоб укрепить власть человека над людьми, нужен он только человеку-хозяину, а рабочему народу он — явный враг. Основная задача всех церквей была одна и та же: Илья Репин Все христианство — это рабство, это смиренное самоубийство всего, что есть лучшего и самого дорогого в человеке. Кассе Этьен Солнце мне светит в спину, а впереди дорога: Я ухожу из дому туда, где темнота. Я знаю слишком много, чтобы поверить в Бога, Я знаю слишком мало, чтоб повернуть назад. Хорхе Луис Борхес Не заслуживает содеянное человеком ни адского пламени, ни благодати небесной. Фелисте Робер де Ламеннэ Самое святое дело становится кощунством и мерзостью, если ради его торжества прибегают к преступлению. Если вам угодно провозгласить, что бог — это энергия, вы найдете бога и в куске угля. С или без религии, хорошие люди всегда поступают хорошо, плохие люди всегда поступают плохо. Но для того, чтобы хорошие люди делали плохие вещи, необходима религия. Брюс Ли Посадите в комнату десять учителей и они мирно будут беседовать. Посадите в комнате их учеников и они пересорятся. Лобсанг Рампа Ни одна из религий не располагает Ключами от Рая, и никто никогда не будет осужден на адские муки за то, что вошел в церковь в шляпе вместо того, чтобы разуться. На воротах тибетских монастырей начертаны слова: Фридрих Шиллер Просвещенный разум облагораживает нравственные чувства; голова должна воспитывать сердце. Если меня спросят, почему в моем сердце нет никакой религии, то я отвечу, что я утратил её по вине самой же религии. Роберт Грин Ингерсол Во все века лицемеры, называемые священниками, надевали короны на головы воров, называемых королями. Е сл и вы будете читать Ветхий завет с открытыми глазами и без страха, вы придете к заключению, что он не только написан людьми, но варварами, дикарями и что он совершенно не соответствует веку цивилизации. Негры представляют своего бога с черной кожей и с курчавыми волосами; монголы придают своему богу желтый оттенок и темные миндалевидные глаза. Если бы у евреев было разрешено изображать бога, мы бы увидели Яхве с густой бородой, овальным лицом и орлиным носом. Зевс был настоящий грек, а Юпитер выглядел как член римского сената. Джонатан Свифт У нас столько религий, сколько нам требуется для того, чтобы ненавидеть друг друга. Стефан Гарьчинский Религия, не идущая на компромиссы, не может быть всеобщей. Религия, идущая на компромиссы, не может быть священной. Поэтому в мусульманском мире все сферы общечеловеческой жизни находятся в состоянии слитности, смешения, лишены самостоятельности и подчинены одной подавляющей власти религии. Если личное сознание подчинено одному религиозному принципу, крайне скудному и исключительному, если человек считает себя только безразличным орудием в руках слепого, по безсмысленному произволу действующего божества, то понятно, что из такого человека не может выйти ни великого политика, ни великого учёного или философа, ни гениального художника, а выйдет только помешанный фанатик, каковы и суть самые лучшие представители мусульманства. Многие учения сходны с оконным стеклом. Мы видим истину сквозь него, но оно же и отделяет нас от истины. Истинная вера — не показная вера в храмах, проявляющаяся в обрядах, обычаях, а скрытая в сердцах, созревшая в поступках. Эммануэль Арсан Всему приходит свой срок в определенный момент. Когда-то к смертным, отягощенным страхами, подозрительностью, суевериями, недоверчивостью, явился человек и сказал: Вы — единственный род, созданный для братства: Я освобождаю вас от ваших призраков, избавляю от ваших идолов и мнимой тяжести ваших долгов. Ги де Мопассан Религии — все до одной — нелепы: Все, что есть в мире прекрасного, красивого, идеального, насаждено не Богом, а человеком и умом человеческим. Наполеон Бонапарт Религия — это то, что удерживает бедных от убийства богатых. Джон Апдайк Можно объяснить марсианину существование бензоколонок. Но будет очень сложно объяснить ему, зачем нужны все эти церкви. Джон Фаулз Даже если Бог есть, человечеству безопаснее вести себя так, будто его нет. Недаром всегда так быстро возникает альянс двух важнейших политических сил, государства и церкви. Обе эти силы заинтересованы в сохранении иллюзии, будто добрый боженька если не на земле, то на небе вознаградит тех, кто не возмущался против несправедливостей, а спокойно и терпеливо выполнял свой долг. Вот почему честная констатация того, что этот бог есть просто создание человеческой фантазии, считается худшим смертным грехом. Джон Куинси Адамс Мухаммад объявил бесконечную, уничтожительную войну против всего остального человечества частью своей религии и заповедью Корана. Вечная война против всех, кто отрицает, что Мухаммад является пророком Бога. В седьмом веке нашей эры, этот араб, совместив полномочия трансцендентного гения со сверхъестественной энергией фанатика и мошенническим духом самозванца, провозгласил себя посланником небес и обрек на запустение и обман обширную часть земли. Позаимствовав из возвышенной концепции закона Моисея доктрину одного всемогущего Бога, он связал с ней дерзкую ложь, что сам является Его пророком и апостолом. Позаимствовав из откровения Иисуса веру в бессмертную жизнь и будущее воздаяние, он унизил ее обещанием удовлетворения половых страстей. Мухаммад отравил источники человеческого счастья, унизив достоинство женщины и разрешив полигамию. Сущностью учения Мухаммада является насилие и похоть и возвышение жестокого над духовной часть человеческой природы. Жак Эллул Во многих энциклопедиях читаешь такие фразы: Но ничего не сказано о том, как распространился Ислам, и как власть в этих странах перешла в руки мусульман. Все выглядит так, как если бы события происходили сами по себе, посредством чудесных или дружественных действий. Мало что говорится о джихаде, несмотря на то, что распространение Ислама происходило посредством войн. Джихад является институтом, а не временным явлением, он — часть нормального функционирования мусульманского мира. У завоеванного населения изменялся статус они превращались в зимми , а шариат полностью заменял бывший закон страны. Завоеванные территории не просто так сменяли владельцев. Азия Ардженто Я завидую атеистам. Если предположить, что они ошибаются, то после смерти у них будет шанс убедиться в своей неправоте. Если предположить, что ошибаются верующие, то они о своей неправоте не узнают никогда. Ральф Эмерсон Самое неоспоримое свидетельство бессмертия — это то, что нас категорически не устраивает любой другой вариант. Билл Маер Самоубийсто — это способ сказать Богу: Факт в том, что религия должна умереть ради жизни человечества. Уже не то время, чтобы ключевые вопросы решали иррациональные религиозные люди — те, кто направляет государственный корабль не с помощью компаса, а с помощью эквивалента гадания на куриных внутренностях. В Америке живут фразой: И она находится именно там, где хотел бы ее видеть Иисус: Вера — означает считать достоинством свою неразумность. И те, кто проповедует веру, поощряют и возвышают её — наши интеллектуальные рабовладельцы, держащие человечество в оковах фантазий и бессмыслицы, породившие и оправдывающие столько безумия и разрушений. Религия опасна, потому что позволяет людям, не имеющих всех ответов, считать, что они у них есть. Многие считают, что это чудесно, когда кто-то говорит: Но так как фактически нет говорящих с нами богов, этот пробел заполняется людьми с их личными пороками, ограничениями и намерениями. Поэтому рациональные люди антирелигиозны, должны покончить со своей робостью и заявить о себе, и отстаивать свои права, а те, кто считает себя умеренно религиозным, должны объективно взглянуть на себя и осознать, что утешение и поддержка, которые даёт религия, на самом деле, даются страшной ценой. И все, кто говорит вам, что знает, просто знает, что происходит после смерти, я вас уверяю: Как я могу быть столь уверенным? Потому, что и я не знаю, а у вас не больше ума, чем у меня. Единственное подходящее отношение, которое может иметь человек к величайшим вопросам — это не надменная уверенность, которая является признаком религии. И таким должен быть человек, учитывая, что человеческая история — это грустный перечень всякого дерьма и смертельных ошибок. Если бы вы состояли в партии или в клубе, в котором было бы столько нетерпимости, женоненавистничества, гомофобии, насилия и явного невежества как в религии, вы бы ушли, протестуя. В противном случае, вы были бы пособником, приспешником мафии среди демонов экстремизма, которых поддерживают миллиарды сторонников. Если настанет конец света здесь или где-либо ещё, или если мир, хромая, войдёт в будущее опустошённый ядерным терроризмом, вдохновлённым религией, то мы поймём в чём на самом деле была проблема: Лев Троцкий Из двенадцати апостолов только Иуда оказался предателем. Но, окажись он у власти, он доказал бы, что предателями были остальные одиннадцать. Ибн Каммуна Нет доказательств того, что Мухаммед добился совершенства и способности совершенствовать других, как он требовал. Вот почему до настоящего времени мы никогда не видели кого-либо, кто обращался в Ислам иначе как из страха, или из жажды власти, или во избежание тяжкого налогообложения, или унижения, или будучи взятым в плен, или из-за страстной влюбленности в женщину-мусульманку, или из-за подобной причины. И мы не видели уважаемого, богатого и благочестивого немусульманина, хорошо осведомленного как в основах своей веры, так и в Исламе, чтобы он перешел в исламскую веру без одного из упомянутых выше или подобных мотивов. Вильгельм Либкнехт История попов всех народов и всех вероисповеданий представляет собой непрерывную борьбу против стремящегося ввысь человеческого духа, непрерывную цепь посягательств на разум и на человечность. Лоуренс Краусс Каждый атом в вашем теле берёт своё начало во взорвавшейся звезде. И, возможно, атомы в вашей левой руке взяли своё начало в иной звезде, нежели атомы в правой руке. Это, действительно, самая поэтичная вещь, из тех что я знаю о физике: Они были синтезированы в ядерных печах звёзд, и единственная причина, почему они попали в ваше тело, это потому, что звёзды соизволили взорваться. Звёзды умирают, чтобы вы могли находиться здесь и сейчас. Наблюдения Максвелла показали, что электромагнитные волны существуют и что их скорость в точности равна скорости света, таким образом дебаты были закончены: Римские папы — величайшие из шарлатанов, когда-либо эксплоатировавших религию! Четыре канонических евангелия, признаваемые христианской церковью за подлинные и высоко ценимые в качестве краеугольного камня веры, были произвольно выделены из множества евангелий, фактические данные которых не менее противоречивы, чем легенды первых четырех. Из всех войн, которые народы вели между собою огнем и мечом, религиозные были самыми кровопролитными. Каждая страница истории наук в средние века свидетельствует, что под гнетом всемогущего папства самостоятельное мышление и эмпирическое научное исследование действительно были совершенно задушены на целых двенадцать прискорбных столетий. Виктория Холт Что такое религия, как не мантия, скрывающая жажду власти, скрывающая правду? И что самое прискорбное, эта мантия — алая от крови тех, кто осмелился высказать мнение, отличное от их господ. Джоди Фостер Религия — это наука, изучать которую нужно обязательно. Ты должен знать, из-за чего ведутся все эти войны. Пьер Бейль Пусть мне сколько угодно возражают, что страх перед богом есть средство, бесконечно пригодное для того, чтобы исправить природную испорченность. Я всегда буду призывать в свидетели опыт и спрашивать: То, что атеист ведет добродетельную жизнь, не более странно, чем то, что христианин предается всевозможным преступлениям. Если мы ежедневно видим монстров второго рода, то почему же мы должны считать, что монстр первого рода невозможен? Вот естественный вывод из учения богословов: Если вы говорите, что бог разрешил грех, чтобы продемонстрировать свою мудрость, которая перед лицом бесчинств, ежедневно порождаемых злобой человеческой, сияет так, как она не могла бы сиять, если бы люди пребывали в состоянии невинности, то вам возразят, что рассуждать так — значит сравнивать божество с отцом семейства, который дал бы перебить ноги своим детям, чтобы показать всему городу мастерство, с каким он сращивает перебитые кости. Осмелится ли кто-нибудь сказать, что христиане, которые надели на себя кресты и приняли участие в походе в святую землю, были чужды религии, что были чужды религии люди, которые покинули родину, чтобы отправиться на войну против неверных, люди, которые верили, что ангелы и святые, возглавляющие их армию, обратят врагов в бегство, и говорили лишь о чудесах и чудесных явлениях? Нужно лишиться ума, чтобы заподозрить в атеизме таких людей, а между тем они совершали самые ужасные бесчинства, о каких когда-либо было слышно. Возможно, воображают, что атеист, убежденный в том, что его душа умрет вместе с телом, не может делать ничего похвального, повинуясь желанию обессмертить свое имя. Желанию, которое обладает такой властью над умом других людей. Но это весьма ошибочная мысль, ибо несомненно, что люди, которые совершали великие дела ради хвалы, какую воздадут им потомки, отнюдь не действовали под влиянием надежды, что, будучи в ином мире, они узнают о том, как станут о них говорить после их смерти. Гор Видал Я усвоил только одно: Констанций истреблял свой род и при этом был добрым христианином; а если убийца может быть благочестивым христианином, значит, в этой религии что-то не так. В этом мире на каждом шагу — западня. Я по собственной воле не пожил и дня. Без меня в небесах принимают решенья, А потом бунтарем называют меня. Отчего Всемогущий Творец наших тел Даровать нам бессмертие не захотел? Если мы совершенны — зачем умираем? Если не совершенны — то кто бракодел? Долго ль будешь, мудрец, у рассудка в плену? Век наш краток — не больше аршина в длину. Скоро станешь ты глиняным винным кувшином. Так что пей, привыкай постепенно к вину. Если пост я нарушу для плотских утех — Не подумай, что я нечестивее всех. Ты, Всевышний, по-моему, жаден и стар, Ты наносишь рабу за ударом удар. Рай — награда безгрешным за их послушанье. Дал бы что-нибудь мне не в награду, а в дар! Каждый молится Богу на собственный лад. Всем нам хочется в рай и не хочется в ад. Лишь мудрец, постигающий замысел Бога, Адских мук не страшится и раю не рад. Даже самые светлые в мире умы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек на ночь — И отправились, мудрые, спать, как и мы. Душой ты безбожник с Писаньем в руке, Хоть вызубрил буковки в каждой строке. Без толку ты оземь башкой ударяешь, Ударь лучше оземь всем тем, что в башке! Все, что видишь ты, — видимость только одна, Только форма — а суть никому не видна. Смысла этих картинок понять не пытайся — Сядь спокойно в сторонке и выпей вина! Гусейн Джавид Не спрашивай, я только пыль дорог, Я пляшущий в безумьи мотылек, Отец мой-изумленье, мать-сомненье… Спускаются в ничто мои ступени! Что знаю я о собственной судьбе, Чтоб толком рассказать, кто я, — тебе? Я нищий странник и бегу куда-то От правоверных и от шариата. Я только жаждой истины объят К чему мне шариат и тафикат? Отверг я догмы, сбросил их вериги, Не поклоняюсь ни единой книге; Евангелье, псалтырь или коран Все это сон, обман, туман, дурман. Мир — зеркало теней, а не таблица, Рай или ад — все это только снится. Эвгениуш Иваницкий Я бы и уверовал в Бога, да смущает толпа посредников. Цицерон Удивительно, как это жрецы-предсказатели, взглянув друг на друга, могут еще удержаться от смеха. Если ты меня спросишь, что такое божество и каково оно, я воспользуюсь примером Симонида, который отвечал, что чем дольше он раздумывает, тем вопрос ему кажется темнее. Много ведь попадается такого и смущает так, что иногда кажется — совершенно нет таких богов. Стендаль В мире столько безумия, что извинить бога может лишь то, что он не существует. Папа Бенедикт XVI Ислам определяет тотальную организацию жизни, которая абсолютно отлична от нашей; он объемлет все. В нем есть отчетливо выраженное подчинение женщины мужчине; в нем есть весьма жестко сформулированное уголовное право, фактически, право, регулирующее все сферы жизни, что противоречит нашим современным идеям, относящимся к обществу. Следует очень отчетливо понимать, что это не просто еще одна религиозная конфессия, которая может быть включена в свободное царство плюралистического общества. Соломон Райнх С литературной точки зрения, Коран имеет мало достоинств. Декламация, повторения, незрелость, отсутствие логики и последовательности сбивают неподготовленного читателя на каждом шагу. Унизительно для человеческого интеллекта думать, что этот посредственный текст был предметом бесчисленных комментариев, и что миллионы людей по-прежнему тратят время на его усвоение. Теодор Нольдке В то время, как многие части Корана, несомненно, имеют значительное риторическое воздействие даже на неверующего читателя, в эстетическом плане эта книга отнюдь не является первоклассной работой. Мухаммед ни в коей мере не является мастером стиля. С этим согласится любой европеец, который беспристрастно читал эту книгу и имеет некоторые знания [арабского] языка. Но для любого благочестивого мусульманина такое мнение будет шокирующим, как отъявленный атеизм или многобожие. Мусульмане смотрят на Коран как на модель совершенного стиля и языка. Эта особенность является для них величайшим из чудес и неоспоримым доказательством его божественного происхождения. Такое мнение людей, знающих арабский язык гораздо лучше, чем самый опытный европейский арабист, не может нас не удивлять. Защитники Корана смело бросают вызов своим оппонентам:
Карты маршруты по сплавам
Вегас каширское шоссе люксор расписание
Стихи про семьюдля детского сада короткие
Проблема здоровья людей
Научное направление проблема и тема исследования
Контрольный тест причастие