"Обыкновенное чудо" - текст
Обыкновенное чудо
«Обыкновенное чудо»
Если чудо — значит, необыкновенное! А если обыкновенное — следовательно, не чудо. Разгадка в том, что у нас речь пойдет о любви. Юноша и девушка влюбляются друг в друга — что обыкновенно. Ссорятся — что тоже не редкость. Едва не умирают от любви. В сказке очень удобно укладываются рядом обыкновенное и чудесное и легко понимаются, если смотреть на сказку как на сказку. Не искать в ней скрытого смысла. Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь. Вы легко угадаете в нем обыкновенного квартирного деспота, хилого тирана, ловко умеющего объяснять свои бесчинства соображениями принципиальными. Или дистрофией сердечной мышцы. А то и наследственностью. В сказке сделан он королем, чтобы черты его характера дошли до своего естественного предела. Узнаете вы и министра-администратора, лихого снабженца. И заслуженного деятеля охоты. Таковы и волшебник, и его жена, и принцесса, и медведь. И начинается наша сказка просто. Один волшебник женился, остепенился и занялся хозяйством. Но как ты волшебника ни корми — его все тянет к чудесам, превращениям и удивительным приключениям. И вот ввязался он в любовную историю тех самых молодых людей, о которых говорил я вначале. И все запуталось, перепуталось — и наконец распуталось так неожиданно, что сам волшебник, привыкший к чудесам, и тот всплеснул руками от удивления. Работаю и работаю, как подобает хозяину, всякий глянет и похвалит, все у меня, как у людей. Не пою, не пляшу, не кувыркаюсь, как дикий зверь. Нельзя хозяину отличной усадьбы в горах реветь зубром, нет, нет! Работаю безо всяких вольностей… Ах! Ее шаги… Пятнадцать лет я женат, а влюблен до сих пор в жену свою, как мальчик, честное слово так! Давно ли мы расстались, часик всего назад, а рад я тебе, будто мы год не виделись, вот как я тебя люблю…. Да не может быть! Бедная женщина, грустная такая стоит, головой качает… Вот беда-то! Что же я, окаянный, наделал? Спасибо тебе за такую любовь. Открываю курятник, и вдруг — здравствуйте! У всех моих цыплят по четыре лапки…. Ну и сделал бы что-нибудь полезное для хозяйства. Вон песок привезли дорожки посыпать. Взял бы да превратил его в сахар. Ну что мне с тобой делать? Бьюсь, бьюсь, а ты все тот же дикий охотник, горный волшебник, безумный бородач! Так все идет славно, как у людей, и вдруг хлоп — гром, молния, чудеса, превращения, сказки, легенды там всякие… Бедняжка…. Ты ведь сама знаешь, как повелось на свете. Иногда нашалишь — а потом все исправишь. А иной раз щелк — и нет пути назад! Уж я этих цыплят и волшебной палочкой колотил, и вихрем их завивал, и семь раз ударил молнией — все напрасно! Значит, уж тут сделанного не поправишь. Ну что ж, ничего не поделаешь… Курицу я каждый день буду брить, а от цыплят отворачиваться. Ну а теперь перейдем к самому главному. Говори правду, что будет? Каких гостей нам сегодня принимать? Или привидения зайдут поиграть с тобой в кости? Да не бойся, говори. Если у нас появится призрак молодой монахини, то я даже рада буду. Она обещала захватить с того света выкройку кофточки с широкими рукавами, какие носили триста лет назад. Этот фасон опять в моде. Так никого не будет? Неужели ты думаешь, что от жены можно скрыть правду? Ты себя скорей обманешь, чем меня. Вон, вон уши горят, из глаз искры сыплются…. Будут, будут у нас гости сегодня. Ты уж прости меня, я стараюсь. Но… Но просит душа чего-нибудь этакого… волшебного. Тот самый юноша, из-за которого и начнутся у нас удивительные события. Видите ли… Меня семь лет назад превратил в человека ваш муж. И сделал он это прекрасно. Он у вас великолепный волшебник. У него золотые руки, хозяйка. Просто-напросто забыл, и все тут! Шел, понимаешь, по лесу, вижу: Голова лобастая, глаза умные. Разговорились мы, слово за слово, понравился он мне. Сорвал я ореховую веточку, сделал из нее волшебную палочку — раз, два, три — и этого… Ну чего тут сердиться, не понимаю. Погода была хорошая, небо ясное…. Терпеть не могу, когда для собственной забавы мучают животных. Слона заставляют танцевать в кисейной юбочке, соловья сажают в клетку, тигра учат качаться на качелях. Любуюсь на свою работу. Человек из мертвого камня сделает статую — и гордится потом, если работа удалась. А поди-ка из живого сделай еще более живое. Шалости и больше ничего. Ах, прости, сынок, он скрыл от меня, кто ты такой, и я подала сахару к кофе. Дорогая, дорогая, все будет отлично! Он для того и приехал к нам в гости, чтобы снова стать медведем. Не спешите, дорогая хозяйка. Увы, это случится не так скоро. Я стану вновь медведем только тогда, когда в меня влюбится принцесса и поцелует меня. Когда какая-нибудь первая попавшаяся принцесса меня полюбит и поцелует — я разом превращусь в медведя и убегу в родные мои горы. Я не хочу пугать мальчика, но опасную, опасную игру затеял ты, муж! Землетрясениями ты сбивал масло, молниями приколачивал гвозди, ураган таскал нам из города мебель, посуду, зеркала, перламутровые пуговицы. Я ко всему приучена, но теперь я боюсь. Ураган, землетрясение, молнии — все это пустяки. Нам с людьми придется дело иметь. Да еще с молодыми. Да еще с влюбленными! Я чувствую, непременно, непременно случится то, чего мы совсем не ждем! Поздно тут рассуждать, дорогая. Я сделал так, что один из королей, проезжающих по большой дороге, вдруг ужасно захотел свернуть к нам в усадьбу! И вот он едет сюда со свитой, министрами и принцессой, своей единственной дочкой. Мы их сами примем. Когда будет нужно, я позову тебя. Мне, сам не знаю почему, ужасно понравилась ваша усадьба. Едем по дороге, а меня так и тянет свернуть в горы, подняться к дам. Разрешите нам, пожалуйста, погостить у вас несколько дней! Я думал, вы не такой. Не вежливый, не мягкий. А впрочем, это неважно! Я всегда рад гостям. Прадеды, прабабки, внучатные дяди, тети разные, праотцы и праматери. Они вели себя при жизни как свиньи, а мне приходится отвечать. Паразиты они, вот что я вам скажу, простите невольную резкость выражения. Я по натуре добряк, умница, люблю музыку, рыбную ловлю, кошек. И вдруг такого натворю, что хоть плачь. Я вместе с фамильными драгоценностями унаследовал все подлые фамильные черты. Сделаешь гадость — все ворчат, и никто не хочет понять, что это тетя виновата. Это драгоценное, трехсотлетнее королевское вино, Нет, нет, не обижайте меня. Давайте, отпразднуем нашу встречу. Костюм бы сделать такого цвета — все другие короли лопнули бы от зависти! Ты учить меня вздумал?! Да я только глазом моргну — и нет тебя. Мне плевать, дома я или не дома. Министры спишутся, я выражу сожаление. А ты так и останешься в сырой земле на веки веков. Дома, не дома… Наглец! Ну это уж глупо! Не хотел пить — я вылил бы зелье обратно в бутылку. Вещь в дороге необходимая! Легко ли на чужбине достать яду? Он так же вот разговорится, бывало, с кем придется, наплетет о себе с три короба, а потом ему делается стыдно. И у него душа была тонкая, деликатная, легко уязвимая. И чтобы потом не мучиться, он, бывало, возьмет да и отравит собеседника. Я человек начитанный, совестливый. Другой свалил бы вину за свои подлости на товарищей, на начальство, на соседей, на жену. А я валю на предков, как на покойников. Им все равно, а мне полегче. Знаю, что ты скажешь! Отвечать самому, не сваливая вину на ближних, за все свои подлости и глупости — выше человеческих сил! Я не гений какой-нибудь. Просто король, какими пруд пруди. Ну и довольно об этом! Вы меня знаете, я — вас: Чего же вы хмуритесь? Остались живы — здоровы, ну и слава богу… Чего там…. Ах, я перестаю быть королем, когда вижу ее или думаю о ней. Друзья, друзья мои, какое счастье, что я так люблю только родную дочь! Чужой человек веревки из меня вил бы, и я скончался бы от этого. В бозе почил бы… Да… Так-то вот. Вот что, друзья мои. Мне захотелось рассказать вам обо всех моих заботах и горестях. А раз уж захотелось — конец! Ну о чем тут спрашивать? Вот и я сел. Не закрыть ли окна? И вот сейчас вы узнаете, почему мы поехали путешествовать и забрались так далеко. Дело в том, друзья мои, что принцессе еще и пяти лет не было, когда я заметил, что она совсем не похожа на королевскую дочь. Даже заподозрил в измене свою бедную покойную жену. Стал выяснить, выспрашивать — и забросил следствие на полдороге. Я успел так сильно привязаться к девочке! Мне стало даже нравиться, что она такая необыкновенная. Придешь в детскую — и вдруг, стыдно сказать, делаешься симпатичным. Прямо хоть от престола отказывайся… Это все между нами, господа! Подписываешь, бывало, кому-нибудь там смертный приговор и хохочешь, вспоминая ее смешные шалости и словечки. Так мы и жили. Что сделал бы на моем месте настоящий добрый отец? Приучил бы дочь постепенно к житейской грубости, жестокости, коварству. А я, эгоист проклятый, так привык отдыхать возле нее душою, что стал, напротив того, охранять бедняжку от всего, что могло бы ее испортить. Согнал во дворец лучших людей со всего королевства. Приставил их к дочке. За стенкой такое делается, что самому бывает жутко. Знаете небось, что такое королевский дворец? Вот то-то и есть! За стеной люди давят друг друга, режут родных братьев, сестер душат… Словом, идет повседневная, будничная жизнь. А войдешь на половину принцессы — там музыка, разговоры о хороших людях, о поэзии, вечный праздник. Ну и рухнула эта стена из-за чистого пустяка. Помню как сейчас — дело было в субботу. Сижу я, работаю, проверяю донесения министров друг на дружку. Дочка сидит возле, вышивает мне шарф к именинам… Все тихо, мирно, птички поют. Вдруг церемониймейстер входит, докладывает: А я ее терпеть не мог. Я и говорю церемониймейстеру: Это для нас с вами пустяк, потому что мы люди как люди. А бедная дочь моя, которую я вырастил как бы в теплице, упала в обморок! Ее, видите ли, поразило, что папа, ее папа может сказать неправду. Стала она скучать, задумываться, томиться, а я растерялся. Во мне вдруг проснулся дед с материнской стороны. Он так боялся боли, что при малейшем несчастье замирал, ничего не предпринимал, а все надеялся на лучшее. Когда при нем душили его любимую жену, он стоял возле да уговаривал: А когда ее хоронили, он шел за гробом да посвистывал. А потом упал да умер. Понимаете, какая получилась трагедия? Принцесса бродит по дворцу, думает, глядит, слушает, а я сижу на троне сложа ручки да посвистываю. Принцесса вот-вот узнает обо мне такое, что убьет ее насмерть, а я беспомощно улыбаюсь. Но однажды ночью я вдруг очнулся. Приказал запрягать коней — и на рассвете мы уже мчались по дороге, милостиво отвечая на низкие поклоны наших любезных подданных. У соседей мы не задерживались. Известно, что за сплетники соседи. Мы мчались все дальше и дальше, пока не добрались до Карпатских гор, где о нас никто никогда ничего и не слыхивал. Воздух тут чистый, горный. Разрешите погостить у вас, пока мы не построим замок со всеми удобствами, садом, темницей и площадками для игр…. Мне все это так нравится! Ну милая, ну дорогая! Идем, идем, ваше величество, я покажу вам комнаты. Разве такая девушка перенесет, когда милый и ласковый юноша на ее глазах превратится в дикого зверя! Опытной женщине — и то стало бы жутко. Уговорю этого бедного медведя потерпеть еще немного, поискать другую принцессу, похуже. Вон, кстати, и конь его стоит нерасседланный, фыркает в овес — значит, сыт и отдохнул. Садись верхом да скачи за горы! Я только немножко растерялась. Видите ли, меня до сих пор никто не называл просто — милая девушка. Моя беда в том, что я ужасно правдив. Если я вижу, что девушка милая, то так прямо и говорю ей об этом. Очень уж вы нежная. Правда… Скажите, когда вы прячете лицо свое в цветы — это значит, что вы рассердились? Я очень этому рад. Боже мой, что же это я делаю? Вы, наверное, устали с дороги, проголодались, а я все болтаю да болтаю. С хлебом, с хлебом! А почему же тогда я так слушаюсь вас? Я очень сытно позавтракала всего пять минут назад — и вот опять пью молоко, да еще с хлебом. Вы честное слово не волшебник? А почему же, когда вы говорили… что я… понравилась вам, то… я почувствовала какую-то странную слабость в плечах и в руках и… Простите, что я у вас об этом спрашиваю, но кого же мне еще спросить? Мы так вдруг подружились! Нет, нет, вы не принцесса. Я долго бродил по свету и видел множество принцесс — вы на них совсем не похожи! Я все учился да учился, и в Сорбонне, и в Лейдене, и в Праге. Мне казалось, что человеку жить очень трудно, и я совсем загрустил. И тогда я стал учиться. Ведь я так изменилась за последние пять минут, что совсем не знаю себя. Сейчас попробую понять, в чем тут дело. Пусть меня гром убьет, если я когда-нибудь обижу вас. Куда вы пойдете — туда и я пойду, когда вы умрете — тогда и я умру. Ах, боже мой, боже мой! Я слышала, стоя здесь под окном, весь их разговор от слова и до слова. А войти и разлучить их не посмела. Почему я и плачу и радуюсь, как дура? Ведь я понимаю, что ничем хорошим это кончиться не может, а на душе праздник. Ну вот и налетел ураган, любовь пришла. Бедные дети, счастливые дети! Простите, что я врываюсь к вам. Может быть, я помешал? Может быть, мне уйти? Ничего, я не сержусь… Когда-то все угадывали с первого взгляда, что я министр. Я был сияющий, величественный такой. Знатоки утверждали, что трудно понять, кто держится важнее и достойнее — я или королевские кошки. А теперь… Сами видите…. В силу некоторых причин, мы, группа придворных, были вырваны из привычной обстановки и отправлены в чужие страны. Это само по себе мучительно, а тут еще этот тиран. Он единственный из всех нас умеет путешествовать. Он умеет достать лошадей на почтовой станции, добыть карету, накормить нас. Правда, все это он делает плохо, но мы и вовсе ничего такого не можем. Не говорите ему, что я жаловался, а то он меня оставит без сладкого. Ах, короля он так хорошо… как это говорится на деловом языке… обслуживает и снабжает, что государь ничего не хочет слышать. Черт его знает, когда это кончится! Мы тут запаршивеем к свиньям, пока этот ядовитый гад соблаговолит дать нам мыла. Здравствуйте, хозяйка, простите, что мы без стука. Мы в дороге одичали, как чертова мать. Да, вот она, дорога! Мужчины делаются тихими от ужаса, а женщины — грозными. Позволите представить вам красу и гордость королевской свиты — первую кавалерственную даму. Простите, хозяйка, но я вне себя! Его окаянное превосходительство министр-администратор не дал нам сегодня пудры, духов келькфлер и глицеринового мыла, смягчающего кожу и предохраняющего от обветривания. Я убеждена, что он продал все это туземцам. Поверите ли, когда мы выезжали из столицы, у него была всего только жалкая картонка из — под шляпы, в которой лежал бутерброд и его жалкие кальсоны. Не вздрагивайте, мой дорогой, то ли мы видели в дороге! А теперь у наглеца тридцать три ларца и двадцать два чемодана, не считая того, что он отправил домой с оказией. Скотина не хочет понять, что главное в нашем путешествии тонкие чувства: Мы были взяты в свиту, как женщины деликатные, чувствительные, милые. Умереть даже согласна, чтобы помочь принцессе. Но зачем терпеть лишние, никому не нужные, унизительные мучения из-за потерявшего стыд верблюда? Да нет, я ничего. Я так просто… Я сам пойду поищу его… чемоданчик-то. Боже мой, когда же все это кончится! Два фунта придворным, а четыре в уме… Три фунта королю, а полтора в уме. Фунт принцессе, а полфунта в уме. Итого в уме шесть фунтиков! Вы привлекательны, я привлекателен — чего же тут время терять? Да, дорогая моя, смею. Я и на принцессу, ха-ха, поглядываю многозначительно, но дурочка пока что ничего такого не понимает. Я своего не пропущу! Ах, дорогая, а кто хорош? Весь мир таков, что стесняться нечего. Крыльями — бяк, бяк — дура дурой! Это зрелище на меня так подействовало, что я взял да украл у короля двести золотых. Чего тут стесняться, когда весь мир создан совершенно не на мой вкус. Береза — тупица, дуб — осел. Даже грудные младенцы только об одном мечтают, как бы пожрать да поспать. Чего там в самом деле? Считаю его безобразной ошибкой. Я крайне подлый человек. Раскаиваюсь, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить. Где же, однако, эти проклятые придворные! Должен быть известный порядок, господа. Тогда все делайте сами! Что такое, на самом деле…. Честное слово, мне здесь очень нравится. Весь дом устроен так славно, с такой любовью, что взял бы да отнял! Хорошо все-таки, что я не у себя! Дома я не удержался бы и заточил бы вас в свинцовую башню на рыночной площади. Днем жара, ночью холод. Узники до того мучаются, что даже тюремщики иногда плачут от жалости… Заточил бы я вас, а домик себе! А вы как думали? Король — от темени до пят! Двенадцать поколений предков — и все изверги, один к одному! Сударыни, где моя дочь? Принцесса приказала нам отстать. Их высочеству угодно было собирать цветы на прелестной поляне, возле шумного горного ручья в полном одиночестве. Да как нежно, как ласково! Что это за юноша с нею? Он ей нравится — значит, и мне тоже. Лучше и быть не может. Я пожалую ему титул, состояние, и пусть он путешествует с нами. Не может он быть плохим человеком, если так понравился нам. Хозяйка, он славный юноша? Я счастлив — и все тут! Буду сегодня кутить весело и добродушно, со всякими безобидными выходками, как мой двоюродный прадед, который утонул в аквариуме, пытаясь поймать зубами золотую рыбку. Приготовьте тарелки — я их буду бить! Уберите хлеб из овина — я подожгу овин! И пошлите в город за стеклами и стекольщиком! Мы счастливы, мы веселы, все пойдет теперь, как в хорошем сне! Я, правда, видела уже вас всех сегодня, но мне кажется, что это было так давно! Господа, этот юноша — мой лучший друг. В детстве я завидовала девочкам, у которых есть братья. Мне казалось, что это очень интересно, когда дома возле живет такое непохожее на нас, отчаянное, суровое и веселое существо. И существо это любит вас, потому что вы ему родная сестра. А теперь я не жалею об этом. По-моему, он нравится мне больше даже, чем родной брат. С братьями ссорятся, а с ним я, по-моему, никогда не могла бы поссориться. Он любит то, что я люблю, понимает меня, даже когда я говорю непонятно, и мне с ним очень легко. Я его тоже понимаю, как самое себя. Видите, какой он сердитый. Я скрыла от него, что я принцесса, он их терпеть не может. Мне хотелось, чтобы он увидал, как непохожа я на других принцесс. Дорогой мой, да ведь я их тоже терпеть не могу! Нет, нет, пожалуйста, не смотрите на меня с таким ужасом! Ну, хотите — я поцелую вас? Нет, нет, я понимаю, все понимаю! Ему не понравилось, что я его взяла за руку при всех. Он так вздрогнул, когда я сделала это. И это… это еще… Я говорила о братьях ужасно нелепо… Я сказала: Или… или… Боже мой! Как я могла забыть самое позорное! Я сказала ему, что поцелую его, а он…. Принцесса заперлась в комнате и не пускает меня к себе. Вы все будете казнены! Помилую только того, кто, пока бежит песок в часах, объяснит мне все и научит, как помочь принцессе. Говорите по очереди, коротко и точно. Государь, по крайнему моему разумению, старшие не должны вмешиваться в любовные дела детей, если это хорошие дети, конечно. Много, много лет назад, государь, я стояла у окна, а юноша на черном коне мчался прочь от меня по горной дороге. Была тихая-тихая лунная ночь. Топот копыт все затихал и затихал вдали…. От всей души благодарю вас, ваше королевское величество! Итак, была тихая-тихая лунная ночь. Топот копыт все затихал и затихал вдали и наконец умолк навеки… Ни разу с той поры не видела я бедного мальчика. И, как вы знаете, государь, я вышла замуж за другого — и вот жива, спокойна и верно служу вашему величеству. Самый лучший способ утешить принцессу — это выдать замуж за человека, доказавшего свою практичность, знание жизни, распорядительность и состоящего при короле. Каждая девушка поступает по-своему в подобных случаях. Только сама принцесса может решить, что тут делать. Палач, уйдите, пожалуйста, родной. У меня теперь своя жизнь. Никто ничего не понимает, никому я ничего не скажу больше. Я одна, одна, и хочу быть одна! Упадет с седла и запутается в стремени! Я буду следить за ней издали. В траве буду прятаться от родной дочери, но не брошу ее. Метель, буря, лавины, обвалы! Даже дикие козы испугались и прибежали ко мне во двор просить о помощи. Сколько лет живу здесь, на горной вершине, среди вечных снегов, а такого урагана не припомню. Хорошо, что трактир мой построен надежно, как хороший замок, кладовые полны, огонь пылает. И каждый раз я, как дурак, надеюсь, что каким-то чудом она вдруг войдет сюда. Она уже седая теперь, наверное. Давно замужем… И все-таки — мечтаю хоть голос ее услышать. К огню, господа, к огню! Не плачьте, сударыни, прошу вас! Я понимаю, что трудно не обижаться, когда вас бьют по лицу, суют за шиворот снег, толкают в сугроб, но ведь буря это делает без всякой злобы, нечаянно. Буря только разыгралась — и все тут. Позвольте, я помогу вам. Я сам вырастил лозу, сам давил виноград, сам выдержал вино в своих подвалах и своими руками подаю его людям. Я все делаю сам. В молодости я ненавидел людей, но это так скучно! Ведь тогда ничего не хочется делать и тебя одолевают бесплодные, печальные мысли. И вот я стал служить людям и понемножку привязался к ним. Да, я служу людям и горжусь этим! Я считаю, что трактирщик выше, чем Александр Македонский. Тот людей убивал, а я их кормлю, веселю, прячу от непогоды. Конечно, я беру за это деньги, но и Македонский работал не бесплатно. С кем имею честь говорить? Впрочем, как вам угодно. Я привык к тому, что странники скрывают свои имена. Врешь, я беспримерно несчастен! Во время этой проклятой бури мне было полегчало. А теперь вот я согрелся, ожил и все мои тревоги и горести ожили вместе со мной. Дайте мне еще вина! Эти бездельники, эти дармоеды оставили ребенка без присмотра. Дочка влюбилась, поссорилась, переоделась мальчиком и скрылась. Она не забредала к вам? Борется за свою славу. Он добыл уже пятьдесят дипломов, подтверждающих, что он знаменит, и подстрелил шестьдесят хулителей своего таланта. Не надо капризничать, не надо лезть назло судьбе к самому черту в лапы. Я понимаю, что когда приходит беда — трудно усидеть на месте…. Нельзя же думать только о себе. Не мальчик, слава богу, отец семейства. Не надо гримасничать, кулаки сжимать, зубами скрипеть. Моя гостиница оборудована всем, что может принести пользу гостям. Слыхали вы, что люди научились теперь передавать мысли на расстояние? В пяти часах езды от нас — монастырь, где экономом работает мой лучший друг. Это самый любопытный монах на свете. Он знает все, что творится на сто верст вокруг. Сейчас я передам ему все, что требуется, и через несколько секунд получу ответ. Тише, тише, друзья мой, не шевелитесь, не вздыхайте так тяжело: Передаю мысли на расстояние. Мужской монастырь, келья девять, отцу эконому. Горах заблудилась девушка мужском платье. Сударыни, не надо плакать. Я настраиваюсь на прием, а женские слезы расстраивают меня. Пришли монастырь две туши черных козлов. Отец эконом, к сожалению, не знает, где принцесса, и просит прислать для монастырской трапезы…. Ходить из угла в угол. А на рассвете мы вместе отправимся на поиски. И вы, господа, получайте ключи от своих комнат. Это самое разумное из всего, что можно сделать сегодня. Отдохнуть надо, друзья мои! Куда ни поеду отдыхать — везде толкутся окаянные охотники. Да еще тут же охотничьи жены обсуждают охотничьи дела вкривь и вкось! Заруби себе на носу: Молчи, когда старшие сердятся! Чтобы я, настоящий охотник, тратил заряды даром? Я для того и держу учеников, чтобы моя брань задевала хоть кого-нибудь. Семьи у меня нет, терпи ты. Есть мне время заниматься глупостями, когда там внизу глупцы и завистники роют мне яму. А мы настреляли бы дичи целую гору — вот когда нас боялись бы… Они нам яму, а мы им добычу, ну и вышло, что мы молодцы, а они подлецы. Настрелять бы… Как начнут они там внизу обсуждать каждый мой выстрел — с ума сойдешь! Лису, мол, он убил, как в прошлом году, ничего не внес нового в дело охоты. А если, чего доброго, промахнешься! Я, который до сих пор бил без промаха? Во-первых, я его не знаю и могу ждать от него любых чудес. Во-вторых, он меня не знает и поэтому уважает без всяких оговорок и рассуждений. Не то, что ты! Честное слово, это какой-нибудь охотник. Нарочно вылез в бурю, чтобы потом хвастать…. Охотники — это самые достойные люди на земле! Это все честные, простые парни. Они любят свое дело. Они вязнут в болотах, взбираются на горные вершины, блуждают по такой чаше, где даже зверю приходится жутко. И делают они все это не из любви к наживе, не из честолюбия, нет, нет! Их ведет благородная страсть! Не считая мелкой дичи, я подстрелил на своем веку пятьсот оленей, пятьсот коз, четыреста волков и девяносто девять медведей. Гляди, ученик, и учись. Этот наглец и невежда сейчас будет убит. Он не человек, так как ничего не понимает в искусстве. Подай мне ружье, мальчик. Что ты прижимаешь его к себе, как маленького ребенка? Дай ему ружье, мальчик, не бойся. Пока господин знаменитый охотник отдыхал после обеда, я высыпал порох из всех зарядов. Я знаю привычки моего почтенного гостя! Вовсе не проклятье, дорогой друг. Вы — старые скандалисты, в глубине души бываете довольны, когда вас хватают за руки. В хлопотах и суете я забыл, какое это высокое, прекрасное искусство. Этот дурачок раззадорил меня. Сейчас я вас вылечу. У меня прекрасная аптечка для проезжающих… У вас жар? Это вам все чудится! Это вовсе не она, это он. Это просто ученик знаменитого охотника. Терпеть не могу, когда на меня глазеют. Отнеси ужин ко мне в комнату. Посидите со мной немного. Дело в том, что вы удивительно похожи на девушку, которую мне необходимо забыть как можно скорее. Я ехал и ехал трое суток, без отдыха, без дороги. Поехал бы дальше, но мой конь заплакал, как ребенок, когда я хотел миновать эту гостиницу. Ведь они еще ничего не успели пережить. Я сам был таким всего три дня назад. Но с тех пор поумнел. Вы были когда-нибудь влюблены? Потом я вдруг узнал об этой девушке нечто такое, что все перевернуло разом. И в довершение беды я вдруг увидел ясно, что и она влюбилась в меня тоже. В этом случае страшный удар! А еще страшнее, страшнее всего мне стало, когда она сказала, что поцелует меня. Три дня я гналась за вами. Только в бурю потеряла ваш след, встретила охотника и пошла к нему в ученики. Чтобы сказать, как вы мне безразличны. Знайте, что вы для меня все равно что… все равно что бабушка, да еще чужая! И я не собираюсь вас целовать! И не думала я вовсе влюбляться в вас. Вы так обидели меня, что я все равно отомщу вам! Я докажу вам, как вы мне безразличны. Она сердилась и бранила меня, а я видел только ее губы и думал, думал об одном: А может быть, еще раз, всего только разик взглянуть на нее. Глаза у нее такие ясные! И она здесь, здесь, рядом, за стеной. Сделать несколько шагов и…. Подумать только — она в одном доме со мной! Я погублю ее и себя! Мы погребены под снегом. В последние полчаса не хлопья, а целые сугробы валились с неба. Мой старый друг, горный волшебник, женился и остепенился, а то я подумал бы, что это его шалости. С открытой душой, по-дружески я жаловался ей на свою горькую судьбу, а она подслушала меня, как предатель. Ах, ведь тогда я думал, что говорю с юношей, похожим на нее! Больше я не скажу ей ни слова! Когда путь будет свободен, я только один разик молча взгляну на нее и уеду. Нет, нет, запирать я вас не стану. В дверях новенький замок, и мне будет жалко, если вы его сломаете. Только не найти его тебе, нигде не найти тебе покоя. Запрись в монастырь — одиночество напомнит о ней. Открой трактир при дороге — каждый стук двери напомнит тебе о ней. Так звали юношу, которого жестокая девушка заставила бежать за тридевять земель, в горы, в вечные снега. Вы меня узнали, но вы не знаете меня. Особенно в последнее время. Я курю в последнее время. От этого табака свечка и гасла все время у меня в комнате. Я и пить пробовала. Вот я какая теперь стала. Всегда у вас был упрямый и гордый нрав. Теперь он сказывается по-новому — вот и вся разница. Утонул, отправившись на поиски младшего сына, которого буря унесла в море. Юношу подобрал купеческий корабль, а отец утонул. У трактирной стойки я не то еще слышал о любви. А вам не подобает так говорить. Вы всегда были разумны и наблюдательны. Плакать я теперь разучилась. Только смеюсь или бранюсь. Поговорим о другом, если вам не угодно, чтобы я ругалась, как кучер, или ржала, как лошадь. У нас есть о чем поговорить. У меня в доме двое влюбленных детей могут погибнуть без нашей помощи. Так у нас командуют в случае пожара, наводнения, урагана. Надо что-то немедленно предпринять. Я все понял… Эмилия была замужем за дворцовым комендантом. Бедная, гордая, нежная Эмилия! Разве он понимал, на ком женат, проклятый грубиян, царство ему небесное! Но, но, но, не ори, любезный! У меня работа тонкая, нервная. Я окриков не переношу. Пришибу тебя и отвечать не буду! Рад служить, ваше величество! Сюда, пожалуйста, ваше величество. Я вас провожу, а вы мне диплом. Дескать, учил королевскую дочь благородному искусству охоты. Я в ужасном горе. Она сидит там у огня, тихая, несчастная. Одна — вы слышите? Ушла из дому, от забот моих ушла. И если я приведу целую армию и все королевское могущество отдам ей в руки — это ей не поможет. Как же это так? Что же мне делать? Я ее растил, берег, а теперь вдруг не могу ей помочь. Она за тридевять земель от меня. Может быть, мы ей можем помочь все-таки? Вы все равно приговорены к смерти. Зачем все так меняется в твоем мире? Где моя маленькая дочка? Страстная, оскорбленная девушка сидит у огня. Мало ли я их оскорблял на своем веку. Спросите, что он ей сделал? Как мне поступить с ним? Именно свои влюбленным кажутся особенно чужими. Все переменилось, а свои остались такими, как были. Позвольте мне без всяких крестов поговорить с принцессой, ваше величество. Мне есть что сказать ей. Мне попала вожжа под мантию! Я — король или не король? Министр тянет жребий, разворачивает бумажку. Так и норовят одурачить бедного своего повелителя! Вот, вот она, шляпа, перед вами. То есть я хотел сказать — увы! Вот честное слово, провалиться мне, я не вижу никакого креста. Ай — ай — ай, какая обида! Мы бросили дела, забыли сан и звание, поскакали в горы по чертовым мостам, по козьим дорожкам. Что нас довело до этого? Людям я не верю, я слишком хорошо их знаю, а сам ни разу не влюблялся. Следовательно, меня посылают на смерть из-за выдумки, предрассудка, пустого места! Ладно, ваше величество, я не буду, только послушайте меня. Когда контрабандист ползет через пропасть по жердочке или купец плывет в маленьком суденышке по Великому океану — это почтенно, это понятно. А во имя чего, извините, мне голову терять? При чем же тут смерть? Ваше величество, не велите ей ругаться! Нечего, сударыня, нечего смотреть на меня так, будто вы и в самом деле думаете то, что говорите. Все люди свиньи, только одни в этом признаются, а другие ломаются. Не я презренный, не я злодей, а все эти благородные страдальцы, странствующие проповедники, бродячие певцы, нищие музыканты, площадные болтуны. Я весь на виду, всякому понятно, чего я хочу. С каждого понемножку — и я уже не сержусь, веселею, успокаиваюсь, сижу себе да щелкаю на счетах. А эти раздуватели чувств, мучители душ человеческих — вот они воистину злодеи, убийцы непойманные. Это они лгут, будто совесть существует в природе, уверяют, что сострадание прекрасно, восхваляют верность, учат доблести и толкают на смерть обманутых дурачков! Это они выдумали любовь. Поверьте солидному, состоятельному мужчине! Сказал последнее слово приговоренного и хватит. Все равно не помилую! И зачем только я слушал его? Он разбудил во мне тетю, которую каждый мог убедить в чем угодно. Бедняжка была восемнадцать раз замужем, не считая легких увлечений. А ну как и в самом деле нет никакой любви на свете? Может быть, у принцессы просто ангина или бронхит, а я мучаюсь. Вы женщина почтенная, верующая. Вы верите в любовь? Я была влюблена в одного человека, и он оказался таким чудовищем, что я перестала верить в любовь. Я влюбляюсь теперь во всех, кому не лень. Говорить о любви правду так страшно и так трудно, что я разучилась это делать раз и навсегда. Я говорю о любви то, чего от меня ждут. Нет ее, если вам угодно, государь! Есть легкое, веселое безумие, которое всегда кончается пустяками. Наконец-то, наконец вырвалась дочка моя из той проклятой теплицы, в которой я, старый дурак, ее вырастил. Теперь она поступает, как все нормальные люди: Люблю рассказывать о делах, которые удались. Да вы садитесь, господа, чего там в самом деле, я разрешаю. Не хотите — как хотите. Ну вот, значит… Пошел я, как вы настаивали, к девушке… Пошел, значит. Приоткрываю дверь, а сам думаю: А она обернулась на скрип двери и вскочила. Я, сами понимаете, ахнул. Выхватил, естественно, пистолет из кармана. И, как поступил бы на моем месте любой из присутствующих, выпалил из пистолета в девушку. А она и не заметила. Взяла меня за руку и говорит: Видите, как мне везет, как ловко вышло, что я промахнулся. Гляжу — губки дрожат, пальчики вздрагивают, в глазах чувства, на шейке жилка бьется, то-се, пятое, десятое…. Убивали меня уже сегодня — и что вышло? На чем я остановился-то? Ах, да… Поцеловались мы, значит…. Распорядитесь, чтобы меня не перебивали! Поцеловались мы, а потом она говорит: Черт знает что… Эй, вы… Свита… Поищите там чего-нибудь в аптечке… Я потерял сознание, остались одни чувства… Тонкие… Едва определимые… То ли мне хочется музыки и цветов, то ли зарезать кого — нибудь. Чувствую, чувствую смутно-смутно — случилось что-то неладное, а взглянуть в лицо действительности — нечем…. Свадьба — во всяком случае радостное и веселое событие, а там видно будет. Что, в самом деле… Дочь нашлась, все живы, здоровы, вина вдоволь. Я прошу вашей руки. Взгляните на меня — я молод, здоров, прост. Я добрый человек и никогда вас не обижу. Назад, иначе вы погибнете! Подходить слишком близко к влюбленным, когда они ссорятся, смертельно опасно! Бегите, пока не поздно! Опомнись, прошу тебя, будь добр! Несколько разумных ласковых слов — и вот вы снова счастливы. А потом возьми да и поцелуй ее. До свадьбы осталось всего сорок пять минут. Вы едва успеете помириться. Я слышу шаги, это Эмилия ведет сюда принцессу. Согласно приказу принцессы, ее бракосочетание с господином министром, которое должно было состояться через сорок пять минут…. Как почетный святой, почетный великомученик, почетный папа римский нашего королевства приступаю к совершению таинства брака. Дайте друг другу руки! Принцесса, сейчас я признаюсь во всем. На беду мы встретились, на беду полюбили друг друга. Я… я… Если вы поцелуете меня — я превращусь в медведя. Я сам не рад! Это не я, это волшебник… Ему бы все шалить, а мы, бедные, вон как запутались. Поэтому я и бежал. Ведь я поклялся, что скорее умру, чем обижу вас. Вы, вы молча будете бродить взад — вперед по комнатам, как по клетке? Никогда не поговорите со мною по-человечески? А если я уж очень надоем вам своими разговорами — вы зарычите на меня, как зверь? Неужели так уныло кончатся все безумные радости и горести последних дней? Дочка, дочка… Со мною происходит нечто ужасное… Доброе что-то — такой страх! Давай подумаем — может быть, не стоит его прогонять. Живут же другие — и ничего! Подумаешь — медведь… Не хорек все-таки… Мы бы его причесывали, приручали. Он бы нам бы иногда плясал бы…. Я привел их в эту уютную гостиницу да завалил сугробами все входы и выходы. Я радовался своей выдумке, так радовался, что вечный снег и тот растаял и горные склоны зазеленели под солнышком. Ты не поцеловал ее? Не любил, иначе волшебная сила безрассудства охватила бы тебя. Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из любви к ближнему. Из любви к родине солдаты подпирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются на небо и ныряют в самый ад — из любви к истине. Землю перестраивают из любви к прекрасному. А ты что сделал из любви к девушке? А ты знаешь, что всего только раз в жизни выпадает влюбленным день, когда все им удается. И ты прозевал свое счастье. Я больше не буду тебе помогать. Мешать начну тебе изо всех сил. До чего довел… Я, весельчак и шалун, заговорил из-за тебя как проповедник. Пойдем, жена, закрывать ставни. Отец эконом, где же ты? У меня новости есть! Неужели и это не заставит тебя насторожить уши? Неужели ты совсем разучился обмениваться мыслями на расстоянии? Целый год я вызываю тебя — и все напрасно. Да не ори ты так, ушам больно! Я тоже обрадовался, да не ору же. Нет уж, сначала ты выкладывай все, старый сплетник, а потом я расскажу, что пережили мы за этот год. Все новости расскажу, ничего не пропущу, не беспокойся. Ну ладно уж, перестань охать да причитать, переходи к делу. Ну а как там гостиница моя? Тут нам угрожают разные беды и неприятности, так что полезно запастись утешительными новостями. Без него гостиница как тело без души? Это без меня, то есть? Спасибо, старый козел, порадовал ты меня. Ну а еще что? В остальном, говоришь, все как было? Меня там нет, а все идет по-прежнему! Ну ладно, теперь я примусь рассказывать. Ну сам посуди, вернулся я на родину. Все цветет да радуется, как и в дни моей молодости, только я уже совсем не тот! Погубил я свое счастье, прозевал. Почему я говорю об этом так весело? Ну все-таки дома… Я, не глядя на мои невыносимые страдания, все-таки прибавился в весе на пять кило. И кроме того, страдания страданиями, а все-таки женился же я. На ней, на ней. Чего тут не понимать! А не называю имя ее полностью, потому что, женившись, я остался почтительным влюбленным. Не могу я орать на весь мир имя, священное для меня. Нечего ржать, демон, ты ничего не понимаешь в любви, ты монах. Ну какая же это любовь, старый бесстыдник! Вот то-то и есть. Расхворалась у нас принцесса. От того расхворалась, во что ты, козел, не веришь. Вот то-то и есть, что от любви. Доктор говорит, что принцесса может умереть, да мы не хотим верить. Это было бы уж слишком несправедливо. Да не пришел он сюда, не пришел, понимаешь. Охотник пришел, а медведь пропадает неведомо где. По всей видимости, принц-администратор не пропускает его к нам всеми неправдами, какие есть на земле. Да, представь себе, Администратор теперь принц, и силен, как бес. Он до того разбогател, что просто страх. Что хочет, то и делает. Волшебник не волшебник, а вроде того. Ну, довольно о нем. Книжку пытается написать по теории охоты. Он отрывки пока печатает, а потом перестреливается с товарищами по профессии из-за каждой запятой. Заведует у нас королевской охотой. На фрейлине принцессы, Аманде. Девочка у них родилась. А ученик Охотника женился на Оринтии. Принцесса страдает, болеет, а жизнь идет своим чередом. Рыба тут дешевле, чем у вас, а говядина в одной цене. Овощи, брат, такие, которые тебе и не снились. Тыквы сдают небогатым семьям под дачи. Дачники и живут в тыкве, и питаются ею. И благодаря этому дача, чем дольше в ней живешь, тем становится просторнее. Пробовали и арбузы сдавать, но в них жить сыровато. Завтра в это время слушай меня. Здравствуйте, дорогой мой друг! Мы еще не виделись? А мне-то казалось, что я уже говорила вам, что сегодня умру. Я и рада бы, но все так сложилось, что другого выхода не найти. Мне и дышать трудно, и глядеть — вот как я устала. Я никому этого не показываю, потому что привыкла с детства не плакать, когда ушибусь, но ведь вы свой, верно? Как умирают без хлеба, без воды, без воздуха, так и я умираю от того, что нет мне счастья, да и все тут. Как человек вдруг понимает, что влюблен, так же сразу он угадывает, когда смерть приходит за ним. Я знаю, что это грустно, но еще грустнее вам будет, если я оставлю вас не попрощавшись. Сейчас я напишу письма, уложу вещи, а вы пока соберите друзей здесь, на террасе. А я потом выйду и попрощаюсь с вами. Вот горе-то, вот беда. Нет, нет, я не верю, что это может случиться! Она такая славная, такая нежная, никому ничего худого не сделала! Нет, мы сидели дома на крылечке. Но муж мой вдруг вскочил, закричал: Здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои! Вы знаете, что у нас тут творится! Администратор стал принцем и не пускает медведя к бедной принцессе. Как ты смеешь причитать, ужасаться, надеяться на хороший конец там, где уже нет, нет пути назад. Раскис тут под пальмами. Женился и думает теперь, что все в мире должно идти ровненько да гладенько. Это я не пускаю мальчишку сюда. Хозяин Я когда-нибудь учил тебя управлять гостиницей или сохранять верность в любви? Ну и ты не смей говорить мне о чудесах. Чудеса подчинены таким же законам, как и все другие явления природы. Нет такой силы на свете, которая может помочь бедным детям. Чтобы он на наших глазах превратился в медведя и охотник застрелил бы его? Крик, безумие, безобразие вместо печального и тихого конца? Самые тихие речки по моей просьбе выходят из берегов и преграждают ему путь, едва он подходит к броду. Горы, уж на что домоседы, но и те, скрипя камнями и шумя лесами, сходят с места, становятся на его дороге. Я уже не говорю об ураганах. Эти рады сбить человека с пути. Но это еще не все. Как ни было мне противно, но приказал я злым волшебникам делать ему зло. Только убивать его не разрешил. А все остальное — позволил. И вот огромные лягушки опрокидывают его коня, выскочив из засады. Но зато огромные, как пчелы. И его мучают сны до того страшные, что только такие здоровяки, как наш медведь, могут их досмотреть до конца, не проснувшись. Злые волшебники стараются изо всех сил, ведь они подчинены нам, добрым. Все будет хорошо, все кончится печально. Зови, зови друзей прощаться с принцессой. Это смешно, но я не в силах смеяться. Когда теряешь одного из друзей, то остальным на время прощаешь все…. Что же тут величественного? Стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных. Терпеть я этого не могу. Сударыня, не надо браниться! Это я виноват во всем. Министр обязан докладывать государю всю правду, а я боялся огорчить его величество. Надо, надо открыть королю глаза! Нет, нет, не видит. Это принц-администратор плох, а король просто прелесть что такое. Я дал себе клятву, что при первой же встрече открою государю глаза. И король спасет свою дочь, а следовательно, и всех нас! Как дела, как принцесса? Впрочем, не надо мне отвечать, я и так понимаю, что все обстоит благополучно. Коли вы не спасете свою дочь, то кто ее спасет? Вашу родную, вашу единственную дочь! Поглядите, что делается у нас! Мошенник, наглый деляга без сердца и разума захватил власть в королевстве. Все, все служит теперь одному — разбойничьему его кошельку. Всюду, всюду бродят его приказчики и таскают с места на место тюки с товарами, ни на что не глядя. Они врезываются в похоронные процессии, останавливают свадьбы, валят с ног детишек, толкают стариков. Прикажите прогнать принца-администратора — и принцессе легче станет дышать, и страшная свадьба не будет больше грозить бедняжке. Потому что я вырождаюсь, дурак ты этакий! Книжки надо читать и не требовать от короля того, что он не в силах сделать. Едва я увижу, что этот ужас в самом деле грозит мне, как покончу самоубийством. У меня и яд давно приготовлен. Я недавно попробовал это зелье на одном карточном партнере. Тот помер и не заметил. Чего беспокоиться обо мне? Ха-ха, я пойду еще дальше. Слухи о вашей святости преувеличены, да, да! Вы вовсе не по заслугам именуетесь почетным святым. Кто смеет обижать нашего славного, нашего рубаху-парня, как я его называю, нашего королька? Это, я бы сказал, вздор. Бред, как я это называю. Наш общий врач, мой и королька, вчера только осматривал принцессу и докладывал мне о состоянии ее здоровья. Никаких болезней, приключающихся от любви, у принцессы не обнаружено. А во-вторых, от любви приключаются болезни потешные, для анекдотов, как я это называю, и вполне излечимые, если их не запустить, конечно. Доктор своей головой поручился мне, что принцесса вот-вот поправится. У нее просто предсвадебная лихорадка, как я это называю. Я люблю министров, но только вежливых! Я человек искусства, а не простой народ! Я стреляю без промаха! Прихожу я к доктору за успокоительными каплями — и вдруг вижу: Не смейте показывать ее мне! Палача отняли, жандармов отняли, пугают. Свиньи вы, а не верноподданные. Не смейте ходить за мною! Не слушаю, не слушаю, не слушаю! Вы ее уморили, а винить будете меня. А доктор тоже человек, у него свои слабости, он жить хочет. Черт побери, как это некстати. Верните его сейчас же и свалите на него все! Нет, нет, не вставайте, не трогайтесь с места, друзья мои! И вы тут, друг мой волшебник, и вы. Мне все так удается сегодня. Вещи, которые я считала пропавшими, находятся вдруг сами собой. Волосы послушно укладываются, когда я причесываюсь. А если я начинаю вспоминать прошлое, то ко мне приходят только радостные воспоминания. Жизнь улыбается мне на прощание. Вам сказали, что я сегодня умру? Да, да, это гораздо страшнее, чем я думала. Да еще и грязна. Она приходит с целым мешком отвратительных инструментов, похожих на докторские. Там у нее лежат необточенные серые каменные молотки для ударов, ржавые крючки для разрыва сердца и еще более безобразные приспособления, о которых не хочется говорить. Смерть подошла так близко, что мне видно все. И довольно об этом. Друзья мои, будьте со мною еще добрее, чем всегда. Не думайте о своем горе, а постарайтесь скрасить последние мои минуты. Говорите со мною как ни в чем не бывало. Только бы я не думала о том, что случится скоро со мной. Оринтия, Аманда, вы счастливы замужем? Давно ли удивлялись мы глупости, нерасчетливости, бесстыдной откровенности, с которой законные жены устраивают сцены своим мужьям…. Сколько надо пережить, перечувствовать, чтобы так измениться! А я все тосковала, да и только. Жизнь, жизнь… Кто это? Ну вот и хорошо. У меня теперь есть тайна, которую я не могла бы поведать даже самым близким людям. Так люблю, что все прощу вам. Вы хотите превратиться в медведя — хорошо. Я не могу больше пропадать тут одна. Почему вы так давно не приходили? Нет, нет, не отвечайте мне, не надо, я не спрашиваю. Если вы не приходили, значит, не могли. Я не упрекаю вас — видите, какая я стала смирная. Только не оставляйте меня. Но я ее не боюсь. Я просто рассказываю вам новости. Каждый раз, как только случалось что-нибудь печальное или просто примечательное, я думала: Почему вы не шли так долго! Нет, нет, я шел. Я думал только об одном: Я не мог иначе! Я так счастлива, что не верю ни в смерть, ни в горе. Особенно сейчас, когда ты подошел так близко ко мне. Никто никогда не подходил ко мне так близко. И не обнимал меня. Ты обнимаешь меня так, как будто имеешь на это право. Мне это нравится, очень нравится. Вот сейчас и я тебя обниму. И никто не посмеет тронуть тебя. Пойдем, пойдем, я покажу тебе мою комнату, где я столько плакала, балкон, с которого я смотрела, не идешь ли ты, сто книг о медведях. Боже мой, что делать, что делать мне, бедной! Я слышала, стоя здесь за деревом, каждое их слово и плакала, будто я на похоронах. Да так оно и есть! Бедные дети, бедные дети! Что может быть печальнее! Жених и невеста, которым не стать мужем и женой. Таким уж я на свет уродился. Не могу не затевать, дорогая моя, милая моя. Мне захотелось поговорить с тобой о любви. И я взял и собрал людей и перетасовал их, и все они стали жить так, чтобы ты смеялась и плакала. Вот как я тебя люблю. Одни, правда, работали лучше, другие хуже, но я уже успел привыкнуть к ним. Не слова — люди. Вот, например, Эмиль и Эмилия. Я надеялся, что они будут помогать молодым, помня свои минувшие горести. А они взяли да и обвенчались. Взяли да и обвенчались! Не вычеркивать же мне их за это. Взяли да и обвенчались, дурачки, ха-ха-ха! Взяли да и обвенчались, дурачки такие. И пусть, и пусть! Спи, родная моя, и пусть себе. Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока — ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от счастья. Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. А вдруг ты и не умрешь, а превратишься в плющ, да и обовьешься вокруг меня, дурака. А я, дурак, обращусь в дуб. С меня это станется. Вот никто и не умрет на нас, и все кончится благополучно. А ты ворчишь на меня. А я вон что придумал. Проснешься — смотришь, и уже пришло завтра. А все горести были вчера. Ах, как мне хотелось бы попасть в те удивительные страны, о которых рассказывают в романах. Небо там серое, часто идут дожди, ветер воет в трубах. Там одно вытекает из другого. Там люди, приходя в незнакомый дом, встречают именно то, чего ждали, и, возвращаясь, находят свой дом неизменившимся, и еще ропщут на это, неблагодарные. Необыкновенные события случаются там так редко, что люди не узнают их, когда они приходят все-таки наконец. Сама смерть там выглядит понятной. Особенно смерть чужих людей. И нет там ни волшебников, ни чудес. Юноши, поцеловав девушку, не превращаются в медведя, а если и превращаются, то никто не придает этому значения. Удивительный мир, счастливый мир… Впрочем, простите меня за то, что я строю фантастические замки. Да, да, не надо, не надо! Давайте принимать жизнь такой, как она есть. Дождики дождиками, но бывают и чудеса, и удивительные превращения, и утешительные сны. Да, да, утешительные сны. Спите, спите, друзья мои. Пусть все кругом спят, а влюбленные прощаются друг с другом. На свете нет никого, кроме двух детей. Они прощаются друг с другом и никого не видят вокруг. Пусть так и будет. Проснетесь — смотришь, уже и пришло завтра, а все горести были вчера. И часовые на башнях. И отец на троне. И министр-администратор возле замочной скважины. Сейчас полдень, а вокруг тихо, как в полночь. Пусть будет, как ты хочешь. Боже мой, какое счастье, что я так решила. А я, дурочка, и не догадывалась, как это хорошо. Смерть уезжает на своей белой лошаденке, удирает несолоно хлебавши! Принцесса поцеловала его — и он остался человеком, и смерть отступила от счастливых влюбленных. Любовь так переплавила его, что не стать ему больше медведем. Просто прелесть, что я за дурак. Нет уж, извини, жена, но я сейчас же, сейчас же начну творить чудеса, чтобы не лопнуть от избытка сил. Вот вам гирлянды из живых цветов! Вот вам гирлянды из живых котят! Котенок ангорский, котенок сиамский и котенок сибирский, а кувыркаются, как родные братья, по случаю праздника! Так-то оно так, но уж лучше бы сделал ты что-нибудь полезное для влюбленных. Ну, например, превратил бы администратора в крысу. Преврати, родной, короля в птичку. И не страшно, и вреда от него не будет. Он и на это неспособен. Не превратился он в птицу, а растаял как облачко, будто его и не было. Я видела уже вас всех сегодня, но мне кажется, что это было так давно. Друзья моя, этот юноша — мой жених. Любите, любите друг друга, да и всех нас заодно, не остывайте, не отступайте — и вы будете так счастливы, что это просто чудо! Вход Регистрация Забыли пароль? Копирование материалов сайта www.
Расписание 49 автобуса заболотье
Зарплата 2 раза в месяц статья
Intertuf 16 технические характеристики
Париж сен мало как добраться
Астрология события на август 2017
Новости узловского района тульской области
Сонникесть соленую рыбуво сне
Мед с чистотелом полезные свойства
Любэ поле текст
Скачать драйвера для сетевого адаптера packard bell
Курган широта и долгота
Как сделать чертеж компьютерного стола
Выявлен конечный финансовый результат
Смешные стихи про семейный отдых на море
Клубника клери описание отзывы