Ссылка на файл: >>>>>> http://file-portal.ru/Чарушин рассказ друзья/
Друзья — рассказ Евгения Чарушина
Чарушин Е. И. Рассказы о животных для чтения.
Друзья
Никитка и его друзья — книга рассказов для детей написанная Евгением Чарушиным. В книгу вошло несколько рассказов, прочитать который можно на нашем сайте. О том, как мы живём-поживаем, как у нас кошка зайчат кормила, как Томка плавать научился. Напишу, а потом всех нарисую: Только ты мне не мешай — я сейчас писать начну. Не надо про это писать! Есть у Никиты деревянный тигр, крокодил резиновый и слон. Слон из тряпок сшит, а внутри у него вата. Зарядил он своё ружьё и пополз. Полз, полз и на тигра наполз. А тигр как зарычит страшным голосом:. Это будто ружьё выстрелило. Убил охотник тигра и пополз дальше. Полз, полз и на дикого слона наполз. Стоит слон, клыки вперёд выставил и трубит хоботом, как в трубу:. Убил Никита слона и дальше пополз. Полз, полз и до крокодила дополз. Крокодил зубами лязгает и мычит, как бык. И вдруг видим мы сорочонка. Он совсем такой же, как и большая сорока, — чёрный с белым, только хвост покороче да сам поменьше. И видит Никита, что это маленький воробушек прыгает по дороге. Нахохлённый такой, прямо как шарик катится. Хвостик у него коротенький, клюв жёлтый, и никуда он не улетает. Видно, ещё не умеет. Это, наверно, птенчик выпал из своего гнезда. И стал этот воробушек жить у нас дома в клетке, а Никита кормил его мухами, червяками и булкой с молоком. Вот живёт воробей у Никиты. Всё время кричит — есть просит. Ну и обжора какой! Чуть утром солнце покажется, — он зачирикает и всех разбудит. Вот через красный пожарный автомобиль перелетел. А как стал через неживую кошку-игрушку перелетать, наткнулся на неё и упал. У нас в клетке жила ручная перепёлка. Такая маленькая дикая курочка. Вся коричневая, в светлых полосках. И на горле у неё нагрудничек из пёрышек, будто ребячий слюнявник. А то ляжет на бочок и купается в песке, как настоящая курица, чистит пёрышки, крыльями похлопывает. Мы ей покажем червячка, она подойдёт и клюнет из рук. Но самое удивительное вот что. Как только зажжём мы вечером электричество, перепёлочка сразу начинает высвистывать — кричать:. Позевает-позевает, а потом умоется, разденется и ложится спать. В саду устроили перепёлочке большую клетку-загородку. Посадили её туда и ушли в поле собирать цветы на новоселье. А в клетке оказалась щель, перепёлка-то и убежала. Пришли мы обратно, а её нет. Стали мы её искать. Целый день ищем, целый вечер. В траве роемся, кусты раздвигает. Нет и нет нашей перепёлочки. И вот взошла луна. Яркая-яркая, всё кругом осветила: Вдруг мы слышим из куста, что у самой дороги:. Она была вся холодная, мокрая от росы. Вернулись мы с ней домой, заделали крепко щёлку в клетке и посадили перепёлку туда обратно. А Никита пошёл спать. Я давно приметил в лесу одну полянку с рыжиками. Они там в траве рассыпаны, как жёлтенькие пуговки. Такие маленькие, что в горлышко бутылки пролезают. Их очень хорошо солить. Мы ещё и до полянки с рыжиками не дошли, как Томка закрутился, завертелся на одном месте около ёлки, — принюхиваться стал. И вдруг совсем близко от нас кто-то громко захлопал крыльями. Посмотрели мы за куст, а там ходит какая-то удивительная курочка, ходит и на нас глядит. Пёстренькая такая, мохнатые лапки, а на голове чёрный хохолок — то поднимется колпачком, то ляжет. Вдруг курочка поползла по земле, как мышь, потом встала столбиком, шею вытянула и ещё громче захлопала крыльями. Похлопала, похлопала, взъерошилась вся, будто больная, и поскакала куда-то вбок. Увела его рябчиха далеко-далеко и потом, видно, села на дерево. Томка лает на одном месте. Рябчиха отсюда Томку нарочно увела — значит, рябчата где-то тут затаились. Приподняли мы с земли прелую еловую ветку, видим: А под поганкой рябчонок сидит. Спрятался и глаза закрыл. А, вот он какой! Совсем как настоящий цыплёнок. Только поменьше, да весь полосатый и пятнистый. Это для того, чтобы легче было прятаться. Пожалуй, он умрёт у нас дома без матери. Пролетел шагов пять, сел на землю да и с глаз пропал — то ли в яму сунулся, то ли под какой-нибудь листочек залез или просто прижался к земле. А Томка в лесу остался. Его, глупого, рябчиха ещё долго-долго обманывала, от дерева к дереву водила. Кормил червяками, выкормил большую-пребольшую. А потом сделал ей дом с печкой, чтобы из трубы шёл дым. Вот прихожу утром кормить лягушку, а лягушка превратилась в пожарный автомобиль. Вот я его кормил, кормил…. Кормил, кормил… А пожарный автомобиль превратился в кабана. Надел Никита на себя халат из простыни, очки нацепил на нос и взял докторскую трубочку для выслушивания — дудку-игрушку. Потом вышел за дверь и постучался — это доктор пришёл. Потом утёрся полотенцем — это доктор вымыл руки. Доктор повернул Томку кверху пузом, приставил к животу дудочку и слушает. А Томка хвать его за ухо! Я вижу, что вы, молодой человек, неряха, не любите зубы чистить. А Томка как схватит щетку зубами! Вырвался у доктора из рук, утащил щётку и разгрыз её на мелкие кусочки. Стала чужая кошка пугать наших птиц — чижей, щеглов, канареек, снегирей. У нас много их жило. Хорошо они поют, и мы их с Никитой всегда держали. Проберётся кошка по балкону к нашему окну, вспрыгнет на карниз и смотрит через стекло на птичек. А птицы беспокоятся, мечутся к клетке. А Томка заскулил, залаял, лапами по стеклу царапает. А кошка не думает уходить. Лоб нахмурила, уши прижала, усы растопырила. Стала злющая-презлющая — стала страшнее тигра. Подошли они опять с Томкой к окну. Никита пальцы растопырил, брови наморщил, сделал страшное-престрашное лицо. Томка тоже зубы оскалил. Тут кошка спину выгнула, распушила хвост как щётку и так сморщилась, что глаза щёлочками стали. Не слышно, а видно, что она ужасно на Никиту и Томку шипит. Подарили Никите деревянную лошадку. Лошадка белая вся, в серых яблоках. Глаза у неё стеклянные, а грива и хвост настоящие — из конских волос. Поставил её в оглобли, привязал дугу с колокольчиками и бубенцами. И только он её запряг — как затопает лошадка копытами, как вырвется у Никиты из рук — и побежала по полу. Под стол забежала, под стул, под диван, а потом из-под дивана выскочила — и марш в коридор! Весь тёмный коридор проскакала и понеслась вниз по лестнице. Со ступеньки на ступеньку прыгает, а тележка сзади скачет. Вот пробежала лошадка через весь город — туда, где поля и огороды начинаются. Носится лошадка по полям, хвостом помахивает. Бежит лошадка по дорожке, опять пустую тележку везёт. Вдруг слышит — кто-то в кустах сопит и похрюкивает. Бежит-бежит она, то вправо, то влево повернёт, а в тележке ёж из угла в угол так и перекатывается. Почмокал медведь, обсосал лапы и полез в тележку — затрещала тележка под ним. Понатужилась лошадка — еле тележку с места сдвинула. Подходит к дому, а на крыльце на нижней ступеньке Никита сидит и верёвочку к палочке привязывает — кнутик делает. Мимо огородов проехали, зайцев напугали, мимо кустов пронеслись, где ёж прячется, по лесу проскакали, куда медведь ушёл. Поставил Никита лошадку опять в уголок под кроватью, где она раньше стояла, бумажного сена ей настриг. А я не понимаю, каких кроликов ему отдать. И отдавать я никого не собираюсь, и кроликов у меня нет. Тут пришла мама и всё мне рассказала. Оказывается, деревенские ребята принесли с лугов двух зайчат: А Никита всё перепутал. Ну и славные были зайчата! Уши врозь, глаза коричневые, большие. А лапки мягкие-мягкие — будто зайчата в валеночках ходят. Захотели мы зайчат покормить. Дали им травы — не едят. Налили молока в блюдце — и молоко не пьют… Сыты, что ли? А спустили их на пол — они шагу никому не дают ступить. Прямо наскакивают на ноги. Тычутся мордочками в сапоги и лижут их… Должно быть, ищут мать-зайчиху. Тут в комнату пришёл Томка, наш пёс. Тоже захотел посмотреть на зайчат. Они, бедняжки, на Томку наскочили, лезут на него… Томка зарычал, огрызнулся и убежал. Кошка лежала на лавке у соседнего дома, кормила своих котят. Она такая пёстрая, расписная, даже нос у неё разноцветный. Притащили мы кошку к зайчатам, она как зафыркает на них, как заворчит басом, чуть не воет. Видим, на завалинке лежит кошка, вся чёрная, с белой лапой. Мурлычет кошка, нежится на солнышке… А как взяли да подложили к ней зайчат, она сразу же все когти выпустила и ощетинилась. Тоже не годится в кормилицы! Отнесли мы её обратно. Уж в самом конце деревни нашли. На вид такая хорошая, ласковая. Только эта ласковая-то чуть-чуть наших зайчат не съела. Как увидела их, вырвалась из рук да как бросится на зайчат, как на мышей. Наверное, наши зайчата так и умерли бы с голоду, если бы, на наше счастье, не нашлась ещё одна кошка — четвёртая. Она сама к нам пришла. А пришла потому, что котят искала. У неё котята умерли, и она по всей деревне ходила и искала их… Рыженькая такая, худая; мы накормили её, напоили и уложили на подоконник и принесли к ней зайчат. Сперва одного зайчонка, потом и другого. А кошка сначала задёргалась, забеспокоилась, а потом вылизывать их стала — и даже песенку замурлыкала. Посмотришь в одно — увидишь соседский балкон. Туда всегда после обеда слетаются воробьи. Им соседи каждый день выставляют в плошке остатки еды. В другое окно посмотришь — увидишь улицу. По улице красные трамваи бегают, звонят, черные автомобили шныряют, голубые автобусы катятся, и народ ходит по тротуарам и через улицу. Самолеты кажутся совсем маленькими. Они летают между труб: А в хорошую погоду самолеты не просто летают: Очень любит Никита смотреть в это окошко. Прижмется носом к стеклу и стоит так долго-долго. У него даже нос побелеет. Они целой тучей собрались за фабричной трубой. Вот совсем как толкунцы — комары собираются в летние вечера у какого-нибудь кустика. Как налетели, так на улице темно от них стало. Низко летят они — над самым домом, во всем нашем доме стекла дребезжат. Ведь я думал, что они маленькие, а они вон какие! А ты их, Никитушка, не бойся. Ведь самолеты для того и летают, чтобы все маленькие мальчики и маленькие девочки жили спокойно и счастливо в нашей стране. Это, наверно, потому, что животные перестают замечать неподвижного человека и занимаются своими делами. Мы с сыном Никитой пошли в зоосад животных рисовать. Сначала подошли к лебедям. Самый большой из них заснул, стоя на одной ноге, — сразу не разберёшь, где у него голова, где хвост, будто это и не птица, а громадный белый куль на чёрной палочке. Потом мы увидали лебедя на воде. Он плыл как-то странно — вывернув ногу. А оказывается, совсем не больной: Одну ногу поднимает, а второй гребёт. Потом на другой бок перевалится, другую ногу высунет и подставит солнцу и ветерку. Рядом с озерком, где плавали лебеди и утки, в громадной клетке — тетерева, глухарь, фазан и куропатки: Такие кругленькие дикие курочки с ярко-красным клювом. Клюв у них так и светится красненьким, будто птица рябину всё время держит и проглотить не может. Она плохо себя чувствует. Фазан головой упёрся в угол и стоит. Рисовать, правда, его удобно: Никита сделал с него целых пять набросков. А потом отломил длинный прутик с тополя, что рос рядом, просунул его сквозь металлическую сетку и подгрёб к себе несколько фазаньих расписных перьев. Двумя щепочками прихватил и вытянул наружу. Верно — очень красивые перья. А одно из хвоста — длинное-длинное и всё в поперечных полосах. Мы постояли, полюбовались… Одна куропатка стала купаться. Легла на бок и в песке бултыхается, трепещется — совсем как домашняя курица. Никита её нарисовал, — вот она. Журавли ходят всё время; у них пышные, вроде как кудрявые, чёрные хвосты из мягких длинных перьев. Затылок малиновый, сами серые. Очень приятные птицы, такие солидные, большие, красивые. Даже походка у них важная. А цапля стоит, как истукан. Свою длиннющую шею сложила как складной аршин, голову вроде как между плеч втянула — только длинный клюв, как пика, торчит. А глаз у цапли прямо какой-то не птичий даже, а рыбий: И стоит это чучело на одной ноге, не шелохнётся. Вот Никита рисует, а я закуриваю. И… тут всё как-то сразу случилось. Пролез воробей сквозь сетчатый потолок и опускается к кормушке. И как раз около цапли пролетает. И будто белая змея мелькнула в воздухе. Это выпрямилась длиннейшая шея у цапли, и страшно, отчаянно закричал воробей: Все птицы в вольере заметались… Цапля шарахнулась и выпустила воробья, а он, дурачишка, поскакал по земле, как мышь. Быстро, быстро ускакал в тёмную сторону, в угол — и юрк в крысиную нору. Но нора оказалась сквозная — только через толстую доску. Он и улетел из клетки. Это хищник, да ещё какой! Вот я так и представляю себе. Стоит такая птичка в камыше, как чучело. Не шевелится, лягушечьим своим глазом поводит. Рядом села на камышинку — раз! Окуней стайка поближе подплыла. Девочка Галя Столбова пошла в зоосад. В зоосаду, в птичнике, павлин показывал свой замечательный хвост. Зелёный, блестящий, с синими пятнами. Развернул его веером и трясёт. А Галя Столбова набрала горсть опилок да как бросит в павлина! Павлин и не стал больше показывать хвост. Сложил его и взлетел на насест. На улице, в клетке с толстыми железными прутьями, сидел медведь Федька. Задние лапы свесил наружу, а передние протягивает, просит сладенького. Вот все ему и кидают хлеб, пряники, и сухари, и конфеты — у кого что найдётся в кармане. А Галя Столбова завернула в конфетную бумажку камень и бросила медведю. Хапнул Федька конфету и чуть-чуть не сломал зуб, обиделся и ушёл в угол спать. А там в это время слон покупал морковку. Кто-нибудь протянет ему денежку, слон возьмёт её хоботом и передаст своему сторожу. А сторож за денежку даст морковку. Галя Столбова захотела и слона подразнить. Протянула слону Галя Столбова свою вязаную красную рукавицу. Слон вытянул хобот, взял её осторожно и… сунул себе в рот. Мальчик Вася со своим папой поехал на дачу. А Васина мама осталась в городе: Мама хотела приехать с покупками вечером. Вася сидит в вагоне на скамейке рядом со своим папой и глядит в окно. А в окне бегут деревья, и заборы, и разные дома. Напротив Васи на скамеечке тоже сидит мальчик, с часами на левой руке. Он везёт какую-то корзинку. Этот мальчик уже большой; ему, наверно, лет пятнадцать. Как поезд подъедет к станции, мальчик посмотрит на свои часы, запишет что-то карандашом в записной книжке, наклонится над своей корзиной, что-то вытащит из неё и выбежит из вагона. А потом снова придёт и сидит, в окно поглядывает. Вася сидел-сидел, смотрел-смотрел на мальчика с корзиной, да вдруг как заплачет во весь голос! Он вспомнил, что свой велосипед дома забыл. Я сам люблю ездить на велосипеде. Только он настоящий, двухколёсный. У вас есть дома телефон? Он вытащил из кармана крохотную бумажную ленточку из тонкой папиросной бумажки и написал на ней: Потом вложил это письмо в какую-то блестящую маленькую трубочку, открыл свою корзинку. И только поезд остановился на станции, мальчик посмотрел на часы, отметил время в своей записной книжке и выпустил голубя в окно. Голубь полетит прямо в город, на свою голубятню. А там уж его ждут. А на этом, последнем, увидят трубочку, прочтут письмо и позвонят к вам на квартиру. Только бы его по пути ястреб не поймал. Вася приехал на дачу, ждет-пождет маму — и вечером мама приехала с велосипедом. Значит, не словил голубя ястреб. В детском саду у ребят жили разные звери. В ящике с песком жила черепаха, её звали Манечка, в деревянной клетке жил белый кролик, его никак не звали, а в маленькой железной клетке — белая мышка, её тоже никак не звали. Эти звери были не дикие, а совсем ручные. А тётя Маня стала раздавать разные вещи для того, чтобы ловить зверей. Пете дала поливальницу, Майе зелёное жестяное ведро, Оле большую кружку, а Васе цветочный горшок с дыркой в донышке, которую надо затыкать пальцем. И ещё дала разные спичечные и неспичечные коробочки. И два сачка — красный и зелёный. А сама взяла две стеклянные банки. По дороге Петя поймал большого дикого кузнечика. Он очень больно щиплется. Его накрыли банкой, а потом посадили в коробку из-под папирос, — он в спичечную не влезал, у него длинные ноги. Потом Майя увидала в канавке лягушат, а в траве лягушку. Их всех сразу поймали просто руками и посадили в банку. А когда вышли на луга, тут началась самая интересная охота. Майя увидела в земле какие-то норки. Тут жила дикая полевая мышь. В земле было четыре дырки, две заткнули травой, и тётя Маня сказала:. И все побежали к канавке за водой. Петя принёс воду в поливальнице, Майя в зелёном жестяном ведёрке, Оля в кружке, а Вася в цветочном горшке с дыркой на донышке, которую надо затыкать пальцем. Вот Петя вылил, а никто не выскочил. А как стал лить Вася из цветочного горшка с дыркой на донышке, тут все увидели: Значит, выскочила из норки дикая мышка. Лягушка с лягушатами стала жить в большой банке, кузнечики тоже в банке, в другой, а жуки потерялись — они по дороге выползли из коробочки, — ни одного нет. Бабочку сами ребята выпустили — пускай она летает, мёд собирает с цветов. Каждый вечер, как начнет смеркаться, на зеленое озимое поле из леса выбегает заяц. И выбегает он все в одно и то же место. У дороги, возле ивового куста. Погонит коров домой Ваня, колхозный подпасок, глядит — заяц уж на озими сидит, посматривает во все стороны, поводит ушами. До самой ночи я просижу, а дождусь его. Не шевелится Ваня, сидит, ждет. И вдруг он слышит: Рано… Часов в семь-восемь в зоосаду никого не бывает. Никто через плечо не заглядывает, не расспрашивает. У него рога новые. Каждый год олени меняют рога. Старые отваливаются, а новые вырастают; сначала мягкие, тёплые, живые — не рога, а кровяной какой — то студень в кожаном пушистом чехле. Потом студень твердеет, становится настоящим рогом, а кожа отпадает. Сейчас у Серёжи на рогах кожа висит клочьями. Гималайский медведь-губач стоит на голове. Днём, при народе, он за конфетку стоит, а сейчас сам забавляется. Слон боком сторожа к стене придавил, метлу отнял и съел. Волки по клетке бегают, кружат: А наш серый журавль их унимает. Чуть где-нибудь непорядок — суета или драка, он, не торопясь, пришагает и ткнёт кого надо клювом. За это его и на птичьих дворах часто держат начальником. У оленя Серёжки в рогах зуд. Изгибается весь передо мной: Тоже пугает, — а может, подраться зовёт. Забьёт передними острыми копытами землю, начнёт скакать по загородке телёнком и хвост поднимет. А сам — чуть не с лошадь. И ничего не могу понять. Идут на меня шесть кабанов гуськом, передний в пяти шагах от меня. Подо мной с одной стороны Сергей буянит, на задних ногах ходит, меня хочет сшибить с загородки, растоптать, забодать. Пена изо рта тянется. Громадные, с жёлтыми клыками, в щетине, как в щётке. Толпятся, на меня смотрят, не умеют голову поднимать, смотреть вверх. Сверху узкие, как рыбы, — только клыки торчат в стороны. Заорать — прибежит кто-нибудь на крик, а они — на него. Полезу лучше к забору. К забору — по загородке, за забором улица. По телефону в пожарную часть позвоню, администрации скажу…. Ползу, перебираюсь по загородке, будто по небоскрёбу. Свалишься — тут и смерть тебе: Чуть я не слетел! Маленький парнишка забежал в кабанью толпу и стегает кабанов хворостиной. Простыми свиньями побежали в свой хлев — в свою клетку. А парнишка их подгоняет прутиком. Тут я быстро-быстро с решётки слез, чтобы парнишка не заметил, и ходу из сада. На старом месте Московскому зоопарку тесно стало. Он и перескочил через улицу. Тут и трамвай звонит, и автомобиль рявкает. Только не дома по сторонам тянутся, а длинный забор, из-за которого ничего не видать, а так — вроде деревянной решётки. Стройные, перо к перу. Шея длинная, голова маленькая. Гогочут, ныряют, только плохо ныряют, просто окунаются. Очень у них мяса много, пера, пуха — вода из них и выпирает вверх. А вот баклан нырнул — это другое дело. Сидел себе, сидел на гнезде, а гнездо у него — просто тумба из воды торчит, и на тумбе куча хворосту. Сидел себе на гнезде — и бух в воду. Поплыл, как морской пароход. Клюв кверху трубой торчит, и волны по воде. А он через всё озеро махнул. На самом дальнем конце пароходом плывёт, лысух с пути гонит. Лысухи — водяные куры — гребут, удирают. Головы у них дёргаются, взад-вперёд, взад-вперёд, только лысины мелькают — белые пятна на голове. Всё озеро облетели птицы и уселись. А две кряковые утки до того разлетались, что взяли да и перемахнули через забор. Небось из какого-нибудь старого зоологического сада не улетели бы. Там все птицы были калеки. Посмотришь, бывало, — у кого обрубок крыла из перьев вылезает, йодом залит, у кого крыло вывернуто — вбок торчит. Тихая там была у птиц жизнь, как в больнице. Вот вышли на бережок, на солнышко, дикие утки, привели своих утят погреться. Дня три всего утятам. Кажется, их обратно в яичную скорлупу ещё затолкать можно — войдут без остатка. А что мать делает, то и они. И на боку, как настоящие утки, лежат, и клювом перья себе правят а перьев у них ещё нет — один пух , и ногами песок гребут, и крыльями машут, хоть и не крылья у них, а крючочки какие-то в пуху. Чего же это они вернулись? Я уж думал, что они давно в болоте за городом. Высматривали кого-то на озере. Женщину-то я сразу узнал — недавно я видел, как она шакалят приручала. Я вот видел — улетела пара через забор, а потом назад вернулась. А если и улетят, так не далеко, через улицу, на старую территорию. Там они из чужих загородок корм воруют, вместе с воробьями, у бегемота овёс пареный таскают, у слона в сенной трухе роются. Погостят — и обратно домой, к своим утятам. Смотрю я, а по воде будто маленький чёрный шарик в разные стороны перекатывается. Задержится на одном месте — и опять как по наклону покатится. От гуся к утке, от утки к лысухе — ко всем пристаёт. Подкатится к гусю, гусь шею вытянет — и вбок. К утке подъедет, утка от него чуть не нырнёт со страху. Скорее ловить его надо. Потом оба на четвереньках поползли — будто кошки к мыши подкрадываются. Вдруг он притаился, замер — и раз в воду. Первого птенца у нас лысуха вывела. Вот она, чёрная, лысая, — на тумбе сидит, другие яйца досиживает. А этот беспризорником пока болтается. Сначала осину или берёзу распилят на коротенькие полешки, потом полешки колют на баклуши, а потом теслом теслят — долбят ямку в ложке. А потом уж острым ножом состругивают лишнее и ровняют. У него никого нет на свете. Живёт он один и каждую весну уходит глубоко в лес. Живёт там в шалаше у озера и стругает свои ложки. Съестное Егорыч в свой шалаш завезёт ещё по снегу зимой, потому что летом по болотам трудно добраться. Весной в лесу есть и своя еда — лесная. На еловых лапах растут красные столбики. Бывает сосновый и еловый огурец. Между старой, твёрдой корой и древесиной — слой молодого дерева. Этот слой отдирается пластами. Прозрачный и, верно, хрустит на зубах, как огурчик. А у болот растут хвощи. Это такая трава, похожая на ёлочки. В наших краях хвощи зовутся пестами. Потому что хвощ похож на пестик. Он ещё не распустился в ёлочку и торчит из земли столбиком. Эти песты надо собрать, посолить и зажарить в масле на сковороде. Я охотился в этих лесах и завернул к Егорычу переночевать. Он мне обрадовался, подарил красивую ложку, у которой на черенке была вырезана рыба щука, а сама ложка расписана цветами. Угостил меня чайком да жареными пестами и рассказал мне интересную историю. Щепок да стружек осиновых, наверно, воза два я свалил у озера. Я это к тому говорю, что не будь этой стружки, ничего бы не случилось. Сижу я как-то вечером в шалаше и стругаю ложки. Хотел закурить, чиркнул спичкой… Вдруг как затрещат сучья в лесу. Видно, какой-то зверь убежал. А ночью на рассвете слышу: Осторожно ходит у шалаша. То веточка хрустнет, то камушек покатится. Чурбашки мокли в корыте. Чурбашки, слышу, застучали и вода заплескалась, а потом на берегу озера зачавкали ноги по сырой земле. Вот я утром встал раненько и смотрю: Я хоть и не охотник, но вижу: Ну, раз свинья, так свинья, пускай ходит. Только удивительно, думаю, как это свинья зашла так далеко в лес. Ведь от деревни до меня двенадцать километров. Наверно, голодная эта свинья. Надо, думаю, её в сарай на ночь запирать. Волков, правда, у нас нет, но медведь бродит. Выстроил загородку и приделал западню: Этой ночью опять свинья бродила вокруг шалаша, опять зачем-то пила горькую воду из корыта, где мокли осиновые чурбашки. Тогда я днём набросал хлеба у сарая, кусочек к кусочку. Сделал хлебную дорожку от корыта до сарая. Сосчитал, так вышло тридцать четыре хлебных кусочка. Ну, думаю, уж сейчас-то непременно зайдет свинья в сарай. Будет кусочек за кусочком подбирать и попадётся. Я потихоньку выглянул и вижу: Это кто-то большеголовый, на длинных ногах, ростом с жеребёнка. А лосёнок наклонился над колодой с горькой водой и пьёт, причмокивает, потом взял в губы кусок горькой осиновой коры и стал жевать. Насторожил тут уши лосёнок. Посмотрел ко мне в окно да как прыснет в туман. Грязь прямо мне в лицо шлёпнулась, затрещали сучья — и нет никого. Только дыра в тумане осталась, заплывает. Но я всё-таки этого лосёнка поймал — не на хлеб, а на осиновую кору, на корыто с осиновым настоем. Очень славный был этот лосёнок. Не иначе — медведь съел его мать или какой-нибудь вредный охотник застрелил матку на мясо. Лосёнок научился есть хлеб, и кашу ел, и картошку. А посолишь посолонее — и ест лосёнок пожаднее. Видно, соль ему очень нравилась. Однажды заглянул я как-то в ларёк, а муки да крупы у меня уж немного. Я и выпустил лосёнка из стойла. И что бы вы думали? Лосёнок ко мне в шалаш сам залез. Вот какой стал ручной да ласковый! Пришёл в шалаш и стонет, по-лосиному мычит: Ваш e-mail не будет опубликован. Главная Вопросы и ответы ГДЗ Задать вопрос Карта сайта. Вдруг подъезжает ко мне на велосипеде Никита. Подъехал, посмотрел на меня и спрашивает: А про что ты думаешь? Наверно, про что-нибудь интересное? А Никита обрадовался и кричит: Я тебе помогать буду! Вот влез Никита на стул, взял перо, взял бумагу и стал писать пером по бумаге. Никита высунул язык и заскрипел пером. Он и это написал. Писал Никита, писал, скрипел пером, скрипел — всё написал. Слез со стула и говорит: На бумагу — читай! Сел он на свой велосипед и уехал помогать маме — она к его штанам пуговицу пришивала. А я стал читать, что Никита мне написал. Читал, читал — ничего не могу разобрать. Ну-ка почитай ты сам — может быть, что и поймёшь? Как Никита мне помогал Никита — охотник Есть у Никиты деревянный тигр, крокодил резиновый и слон. А ещё есть у Никиты верёвочка. Вот запрятал Никита своего тигра под кровать, крокодила — за комод, слона — под стол. А верёвочка стала змеёй. Тоже под стулом живёт, извивается там. А тигр как зарычит страшным голосом: Стоит слон, клыки вперёд выставил и трубит хоботом, как в трубу: Это Никита от папы узнал, что крокодилы мычат по-коровьи. Всех перестрелял Никита и кричит: Побежал он домой, нашёл своё ружьё под кроватью, надел его через плечо и шагает со мной рядом. Идём мы лугом среди белых ромашек с жёлтенькими пуговками-серединками. С цветов бабочки разноцветные слетают. Кузнечики от нас в стороны скачут. Скачет от нас сорочонок по траве, крыльями машет, а летать ещё не умеет. Доскакал до рябинного кустика и затаился в нём. Гляжу, стал Никита-охотник на четвереньки — тоже притаился. Долго полз с ружьём в руке. И вдруг как заорёт во всё горло: А сорочонок выскочил из куста да как закричит: Так друг от друга улепётывают: Воробей Пошёл Никита с папой гулять. Гулял он, гулял и вдруг слышит — кто-то чирикает: Тут побежал Никита ловить воробья и поймал. Достал воробья из клетки, посадил на пол и стал учить. А воробей ускакал под комод. Покормили воробья ещё денёк. Опять его посадил Никита на пол учить летать. Никита замахал руками, и воробей замахал крыльями. Вот он через карандаш перелетел. Покормил, покормил, а назавтра воробушек через Никитину скамейку перелетел. Через стол с кувшином перелетел. Вот только через комод не мог перелететь — свалился. Видно, надо его ещё кормить. На другой день Никита взял воробья с собой в сад, да там и выпустил. Воробей через кирпич перелетел. И стал уж через забор перелетать, да об него стукнулся и повалился. А на следующий день он и через забор перелетел. И через дерево перелетел. И через дом перелетел. И совсем от Никиты улетел. Вот как здорово научился летать! Перепёлка У нас в клетке жила ручная перепёлка. Перепёлочка ходит по клетке и тихонько насвистывает — вот так: Мы её даже на руки брали, как игрушку. Сидит она на ладошке и не улетает. Как только зажжём мы вечером электричество, перепёлочка сразу начинает высвистывать — кричать: А Никите и в самом деле спать пора. Но только уложить его трудно. Тут как раскричится перепёлка, что терпеть больше нельзя: Ведь я уже лёг. Потушат свет в доме — тут и перепёлка замолчит, и Никита уснёт. Так у нас повелось. Стала перепёлка укладывать Никиту спать. В темноте перепёлки кричать не любят. Летом мы переехали жить на дачу. Вот жалко-то нам было! Устали мы, из сил выбились. Никите давно спать пора. Вдруг мы слышим из куста, что у самой дороги: А перепёлка ещё громче: Мы в кусты — и сразу поймали нашу перепёлку. Рябчонок Я давно приметил в лесу одну полянку с рыжиками. Взяли мы по корзинке — я большую, а Никитка маленькую — и отправились в лес. И Томка с нами побежал. Чего это она так? А Томка как увидал рябчиху, так сразу и кинулся за ней. Рябчиха прихрамывает, подлётывает, еле бежит, будто она совсем больная. А Томка и рад: Я цап его рукой — и поймал. Ещё пуховый, а на крылышках перья — значит, уже летает. Я и Никите дал подержать рябчонка. Так мы и сделали. А рябчонок сидит у меня на ладони и не двигается, боится очень. Тут я немножко его подтолкнул, и он полетел. Ну и ловко прячутся эти рябчата! Мы набрали с Никиткой полные корзинки рыжиков и пришли домой. Сказка, которую Никита сам рассказал Вот я поймал лягушку, посадил её в банку. Я её кормил, кормил, кормил… Кормил червяками, выкормил большую-пребольшую. Вот я его кормил, кормил… — А чем? Я его кормил, кормил, кормил… — Чем? Он превратился в гусей-лебедей. Я их кормил, кормил семечками, они превратились в тигра. Я прицеливался в него из пушки да как ба-бах!.. Никита-доктор Говорит Никита Томке: Поклонился щенку Томке и говорит: Вы хвораете, я вижу. Что же у вас болит? А Томка, конечно, ничего не отвечает, только хвостиком виляет — не умеет говорить. Ухватил Томку за лапу и сунул под мышку градусник-карандаш. А Томка не хочет измерять температуру. Тогда доктор говорит больному: А Томка визжит и язык не высовывает. Взял Никита свою зубную щётку и стал чистить у Томки зубы. Так и не научился Томка играть в больного. Кошка Стала чужая кошка пугать наших птиц — чижей, щеглов, канареек, снегирей. Вот Никита и говорит Томке: Подошли они вместе к окну и стали рядышком. А чужая кошка сидит за окном, с птиц глаз не сводит. Замахал Никита руками, кричит: Струсил немного Никита, зовёт меня: Мы кричим, кричим, а она на нас смотрит и не боится. Так все трое друг на друга и смотрят. Так друг друга и пугают. Она — их пугает. Они — её пугают. Вдруг кошка как-то съёжилась, назад попятилась, да и кувырк! С карниза на балкон. Как лошадка зверей катала Подарили Никите деревянную лошадку. А ещё подарили Никите тележку. Колёса красные, оглобли золотые, сиденье мягкое, на пружинках. Стал Никита лошадку запрягать. Выбежала лошадка на улицу, бубенчиками зазвенела. Деревянная лошадка бежит, деревянную тележку везёт! Воробьи в сторону шарахаются, кошки на забор лезут — боятся. Подошла к ним лошадка и спрашивает: Прыг, прыг в, тележку — и уселись. Лошадка хвостом махнула, гривой тряхнула — и понеслась по дорожке. Бежала-бежала, а потом спрашивает: Посмотрела лошадка, а тележка пустая. А зайцы на полянке играют, скачут друг через друга. И вот из кустов вылезает ёж — круглый, колючий, весь в иголках. Посопел он, похрюкал, а потом забрался в тележку — и шариком свернулся. Рада лошадка — есть кого повозить! Катался-катался да и выкатился из тележки на дорогу. Оглянулась лошадка, — что такое? Лошадка опять пустую тележку везёт. Изо всех сил старается, везёт, пыхтит. Втащила медведя на горку, а уже под горку тележка сама покатилась. Колёса на камушках подскакивают, медведя в тележке потряхивает, медведь в тележке порявкивает. А как тряхнуло его посильней — он и вывалился. Сидит на дороге, лапами нос трёт. И ушёл в лес. Увидал Никита лошадку и кричит: Сел Никита в тележку, натянул вожжи да как крикнет: Никита потянет правую вожжу — она вправо бежит, потянет левую — она влево поворачивает. Ехали мимо озера — там Никита воды напился. Ехали по полю — там Никита жука поймал. Ехали по лесу — там Никита ягоду-землянику сорвал. Ездили-ездили и повернули домой. Подкатили к крыльцу, остановились. Ты сегодня много бегала! А на самом деле лошадка никуда не бегала — это мы с Никитушкой так играли. Про зайчат Однажды на даче ко мне прибежал Никита и кричит: А Никита прямо плачет: Взяли мы зайчат, стали они у нас жить. Видно, голодные, а есть не умеют. Как же нам накормить зайчат? Ведь они, бедняги, умрут с голоду. Думали мы, думали, и придумали, наконец. Пошли мы искать им кормилицу-кошку. Пошли мы другую кормилицу искать. Стали третью кошку искать. Насилу мы её оттащили и за дверь выбросили. Сунулись к ней зайчата и сразу присосались, даже зачмокали — нашли молоко! Значит, всё в порядке. Много дней кормила кошка зайчат. Лежит с ними на подоконнике, а народ останавливается у окошка, смотрит: Потом зайчата подросли, научились сами есть траву и убежали в лес. Им там вольнее жить. А кошка завела себе настоящих котят. Самолетики за крышами В нашей комнате три окна. А третье окно самое интересное. Там крыши, крыши и трубы. Одна большая фабричная труба с густым дымом, и тут же самолетики. В плохую погоду, когда тучи несутся низко, самолеты будто в прятки играют. Летят — летят, залетят в самую тучу — и с глаз пропадут. А потом снова вынырнут, да уже где — нибудь в другом месте. Никита про них говорит: Смотри, будет у тебя нос лепешкой. Никита отодвинется от стекла, а потом забудет и опять уткнется в него носом. И вот наступил Первомай. Мы с Никитой открыли все окна в комнате, сами оделись потеплее и уселись у окна. Нам было рано еще идти на парад. Мы попозже должны были выйти. Только мы сели у окна, Никита закричал: Я посмотрел и увидел самолеты. И вдруг вся эта комариная куча полетела прямо к нам. Все ближе летит и расползается все шире и шире над крышами. Теперь уже слышно, как она жужжит. Здорово жужжит, как шмели. Вот самолетики еще выросли, стали больше ласточек, и не жужжат они теперь, а гудят басом. Сколько их летит, сосчитать нельзя! От самого левого края неба до самого правого все кругом загудело. Вот уже самолеты стали как утки. Вот уже как журавли… А потом загрохотали по небу, зарычали, как львы в зоосаду. Никита прижался ко мне, накрылся полой моего пиджака, а сам одним глазом в окно смотрит. Потом, когда все самолеты через нас перелетели и перестали гудеть, Никита выглянул и говорит: Цапля Когда рисуешь животных в зоосаду, тогда видишь гораздо больше. А фазан — линючий. Видно, в это время птице тяжело. Под конец мы подошли к цапле. Она в одной клетке с журавлями. Я бросился к клетке, Никита тоже. Недаром она и по виду какая-то гадкая. Злая Галя Девочка Галя Столбова пошла в зоосад. А Галя Столбова сочинила песенку — скачет и дразнит: Конфетку просил — Да язык прикусил… И пошла дальше других зверей дразнить. Она была злая девчонка. В зебру бросила снегом, на журавля затопала ногами. Потом она пошла в слоновник к слону. Так тебе и надо, Галя Столбова, — не дразни зверей. Удивительный почтальон Мальчик Вася со своим папой поехал на дачу. Он скрипит… — Ну, ты, паренёк, перестань, не плачь, — вдруг сказал мальчик с часами на руке. А там, в корзине, сидит голубь — длинноносый, сизый. Вытащил мальчик голубя и привязал к его ноге трубочку с письмом. Голубь как взлетит прямо вверх — только его и видели! Зоосад В детском саду у ребят жили разные звери. А ребятам хотелось диких зверей. Вот однажды, когда была очень хорошая погода, тётя Маня им и говорит: Не пойдём ли мы сегодня сами ловить диких зверей? И вот все пошли на луга, за город. А потом поймали ещё пять жуков. В земле было четыре дырки, две заткнули травой, и тётя Маня сказала: Тётя Маня наложила на дырку в земле мешок и говорит: Мышка в воде не живёт — обязательно выскочит. Мышку скорее поймали, посадили её в коробочку, и все пошли домой — устраивать зоосад. А дикая мышь стала жить с белой мышкой в железной клетке. Она скоро стала совсем ручной, и у неё родились пять мышенят. Ваня — охотник Каждый вечер, как начнет смеркаться, на зеленое озимое поле из леса выбегает заяц. А Ваня был охотник. Только он еще ни разу никого не убивал. Все-таки это дело трудное. Решил Ваня устроить на зайца засаду. Он взял ружье, зарядил его и залез с ним в ивовый куст, к которому выбегал кормиться заяц. Залез еще днем — пораньше. Сидит Ваня в кусту и ждет зайца. Вот час сидит Ваня, не двигается, а никто из леса не бежит. Вот другой час прошел — нет зайца. Вдруг пошел дождь, такой сильный, крупный, и сразу нахлестало везде воды. По дороге разлились лужи. Вся трава стала сырая. С куста со всех листьев капает, прямо течет струйками. Ваня почти весь до ниточки вымок, а сидит, не шевелится, только дрожит от холода. Вот и ночь близко. Тут Ване стало даже жарко. Сердце у него в груди заколотилось, руки задрожали. Взглянул он из куста, из-под мокрой веточки, а зайца не видно. И ничего не видно, потому что стало совсем темно. А заяц все ближе да ближе шлепает: Вот уж рукой можно его достать — только протяни! К Ване на колени — шлеп-плюх! Это она и шлепала по лужам вместо зайца. А заяц так и не пришел. Кабаны Я рисую животных. Только звери в клетках да я. Рисую я оленя марала, Серёжку. Марал Потом студень твердеет, становится настоящим рогом, а кожа отпадает. Утром все звери играют. Ягуар шар деревянный катает в клетке. В общей птичьей загородке танцуют журавли — красавки, подпрыгивают, вертятся.
Приказ инструкция пользователя компьютера на предприятии защита
Есенин стихи любимой
Роснефть карта бонусов как получить
Друзья.
Время работы цум
В ч 19612 адрес
Расписание электричек станция павелецкая станция домодедово
Никитка и его друзья
Идиллия мебель ульяновск каталог
Круговое движение правила проезда 2017 год
Никитка и его друзья
Красный корень для женщин лечебные свойства
Последние события дома 2
Старая фиалка что делать
Никитка и его друзья
Причины развития европы