Алый - краткое содержание
Алый, стр. 1
Образовательный сайт учителя русского языка и литературы Захарьиной Елены Алексеевны
Отвечай ясно и толково, и никаких ёлок-палок. Вот что, Кошкин, - продолжал командир, - собак любишь? Приехал Кошкин в школу собачьих инструкторов. По-настоящему она называется так: Щенок был небольшой, уши его пока ещё не торчали. Они висели, переломившись пополам. Видно, щенок только ещё начал прислушиваться к тому, что происходит на белом свете. Но по правде говоря, он ничего не понял. Тогда ему объяснили, что пограничники каждый год называют собак с какой-то одной буквы. Поэтому стоит сказать, как зовут собаку, и ты узнаешь, сколько ей лет и в каком году она родилась. Кошкин взял щенка под мышку и понёс его в казарму. Там он опустил его на пол, и первым делом щенок устроил большую лужу. Щенок, понятное дело, ничего на это не ответил. Но после того, как Кошкин потыкал его носом в лужу, кое-что намотал на ус. Вытерев нос щенку специальной тряпкой, Кошкин стал думать: Стал Кошкин учить Алого. А старший инструктор учил Кошкина, как учить Алого. Только ничего у них не выходило. А Алый лежит и не думает бегать за палкой. Если б ты мне бросил кость или хотя бы кусок колбасы - понятно, я бы побежал. Алый ничего не отвечал, а про себя хитро думал: Но Алый бежал всё быстрее и быстрее, а Кошкин никак не мог его догнать. Он бежал сзади и грозил Алому кулаком. Но ни разу он не ударил Алого. Кошкин знал, что собак бить - дело последнее. Прошло несколько месяцев, и Алый подрос. Он стал кое-что понимать. Он понимал, например, что Кошкин - это Кошкин, мужик хороший, который кулаком только грозится. Теперь уж, когда Кошкин бросал палку, Алый так рассуждал: Вот получу из дому посылку - дам тебе кусок колбаски: А Алый ничего не говорил, но так думал: Но всё же протягивать ноги Алый не собирался. Всех собак кормили хорошо, а Кошкин даже ходил на кухню клянчить кости. И будьте спокойны, Алый эти кости обгладывал моментально. Вскоре Алый вырос и стал совсем хорошо слушаться Кошкина, потому что он полюбил Кошкина. И Кошкин Алого очень полюбил. Алый посылок ниоткуда не получал, но думал так: В общем, жили они душа в душу и любили друг друга всё сильнее и сильнее. А это, что ни говорите, редко бывает. Кошкин плохо представлял себе, как Алый будет подлезать под воеводу, но у старшего инструктора была такая пословица, и с ней приходилось считаться. Целыми днями, с утра и до вечера, Кошкин учил Алого. Но Кошкин настойчиво совал её Алому под нос. Делать было вроде особенно нечего, поэтому Алый нюхал тряпку и нанюхался до одурения. Потом Кошкин тряпку убрал, а сам куда-то ушёл и вернулся только часа через два. Там, во дворе, стояли какие-то люди, закутанные в толстые балахоны. Они стояли спокойно, руками не махали и только смотрели на Алого во все глаза. И вдруг волной хлестнул запах от одного из них - Алый зарычал и бросился к этому человеку, потому что так точно пахла тряпка, какую давал ему Кошкин. Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера. Материалы, присутствующие на сайте, получены с публичных широкодоступных ресурсов. Если вы обладаете авторским правом на какую либо информацию, размещенную на сайте booksonline. Мы не отслеживаем действия пользователей, которые самостоятельно выкладывают источники текстов, являющиеся объектом вашего авторского права. Все данные на сайт, загружаются автоматически, не проходя заранее отбора с чьей либо стороны, что является нормой в мировом опыте размещения информации в сети интернет. Не смотря на это, при возникновении у Вас вопросов касательно ссылок на информацию, размещенную на нашем сайте, правообладателями которой Вы являетесь, просим обращаться к нам с интересующим запросом. Для этого требуется переслать е-mail на адрес: В письме настоятельно рекомендуем подать такие сведения: Документальное подтверждение ваших прав на материал, защищённый авторским правом: Прямые ссылки на страницы сайта, которые содержат ссылки на файлы, которые есть необходимость откорректировать. Вы читаете Алый Рассказы. Все права защищенны booksonline.
Отвечай ясно и толково, и никаких ёлок-палок. Вот что, Кошкин, - продолжал командир, - собак любишь? Приехал Кошкин в школу собачьих инструкторов. По-настоящему она называется так: Щенок был небольшой, уши его пока ещё не торчали. Они висели, переломившись пополам. Видно, щенок только ещё начал прислушиваться к тому, что происходит на белом свете. Но по правде говоря, он ничего не понял. Тогда ему объяснили, что пограничники каждый год называют собак с какой-то одной буквы. Поэтому стоит сказать, как зовут собаку, и ты узнаешь, сколько ей лет и в каком году она родилась. Кошкин взял щенка под мышку и понёс его в казарму. Там он опустил его на пол, и первым делом щенок устроил большую лужу. Щенок, понятное дело, ничего на это не ответил. Но после того, как Кошкин потыкал его носом в лужу, кое-что намотал на ус. Вытерев нос щенку специальной тряпкой, Кошкин стал думать: На букву "А", значит Нет, постой, огурец - на букву "О" Стал Кошкин учить Алого. А старший инструктор учил Кошкина, как учить Алого. Только ничего у них не выходило. А Алый лежит и не думает бегать за палкой. Если б ты мне бросил кость или хотя бы кусок колбасы - понятно, я бы побежал. А так, ёлки-палки, я лучше полежу". Алый ничего не отвечал, а про себя хитро думал: Ты мне кость брось". Но Алый бежал всё быстрее и быстрее, а Кошкин никак не мог его догнать. Он бежал сзади и грозил Алому кулаком. Но ни разу он не ударил Алого. Кошкин знал, что собак бить - дело последнее. Прошло несколько месяцев, и Алый подрос. Он стал кое-что понимать. Он понимал, например, что Кошкин - это Кошкин, мужик хороший, который кулаком только грозится. Теперь уж, когда Кошкин бросал палку, Алый так рассуждал: Вот получу из дому посылку - дам тебе кусок колбаски: А Алый ничего не говорил, но так думал: Пока они дойдут, можно с голодухи ноги протянуть". Но всё же протягивать ноги Алый не собирался. Всех собак кормили хорошо, а Кошкин даже ходил на кухню клянчить кости. И будьте спокойны, Алый эти кости обгладывал моментально. Вскоре Алый вырос и стал совсем хорошо слушаться Кошкина, потому что он полюбил Кошкина. И Кошкин Алого очень полюбил. Алый посылок ниоткуда не получал, но думал так: В общем, жили они душа в душу и любили друг друга всё сильнее и сильнее. А это, что ни говорите, редко бывает. Кошкин плохо представлял себе, как Алый будет подлезать под воеводу, но у старшего инструктора была такая пословица, и с ней приходилось считаться. Целыми днями, с утра и до вечера, Кошкин учил Алого. Конечно, Алый быстро понял, что значит "сидеть", "лежать", "к ноге" и "вперёд". Но Кошкин настойчиво совал её Алому под нос. Делать было вроде особенно нечего, поэтому Алый нюхал тряпку и нанюхался до одурения. Потом Кошкин тряпку убрал, а сам куда-то ушёл и вернулся только часа через два. Там, во дворе, стояли какие-то люди, закутанные в толстые балахоны. Они стояли спокойно, руками не махали и только смотрели на Алого во все глаза. И вдруг волной хлестнул запах от одного из них - Алый зарычал и бросился к этому человеку, потому что так точно пахла тряпка, какую давал ему Кошкин. Однажды Кошкин посадил Алого в пограничную машину "ГАЗ". В машине их уже ожидал старший инструктор. Алый сразу же хотел укусить старшего инструктора, но Кошкин сказал ему:. Потом он погладил Алого и сказал: Кого искать, Алый сразу не понял. Он просто побежал по опушке леса, а Кошкин - за ним, а старший инструктор - за Кошкиным. Одной рукой Кошкин держал Алого на поводке, другой - придерживал автомат. Алый пробежал немного вправо, потом немного влево и тут почувствовал запах - чужой и неприятный. Трава, примятая его ногами, успела распрямиться. Но запах-то остался, и Алый рванулся вперёд. Теперь они бежали по лесу, и ветки сильно хлестали Кошкина по лицу. Так всегда бывает, когда бежишь по лесу, не разбирая дороги. Тот, кто прошёл здесь несколько часов назад, хитрил, запутывал след, посыпал его табаком, чтобы отбить у собаки охоту бежать за ним. Но Алый след не бросал. Наконец они прибежали к небольшому ручью, и здесь Алый забеспокоился. Тот человек прошёл давно, и вода, которая имела его запах, утекла куда-то далеко вниз. Теперь она пахла водорослями, камешками, проплывающим пескарём. И Алому захотелось поймать этого пескаря. Но пескарь спрятался под камень. Алый тронул камень, но оттуда выскочили сразу три пескаря. Кошкин бросил поводок, и Алый огромными прыжками стал нагонять нарушителя. Потом он прыгнул последний раз, пролетел по воздуху, ударил бегущего в спину и сшиб его с ног. Тот упал ничком и даже пошевелиться не мог, потому что Алый придавил его к земле. Человек, за которым они гнались, был не кто иной, как Володька Есаулов, приятель Кошкина и тоже пограничник. И всё это была пока учёба. Он хорошо знал, что пограничная собака не должна отвлекаться, когда идёт по следу. Все сели в машину, чтобы ехать назад, а Кошкин достал из кармана отличный сухарик и сунул его Алому в пасть. И Алый, хрустя сухарём, подумал про старшего инструктора и про Володьку Есаулова: Наконец настал день, когда Кошкин и собака Алый попрощались со школой собачьих инструкторов. Они поехали служить на границу. Только попрошу так сильно не орать, а то у меня чуть револьвер не выстрелил. А застава, куда приехали Кошкин и Алый, была в горах. Кругом-кругом, куда ни погляди, всё горы, горы Все они лесом заросли: Взбираются деревья вверх, налезают на скалы. А из-под корней вываливаются круглые камни да острые камешки. Алый глядел на горы и думал: Быть бы ей ровной Трудное дело - охранять границу. Днём и ночью ходили Кошкин и Алый по инструкторской тропе. Тропа эта - особая. Никому по ней нельзя ходить, кроме инструктора с собакой, чтобы не было постороннего запаха. Рядом с инструкторской тропой идёт широкая вспаханная полоса. Кто бы ни пошёл через границу, обязательно оставит след на вспаханной полосе. Вот Кошкин и Алый ходили по инструкторской тропе и смотрели на вспаханную полосу - нет ли каких следов? Дни шли за днями, и ничего особенного не происходило. А на вспаханной полосе были только шакальи да заячьи следы. Через две минуты на заставе остались только дежурные. Словно ветер сдул пограничников, да так ловко сдул, что они оказались там, где надо Кошкин и Алый очутились у горного озера. Там, в озере, плавали форели тёмные рыбы с коричневыми звёздами на боках. На берегу Кошкин увидел знакомого старика, который вообще-то жил неподалёку, а сейчас удил форель. Этот старик нередко помогал пограничникам. Но старик Александр дело говорить не стал. Он любил говорить странно и шутливо, поэтому сейчас он просто ткнул пальцем в сторону лысой горы. Но Кошкину и этого было достаточно. Он сделал Алому знак, и они побежали в ту сторону. Было тихо, тихо, тихо. Но вдруг откуда-то сорвался ветер, закрутился колесом и донёс до Алого запах, странный, недобрый. Тронул ветер верхушки ёлок и тревожно затих и так притаился, как будто ветра и не было на свете И теперь Кошкин продирался за ним через густые терновники, скатывался в овраги, поросшие ежевикой. Алый шёл по следу возбуждённо - острый, чужой запах бил прямо в нос. И вдруг он прыгнул на Кошкина и в ту же секунду оказался на земле, потому что Алый сшиб его с ног и прокусил руку, сжимавшую нож. Командир заставы часто посылал их в секрет. Они прятались в кустах и следили, чтоб никто не перешёл границу. Пробегал мимо заяц - они даже и не шевелились. Если пробегал шакал, тогда Алый думал: Жаль, что я пограничная собака, а то бы я тебе уши-то пооборвал". Кошкин, конечно, не знал, о чём думает Алый, но сам глядел на шакала я думал: С гор текли ручьи из растаявшего снега и льда. На некоторых тёплых местах даже пошевеливались змеи и ящерицы. Было полно подснежников и горных фиалок. От ручьёв и тающего снега, мокрых камней и свежей земли, от цветов и от ящериц стоял такой могучий и нежный запах, что у Кошкина кружилась голова и он был ужасно чему-то рад. Огромные, чёрные, они ясно отпечатались на вспаханной полосе. Это были совсем свежие следы медведя. Он знал, что есть люди, которые надевают на ноги подобия медвежьих лап, чтобы перейти границу. Алый чуть дрожал, скалил зубы, чувствовал зверя. Ясно было - медведь. Только надо было проверить. Солнце поднялось выше, и ручьи заурчали погромче. Послышались новые, самые разнообразные звуки: След привёл к большим камням, которые громоздились в устье ущелья. Камни были покрыты ледяной коркой, а на ней мелкой россыпью бродили ручейки, разрезали узорными желобками лёд. От камней поднимался пар. Они вбежали в облако пара, и тотчас закружились белые струйки, как будто все бесчисленные весенние ручейки вдруг рванулись вверх, к небу. Но медведь был по-весеннему зол. Он вздыбил шерсть и замигал глазками, красными и разъярёнными. Прыгнул вперёд, подцепил Алого лапой. Алый увернулся бы, да камень помешал - камень, окутанный паром. От страшного удара Алый взлетел в воздух, разбрызгивая капли крови. Мёртвый медведь лежал, вцепившись зубами в камень. Он крепко обнял его мохнатыми лапами, и светлый ручей из расселины хлестал через его голову. Кошкин перевязал Алого и понёс его на заставу. Все мысли Кошкина запутались, сбились в клубок. Он прижимался ухом к спине Алого и слышал, как невероятно быстро, не по-человечески колотится его сердце. На заставе фельдшер промыл рану Алого и долго-долго зашивал её. Алому всё время хотелось зря укусить фельдшера, но Кошкин стоял рядом, гладил Алого и нарочно грубо говорил:. Когда фельдшер зашил рану, Алый сразу хотел вскочить, но сил-то не было. И Кошкин понёс его в сарайчик, где жили собаки. На руках у Кошкина Алый уснул Потом побежали день за днём. Солнце перекатывалось над горами, облака сталкивались в небе с тучами, падал на землю дождь, и навстречу ему выползали из земли толстые стебли, налитые зелёным соком. Алый всё время чувствовал, как заживает, затягивается его рана, и торопился её лизать. Ему казалось, что он может слизнуть языком тупую, тягучую боль. Когда рана поджила, Кошкин стал выводить его во двор заставы. Кошкин садился на лавочку и играл на гитаре, а Алый лежал у его ног, мигая на солнце. Алому было странно слушать, как тянутся звуки со струн, плывут над его головой и закруживают её. Он поднимал голову - и утомительный вой вылетал из его горла. И Алый закрывал глаза и хватал зубами воздух, будто хотел укусить собственную песню. Весна прошла, а потом прошло и лето, а потом и осень кончилась. От него выровнялись кривые горы, и даже в ущельях, под нависшими камнями, сделалось ясно. Хоть и неглубок был первый снег, на нём хорошо был виден след нарушителя. Снег был пробит, продавлен подкованным сапогом до самой земли, до осеннего листа. Быстро пошёл Алый по следу. Бежит за ним Кошкин, старается так поспевать, чтобы ошейником не резало ему шею. Снегирёв бежит чуть сзади. След - в крутую гору. Видно, что "тяжёлому" трудновато подниматься. Разглядел Кошкин след, и стало ему понятно, что впереди двое, что "тяжёлый" тащит на себе "лёгкого". Поднялись в гору - след под гору пошёл. Трудно бежать под гору - пороша все камни покрыла. Оступишься - и выскользнет камешек из-под ноги, да так выскользнет, что тебя перекувырнёт в воздухе да об этот камешек затылком трахнет. След привёл к дороге, и там Кошкин понял вот какую штуку: Тот вперёд побежал, а "тяжёлый" его следы затаптывал. Справа - скала, слева - обрыв, а на дне его бешеный зелёный ручей. Крутит, вертит дорога вокруг горы - за скалу, за корявую кручу. Выбежали Кошкин и Алый за поворот - выстрел навстречу. Пуля взвизгнула об камень, ударилась о другой, забилась яростно между камнями, пока не утонула в мягком стволе дерева. Кошкин и Алый за валуном схоронились, за другим - Снегирёв. Выстрел заныли каменные осколки, пуля дугой улетела в небо. Кошкин выглянул осторожно и увидел, как темнеет за камнем рука с пистолетом, покачивается в воздухе Ударил Кошкин из автомата и разбил её. Прыжок - Алый взмахнул на спину "тяжёлого", режет когтями его одежду, страшными зубами шею сдавил. Подбежали Кошкин и Снегирёв, обезоружили нарушителя, связали. Скорчившись, сидел нарушитель на земле, дрожал, и вокруг него таял снег. Он плевал себе под ноги, и Кошкин Алого в сторону отвёл, будто боялся, что плевки злого человека ядовитые. Дорога здесь была уже нахожена-наезжена, и следы "лёгкого" поэтому часто терялись, затаивались среди следов других людей. Впереди у дороги стоял дом. Тут жил старик Александр. Кошкин оглядел дом, укрывшись за скалой. В узких окошках ничего не было видно, а на диких яблонях, растущих вокруг, сидели куры. Старик сидел в комнате, завешанной вязками красного перца и косицами, наплетёнными из лука. Оно неторопливо догнало первое, ещё висящее в воздухе. Прозрачные космы закручиваются, свистят, и медленно-медленно под напором воды сползают камни, подталкивают друг друга скользкими плечами и с внезапным рёвом поворачиваются лениво и грозно набок. Осторожно спускается Кошкин, прячется за кустами с красными ягодами, за валунами, припорошёнными снегом. За звоном воды, за каменным гулом не слышно шага, треска колючего сучка под ногой. И не слышно, как орёт в небе ворон, а только разевает рот, пролетая за гору. Алый медленно ведёт, извивается напряжённо, как живая пружина. Он весь наполнен запахом врага, он видит его. Алый расстелился по земле - и прыгнул, будто взмахнул всем телом. Остановился, застыл в воздухе на секунду - и рухнул на врага. Ударил его в спину. Кошкин поднял его, и тепло-тепло стало его рукам, будто он опустил их внутрь абрикоса, нагретого солнцем. Алый был жив, когда Кошкин принёс его на заставу. Пули не задержались в его теле - вылетели вон. Алый тяжело дышал, и глаза его то просветлялись, то становились мутными. Кошкин глядел в них и не знал, видит ли его Алый. Но Кошкин не поверил. Он сидел рядом с Алым и гладил его по голове. Он рассказывал Алому, что скоро получит из дому посылку. А там, в этой посылке, чего только не будет: Алому было приятно слушать голос Кошкина. Но только над головой его поплыли длинные мягкие птицы, закружили её, заворожили. Голова его стала такая тяжёлая, что он не смог её больше держать и уронил на передние лапы. Алый вздрогнул два раза и умер. На одной заставе жил пёс, которого звали Елец. Это был уже старый пёс. Настоящую службу он нести не мог. Но конечно, дело было не только в этом. Чуть не десять лет охранял Елец границу. И за это время побывал в разных переделках. В таких, из которых человек-то не всегда целым выходил. Но Елец всё-таки вышел из этих переделок и теперь жил как бы на пенсии. Горшок борща с хорошей костью - вот это и была его пенсия. А застава, где жил Елец, находилась на вершине горы, и дороги туда не было. Вместо дороги в гранитной скале были выбиты ступеньки - ровно четыре тысячи. По этим ступенькам каждое утро вниз, в долину, спускался Кошкин и ещё два бойца. Они шли вниз, на базу, а с ними бежал Елец. С заставы бойцы выходили в полушубках, но, пройдя три тысячи ступенек, полушубки снимали и прятали в расселину - с каждым шагом становилось теплей. Пока они хлопотали на продовольственной базе, Елец лежал на тёплых камнях и сонно хлебал борщ из алюминиевой миски. К полудню Кошкин оканчивал свои дела. Как-то они возвращались на заставу и тащили на себе большие мешки, а Кошкин нёс ещё и бидон с молоком. Бидон сверкал, и издалека казалось - три горбуна ползут по лестнице в облака и несут с собою зеркало. А они обливались потом и старались не считать про себя ступеньки. Но ступеньки считались сами собой: У тысячной ступеньки Кошкин поставил бидон, достал из расселины полушубок и вытряхнул ящериц, которые грелись в рукавах. И тут же белый сноп ударил его в лицо. Пуля пробила бидон - молочная струя хлестнула по ступенькам. Нарушителю показалось, что выстрел сшиб всех трёх пограничников. Только пёс крутился на ступенях. А они отползли со ступенек и повисли над обрывом. Нарушитель ещё раз выстрелил в Ельца, и пуля - надо же! Он прыгнул от удара и со звоном покатился вниз, разбрызгивая остатки молока. Бидон сорвался в пропасть, и ветер подхватил его, засвистел в дырках от пуль. Бидон падал в пропасть, словно огромный сверкающий свисток. Кошкин увидел человека, прижавшегося к камню, и выстрелил. Пуля попала в камень - осколки резанули нарушителя по щеке. Кошкин ещё раз выстрелил - нарушитель оступился и сорвался в пропасть, где прыгал ещё и бился на дне измятый простреленный бидон. Пока сержант разговаривал с солдатами, Елец подошёл к ишаку и ткнул его носом в бок. Он привязал на спину ишаку мешки с продуктами и бидон. Потом хлопнул его ладонью и сказал: То ли нос был у Ельца холодный, то ли, наоборот, тёплый - только ишак качнул головой и пошёл по ступенькам. Ишак медленно поднимался в гору, ступенька за ступенькой. Елец бежал рядом и поглядывал, как бы ишак не свалился в пропасть. Так они и добрались до заставы: Он навьючивал на ишака порожние мешки, хлопал его ладонью и говорил: На базе солдаты нагружали ишака, тоже хлопали его по спине и тоже говорили: Издали странно было видеть, как поднимается по ступеням в облака маленький ушастый ишак, тащит на себе мешки и бидон, сверкающий, как зеркало, а следом бежит старый пёс Елец. Там совсем не растут деревья. Даже ни одного кустика нигде не видно всё серые скалы и красные камни. Летом он несёт мелкие камешки и пыль, весной и осенью - пыль, смешанную с дождём и снегом, а зимой - снег, снег, снег В тот год зима пришла рано. Горный тугой ветер наметал огромные сугробы, разрушал их и взамен выдувал новые, ещё более огромные и причудливые. Рано утром 31 декабря, то есть под самый Новый год, лейтенант вышел на крыльцо и удивился: Он уже хотел закурить, как вдруг увидел на склоне горы какую-то штуку. В горах ветер выделывает со снегом всякие чудеса. Вот он смёл его на край обрыва - и получился сугроб-козырёк. Висит он в воздухе, и, на чём держится, непонятно. А сорваться может в любую минуту. Было очень солнечно, и козырёк светился оранжевым и красным. Под ним лежала ясная изумрудная тень, и в тени этой медленно двигались кривые солнечные зайчики. Самый край козырька был зазубренный, будто хребет какого-то древнего зверя. Он припал к скале, прижался к камню холодным радужным телом - вот прыгнет вниз и накроет человека широким крылом. Такие козырьки часто обваливаются от громкого звука, поэтому, когда они подошли совсем близко, лейтенант хотел стрельнуть. Козырёк опять не дрогнул. Тогда лейтенант достал пистолет и выстрелил. От выстрела зазвенело в ушах и что-то где-то ухнуло в ущелье, но козырёк так и не шелохнулся. На заставе устроили новогодний ужин. Солдаты пили компот из кружек, потому что вина им нельзя - граница за горами. А горы - вот они. Поиграв на баяне и поглядев новогоднюю ёлку, солдаты легли спать. А лейтенант Генералов подозвал старшину и сказал:. Козырёк вырос, распух и уже еле держался над обрывом. Вот он медленно наклонился - кррр! Он прополз немного и вдруг рухнул с горы. Лейтенант Генералов хотел лечь спать, когда услышал какой-то шум. Вот стена дрогнула перед его глазами. Он кинулся к двери, но дверь сама вылетела ему навстречу. В грудь ударило чёрной волной. И эта чёрная волна - был снег. Лавина рухнула на заставу. Снег вышиб окна, ворвался в комнату, где спали солдаты, и забил её до потолка. Новая волна сшибла дом с места, опрокинула набок и совсем завалила его. Лейтенант Генералов пробовал шевельнуться и не мог. Его сдавило так плотно, будто не снегом, а студёной жёсткой землёй. Он забился в снегу, расталкивая его локтями, но холодная тяжесть давила на плечи, и не было сил с ней справиться. Широко раскрыв рот, он пытался вздохнуть и втягивал в себя снежную труху. Она таяла на губах, на щеках. Он ударил в снег кулаком, и рука его встретила пустоту - окно, выбитое снежной волной. Он протиснулся через окно, попал в полосу рыхлого снега и выбрался на гребень сугроба. Лейтенант пробрался обратно через то же окно, и уткнулся в снежную стену, и стал её разгребать. Руки сразу застыли, сделались вроде деревянные, выструганные из еловой доски, и он разгребал снег, словно двумя лопатками. Он полз и что-то кричал в темноте, но что это были за слова и какой в них заключался смысл, разобрать было невозможно. Лейтенант пробил в снегу узкую щель и добрался до койки, на которой всегда спал солдат Игорь Соколов. Показалось, что нету уже никого под снегом, что все люди умерли, рассыпались и превратились в снег. Будто бы зверь этот спит здесь, в снегу. Это была ветка новогодней ёлки. И понял, что рядом живой, что это он кричит, а слов не разберёшь и слышен только глухой жуткий звук: Через два часа они откопали всех. Только солдата Соколова нигде не было. Они копали ещё час и нашли Соколова. А к утру буран поутих. Выбравшись наружу, пограничники увидели, что все постройки на заставе занесены снегом, только радиоантенна торчит, будто метёлочка. Увязая в снегу, они стали спускаться с горы на соседнюю заставу и поочерёдно несли на руках Игоря Соколова. Когда наступила весна и снег начал таять, старшина отправился на заставу. С ним пошёл Игорь Соколов. Они долго бродили, разбрасывали снег, разыскивая вещи, заваленные лавиной. Вдруг старшина услыхал какой-то странный звук. Три месяца прожила она под снегом - и хоть бы что: Тощая была смотреть жалко. Всю землю под заставой разрыла, корешки искала, этим и жива была. Когда об этом узнали на соседних заставах, стали в гости ходить, на свинью глядеть. А пограничники её выходили, давали ей по картошине и прозвали Снежной королевой. Наверно, задание как задание, а особым называется только для красоты. Чего в нём такого особого, в задании-то в этом? А только однажды вечером я очутился высоко в горах, на пограничной заставе. Конечно, я приехал сюда не просто так. У меня было задание написать рассказ про пограничников. Но только в этом задании ничего особого нет. Вот я пишу рассказ - что ж тут особого? И вот я приехал на пограничную заставу. Голые горные вершины окружали меня, а на склоне горы, среди корявых красных камней, стояло несколько домиков. Меня встретил начальник заставы капитан Воронцов и отвёл в один из домиков, чтоб я мог отдохнуть и побриться с дороги. Дверь между тем скрипнула, и как-то особенно скрипнула, даже вроде фыркнула - фррррр! На голове у него был поварской колпак. Он вдруг снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку. Я повнимательней поглядел на Галошу и увидел, что лицо у него самое обычное: Да, но при чём же здесь рассказ? Я уже ничего не понимал и глядел на Галошу, как сыч на сову. Тогда Галоша подбросил вверх свой колпак, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку. Мне хотелось готовить супы, салаты, фрикадельки и морковные соусы. Не подумайте, что я обжора. Это - моё искусство. Вы сочиняете рассказы, а я сочиняю морковные соусы. Когда я приехал на заставу, всех пограничников построили, и капитан спросил:. Живём мы, сами видите, в горах. Служить здесь трудно и есть хочется ужасно. Но я варил такие супы! И все были мной довольны, и я тоже был доволен, потому что сбылась моя мечта. Как-то раз готовлю я суп-пюре из тыквы, а сам думаю: Все пограничники как пограничники, а я повар. Они медали то и дело получают, а я поварёшкой размахиваю. Повар и повар, да ещё по фамилии Галоша. Так, мол, и так, поваром быть отказываюсь. Желаю принести пользу Родине, охраняя государственную границу. Галоша замолчал и грустно покачал головой. А я посмотрел ему в глаза и увидел в них большую печаль. Но не успел я задать этот вопрос, как где-то за окном грохнул выстрел. И Галоша тут же ударил себя по лбу. Это он меня, что ли, морковным соусом назвал? Ну нет, с Галошей с этим каши не сваришь. Во-первых, неясно, кто такой Потап, а во-вторых, что это за выстрел, который раздался за окном? На улице был уже вечер. В небе гуляли тёмные полосы. Во дворе заставы не видно было ни одного пограничника. Только стоял пустой зелёный автомобиль. Здесь - наша, там - чужая. Я присел на ступеньку и задумался, разглядывая вечерние горы. Густые тени лежали уже в ущельях, а скалы, кажется, чуть шевелились в сумерках. Постой-ка, что это на скале? Галоша присел рядом на ступеньку, а я всё разглядывал скалы, но не видел там никакого человека. Галоша помолчал немного, а потом снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку. И вдруг мне подвезло! Мне подвезло, потому что уехал домой Ваня Фролов. Он уехал домой, а Потап остался беспризорным. Фролов-то был инструктор службы собак, а Потап - это наш лучший пёс! Голова булыжник, а на зубы смотреть страшно. Мне бы такие лапы, я бы двухпудовые гири выжимал. Такому псу палец в рот не клади - мигом оттяпает! Потап остался беспризорным, и подойти к нему никто не может - всех перекусал! Подавай ему Фролова, а больше никого не признаёт. Что это мы на крыльце застряли? Вот я положил в нагрудный карман две сосиски и пошёл к Потапу. Он жил в отдельном закутке в собачьем сарае. Потап лежит на полу скучный, только хвостом по полу похлопывает. Тогда я достаю из кармана одну сосиску - Потап открывает один глаз. Достаю другую - открывает другой. Спрятал я сосиски - Потап глаза закрыл. Достал - снова открыл. С этими словами я стал свою сосиску есть, а другую в руке держу. Только один раз я откусил, и Потап облизнулся. А я нарочно медленно ем и так кусаю сосиску, что из неё сок брызжет. Пока я свою сосиску жевал, Потап совсем очумел, до того ему захотелось попробовать. Доел я сосиску, а вторую ему всучил - он её и проглоти! И две сосиски было. И съели мы их по-братски. Ты это, - говорю, - пойми! Потап очень удивился, когда увидел гитару. Смотрит на меня и как бы хочет сказать: Мне и сосисок хватит". Вот мы гуляем во дворе заставы, а навстречу нам идёт рядовой Юра Молоканов. Увидел нас и рот открыл от изумления. Волновался я ужасно - всё-таки первый раз шёл в секрет. А Кошкин увидел, что я волнуюсь, и говорит:. Вот пришли мы на место и замаскировались в кустах на краю большой поляны. Посреди поляны - озеро. За озером - граница. Рядом со мной - пенёк, за пеньком - Потап, в пеньке - телефон. Там такая штучка имеется в пеньке, вроде как штепсель. Сунешь в неё провод от телефонной трубки - и с дежурным по заставе поговорить можно. А мы лежим в кустах. Так вот, я лежу, рядом - Потап. Чуть подальше Кошкин с автоматом. И я тоже смотрю, и Потап смотрит. Нет, никто не идёт. Ух, как он напугался! На колени встал и глаза выпучил, а меня не видит. И тут Потап выходит из кустов. Но он руки вверх не поднял, стал ими по карманам шарить - пистолет искать, но тут Потап навалился на него и мигом обработал. И мы с Кошкиным подбежали, связали голубка. Вот он подползает, и Кошкин кричит: Вскочил ему на спину, пасть разинул - ужас! Мы с Кошкиным подскочили и только успели этого связать Мне очень понравился ваш рассказ. Я сейчас запишу его в записную книжку. Может быть, вы хотите что-то добавить? Тут он снял с головы колпак и подбросил его вверх, и не успел ещё колпак надеться ему на макушку, как дверь открылась и в комнату вошёл капитан Воронцов. Сегодня на границе сложилась трудная обстановка. Нам нужно было, чтобы вы посидели пока дома. Вот я и дал товарищу Галоше особое задание - отвлечь вас, рассказать что-нибудь. Во дворе заставы на невысоком столбе горел фонарь. Под его светом несколько пограничников чистили автоматы. И может быть, человек, который померещился мне на скале, был нарушитель! Галоша сумел подружиться с Потапом, а потом приучил его работать с Молокановым. Кошкин и Молоканов задержали двух нарушителей. Мы вошли в столовую. Там, за окошечком в деревянной стене, стоял Галоша. Увидев меня, он снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку. После ужина капитан повёл меня в дежурную комнату. Там стояли два пограничника, а рядом сидел огромный пёс. Я увидел, что грудь у него крепкая, как у волка, и уши - столбом. Бледный рассвет поднялся над горой и осветил кругом горы, камни, скатившиеся со склонов, землю. Плавная тень выскользнула из ущелья и высоко в небе превратилась в слабую точку - неподвижного орла. Чужая земля - вот она, близко. Такая же земля, как наша: Серо и коричнево по горам. Только в одном месте, на пологом склоне, зелёная полоса. Там бьёт из земли подкаменный ключ, и трава у ключа ещё не умерла от осенних ночных заморозков, держится, зеленеет до первого снега. Ключ разливается по земле ручьём, и у ручья, в зелёном квадрате, медленно движется светлое пятно - белая лошадь. Где-то внизу, в долине, она вырвалась из табуна и помчалась в горы. Вдоль самой границы бредёт лошадь, пасётся. Только возле ручья бродит белая лошадь. Вправо, влево, по склону, по ущелью, по нашей земле, по чужой ползут толстые стёкла бинокля. В них плывут каменные россыпи, крутобокий валун искривляется в гранях стекла. Близко перед глазами бродит лошадь. Светлое пятно неподвижно в зелёном квадрате. Лошадь стоит у ручья, охваченная внезапным теплом осеннего солнца. Она покачивает головой, мерно покачивает головой в стёклах бинокля. Видно в бинокль, как первый волк дрогнул и подскочил вверх. Потом упал, ударил головой в землю. Метнулись в сторону два других волка, и скоро донёсся до пограничника на вышке слабый щелчок - выстрел. Мельтешат копыта, бешено мечется грива, и крутые колени, напряжённо согнутые в беге, дрожат в круглых стёклах бинокля. Видно, как вздулись тяжёлые жилы на шее лошади. Наша земля легко спустилась с горы, пролегла под полосатым столбом и поднялась вдали уже чужой горою. Пограничник на вышке видит, что лошадь пересекла границу. Волки бегут чуть ли не вровень с лошадью, но теперь стрелять нельзя - чужая земля. Только пограничный столб, повёрнутый к нам иностранным гербом, отмечает, что уже и шагнуть дальше нельзя. Вдали, за столбом, видно селение. Прибитые к земле, сложенные из тёмных камней домики - каменные шалаши. Низкие крыши наплывают одна на другую. Летом здесь живут пастухи, а сейчас осень - пусто. Вспыхивает под солнцем у крайнего дома то ли осколок стекла, то ли след слюды на камне В ярости и страхе она уже не видит, как прыгнул волк, и не чувствует скользящего удара. Тонкой нитью пересекла бок лошади кровавая полоса. Второй волк прыгнул и сам отлетел, закувыркался под откос. Пограничник на вышке ведёт бинокль: Из щели между скал блеснуло холодом - волк покатился через голову, а второй закрутился на месте и пополз, пополз в сторону. Автоматная очередь донеслась до наблюдателя на вышке, легко прошелестела и рассыпалась по склонам гор. Вскинув голову, мчится лошадь и долго ещё перекатывается мелкой точкой среди гор. Только у ручья в зелёном квадрате останавливается. Пограничник на вышке поводит бинокль вдоль воображаемой линии, тяжело лежащей на земле, - границы Круглые стёкла минуют каменные россыпи, натыкаются на полосатые столбы. В них вплывает чужое селение, пустые горы вокруг.
Ентер в ярославле каталог товаров
Как сделать крутую пушку
Хочу стать охотником с чего начать
Парень делает миньет парню
Потребитель в условиях рыночной экономики заинтересован в