Лучшие стихотворения поэтов Серебряного века
Стихи о любви классиков мировой поэзии
Стихи о любви поэтов Серебряного века.
Стихи о любви классиков мировой поэзии А. Ахматова Белой ночью Веет ветер лебединый Вечером Двадцать первое. Долгим взглядом твоим истомленная Есть в близости людей заветная черта Любовь Любовь покоряет обманно Сжала руки под тёмной вуалью Я улыбаться перестала Джордж Байрон К М. К Мэри, при получение её портрета К Тирзе Не вспоминай Подражание Катулу Прости Расставание Решусь - пора освободиться Романс Заветное имя сказать, начертать Стансы Ни одна не станет в споре Стансы к некой даме Стихи, написанные при расставании Эмме Е. Баратынский Девушке Звезда Имя Лазурные очи Ожидание Она Поцелуй Уверение Хлое Генрих Гейне В почтовом возке, мы катили Гонец Как из пены вод рожденная Как ты поступила со мною Кто влюбился без надежды Твои глаза - сапфира два Иоганн Гете Были губы, взор - она влекла Жмурки Как, ты прошла? А я не поднял глаз Крик Кристель Майская песня Новая любовь - новая жизнь Прекрасная ночь С разрисованной лентой Скоро встречу Рику снова Сокровенное С. Есенин Ах, метель такая, просто черт возьми! Выткался на озере алый свет зари Голубая кофта. Синие глаза Ну, целуй меня, целуй Ты сказала, что Саади Я положил к твоей постели Я помню, любимая, помню Редьярд Киплинг Самая старая песня Серые глаза - рассвет Джон Китс Современная любовь М. К себе Как небеса твой взор блистает Любовь мертвеца Не плачь, не плачь, моё дитя Нищий Она не гордой красотою Она поёт - и звуки тают Они любили друг друга так долго и нежно Опасение Оправдание Отчего Прелестнице Счастливый миг Эварист Парни Она придет! Пушкин В крови горит огонь желанья В твою светлицу, друг мой нежный Весна, весна, пора любви Волненьем жизни утомленный Дева Дорида Дориде Ее глаза Желание Зачем я ею очарован Когда б не смутное влеченье Когда в объятия мои Красавица Лиле На холмах Грузии лежит ночная мгла Наденьке О. Массон Признание Пускай увенчанный любовью красоты Я вас любил: Тютчев В душном воздухе молчанье Ещё томлюсь тоской желаний К Б. О, как убийственно мы любим Последняя любовь Сей день я помню, для меня Я очи знал, - о, эти очи! Я помню время золотое А. Фет Если б в сердце тебя я не грел, не ласкал Еще люблю, еще томлюсь Из тонких линий идеала Кровию сердца пишу я к тебе эти строки О, долго буду я, в молчаньи ночи тайной Шумела полночная вьюга Фридрих Шиллер Восхищение Лаурой Дева с чужбины Достоинства женщины К Эмме Рыцарь Тогенбург Юноша у ручья.
Милый друг, иль ты не видишь, Что все видимое нами — Только отблеск, только тени От незримого очами? Милый друг, иль ты не слышишь, Что житейский шум трескучий — Только отклик искаженный Торжествующих созвучий? Милый друг, иль ты не чуешь, Что одно на целом свете — Только то, что сердце сердцу Говорит в немом привете? Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою. Так пел ее голос, летящий в купол, И луч сиял на белом плече, И каждый из мрака смотрел и слушал, Как белое платье пело в луче. И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели. И голос был сладок, и луч был тонок, И только высоко, у Царских Врат, Причастный Тайнам,- плакал ребенок О том, что никто не придет назад. Красною кистью Рябина зажглась. Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть. Я — бог таинственного мира, Весь мир в одних моих мечтах. Не сотворю себе кумира Ни на земле, ни в небесах. Моей божественной природы Я не открою никому. Тружусь, как раб, а для свободы Зову я ночь, покой и тьму. Грубым дается радость, Нежным дается печаль. Мне ничего не надо, Мне никого не жаль. Жаль мне себя немного, Жалко бездомных собак, Эта прямая дорога Меня привела в кабак. Что ж вы ругаетесь, дьяволы? Иль я не сын страны? Каждый из нас закладывал За рюмку свои штаны. Мутно гляжу на окна, В сердце тоска и зной. Катится, в солнце измокнув, Улица передо мной. На улице мальчик сопливый. Воздух поджарен и сух. Мальчик такой счастливый И ковыряет в носу. Ковыряй, ковыряй, мой милый, Суй туда палец весь, Только вот с эфтой силой В душу свою не лезь. Глянь на бутылок рать! Я собираю пробки - Душу мою затыкать. В твоих глазах волнуется Нева, И в них туман, как будто дым табачный. Я полюбил тебя за книжные слова И запах кожи, легкой и прозрачной. Как Петербург еще недавних дней, Ты мне несешь свое воспоминанье. Аничков мост, и силуэт коней, И всадников железных содроганье. И в мытнинской глуши Огромный дом и небо, будто чаша. И город весь как бы усадьба наша. Чего же ты волнуешься, душа, И мечешься в такой тоске и боли? О, Боже, Боже, если б Ты решал Все наши споры не на бранном поле. Почему ты дрожишь, подавая Мне стакан золотого вина? Отвернулась печальной и гибкой… Что я знаю, то знаю давно, Но я выпью и выпью с улыбкой Все налитое ею вино. А потом, когда свечи потушат, И кошмары придут на постель, Те кошмары, что медленно душат, Я смертельный почувствую хмель…. И приду к ней, скажу: Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб? Как город призрачный в пустыне, У края бездн возник мой сон. Не молкнет молний отсвет синий, Над кручей ясен небосклон. И пышен город, озаренный: Чертоги, башни, купола, И водоемы, и колонны… Но ждет в бездонной бездне мгла. И вот уже, как звон надгробный, Сквозь веки слышится рассвет, Вот стены — призракам подобны, И вот на башнях — шпилей нет…. Когда же явь мне в очи глянет, Я буду сброшен с тех высот, Весь город тусклой тенью станет И, рухнув, в пропасть соскользнет. И алчно примет пасть пучины За храмом храм, за домом дом… И вот — лишь две иль три руины Вещают смутно о былом. С крутого берега смотрю Вечернюю зарю. И сердцу весело внимать Лучей прощальных ласку, И хочется скорей поймать Ночей весенних сказку. Тиха вода, и стройно лес Затих завороженный, Уносит в мир чудес. И ветер, заплетающий Узоры кружев верб, — На синеве сияющий Золоторогий серп. Я не любви твоей прошу. Она теперь в надежном месте Поверь, что я твоей невесте Ревнивых писем не пишу. Но мудрые прими советы: Дай ей читать мои стихи, Дай ей хранить мои портреты — Ведь так любезны женихи! А этим дурочкам нужней Сознанье полное победы, Чем дружбы светлые беседы И память первых нежных дней Когда же счастия гроши Ты проживешь с подругой милой И для пресыщенной души Все станет сразу так постыло — В мою торжественную ночь Не приходи. И чем могла б тебе помочь? От счастья я не исцеляю. Маски повсюду, веселые маски, Хитро глядят из прорезов глаза; Где я? В старинной, чарующей сказке? Но отчего покатилась слеза? Глупые маски, веселые маски, Манит, зовет меня ваш хоровод. Вот промелькнули влюбленные глазки; Странные маски, куда вас влечет? Платья безвкусны, размеренны речи; Мчатся в бессмысленной пляске Руки, зовущие груди и плечи; Глупые маски, веселые маски. Слезы личиной глухою закрою, С хохотом маску надену свою! Стремитесь за мною, Слушайте: Как раздумье в сердце мирном, В светлом море вал встает, — О великом, о всемирном Доле будничной поет Этой вестью, неземною, Утоляется душа, Точно влагою живою Из волшебного ковша О, блаженство — миг от мига, В полноте, не различать, — Звенья жизненного ига Бесконечно размыкать! За гранями узорного чертога Далеких звезд, невидимый мирам, В величии вознесся к небесам Нетленный храм Неведомого Бога. К нему никем не найдена дорога, Равно незрим он людям и богам, Им, чьи судьбы сомкнулись тесно там, У алтаря Неведомого Бога. За гранью звезд воздвигнут темный храм. Судьбы миров блюдет он свято, строго, Передает пространствам и векам. И много слез, и вздохов тяжких много К нему текут. И смерть — как фимиам Пред алтарем Неведомого Бога. О дождь, о чистая небесная вода, Тебе сотку я песнь из серебристых нитей. Грустна твоя душа, грустна и молода. Теченья твоего бессменна череда, И сходишь на меня ты, как роса наитий. Из лона влажного владычных облаков Ты истекаешь вдруг, столь преданно-свободный, И устремишь струи на вышины лесков, С любовию вспоишь головки тростников — И тронется тобой кора земли безводной. В свежительном тепле туманистой весны Ты — чуткий промысл о растущем тайно жите. Тебе лишь и в земле томленья трав слышны. О чистая вода небесной вышины, Тебе сотку я песнь из серебристых нитей. Как сторож чуткий и бессменный Во мраке ночи, в блеске дня,— Какой-то призрак неизменный Везде преследует меня. Следит ревнивыми очами В святом затишье, в шуме гроз И беспокойными речами Перебивает шепот грез. Иль вслед беззвучною стопою Бредет остывшим мертвецом И машет ризой гробовою Над разгоревшимся лицом. Иль, грустью душу наполняя, Молящим голосом зовет Под сень неведомого края, В иную жизнь, в иной народ. Ищу ли в жизни наслаждений, Бегу ль в святилище мечты — Все тот же облик бледной тени. Все те же смутные черты. Кто ты, мой друг, мой гость незваный,— Жилец эфира иль земли? От духа горного созданный Иль зародившийся в пыли? И что ты хочешь, беспокойный,— Молитв, проклятий или слез?! Твоя Музыка слов — пенный вал, Твоя напевность — влага моря, Где, с волнами сурово споря, Ты смерть любовью побеждал. Твоя душа — как дух Загрея, Что, в страсти горней пламенея, Ведет к вершине золотой Твоей поэзии слепой. О друг и брат и мой вожатый, Учитель мудрый, светлый вождь, Твой стих — лучистый и крылатый — Как солнечный лучистый дождь;. И опьяненная свирель — Как ярый хмель. Усталой памяти, в седой волне Глубин прощальных медленно уснувшей, Ты был — как весть о снившейся весне, Зеленый луч, изменчиво мелькнувший! Забытый цвет, качнувшийся намек Пропел в душе безгрешным перезвоном. Я снова жил, я снова был далек, Я нисходил по благодатным склонам. Вся жизнь моя была опять жива, Как миг живут алмазным раем льдины. И целый день мне грезилась листва, Мне грезились зеленые долины. Огонь осенний сжег леса, И убран чахлый хлеб с полей. Голодный ветер злей и злей С земли кричит под небеса:. Забудем о том, Кто нас ведет по пути золотому, Будем лишь помнить, что вечно к иному, К новому, к сильному, к доброму, к злому, Ярко стремимся мы в сне золотом. Будем молиться всегда неземному, В нашем хотеньи земном! Будем, как Солнце всегда молодое, Нежно ласкать огневые цветы, Воздух прозрачный и все золотое. Будь же счастливее вдвое, Будь воплощеньем внезапной мечты! Только не медлить в недвижном покое, Дальше, еще, до заветной черты, Дальше, нас манит число роковое В Вечность, где новые вспыхнут цветы. Будем как Солнце, оно — молодое. В этом завет красоты! Талый снег налетал и слетал, Разгораясь, румянились щеки. Я не думал, что месяц так мал И что тучи так дымно-далеки Я уйду, ни о чем не спросив, Потому что мой вынулся жребий, Я не думал, что месяц красив, Так красив и тревожен на небе. Никто и ничей, Утомлен самым призраком жизни, Я любуюсь на дымы лучей Там, в моей обманувшей отчизне. Мой день так чёрен. Я так безмерно одинок. Встань надо мной, как бог вечерний, Как светлый серп небесных нив. Сними венок из тайных терний. И умири тоски прилив. И в муке сладостной напева Да снизойдет он на меня — Высокий час святого сева, Лучом серебряным звеня. Грудь ли томится от зною, Страшно ль смятение вьюг, — Только бы ты был со мною, Сладкий и радостный друг. Ангел благого молчанья, Тихий смиритель страстей, Нет ни венца, ни сиянья Над головою твоей. Кротко потуплены очи, Стан твой окутала мгла, Тонкою влагою ночи Веют два легких крыла. Реешь над дольным пределом Ты без меча, без луча, — Только на поясе белом Два золотые ключа. Друг неизменный и нежный, Тенью прохладною крыл Век мой безумно-мятежный Ты от толпы заслонил. В тяжкие дни утомленья. В ночи бессильных тревог Ты отклонил помышленья От недоступных дорог. К тебе пришел он, радостный как бог. Как под моим бестрепетным он мог Не опустить трепещущего глаза! Жемчужный водомет развеяв, Небесных хоров снизошед, Мне не забыть твой вешний веер И примаверных взлетов бред… Слепец не мог бы не заметить Виденьем статным поражен: Что первым здесь долине встретить Я был искусственно рожден. Точно взглядами, полными смысла, Просияли,- Мне ядом горя,- Просияли И тихо повисли Облаков златокарих края И взогнят беспризорные выси Перелетным Болотным глазком; И - зарыскают быстрые рыси Над болотным,- Над черным - леском. Где в шершавые, ржавые травы Исчирикался летом Сверчок,- Просвещается злой и лукавый, Угрожающий светом Зрачок. И - вспылает Сквозное болото; Проиграет Сквозным серебром; И - за тучами примется кто-то Перекатывать медленный гром. Слышу - желтые хохоты рыси. Подползет; и - окрысится: И проискрится в хмурые Выси Желточерною шкурою Рысь. Розовый сад В яблоневом цвету — Оглянись назад В твою высоту —. Примет твои мечты, Твою печаль Золотая как ты Небесная даль. И мелькнет, и блеснет река За лугами синими — там, Плывет рука Среди трав — к цветам. И ты окружен, оглушен Пением, игрою пчел — Куда ты пришел! Ты земное в земном покинь, Негодуя, терзаясь, любя! Жуя огрызок папиросы, Я жду из Питера вестей: Или балтийские отряды С пехотой делят все труды? Но — без вестей я знаю твердо: Там, где стоит наш Красный Флот, Там — красный флаг алеет гордо, Там — революции оплот,. Там красный фронт — броня стальная, Там — нерушимая стена, Там — тщетно пенится шальная Белогвардейская волна! Весной украдет облака С небес любая лужица. Нахохлив мокрые бока, Рой воробьев закружится. Уж на реке сыпучий лед Ручьями исковеркало. Вновь по асфальту потечет Расплавленное зеркало. И ты себя увидишь там, Ступающей по облаку, По дальним, синим небесам, По солнечному облику. Иди по ним с опаскою — Не то назад умчится Май, Не обласкав нас ласкою. Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза И на крыши сползла по ресницам. Встала печаль, как Лазарь, И побежала на улицы рыдать и виниться. Кидалась на шеи — и все шарахались И кричали: И в барабанные перепонки вопами страха Били, как в звенящие бубны. В поднятьи головы крылатый Намек — но мешковат сюртук; В закрытьи глаз, в покое рук — Тайник движенья непочатый. Так вот кому летать и петь И слова пламенная ковкость,— Чтоб прирожденную неловкость Врожденным ритмом одолеть! В каких полях меня встречала Душа смятенная твоя Наш путь начертан изначала На ветхой карте бытия. Ты ждешь ли ярких откровений, Иль будем вместе с этих пор Топтать истертые ступени И жизни выцветший ковер Но если тайну разгадали — В ней нет предчувствий волшебства. Сквозят осенние эмали, Шуршит осенняя листва, —. И трезвый день грозит расплатой, А ночь придет — простит опять В пустом саду, меж серых статуй Больней и ярче вспоминать,. Что где-то там, за гранью были, Лучи неведомой звезды Для новой жизни оживили Захолодевшие следы Дожидаются березы белоснежные, На коре, застыв, росятся слезы нежные. Сломим ветви и в пучки завяжем тесные. Пахнет горечью прохладною, древесною,. Уберем весь дом наш листьями душистыми, И травою, и цветами золотистыми. На траве, в цветах и с веткою зеленою Встретим Троицу пред ветхою иконою. И помянем мы в молитве травы нежные, Желтоцветы и березы белоснежные. Кривое белое пятно Комочком смято-мутным Висит бесцельно и давно Над морем неуютным. Вздымая водные пласты, Колеблет море сваи. А солнце смотрит с высоты, Блистая и скучая. Но вот, в тот миг, когда оно Сердито в тучу село, Мне показалось, что пятно Чуть-чуть порозовело. Тревожит сердце кривизна, И розовые тени, И жду я втайне от пятна Волшебных превращений…. Ты поднимаешься опять На покаянные ступени Пред сердцем Бога развязать Тяготы мнимых преступлений. Твои закрытые глаза Унесены за край земного, И на губах горит гроза Еще не найденного слова. И долго медлишь так — мертва, — Но в вещем свете, в светлом дыме Окоченелые слова Становятся опять живыми —. И я внимаю, не дыша, Как в сердце трепет вырастает, Как в этот белый мир душа На мягких крыльях улетает. Владимир Соловьев "Милый друг Александр Блок "Девушка пела в церковном хоре Марина Цветаева "Красною кистью Сергей Есенин "Грубым дается радость А потом, когда свечи потушат, И кошмары придут на постель, Те кошмары, что медленно душат, Я смертельный почувствую хмель… И приду к ней, скажу: Владимир Маяковский "А вы могли бы? И вот уже, как звон надгробный, Сквозь веки слышится рассвет, Вот стены — призракам подобны, И вот на башнях — шпилей нет… Когда же явь мне в очи глянет, Я буду сброшен с тех высот, Весь город тусклой тенью станет И, рухнув, в пропасть соскользнет. О друг и брат и мой вожатый, Учитель мудрый, светлый вождь, Твой стих — лучистый и крылатый — Как солнечный лучистый дождь; И опьяненная свирель — Как ярый хмель. Голодный ветер злей и злей С земли кричит под небеса: Константин Бальмонт "Будем как Солнце! Там, где стоит наш Красный Флот, Там — красный флаг алеет гордо, Там — революции оплот, Там красный фронт — броня стальная, Там — нерушимая стена, Там — тщетно пенится шальная Белогвардейская волна! Анатолий Мариенгоф "Ночь, как слеза, вытекла Сквозят осенние эмали, Шуршит осенняя листва, — И трезвый день грозит расплатой, А ночь придет — простит опять В пустом саду, меж серых статуй Больней и ярче вспоминать, Что где-то там, за гранью были, Лучи неведомой звезды Для новой жизни оживили Захолодевшие следы Пахнет горечью прохладною, древесною, Уберем весь дом наш листьями душистыми, И травою, и цветами золотистыми. И долго медлишь так — мертва, — Но в вещем свете, в светлом дыме Окоченелые слова Становятся опять живыми — И я внимаю, не дыша, Как в сердце трепет вырастает, Как в этот белый мир душа На мягких крыльях улетает.
Технические характеристики 6000
Понятие отдела и службы
История возникновения театра презентация для детей
Как удалить старый приват
Японские тапочки спицами схема