Литературный клуб
Что должен знать каждый образованный человек о художественном стиле речи
Художественный текст прозаический и стихотворный
Конечно, художественный текст — не научный. И тем не менее в нем могут встретиться непонятные слова. Ступай, ступай, да ставь нам скорее на стол все что есть. Не нужно пампушек, медовиков, маковников и других пундиков. Проснувшись рано, В окно увидела Татьяна Поутру побелевший двор, Куртины, кровли и забор. Встречаются в литературных произведениях и непонятные грамматические формы, о содержании которых мы догадываемся, но тем не менее они тормозят чтение, останавливают на себе взгляд. Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй — что это за лаяй? А в выражении Темна вода во облацех — почему во облацех , а не в облаках? Да и что это, кстати, за вода в облаках? Но даже если все слова понятны и грамматические формы не вызывают сомнений, это еще не значит, что текст романа или поэмы автоматически становится доступным для понимания. Нередко процесс чтения требует значительного умственного напряжения, и не у каждого читателя хватает терпения на такую работу. Попробуем заглянуть в творческую кухню процесса чтения и воспользуемся для этого простым примером — двумя строками из стихотворения великого русского поэта Ф. Конечно, перед нами — отрывок из поэтического произведения, а поэзии свойственны иносказание и метафора. При этом стихотворение, не забудем, написано чуть ли не два века назад, в пушкинскую эпоху, а с тех пор значения многих слов могли измениться. И все же зададимся вопросом: Мы провели своего рода мини-эксперимент. Полученные в результате ответы можно условно распределить по нескольким группам. Примерно четверть опрошенных 12 человек вообще сочли поставленную перед ними задачу невыполнимой. Их ответы были примерно такими: Ничего удивительного — текст и подбирался с таким расчетом, чтобы он был трудным для восприятия! И все же большинство студентов постарались объяснить, как они понимают содержание данных строк. Вот, например, какие ответы относятся к этой группе:. Ключи, возможно, от сердца автора. А если попытаться увидеть глубокий смысл, то: Значительно меньше а именно 8 было получено ответов, в которых смысл предложенных строк сводился к природоохранной, или экологической, проблематике. Процитируем несколько таких ответов. И ключи, которые бьют под землей, выплескиваются наружу. Наконец, еще одна небольшая группа испытуемых 7 ответов обнаружила в двустишии проблематику, связанную с языком речью , выражением мысли, молчанием. Приведем и такие примеры. А тихонько пользоваться ими. А, как всем известно, рядовому человеку иногда бывает очень сложно уловить ту мысль, которую хотел обозначить поэт. Любопытно, что даже в этих коротких ответах проступают какие-то черты личности опрашиваемых. Вот этот, видно, конформист, соглашатель, тот — скептик, этот — философ, а того девушка обидела В целом скорее нет. Или, во всяком случае вне контекста, — нет. И, конечно, при чтении художественной литературы подобные затруднения возникают перед нами чаще, чем мы отдаем себе в этом отчет. С чем же они связаны и как читатель из них выпутывается? Причина описанных трудностей в понимании заключена в некоторых языковых свойствах приведенного текста, и прежде всего в особенностях использованной лексики. Практически все полнозначные слова — глаголы и существительные — употреблены здесь не в тех значениях, с которыми их автоматически соотносит современное русскоязычное сознание. Евгеньевой — для краткости его называют Малым академическим словарем. Вот какие толкования приводятся здесь:. Взрывать 1 — несов. Взрывать 2 — несов. Вывести из состояния покоя, привести в движение, волнение. Привести в негодование, вызвать недовольство, гнев. Побудить к мятежу, восстанию. Ключ 1 — 1. Металлическое приспособление для запирания и отпирания замка. Орудие, приспособление для укрепления или отвинчивания чего-л. Средство, возможность для разгадки, понимания кого-, чего-л. Пункт, место, важные в военном отношении, овладение которыми открывает доступ куда-л. Выключатель для быстрого замыкания и разрыва цепи передатчика при телеграфной и радиотелеграфной связи. Знак в начале нотной строки, условно указывающий на ноту, по высоте которой устанавливается высотное положение других нот. Верхний или средний камень, которым замыкается свод или арка здания. Ничего не говорить, не издавать звуков голосом. Не проявляться, не давать о себе знать о чувствах, переживаниях и т. Не рассказывать о чем-л. Не высказывать открыто своего мнения. То, что слову присуще, как правило, не одно, а несколько значений, давно и хорошо известно. А в качестве инструмента, облегчающего понимание конкретных слов, выступает так называемое семантическое согласование , то есть наличие у слов, образующих предложение, одинаковых элементов значения по-другому — сем. Но найти эти общие семы в нашем случае оказывается непросто. Человек, впервые читающий данный текст, спотыкается буквально на каждом шагу еще и потому, что слова здесь плохо стыкуются друг с другом. Так, первое же слово приводит читателя в недоумение. Обратимся к следующим значениям, предлагаемым словарем. Но этому мешает сочетаемость возмутить с его другим партнером — ключи. Поиск в уме словообразовательных соответствий для взрывать, а именно — разрывать, зарывать, прорывать и т. И, по-видимому, для русского языка XIX века это было вполне естественное значение, вспомним из А. Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая. Что же касается возмутить , то, по-видимому, единственная возможность истолковать данный глагол в сочетании с существительным ключи — это выбрать значение, соответствующее первому из тех, что приводятся в словаре: Но что имеется в виду в качестве объекта этого движения: Слово ключ1 в современном русском языке несравненно частотнее, чем ключ2 , и в этом смысле активнее в речевых и мыслительных процессах, чем его омоним. Однако значение глагола возмутить противодействует выбору данного варианта: Получается, что связи слова ключ в тексте оказываются сильнее, чем его внутреннее семантическое устройство, и именно они диктуют выбор омонима ключ2. Читатель, желающий достичь искомого смысла, идет как бы по пути наименьшего сопротивления языкового материала, выбирает наименее конфликтный путь во взаимоотношениях между словами. Правда, следующая же единица создает новое смысловое противоречие: Но, возможно, данную конструкцию можно преобразовать в питаться из ключей — тогда все вроде бы становится на свои места. Есть основания считать, что в середине XIX века эти слова ощущались в более тесной связи со своими производящими основами. Во всяком случае словарь В. Да и на слово питаться в литературе XIX века нетрудно найти контексты типа Он питаться стал плодами и водою ключевой А. Это вполне соответствует пятому из указанных в словаре значений молчать. Как только читатель улавливает это, все лексические значения подгоняются под некоторый общий смысл, который в конце концов принимает приблизительно следующий вид: И правило семантического согласования — это то, что реально помогает слушающему или читающему добраться до смысла произведения. Рассмотрим это еще на одном примере. Чертя бортом черный хрящеватый яр, лежавший над водой урубом, баркас причалил к котловине. Вряд ли современный массовый читатель, особенно молодой, знает, что такое уруб, — хорошо уже, если он понимает значения слов яр, баркас, котловина… Но как только благодаря понятным словам борт, вода, причалить в голове у читателя формируется некий общий смысл примерно такой: И становится понятно, что баркас — разновидность лодки, а уруб — что-то вроде выступа или скалы Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои — Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, — Любуйся ими — и молчи. Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь; Взрывая, возмутишь ключи, — Питайся ими — и молчи. Лишь жить в себе самом умей — Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум; Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи, — Внимай их пенью — и молчи!.. Вернемся, однако, к тютчевским строкам. Дело в том, что прочтение текста, основанное только на лексических значениях участвующих в нем слов, еще не дает нам полного смысла. Для того чтобы стать его обладателями, мы должны также учесть представленные здесь грамматические значения, особенно значения глагольных словоформ. Словоформа 2-го лица единственного числа возмутишь не имеет конкретного адресата. Очевидно, это обобщенно-личное предложение, смысл которого адресован каждому читателю. Будущее время возмутишь вместе с деепричастием несовершенного вида взрывая обозначающим действие, протекающее одновременно с главным действием не соотносится конкретно с моментом речи. Такое вневременное значение вообще свойственно обобщенно-личным предложениям, а в особенности тем, которые составляют материальную основу пословиц, поговорок, сентенций и т. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда; Насильно мил не будешь; Из песни слова не выкинешь; Любишь кататься — люби и саночки возить и т. Вместе с тем эти предложения не случайно используются в качестве наставлений и рекомендаций: Это подтверждают и следующие далее формы повелительного наклонения: Понятно, что значение их также обращено к обобщенному адресату 2-е лицо повелительного наклонения — одна из типичных форм сказуемого обобщенно-личных предложений. И если за первой строкой двустишия скрывалось предостережение, то здесь мы имеем дело с родственным речевым актом: Таким образом, в результате нашего анализа мы становимся обладателями примерно следующего смысла: Но неужели — давно напрашивается вопрос — читатель, обычный читатель, без всякого филологического образования, тоже проходит через все эти стадии, выбирая окончательный смысловой вариант? Он, конечно, может не знать научной терминологии таких названий, как омоним, сема, повелительное наклонение и т. Но то, что такой механизм существует, не подлежит сомнению, и когда мы пытаемся его вскрыть, то имеем в виду именно реальные процессы, протекающие в голове у носителя языка. Было бы, однако, ошибкой, если б мы остановились на достигнутом и сочли, что смысл приведенного двустишия сводится к природоохранительной рекомендации, так сказать, к экологическому пафосу: На самом деле перед нами метафора , переносящая читателя из одной мыслительной сферы в другую. Об этом говорит весь предыдущий контекст стихотворения, который — теперь пора признаться! В действительности стихотворение Ф. Мысль изреченная есть ложь. Питайся ими — и молчи. Так вот о чем наши строки! Не случайно цитата из этого стихотворения — Мысль изреченная есть ложь — стала крылатой, хотя многие носители русского языка и не догадываются, к какому первоисточнику она восходит. Как известно, идея самоценности мысли, ее первичности и невыразимости по-разному используется философами, психологами, художниками, лингвистами. Волновала она и Ф. Если же вернуться непосредственно к двум строкам, завершающим стихотворение, то смысл представленной здесь метафоры отражает отношения языка и мышления. Данная сентенция вполне соответствует тому противопоставлению языка речи и молчаливого мышления, которое представлено в русской наивной картине мира, ср. Слово — серебро, молчание — золото; Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке; Молча отмолчишься, как в саду отсидишься; Говори с другими поменьше, а с собою побольше; Ртом болезнь входит, а беда выходит; Язык наперед ума рыщет и т. Получается, таким образом, что метафора в исследованном нами примере имеет многоступенчатый характер, и то, как мы понимаем текст, напоминает раздевание матрешки или капустного кочана: И не надо думать, что контекст в данном отношении — панацея: Ну, допустим, мы бы с самого начала привели указанные строки в составе всего стихотворения — можно ли считать, что мы тогда достигаем предела понимания? Ведь целое произведение, в свою очередь, также существует в определенном контексте — литературном, историческом, культурном… Соответственно, и процесс понимания может иметь разную степень глубины: АНАЛИЗ ТЕКСТА К летию со дня рождения Ф. НОРМАН, Минск Как мы понимаем художественный текст на примере двух строк из Ф. Вот, например, какие ответы относятся к этой группе: Вот какие толкования приводятся здесь: Ключ 2 — Бьющий из земли источник, родник.
В основе этого деления лежит речевая организация текста: Членение в стихотворном тексте качественно отлично от членения в прозаическом тексте, воспринимаемом как сплошное текстовое пространство. Для стихотворного текста важны не синтаксические единицы, а единицы ритмически организованные; это замкнутые компоненты, стянутые перекрестными рифмами. Единицы членения — это строка, строфа, четверостишие или двустишие. Стиховые строки не обязательно совпадают с синтаксическими границами предложений: Это упорядоченное чередование в стихе сильных мест иктов и слабых мест, по-разному заполняемых. Сильные и слабые места — это чередующиеся слоговые позиции в стихе, они образуют метр в виде двух- или трехсложной стопы. Сильные места метра занимают ударные слоги, слабые — неударные. Проза — речь, не связанная метром и рифмой. Стихотворная речь и прозаическая — не замкнутые системы, границы их могут быть размыты, переходные явления неизбежны. При этом случайная рифма в прозе — недостаток не меньший, чем ее достоинство в поэзии. Оппозиция проза — стихи несколько смягчилась при появлении вольного стиха. И поэтичность и прозаичность стали усматриваться в общих стилистических качествах текста и задачах его построения. Прозаическое и поэтическое могут в разных долях входить в одно и то же явление. Например, поговорка и присказка в сравнении со сказкой — стих; а в сравнении с лирической песней, стихотворением — проза. Ритмически организованная речь в большей степени, чем прозаическая, использует фигуры — анафоры, эпифоры, периоды, ретардации, стиховые переносы, стыки, параллелизмы. Ритмизированный материал язык в поэзии по природе своей национален, он в буквальном смысле непереводим на другие языки. Недаром, например, переводы М. Жуковского — это скорее оригинальные, собственные творения на заданную тему. Особую значимость приобретает стихотворный синтаксис[2]. Он в значительной мере условен, деформирован, подчинен не структуре предложения, а ритму. В синтаксисе прежде всего реализуется интонация, метрика. Стихотворная фраза — это явление ритмико-синтаксическое, ритму подчиняется и порядок слов. Исследователь стихотворной речи Б. Эйхенбаум особо подчеркивает роль лирической интонации в стихе. Она не схожа с интонацией эпической или специально сказовой. Опираясь на интонационный принцип в характеристике лирики, Б. Эйхенбаум выделяет три типа: Причем собственно художественная роль интонации значительнее в лирике напевного типа. Риторический тип стиха можно проиллюстрировать стихотворениями А. Стихотворения напевного типа блестяще удались С. Эти типы представляют разные мелодики стиха. Эйхенбаум понимает не звучность вообще, не всякую интонацию стиха, а развернутую систему интонирования, с явлениями интонационной симметрии, нарастания, кадансирования от лат. Речевая интонация в стихе часто теряет свою смысловую и логическую окраску, подвергаясь напевной деформации; ударения в словах могут смещаться, подчиняясь ритмике. Для стиха важно через форму передать эмоциональное состояние. Ритмическая форма стиха — это закрепленные в размере эмоциональные интонации. Благодаря специфике своей формы стихотворный текст, в сравнении с прозаическим, менее свободен, так как имеет ряд ограничений[5]: Однако на самом деле эти ограничения приводят не к уменьшению, а к росту возможностей новых значимых сочетаний элементов внутри текста. Каждый речевой элемент имеет семантическую нагрузку. Смысловая сложность заключается в том, что за внешним текстовым образом всегда стоит глубинный внутренний смысл. Смысловая двуплановость и многоплановость закономерна для поэтического текста. В качестве примера можно привести тексты прозы М. Цветаевой доведена до такой степени, что многие смысловые лакуны приходится заполнять авторскими знаками препинания, так как без знаков, разводящих смыслы слов, текст мог бы быть неудобочитаемым. После всего мрака — весь свет, всей стиснутости — весь простор. Не было бы крыши — пустыня. Световая пещера, цель всех подземных рек. На взгляд — верста, на стих — конца нет Конец всех Лидов и адов: После этого света — тот. Рабочий рай, мой рай и как рай, естественно здесь не данный. В пустоте — в тишине — с утра. Рай прежде всего место пусто. Пусто — просторно, просторно — покойно. Только пустота ничего не навязывает, не вытесняет, не исключает. Чтобы все могло быть, нужно, чтобы ничего не было. Первой стены нет, есть — справа — стекло, а за стеклом ветер: Не случайно здесь такое обилие знаков препинания, без них трудно было бы ухватить суть смысла: Активность художественной формы в стихотворном тексте бывает столь сильной, что все произведение целиком может представлять собой развернутую метафору. Перенос смысла от внешней формы внешнего предметного образа на внутреннюю глубинного образа осуществляется за счет переплетения характеристик того и другого образа. Например, в стихотворении С. Ее к земле сгибает ливень, Почти нагую, а она Рванется, глянет молчаливо, И дождь уймется у окна. И в непроглядный зимний вечер, В победу веря наперед, Ее буран берет за плечи, За руки белые берет. Но, тонкую, ее ломая, Из силы выбьется При очевидных различиях прозаического и стихотворного текста нельзя провести резкую границу между ними, поскольку сильно в них единое, объединяющее начало — художественность. Стихи в прозе И. Горького, хотя и не имеют рифмы, восприняли от стихотворной речи ее ритмическую форму. Поэтичность формы часто сопровождает орнаментальную прозу. Классическая проза основана на культуре семантико-логических связей, на соблюдении последовательности в изложении мыслей. Классическая проза по преимуществу эпична, интеллектуальна; в отличие от поэзии, ее ритм опирается на приблизительную соотнесенность синтаксических конструкций; это речь без деления на соизмеримые отрезки. Такая проза часто черпает свои изобразительные ресурсы у поэзии. Авторы орнаментальной прозы чаще всего выглядят как своеобразные экспериментаторы литературной формы: Белый , то к чрезмерной архаичности синтаксиса и лексики А. Ремизов , то к гротескности изображения Е. Замятин , то к имитации сказовой формы Н. В любом случае это гипертрофированное ощущение формы, когда слово становится предметом лингвистического эксперимента. Белого, например, словотворчество — это способ эстетического мышления например, такие сочетания: Практически получается, что в конечном счете испытывается сама система языковых возможностей, когда приставки, суффиксы используются в сочетании с разными корнями, без учета существующих нормативных словообразовательных моделей. Повышенная образность орнаментальной прозы, доходящая до украшательства, создает впечатление суперобразной речи, речи в высшей степени живописной, изобразительной в буквальном смысле этого слова. Славная бекеша у Ивана Ивановича! Фу ты пропасть, какие смушки! Я ставлю Бог знает что, если у кого-либо найдутся такие! Взгляните ради Бога на них, особенно если он станет с кем-нибудь говорить, взгляните сбоку: Прекрасный человек Иван Иванович! Не чужд метафорической изобретательности С. Довлатов в некоторых частях своих в общем-то реалистических произведений, построенных в рамках прозы классического типа:. Над утесами плеч возвышалось бурное кирпичное лицо. Купол его был увенчан жесткой и запыленной грядкой прошлогодней травы. Лепные своды ушей терялись в полумраке. Форпосту широкого прочного лба не хватало бойниц, оврагом темнели разомкнутые губы. Мерцающие болотца глаз, подернутые ледяною кромкой, — вопрошали, бездонный рот, как щель в скале, таил угрозу. Братец поднялся и крейсером выдвинул левую руку. Я чуть не застонал, когда железные тиски сжали мою ладонь Заповедник. Как уже было сказано, в орнаментальной прозе по сравнению с обычной значительно интенсивнее представлена тенденция к образованию слов. Окказионализмы необычны, оригинальны по форме, часто зыбки по своей семантике. Созданные с помощью обычных словообразовательных элементов суффиксов, приставок , они не обычны по своим грамматическим и семантическим признакам. Белого[9] обнаруживаются богатые словообразовательные ряды: Слово это связано с характеристикой персонажа Николая Петровича Цукатова, для которого жизнь — это сплошной танец. Цукатов протанцевал свою жизнь; теперь уже Николай Петрович эту жизнь дотанцовывал, дотанцовывал легко, безобидно, не пошло Затанцевал он маленьким мальчиком; танцевал лучше всех, к окончанию курса гимназии натанцевались знакомства; к окончанию юридического факультета из громадного круга знакомств вытанцевался сам собою круг влиятельных покровителей; и Н. Цукатов пустился отплясывать службу. К тому времени протанцевал он имение; протанцевавши имение, с легкомысленной простотой он пустился в балы; а с балов привел к себе в дом Цукатов с той самой поры танцевал у себя; вытанцовывались дети; танцевалось, далее, детское воспитание, — танцевалось все это легко, незатейливо, радостно. Он теперь дотанцовывал сам себя. Так с помощью найденной детали автор рисует жизнь-пляс Цукатова. Еще больше изобретательности обнаруживает А. Белый в эксперименте над языком, когда создает слова, противоречащие нормативному словообразованию, например:. Переулочек жаром горел; вонький дворик подпахивал краской; маляр облиловил фасад; затрухлели, лущась, щербневатые почвы Дрехлена Ягинична вешала рвани и дрени; в заборный пролом, над которым зацвикала птичка, открывались вторые дворы — с провисением стен, с перекрывами крыш Солженицына, где он обращает внимание писателей на неограниченные словообразовательные возможности русского языка. Для каждого такого неологизма существует словообразовательный аналог. Характерным для орнаментальной прозы может оказаться и синтаксис — часто ритмизированный, что воссоздает черты поэтической речи, например у А. Говоря о различии прозаического и стихотворного художественного текста, нельзя не сказать о возможном скрещивании основных стилистических примет того и другого. И дело не только в том, что существуют переходные явления между прозой и стихами стихи в прозе , дело в том, что возможно приобретение прозой поэтических черт и, наоборот, стихами — черт прозаических. Прозаизация стихотворных текстов и поэтизация прозаических — явление, связанное не столько с формальными показателями например, ритмизация прозы , сколько с внутренним смыслом текста, с особой эстетической установкой автора, его эмоциональной и мировоззренческой сущностью. Поэтичность — это особое свойство произведения, которое сообщает ему одухотворенность, приподнятость над обыденным. Дело не в предмете изображения, а в его освещении, не в теме, не в сюжете, а в их воплощении, в ракурсе, в эмоционально-нравственных акцентах один булыжник видит под ногами, другой — звезду, упавшую с небес. Поэтично то, в чем есть нечто сверхпрактического назначения. Поэтичность в прозаическом тексте создается разными приемами, например образностью, рожденной столкновением реального и ирреального; приемом недоговоренности; сочетанием прямого и переносного в значениях речевых единиц. Поэтичность обнаруживается в самом способе построения текста. Например, в классицизме поэтичность создается использованием античной символики. Такая форма обычно не вызывает разночтений. Для раскрытия античной аллегории, символов, эмблем необходимы лишь историко-культурные знания. Труднее постигается эстетическое кредо романтиков: Поэтичность ощущается через эмоциональное не интеллектуальное! Сплетение реальных и ирреальных легендарных образов делает поэтичной прозу Ч. Такая прозаизация осуществляется за счет разговорных интонаций, диалогизации, включения в текст слов бытового содержания. Такая тонкая, частичная прозаизация не лишает произведение в целом яркой художественности. В разработке разговорных форм и отчасти частушечных преуспела, например, А. Тонкая прозаизация ощущается в самой сложности поэзии Ахматовой, когда возвышенное оказывается рядом с земным. Сюжетность просвечивает у Ахматовой через повествование, которое имеет жесткую, энергичную форму. Смена действий во времени дается путем нанизывания глагольных форм времени. Было душно от жгучего света, А взгляды его — как лучи. Наклонился — он что-то скажет От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь. Однако прозаизация стихотворного текста может быть доведена до такой степени, когда собственно поэзия исчезает, остается голая форма стиха — ритм и рифма например, у современного авангардиста В. Такой нарочитый бытовизм и натурализм взрывает стих изнутри. Интересным представляется вопрос о прозаизации прозаического текста. Несмотря на свою парадоксальность, он вполне закономерен, особенно если иметь в виду некоторые современные литературные произведения. Цель прозаизации художественного текста, в том числе и прозаического, — достичь правдоподобия, приблизить к обыденному, земному, реальному хотя может быть и другая причина — например, выражение таким образом социального протеста против традиционно сложившихся литературных канонов и т. Правдоподобие достигается, как правило, обращением к различным отклонениям от литературной нормы в языке. В основном такая имитация речи связана с построением речевых характеристик персонажей, однако возможна и стилизация авторской речи, речи рассказчика и вообще любого субъекта речи. История русской литературы свидетельствует о естественности обращения многих писателей к диалектизмам, неграмотностям, речи жаргонной, арготической. Тургенев, не мог обойтись без диалектной окраски своих текстов. Все дело в объеме вкраплений и мотивировке. Ни поэтичность, ни художественность в целом от этого не страдают. В последнее время особенно актуальным становится вопрос о нецензурной, обсценной речи в современных печатных текстах. Многих это возмущает, шокирует, оскорбляет. Однако серьезно этот вопрос не проанализирован. Личные вкусовые критерии оказываются доминирующими. Если же принять во внимание общую прозаизацию литературной речи, протекающую очень активно в последнее время, причем не только в прозе, но и в поэзии, то анализ этого явления окажется вполне закономерным. Ранее обычно обсценные номинации из словарей изгонялись. Но сейчас такая потребность возникла, хотя бы потому, что прогрессирует стихийная легализация выражений, всегда считавшихся неприличными и потому запретными. Шаталов в предисловии к книге Э. И здесь действует закон правдоподобия. Интересное мнение о речи уголовников высказал С. Поскольку лагерная речь не является средством общения. Она — не функциональна. Лагерный язык менее всего рассчитан на практическое использование. Такое ощущение, что зеки экономят на бытовом словесном материале. В основном же лагерная речь — явление творческое, сугубо эстетическое, художественно-бесцельное [ Как это ни удивительно, в лагерной речи очень мало бранных слов. Настоящий уголовник редко опускается до матерщины. Он пренебрегает нечистоплотной матерной скороговоркой. Он дорожит своей речью и знает ей цену. Подлинный уголовник ценит качество, а не децибелы. Как видим, прозаизация художественного текста в современной литературе часто доводится до максимума, ибо это не просто литературный прием, помогающий выпукло показать речь персонажа, это язык самого автора, вживающегося в среду, в обстановку, в социальную действительность. И более того, в некоторых случаях такое пренебрежение нормативностью позволяет выразить свое неприятие традиционных канонов литературного вкуса. Факт широкого распространения в печатных текстах жаргонно-лагерных и сленговых образований привел к насущной необходимости создания соответствующих словарей[11]. Возможность добавления публикаций и учебных статей имеют только авторизованные зарегистрированные пользователи. Проявление авторской индивидуальности в стиле текста. Система говорящий — текст — слушающий в риторике. Информативность текста и способы ее повышения. Система говорящий — текст — слушающий в психолингвистике. Семиотические и коммуникативные способы компрессии информации в тексте. Система говорящий — текст — слушающий в стилистике. Войти Зарегистрироваться Восстановление пароля. Эксвуайеризм и революция психоанализа Перепады настроения, навязчивые мысли. Бесплатная юридическая консультация по телефону Как ребенок должен себя защищать? Зайти на форум Задать вопрос. База знаний Публикации Блоги Персоналии Форум. Авторам Соглашение Про проект Контакты.
Интерьер мебель пенза каталог
Тянет низ живота и вздутие причины
Правила предоставления трансфертов органам местного самоуправления
Do good перевод
Приснились карты игральные