Book: Рассказ мальчика
«Я спал со взрослым дядей, чтобы заработать на мопед»
Раздел 1. Мальчики и девочки
Жил некогда — много, много, лет тому назад — путешественник, и отправился он в путешествие. Путешествие было волшебное и казалось очень длинным, когда он его начал, и очень коротким, когда он проделал половину пути. Он шел недолгое время довольно темной тропой, никого не встречая, пока не набрел на прелестного ребенка. Он играл с ребенком с утра до ночи, и им было очень весело. Такое синее было небо, такое яркое солнце, такие зеленые листья, цветы такие красивые, и таких они слышали певчих птиц и так много видели бабочек, что лучше и желать нельзя. Так было в хорошую погоду. Когда же лил дождь, им нравилось следить, как падают капли и вдыхать свежие запахи. Когда поднимался ветер, было интересно его слушать и придумывать, что он говорит, шумно вылетая из своего жилья как бы узнать, где у ветра жилье? А лучше всего было, когда шел снег, потому что ничего они так не любили, как следить за белыми хлопьями, падавшими быстро и густо, точно пушинки с груди миллионов белых птиц; и смотреть на сугробы — какие они мягкие и глубокие; и слушать тишину на тропках и дорогах. У них было множество самых чудесных на свете игрушек и самых удивительных книжек с картинками; все больше про ятаганы и чалмы, туфли без задников, про карликов и великанов, про джиннов и фей и про Синие Бороды, и про бобовые стебли и сокровища пещер и лесов, про Валентинов и Орсонов: Но однажды случилось, что ребенок вдруг потерялся. Путешественник кликал его снова и снова, но ответа не было. Пошел он дальше своей дорогой и довольно долго не встречал никого, пока не набрел на красивого мальчика. Стал он учиться вместе с тем мальчиком — выучил про Юпитера с Юноной, про греков и римлян, и уж не знаю про что, столько выучил, что мне всего не пересказать, и ему тоже, потому что половину он вскоре перезабыл. Но они не только учились: Бывали у них и каникулы, и крещенский пирог, и вечеринки с танцами до полуночи; их водили в настоящий театр, где они видели, как возникали из настоящей земли настоящие дворцы, золотые и серебряные, видели все чудеса мира, собранные вместе. Ну, а друзья — такие у них были добрые друзья и так много, что мне их сразу и не перечислить. Они были все одного возраста с красивым мальчиком и знали, что до конца своей жизни не станут друг другу чужими. Все же однажды случилось, что путешественник среди всех этих утех вдруг потерял мальчика, как раньше потерял ребенка, и покликав его безответно, пошел дальше своим путем. Довольно долго он шел, никого не встречая, пока не набрел на молодого человека. Молодой человек тут же и влюбился — точь-в-точь как кто-то, кого я не хочу называть, с первого же разу, что пришел сюда, влюбился в Фанни. Влюбился, и его порой поддразнивали — как, бывало, Фанни поддразнивала кого-то; и случалось им поссориться — как ссорилась, бывало, Фанни с кем-то; и они мирились, и сидели в темноте, и каждый день писали друг другу письма, и никогда не бывали счастливы врозь, и всегда искали друг друга и делали вид, что не ищут, и на рождество были помолвлены, и сидели рядышком у огня, и вскоре должны были пожениться — все в точности так, как у Фанни с кем-то, кого я не хочу называть! Довольно долго он шел никого не встречая, пока не набрел на мужчину средних лет. И вот вместе с тем мужчиной стал он очень занятым человеком, и они шагали рядом через лес. Все его путешествие шло лесом, но сперва лес был редкий и зеленый, каким он бывает весной; теперь же он становился темным и густым, каким бывает летом; иные деревца, из тех, что покрылись листьями раньше всех, успели даже побуреть. И вот они пробирались все вместе тем лесом, срубая деревья и прокладывая себе тропу сквозь гущу ветвей и кучи прелых листьев, и таская кладь и тяжело работая. Иногда они выходили на длинную зеленую дорогу, и в ее глубине им открывалась еще более густая чаща. Тогда доносился до них далекий, еле слышный голосок: Я — еще один ребенок! Когда она подходила совсем близко, они замыкали ее в свой круг, и целовали ее, и привечали; а потом шли все вместе дальше. Иногда они подходили к такому месту, где открывалось сразу несколько дорог, и тогда они все останавливались и один из детей говорил: Каждый раз, как наступала такая разлука, путешественник поглядывал на мужчину и замечал, что он смотрит поверх деревьев, в небо, где день уже клонился к вечеру и надвигался закат. И еще замечал он, что голова у него начинает седеть. Но отдыхать подолгу они не могли, потому что им надо было совершать свое путешествие и необходимо было все время заниматься делами. В конце концов разлук было уже так много, что не осталось при них ни одного ребенка, и шли они теперь втроем — путешественник, мужчина и женщина. И лес был теперь желтый; а потом стал бурым; и листья, даже в чаще леса, опадали с ветвей. И вот они подошли к лесной дороге темнее всех прежних и миновали ее, спеша в свой путь, не заглядывая и ее даль, когда женщина вдруг остановилась. Тогда мать, отступив в тень той темной дороги и уже отдалившись, хотя еще обнимала мужа за шею, поцеловала его и сказала:. И путешественник с мужчиной остались вдвоем. Они шли и шли вдвоем, пока не подошли очень близко к краю леса — так близко, что уже им виден был закат, горевший перед ними сквозь деревья красным светом. Но еще раз, пробиваясь сквозь гущу ветвей, путешественник потерял своего товарища. Он звал и звал, ответа не было, и когда он выбрался из лесу и увидел, что солнце мирно заходит в багряной дали, перед ним сидел на стволе упавшего дерева старик. И вот путешественник сел подле старика, лицом к ясному закату; и все его друзья тихо возвращались и становились в круг. Прелестный ребенок, красивый мальчик, влюбленный молодой человек, отец и мать с детьми: И вот он любил их всех и был с ними со всеми добр и терпелив, и смотрел на них с радостью, и все они уважали его и любили. И я думаю, этот путешественник не кто иной, как вы, дорогой мой дедушка, потому что вот так же вы добры со всеми нами и так же все мы вас уважаем и любим. Оцените эту книгу - Отлично Хорошо Так себе Плохо Отвратительно. Рассказ мальчика Чарльз Диккенс РАССКАЗ МАЛЬЧИКА title: Купить книгу "Рассказ мальчика": Поиграй и ты со мной! Учись и ты со мной. Люби и ты со мной. А тот в ответ: Они прислушались и услыхали голос, кличущий издалека по той дороге: Тогда мать, отступив в тень той темной дороги и уже отдалившись, хотя еще обнимала мужа за шею, поцеловала его и сказала: Вспоминай и ты со мной! Текст книги загружен, загружаются изображения ….
МАЛЬЧИК И ЖЕНЩИНА рассказ. В нем не утонешь, даже при желании распрощаться с жизнью. Женщине - 30 лет, а мальчику - Отдых на природе, летние каникулы года. Тогда мальчик узнал, что в стране евреев есть такое же озеро. Там ничего не растет, и рыб нет, но я бы назвала это озеро Добрым. В этом озеро живое утонуть не может. Человек утонуть не может. Женщина сказала это мальчику в воде, во время купания. На берегу никого не было. И они обнимались во время этого разговора. В воду женщина заходила, не снимая блузку с длинными рукавами, пуговицы на запястьях она не расстегивала никогда, но мальчика эта странность не волновала, так как пуговицы на груди женщины были в его власти. Она, казалось, была на все готова. Вся — обещание счастья, от пяток до макушки. Женщина, как будто, знала толк в плотской любви, но сама казалась девочкой из-за роста, наверно, и маленькой, острой груди. Все будет, обещаю тебе. Только не нужно торопиться. Однажды женщина сказала с неожиданной ясностью и даже холодом. Толковать ее можно по-разному. Я думаю, что главное рабство — это физическая невинность. Моисей спас евреев не от тяжкого, подневольного труда. Он сделал наш народ взрослым, вывел его к своей земле, к своему государству, к своей истории. Беда не в том, что ноги невольника в колодках. Мозг раба в цепях, а плоть бесплодна. Я хочу быть твоим Моисеем. Я выведу тебя из рабства невинности. Я сделаю это сейчас. Он и не старался понять. Ты и это поймешь когда-нибудь. Так она играла с ним. Так она мучила мальчика. Он не мог спать. Их разделяло тонкое стекло окна — и только. Она ровно дышала во сне за этим стеклом. И больше ничего не было под этой пижамой. Мальчик звал ее, вышептывая имя, но женщина ничего не слышала даже тогда, когда он стучал ногтем по стеклу. Женщина давно потеряла невинность. Она казалась себе свободным человеком, и зов плоти не мучил ее так, как бедного мальчика. Однажды, рано утром, совсем рано, еще до рассвета, ему удалось разбудить женщину. Она распахнула окно, спросила негромко и сердито: Они направились к дубовой роще. За стогом, на опушке, было поле под паром. Мальчик и женщина окунулись в тяжелый дух чернозема. Я вешу немного, тебе не будет тяжело. Пусть это станет твоим переходом через пустыню рабства. Она говорила еще что-то с привычным пафосом, но мальчик уже поднял женщину, и шагнул с травы в черные волны пахоты. Идти предстояло недалеко — метров пятьсот, не больше, но к концу пути мальчику показалось, что он преодолел марафонскую дистанцию. Его ноги вязли в пахоте. Он с трудом вытягивал их из черной, рыхлой земли. Тело женщины на его дрожащих руках тощего подростка с каждым шагом становилось все тяжелее и тяжелее. В какой-то момент он даже возненавидел свою ношу, и мальчику захотелось бросить женщину на землю, освободиться от этой непосильной, изнуряющий, убивающей его тело тяжести. Ладно, черт с ней! Мальчик не понял, при чем тут какая-то оторвавшаяся пуговица. Руки женщины обнимали его шею. Нет, не обнимали, а давили и мучили его кожу. Что-то он толком никогда и понял что заставило мальчика пересечь поле с живой и отвратительно воркующей тяжестью на руках. Он сделал это, и бережно опустил женщину на траву. Он растянулся рядом с ней. Мальчику показалось стыдным, что он не может справиться со своим дыханием, руки его дрожат, и нет сил открыть глаза. Ты не бросил меня! Слышишь, милый, ты спас меня. Мальчик медленно приходил в себя. Он набросился на женщину с возникшим желанием и непривычной злостью. Он не мог отвести взгляд от этих цифр. Он не знал, что такое Аушвиц. Он знал, что татуировки на коже делают уголовники. Он решил, что женщина под ним воровка или убийца. Она кричала так, но все тише и тише. Мальчик и женщина огибали поле, направляясь к дому. Там были тысячи детей, десятки тысяч…. Но выжили только сотни…. Нас солдаты освободили, русские…. Он мало что в тот год знал о войне и Холокосте. Он был обыкновенным мальчиком: Он все знал о Павлике Морозове, о Саше Чекалине, о героях - панфиловцах, но он ничего не знал о татуировках на запястьях еврейских детей, приговоренных к смерти. Цифры татуировки, как-то вдруг, состарили женщину. Между ней и мальчиком невидимо пролегла пропасть прожитых лет, и оба поняли это. Глухая была деревня, в лесу, - сказала женщина. Полицаи собрали всех евреев, заставили вырыть яму, а потом убили. Маму и папу убили, двух деток и дедушку. Было холодно, поздняя осень, но немцев и полицаев в окрестностях близко не было. Меня никто не увидел и не убил. Я тогда все шла через лес и думала, что скоро умру от холода и голода…. Потом вышла на сгоревший дом лесника. Дом сгорел, но сарай с конюшней остались целы. В сарае было много сушеных грибов и целая бочка моченой брусники. Я завернулась в эти кожи, согрелась и решила, что никуда отсюда не уйду, пока не кончатся грибы и брусника. Ей не хотелось говорить. Идти дальше тоже не хотелось. Она села под дерево, и вновь отдернула рукав блузки. Мальчик стоял рядом с женщиной. Надо было куда-то идти. Целый день шла через болото, чуть не утонула. К вечеру выбралась к большому поселку. Там были немцы и полицаи, но мне уже было все равно…. В поселке устроили порядок, там даже гетто было для порядка, а в гетто - евреи. Немного, человек двести еще не умерших от голода. Поезд шел почти неделю. Мертвых выгружали, и двигались дальше. Рядом с Аушвицем был другой лагерь —Биркенау. Там была лаборатория для опытов. Вот смотри — ожог на спине. Мне очень повезло с этим ожогом. Вот и все, — женщина поднялась. У меня, после того, страшного человека, не было никого. Я боялась каждого мужчину и ненавидела их всех. Потом тебя увидела, и мне показалось, что ты сможешь вывести меня на свободу…. Хочешь, мы попрощаемся сейчас. Они даже не поцеловались на прощание. Женщина ушла, а мальчик остался на краю вспаханного поля. На следующий день он все-таки помог женщине отнести чемодан к автобусной остановке. Так он ее проводил, но на вокзал мальчик не поехал. Подошел пыльный, скрипящий всеми железными суставами автобус. Женщина нагнула голову мальчика к себе, поцеловала сухими губами в щеку. Я тоже, наверно, сгорела в том крематории, в Биркенау. Вторая лихорадочно дергалась, стараясь безуспешно преодолеть неисправность механизма. Следующее Предыдущее Главная страница. Комментарии к сообщению Atom. Красильщиков Аркадий - сын Льва. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа, километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью. КТО К НАМ ПРИЛЕТЕЛ? ЧУМА ХХ1 ВЕКА ЖИВЕМ "ПОД ФАНЕРУ" МИР И ЗАКОН КОГДА БЫЛ СЧАСТЛИВ ИОСИФ БРОДСКИЙ А. Автор изображений для темы:
В состав каждой программы
Расписание автобуса 15 кострома 2015 зимний период
Гум как расшифровывается
Настрои сытина в белом шуме
Расписание электричек кутузово москва курская