Одержимые Зоной
Book: Одержимые Зоной
Book: Одержимые Зоной
Последние два патрона Кайман истратил на псевдособаку. Раненая тварь бросилась на него, и Кайман добил ее ножом. Грозное рычание мутанта перешло в жалобное повизгивание, и он издох у ног сталкера, на прощание забрызгав ему ботинки кровью. Кайман выругался и пнул мертвую собаку в бок. Из-за нее Кайман остался безоружным. Сталкер сунул временно бесполезный ПМ в рюкзак, где уже отдыхал верный "калаш", патроны к которому закончились еще раньше. Вечно хмурое небо Зоны равнодушно взирало на то, как человек в защитном комбинезоне вскидывает рюкзак на плечи и продолжает путь. Пошел мелкий дождичек, как будто небу попала соринка в глаз и потекли слезы. Вряд ли этой соринкой мог оказаться сталкер по кличке Кайман - не тот калибр, слишком мелкий. Здесь, в Зоне, единственным, кого интересовала неповторимая личность Каймана, был сам Кайман. Кайман ходил в Зону уже шесть лет, а это много, очень много. Первый год он провел в отмычках - унизительный и опасный, но оправдывающий себя способ освоиться здесь. Потом заделался сталкером-одиночкой, а еще через пару лет сговорился с Везунчиком, и без малого три года они были напарниками. Теперь же Кайман снова остался один, и с неудовольствием понял, что придется переучиваться. За три года работы с напарником он привык, что спина прикрыта. Он нарочно растравлял в себе злость, чтобы преодолеть усталость. Двое последних суток он провел без сна, на таблетках. И вот наконец добрался до Периметра Любой сталкер, начиная с новичков-отмычек, знает, как коварно в Зоне это самое "почти". Он почти дошел, но остался без патронов. В глубине Зоны - практически верная смерть, здесь же - почти безопасно Заунывно завыла собака впереди слева, затем еще одна и еще. Кайман замер, слившись со стволом дерева. Какого хрена делают эти твари на самой границе Зоны? Впрочем, он знал ответ. Кто-то прошел этим путем незадолго до него и сильно наследил. Час назад Кайман слышал выстрелы впереди, но не придал этому значения, а зря. Отродья Зоны идут на выстрелы, как на манок - знают, что там, где стреляли, можно разжиться либо свежей человечинкой, либо тухлой зомбятинкой или каким-нибудь еще генетически модифицированным мясцом. М-да, но час назад у Каймана было еще два полных рожка патронов к АКСу, а теперь - только нож в умелых руках. Ну, и еще мозги, само собой. Соображалка на то человеку и дадена, чтобы соображать. Собачий вой сместился правее. Судя по звуку, стая двигалась сюда. Кайман с тоской посмотрел на рощицу на холме, до которой оставалось не больше километра по прямой. Там, за холмом и рощей, ближайшая лазейка через Периметр, по ту сторону которого - два блага цивилизации, о которых Кайман исступленно мечтал последние сутки. Холодная водка и горячий душ Сталкер вздохнул и почесал грязную щеку, зудящую одновременно от укусов комарья и уколов антидота. Прямой путь в Зоне - не самый короткий, это тоже все знают. Но как обидно бывает давать кругаля, когда цель - вот она, рукой подать! Приняв решение, Кайман отвел взгляд от рощицы и зашагал на запад, параллельно Периметру. И тотчас его ПДА тихонько звякнул, приняв сообщение. Сталкер бросил быстрый взгляд на мессагу и повеселел. Известие об очередной смерти Вечного сталкера Семецкого обычно считалось хорошей приметой. Значит, правильно он решил свернуть к Кордону и выходить из Зоны кружным путем. Семецкий был одной из легенд, на которые Зона щедра не меньше, чем на аномалии. Говорили, будто он принадлежал к первому поколению сталкеров, будто добрался до исполняющего желания Монолита и пожелал то ли бессмертия, то ли славы - а может, того и другого одновременно. С тех пор его никто не видел, но наладонники сталкеров время от времени принимали сообщения о его смерти, а в локальной сети иногда появлялись стихи за подписью Семецкого. Кое-кто из первых сталкеров, которые знали Семецкого лично, еще обретался вблизи Зоны, а некоторые и внутри нее, и вроде бы они могли порассказать много интересного - но разговаривать с ними было то еще удовольствие. Либо многолетнее пребывание в аномальном поле серьезно попортило им мозги, либо все они врали напропалую, но рассказы олдовых сталкеров никогда не сходились между собой. Так что Кайман предпочитал не вникать в подробности - башня целее будет. Зорко поглядывая по сторонам, сталкер увеличивал расстояние между собой и собачьей стаей, так что вскорости перестал слышать вой. Счетчик Гейгера у него в нагрудном кармане иногда негромко пощелкивал, предупреждая о радиации. Детектор аномалий сталкер и вовсе не вытаскивал. На самом деле ни радиации, ни аномалий здесь практически не было. Внешняя полоса Зоны, почти курорт Кайман замер как вкопанный. Вот тебе и курорт. Как это он напоролся? Струйка пота сбежала между лопаток, противно щекоча кожу. Ты что, не видишь, я с пустыми руками? Воздух разорвала автоматная очередь. За мгновение до первого выстрела Кайман сжался в комок, прыгнул как можно дальше в сторону и покатился по склону, ломая кусты. Страшно мешал рюкзак, но избавляться от него было некогда - в таких ситуациях счет идет на доли секунды. Закатившись в ложбину, сталкер остался там лежать. Молотила кровь в висках, мешая расслышать, что происходит. Лишь через десяток секунд Кайман обуздал колотящее сердце - и услышал тишину. Кайман бросил взгляд на ПДА и не увидел на экране ни одного пятнышка, которое свидетельствовало бы о том, что рядом люди. Прибор подтверждал то, о чем сталкеру говорили органы чувств - он был один. Кайман осторожно приподнялся, встал на правое колено и охнул - колено он сильно расшиб, когда катился. Сталкер снял рюкзак, поднялся во весь рост и, прихрамывая,. С каждым шагом он продвигался все медленнее и осторожнее, и наконец оказался на гребне холма. Изломанный куст точно показывал то место, откуда Кайман покатился вниз. А в трех шагах - ничем не отмеченная точка, где Кайман стоял с поднятыми к равнодушному небу руками и ждал пулю в затылок. Кайман резко отшатнулся, хотя и ожидал чего-то подобного. И снова вернулась тишина. Никаких отметок на экране ПДА. Кайман ошалело покрутил головой. Он был знаком с байками про звуковые миражи Зоны, когда в некоторой точке человек слышит то, что происходит далеко от него, в совсем другом месте Зоны Но одно дело знать про такую возможность, и совсем другое - вляпаться в нее самому. Да еще попасть под раздачу. Хорошо хоть штаны не обделал от неожиданности. Ну что сказать - Зона есть Зона. Никогда нельзя думать, что ты ее изучил вдоль и поперек. Иначе следующий сюрприз может оказаться последним. Сталкер снова шагнул вперед. Крик полоснул его по ушам, как кипятком по свежей ране, но на этот раз Кайман остался на месте. Серого вон подстрелил, нехорошо. Если бы не дергался, отдал бы хабар спокойно, мы бы тебя отпустили. Разве ж мы звери какие, мутанты бешеные? А теперь ты, сука, за Серого по понятиям ответить должен На север от соснодуба, в тридцати шагах, под большим валуном Я там бывал, знаю. Хабар у него взяли, и то хорошо. Кайман вздохнул и шагнул в сторонку. И тотчас сигнал ПДА заставил его посмотреть на экран. По сталкерской сети прошло сообщение о смерти сталкера по кличке Заяц. Далеко от места, где находился Кайман. Между Свалкой и Кордоном. Отпрыгался, стало быть, зайчик по Зоне. Застрелил серого волка, а друзья Серого застрелили его. Пиф-паф-ой-ой-ой, умирает зайчик мой. Хреновая сказочка, что для волка, что для зайца. Впрочем, в Зоне все сказки такие. А сообщение пришло моментально - значит, врали слухи, что звуковой мираж может явиться из прошлого или даже из будущего. Кайман не додумал мысль и пожал плечами. Пусть научники выводы делают. А ему бы выбраться из Зоны нормально, хабар вынести, а больше ничего и не надо. Как говорится, кровососу кровососово, а сталкеру - сталкерово. Прежде чем взвалить на плечи рюкзак и двинуться дальше, Кайман вбил в память ПДА заметку: Те края он знал как родные. Не было там никаких болот. Дверь распахнулась настежь, и в раздевалку влетела Диана. Из коридора потянуло крепким смрадом с преобладающими нотками сортира и застарелого табачного дыма. Ойкнула голая Ксюха, бесплатно выставленная на обозрение любого, кто оказался бы сейчас в коридоре. Диана ничего не заметила. Она бросила сумку на свой гримерный столик, сама рухнула на стул и театрально простонала:. Мышка тихонько закрыла дверь, которую Диана так и бросила распахнутой. Мышка проработала в "Штях" всего три дня, но успела возненавидеть Диану до глубины души. А вот за это самое. За победительную уверенность, что все вокруг должны все бросить по первому же ее намеку и заниматься только ее, Дианы Великолепной, делами и проблемами. И, главное, все эти овцы ведутся на ее штучки. Ну ладно мужики, они когда видят Дианкины ноги от коренных зубов, у них сразу мозги выключаются. Сгрудились вокруг Дианы, ахают, охают, сочувствуют. Даже Ксюха, которой вот-вот на выход, кожаные шортики застегивает - а глядит не на себя в зеркало, а на Диану, да с таким упоением, будто сериал смотрит. Я не хочу рожать, я еще молодая! Сами знаете, какие у сталкеров дети! Мышка почувствовала, как ее лицо перекосило гримасой ненависти. Что б ты понимала в детях сталкеров, примадонна сраная! Та-ак, надо временно свалить из раздевалки, а то еще пару фраз в таком духе - и она точно не выдержит, вцепится Диане в смазливую морду. Тихой тенью Мышка выскользнула за дверь, и только в коридоре разжала кулаки и перевела дух. Охранник по кличке Кирпич, подпиравший стенку на выходе из коридора, проводил девчонку безразличным взглядом. В зале было шумно и людно. Грохотала музыка, бил по глазам стробоскоп. Запах травки, табачный дым и дух спиртяги складывались в нечто, напоминающее перегар десятилетней выдержки. Хозяин и завсегдатаи гордо называли эту дрянь особенной атмосферой. Мышка сморщила нос, но не чихнула - привыкла уже. За барной стойкой и за столиками сидели посетители. Кто-то жевал местную стряпню, кто-то глазел на танцующих девчонок-стриптизерш, но в основном сталкеры пили. И в основном - водку. Прилепившись к косяку двери, ведущей на кухню, Мышка внимательно разглядывала зал. Если кто-нибудь спросит, зачем она здесь, всегда можно соврать, что танцовщицы послали ее на кухню за А что, очень не помешало бы скормить той же Диане лимон - целиком и без сахара, равно как и без соли с текилой. Мышка прыснула в кулак, представив себе это зрелище. Впрочем, ладно, хрен с ней, с местной звездой. Мышка устроилась в "Шти" на скверно оплачиваемую и вообще скверную работу уборщицы в раздевалке и девчонки на побегушках при стриптизершах вовсе не для того, чтобы копить злость на Диану. Ей просто надо было попасть туда, где много сталкеров. Туда, где они расслабляются после Зоны и теряют бдительность. За три дня Мышка успела уже наглядно изучить половину завсегдатаев бара, а про вторую, прямо сейчас отсутствующую половину наслушаться сплетен и побасенок. Вон тот, что методично надирается в одиночестве у стойки бара, поглядывая на бармена словно через прицел, - это Хемуль. У него репутация крутого перца, и Мышка была бы не против подцепить именно его, но В первый же день Диана, проследив ее взгляд, мило улыбнулась:. Это мой мужчина, ясно тебе? Надеюсь, второй раз повторять не надо. Чего уж там повторять, яснее некуда. Пожалуй, именно с того разговора Мышка и невзлюбила ведущую стриптизершу бара "Шти". Хотя, с другой стороны, даже лестно - сама Диана посчитала Мышку достойной соперницей. А все дело в возрасте. В семнадцать лет любая девчонка хороша, даже если в ней нет ничего выдающегося. Диане уже давно не семнадцать, и семнадцати уже никогда не будет, какие артефакты к целлюлиту ни прикладывай. А Мышке именно столько исполнилось неделю назад. Так что - делайте выводы. За столиком в ближнем углу обстоятельно кушала водку компания из пяти человек. Разливал темноволосый сталкер среднего сложения, который явно был в компании за главного. Звали его Кекс, и в "Штях" он появлялся не каждый вечер, поскольку работал на хозяина бара "Вотруба" - там обычно и отдыхал между ходками. Но так уж получилось, что вчера и сегодня Кекс со своими отмычками подвис именно здесь. Отмычек было трое, а последним в их компании был толстяк, которого собутыльники называли Феда. Увидев его впервые, Мышка очень удивилась тому, что среди сталкеров встречаются толстые. Кекс тоже вполне отвечал ее целям, и пока еще никто из стриптизерш не пытался отвадить Мышку, заявляя на него права. Однако пятеро собутыльников явно не искали сегодня женского общества. У них был какой-то длинный разговор из категории "без бутылки не разберешься", и Мышка переключила внимание на соседний столик, который находился к ней ближе всего. Двое парней азартно поглощали жаркое, чокались стопариками, вкусно опрокидывали их, снова наливали из бутылки с этикеткой "Казаки" и жадно разглядывали появившуюся на подиуме Ксюху. Вот этим, похоже, хотелось всего и сразу. Мышка совсем уж было собралась подсесть к ним, только не могла решить, с которым из двоих заигрывать. Один был рыжий и невысокий, второй тощий и длинный, и оба ей по большому счету не нравились. Тут в баре нарисовался новый посетитель, и один из парней окликнул его:. Названный Кайманом скупо ухмыльнулся дежурной шутке, уселся третьим за столик и честно подал реплику:. Его приятели загоготали так, словно услышали что-то новое. Кайман щелкнул пальцами, подзывая официанта. Ну, и на закусь чего-нибудь. Колбасы там, сыра нарезку А еще знаете что? Я сегодня сниму телку. И забуду нахрен до утра, что Зона вообще существует. На подиуме Ксюха увлеченно крутила лифчиком над головой. Прочие ее телодвижения наглядно иллюстрировали слово "выжопливаться". Мышка наконец вспомнила, что именно она слышала про Каймана. И можешь дальше не спрашивать, скажу сразу - я ее продавать не намерен. Ни тебе, ни кому-то другому. Дальше Мышка не слушала. У зубастого Каймана есть в запасе свободный комплект снаряжения. Мышка расстегнула две верхние пуговицы на блузке, подумала и расстегнула еще одну. В этот момент кто-то ухватил ее за локоть. Держи бутылку, отнесешь в раздевалку немедленно! Мышка, не глядя, стряхнула ее руку и мигом оказалась у ближайшего столика. Обалдевшая от такой наглости Томка смотрела, как Мышка присаживается на краешек стула и лепечет, теребя четвертую пуговку:. Отвернувшись от подиума, где Ксюха принялась вылезать из шортиков, Кайман с интересом воззрился на Мышку:. Томка плюнула и понесла в раздевалку вместе с бутылкой вермута свежую сплетню. Слепой собаке было ясно, что Мышка к работе уже не вернется. Кайман проснулся от того, что кто-то методично бил его кувалдой по черепу. Через минуту он сообразил, что его дубасят кувалдой не снаружи, а изнутри. А еще минуту спустя понял, что это просто похмелье. Как говорится, доброе утро, страна. Не открывая глаз, он пошарил на полу рядом с диваном, где могла стоять бутылка пива. Пошарил без особой надежды, потому что с пивом всегда возможны варианты. Если, скажем, он вчера ужрался в дупель, то никакого пива дома нет. А если был еще ничего себе, то пиво всенепременнейше есть, но оно в холодильнике. И только промежуточный вариант мог обернуться бутылкой пива рядом с диваном - пусть теплого, зато под рукой. На полу не оказалось ничего, кроме закаменевших носков и пыли. Да и восьмибалльный бодун намекал на первый вариант, то бишь "в дупель". Кайман кое-как поднялся на ноги и, слабо стеная, - потому что от громких стонов голова начинала болеть еще сильнее, - поплелся на кухню. Увы, логика его не подвела. В том смысле, что там не было ничего, способного облегчить утренние страдания Каймана. Забыв закрыть холодильник, Кайман ошалело уставился на молоденькую девчонку, белобрысую, небольшого росточка, которая появилась на его кухне с большим рюкзаком. Она с кряхтением опустила рюкзак на табуретку, откинула клапан и принялась доставать бутылки. Похмельный сталкер поймал себя на том, что машинально считает - две На двенадцати волшебный рюкзак иссяк. В довершение чудес пиво оказалось холодным. Мысленно Кайман выставил белобрысой мышке высшую отметку за сообразительность. Впрочем, ей об этом знать не обязательно. После первой бутылки гвоздящая изнутри черепа кувалда никуда не исчезла, но ее словно обернули ватой. Плохо было то, что вчерашнего вечера Кайман почти не помнил. Девчонка, понятно, не знает - но совершенно не в его принципах приводить случайных подружек домой. Что ж вчера случилось-то, а? Он мучительно завертел пальцами, пытаясь вспомнить приличное слово. Почему-то не хотелось спрашивать у белобрысой откровенным матом. Просто я вчера напился, а теперь понять не могу, кто ты и зачем ты здесь. Я тебе все расскажу. Только ты сначала трусы надень, а то я отвлекаюсь. Ноу комментс, господа гусары. Даже не пытаясь найти достойный ответ, Кайман скрылся в ванной. Дождавшись, пока зашумит вода в душе, Мышка подошла к кухонному окну и прислонилась к стеклу лбом. В глазах ее стояли слезы. Но когда четверть часа спустя сталкер вернулся на кухню, никто не смог бы заподозрить девушку в том, что она плакала. Думаю, что здесь больше. Но я приехала не за этим. Ты решила сделаться сталкером и пойти в Зону. Но в Зону мне попасть надо. Поэтому мне нужен сталкер, который меня поведет. В повисшем молчании девушка вытащила сигарету из пачки Каймана, щелкнула зажигалкой, закурила. Кайман терпеть не мог вторжения в свое личное пространство. Собственно, потому и не обзаводился постоянной подружкой. Вот так это все и происходит, ёшкин кот! Сперва она спит в твоей постели, потом курит твои сигареты, затем говорит глупости - а ты обязан ее слушать, затем она тратит твои деньги, и в один прекрасный момент ты обнаруживаешь себя со штампом в паспорте и кучей детишек, жизнь кончена, и чтобы выпить с друзьями водки, надо просить у нее отдельного разрешения! В топку такие расклады! Вдруг страшная догадка посетила его. Неужели девчонка такая мелкая в кости и невысокая не потому, что у нее хлипкое сложение, а потому, что еще малолетка? Настучать на меня хочешь, типа я тебя девственности лишил? С остальными четырьмя у нас было по любви. Сталкер перелистал страницы паспорта, уже понимая, что Мышка сказала правду. Пономаренко Алина Сергеевна, год рождения Прислонившись спиной к стене, он наблюдал, как вторгнувшаяся в его жизнь девчонка прячет паспорт в рюкзак, застегивает клапан, забрасывает пустой рюкзак на плечо и молча идет к выходу. На пороге кухни Мышка обернулась. Ах ты ж ёшкин кот! Что-то мешало ему, какая-то мысль - или нет, не мысль, а что-то недавно услышанное Год рождения, место рождения Так ты что, мутант? Мышка дернула плечиком, отчего рюкзак шмякнулся на пол. Присела к столу, заглянула сталкеру в глаза, вздохнула. Может, ты слыхал, среди первых сталкеров была отчаянная девка, звали ее Танька Бюрерша. Ходила в Зону наравне с мужиками, стреляла разных тварей, хабар брала. Бюрершей ее прозвали за большую силу при малом росте. Веселая была, песни пела Слыхал про нее, нет? Ко всем байкам прислушиваться - уши опухнут. А при чем тут она? У нас там дом стоял, в котором еще дед с бабушкой жили. Дед на ЧАЭС работал пожарником, в восемьдесят шестом году пожар на крыше четвертого блока тушил А бабушка, когда реактор бабахнул, как раз с мамой в роддоме лежала. Вместе с роддомом их и вывезли в Киев, бабушка уже сюда не вернулась. А мама вернулась - в две тысячи шестом, накануне второй катастрофы. Значит, говоришь, ходила твоя мамашка в Зону И рожать не побоялась? Причем дважды не побоялась. У меня ведь еще младший брат есть. Мама к бабушке в Киев приезжала, смеялась - мы чернобыльские, нам радиация только на пользу Бабушка мне потом рассказала, конечно. Я-то сама не помню - совсем маленькая была. Пиво давало о себе знать. Мышка устало облокотилась о стол. Кайман вернулся довольный, застегивая ширинку на ходу. Его ощутимо развезло, все вокруг казалось мутноватым и не вполне реальным. Насчет пользы это такая мамина шутка. Только задав вопрос, Кайман понял, что ляпнул бестактность. Да уж, двенадцатый год был решающей датой в истории Зоны. Тогда Зона рывком расширила границы, и многое изменилось У него были золотые руки, он мог починить все что угодно. Мне сейчас надо поспать. Пес с тобой, оставайся, потом доскажешь. Сталкер успел даже вздремнуть, и слегка удивился, когда мокрая после душа Мышка залезла к нему под одеяло. Удивился - но не возражал. Кайман перевернулся на спину и зычно захрапел. Мышка неслышно вздохнула, отодвинулась на край дивана и уставилась в потолок. Потолок, весь в трещинах и пятнах, был похож на рисованную от руки карту участка Зоны. В углу большое бурое пятно, окруженное пятнами поменьше, явно обозначало комплексную аномалию. Сейчас, лежа на продавленном диване рядом с мужчиной, с которым она переспала, но от этого он не сделался менее чужим, Мышка была ближе к цели, чем сутки назад. А сутки назад она была ближе к цели, чем три дня назад. И так далее, возвращаясь по цепочке памяти к тому моменту двенадцатилетней давности, когда бабушка приехала за девочкой и увезла ее подальше от Чернобыльской аномальной зоны. В тот день пятилетняя Алина вырывалась у бабушки из рук и ревела в голос - но бабушка никак не хотела понять, что они не должны уезжать отсюда. Она ухватила обезумевшую внучку в охапку, она уговаривала ее, трясла как куклу, била по щекам и плакала вместе с ней. В автобусе, идущем на Киев, обессиленная Алина заснула. И ей приснился сон про Зону, первый из многих Неделю назад Алина похоронила бабушку. Пятьдесят восемь - не возраст; ее доконала водка. Наверное, бабушка жила бы долго, если бы не Чернобыльские катастрофы - первая и вторая, которые отняли у нее сперва мужа, а затем дочь, зятя и внука. Кто-то ищет утешения от горя в работе, кто-то обращается к богу, а кто-то - к бутылке Получив в крематории квитанцию с указанием, когда забрать прах, Алина оставила ее соседке вместе с ключом от квартиры и небольшой суммой денег - большие у них не водились. Ближайший рейсовый автобус увез ее из Киева по направлению к Зоне. Алина возвращалась за братом. У Таньки Бюрерши и Сереги Пономаря было двое детей. Старшая дочка, младший сын. Накануне выброса двенадцатого года, который в одночасье изменил столько судеб, девочке исполнилось пять лет, а мальчику - два. Детям случалось оставаться дома одним. Деревня - не город, чужие здесь не ходят. А если кто чужой и сунулся бы во двор, рисковал остаться без куска мяса в ноге, а то и повыше. Дворовый кобель Полкан из всего человечества признавал ровно пятерых особей - семью Пономаренко и блаженненькую соседку бабу Риту, к которой он когда-то приблудился щенком. Они с братиком играли во дворе - возились в куче песка. Алина строила кукольный замок, который все время осыпался. Малыш лепил бестолковые куличики. Когда половина замка в очередной раз просела и развалилась, Алина вспомнила, что папа в таких случаях поливал песок водой. Забрав у брата ведерко и не слушая протестующих воплей, девочка побежала в кухню за водой. Возвращаясь, она услышала, как брат замолчал. Завернув за угол дома, Алина увидела - что. На песке перед ним сверкала ярким серебром маленькая юла, похожая на елочную игрушку. Непонятно, откуда взялся этот предмет. Никого постороннего во дворе не было, и Полкан спокойно лежал рядом с будкой. Почему-то ей не понравилась серебряная игрушка. А братик радостно засмеялся и потянулся к юле. Малыш не расслышал ее - или не захотел услышать. Он прикоснулся к верхушке юлы, и от одного касания та ожила. Игрушка завертелась по часовой стрелке, сначала медленно, затем все быстрее. Серебристый волчок затанцевал по песку, оставляя извилистый след. От него вокруг расплескались яркие блики, много-много солнечных зайчиков. Братик захлопал в ладоши и снова потянулся к игрушке - но даже не успел коснуться ее, как волчок сам собой остановился, а миг спустя завертелся в обратную сторону. Пятилетняя девочка, конечно, не знала, что поведение юлы нарушает физические законы, иными словами - аномально. Но Алина уже понимала, что непонятное может нести угрозу. А двухлетний малыш не понимал. Ведерко еще падало, вода еще не успела выплеснуться из него, а Алина уже была рядом с братом, уже тянулась схватить его, оттащить подальше от странной игрушки Серебристый волчок подскочил в воздух и затанцевал над головой малыша. В мгновение ока возникший вихрь закружил братика. Взлетели вверх совочек и формочки, взметнулся песок и запорошил Алине глаза. Братик повис в воздухе, в метре от земли, окруженный прозрачным вращающимся коконом. Алина тянулась к нему изо всех сил, но что-то отталкивало ее руки, ее ладони скользили по воздуху, как по льду. За минувшие секунды малыш не успел испугаться. Сквозь уплотнившийся воздух Алина видела, как он улыбается. Пес рванулся на помощь, оскалив пасть. С верхушки серебряной юлы сорвалась искра. Окруживший братика кокон оделся молниями. Полкан зарычал в прыжке - и захлебнулся визгом. Его вздернуло вверх, закружило - и со страшной силой швырнуло оземь. Алина в ужасе отпрянула, когда перед ней рухнул труп собаки с вылезшими из орбит глазами и лопнувшим брюхом. Волчок поднялся еще на метр, и следом за ним всплыл воздушный кокон с малышом. Они не спеша двинулись к забору. Алина шагнула за ними, протягивая руки. Кокон завис над забором. Он помутнел, и девочка больше не видела лицо брата, лишь различала его силуэт внутри. Алина закричала изо всех сил. Баба Рита, прибежавшая на крик, долго не могла успокоить девочку. А та все повторяла одно и то же: Соседи решили, что малыша унес зверь, никто не понял, что девочка твердила не про волка, а про юлу Изувеченный труп дворового пса подтверждал версию о звере. Но, правду сказать, очень быстро всем стало не до пропавшего мальчика. Выброс аномального поля накрыл в том числе и деревню Ковалевка. Серебристый артефакт был его предвестником или первым проявлением. Жители, отлично знающие, что с Зоной не шутят, бежали, прихватив лишь необходимое. Родители наверняка выслушали бы Алину, разобрались бы, отправились бы на поиски сына. Но выброс застал их в Зоне. Супруги Пономаренко, которых в среде сталкеров знали как Бюрершу и Пономаря, погибли в тот же день. Знакомые позвонили бабушке, и она приехала за Алиной. Женщине объяснили, что ее дочь и зять пропали в Зоне, а внука разорвал волк на глазах у внучки, отчего девочка малость сошла с ума и просит всех поискать ее мертвого братика. Бабушка Алины так никогда и не позволила внучке рассказать, что произошло. Она надеялась, что девочка забудет пережитый ужас - только не надо его ворошить. Родители погибли, младший брат погиб Может быть, Алина и впрямь забыла бы брата, свыклась с мыслью, что его давно нет, - если бы не сны. Год за годом она видела в снах странные места, незнакомые ландшафты и непривычного вида тварей. Сны вовсе не были кошмарами, они напоминали фильм без начала и конца, с непонятным сюжетом - вроде обрывков передач канала "Дискавери". Бабушка не желала слушать про сны Алины. Когда девочка попыталась заговорить о них в школе, ее отправили к врачу. Алина научилась молчать - ей вовсе не хотелось прослыть сумасшедшей. Хватало того, что и в школе, и во дворе панельной двенадцатиэтажки на Троешине ее дразнили "чернобыльским мутантом". Но для самой Алины сны были доказательством того, что младший брат жив. Сестру и брата связывала тоненькая, но прочная ментальная ниточка. Алина не знала, что именно она видит - сны брата или его явь. Но твердо верила, что он выжил и продолжает жить там, в Зоне. Потихоньку, для себя одной, она праздновала день рождения брата, который наступал через два дня после ее собственного. Алине исполнилось восемь, а брату пять. Ей двенадцать, ему девять. Ей шестнадцать, ему тринадцать. И она всегда знала, что, когда повзрослеет достаточно, вернется в Чернобыль и найдет брата. Тот серебристый волчок, который унес малыша в Зону, каким-то образом его защитил. Алина была в этом убеждена. Мышка приподнялась на локте, разглядывая спящего Каймана. Она уже успела немножко его изучить. Не самый плохой человек из тех, что встречались Мышке на коротком, но трудном жизненном пути. Она знает слова, которые найдут путь к его сердцу. Про сестрицу Аленушку, то бишь Алинушку, и братца Мышка старательно возила ложкой в тарелке солянки, как ребенок, которому сказали, что сладкое - только после супа. Мышка немедленно отодвинула тарелку. Сам Кайман наворачивал уже вторую порцию соляночки. Он специально пошел сегодня не в "Шти", а в подвальчик без вывески, который все называли "У тети Кати". У тети Кати, ясен пень, не было ни стриптиза, ни боулинга, но готовили здесь на порядок лучше, чем в "Штях". Оно и понятно - в бар люди ходят отвести душу, а сюда - хорошо пожрать. Впрочем, выпить водки или пива у тети Кати можно было с тем же успехом. Разумеется, он слышал про клад Бюрерши, и даже знал нескольких кладоискателей, которые пытались его отыскать по вроде бы точным картам и вроде бы достоверным описаниям. После каждой неудавшейся попытки найти нычку рассказы о ее содержимом становились только цветистее. В принципе, у каждого сталкера в Зоне есть тайники. По разным причинам может выйти так, что переть хабар через Периметр нельзя, приходится прятать. И если сталкер загнулся, клад остается ждать нового хозяина. Так было с самого начала Зоны. У погибшей Бюрерши наверняка имелся тайник, причем не один. Вопрос в том, что именно лежит в закладке - милые пустячки, вроде "батареек", разрядившихся за столько-то лет, или действительно что-то серьезное, типа "сердца спрута", как утверждают слухи. И второй вопрос - правда ли Мышка знает место тайника. Кайман видел паспорт девчонки. Десять минут поиска в локальной сети подтвердили, что она действительно дочь Пономаря и Бюрерши. И рассказанная ею история о друге родителей, который навестил бабушку и внучку в Киеве и оставил им карту с кладом, звучала правдоподобно. Не обязательно она была правдивой, эта история, но правдоподобной - вполне. И верить в нее хотелось. Разумеется, даже точная карта в Зоне ничего не гарантировала. Мало ли, может, над тайником аномалия? Может, этот друг семьи потому и поделился данными, что сам не смог выпотрошить нычку? С другой стороны, там, где вчера была аномалия, сегодня ее может не оказаться, и наоборот. Двенадцать лет - большой срок. И как ни крути, соглашаться на предложение Мышки было рискованным. Никогда, ни в страшном сне, ни в предсмертном бреду не пытайся назвать меня Крокодилом. Она вообще оказалась понятливая девчонка. На удивление нормальный человек для своего пола и возраста. Вообще-то этот вопрос занимал Каймана куда меньше, чем вопрос о тайнике Бюрерши. В конце концов, Мышка согласилась назвать ему местонахождение клада в любом случае. Если они найдут Матвейку - само собой. И если окажется, что мальчишка умер, - тоже. Поэтому Каймана устраивал любой расклад, хотя, если пацан все-таки жив, это сулило дополнительные бонусы. Сказке про сестрицу, братца и серебряный волчок Кайман поверил. В Зоне каких только сказочек не бывает, вот только концовки обычно фиговые. Ясен пень, мальца утащило в Зону. Но дальше начинались варианты. Первый вероятный случай - смерть по дороге. Второй, еще более вероятный, - смерть по прибытии в Зону. Двухлетнему малышу без опеки не выжить. Сталкер слушал ее и согласно кивал. Да, впадина метров пятьдесят в диаметре и примерно пять глубиной. Да, выжженная земля, корка лавы и огонь, вспыхивающий то здесь, то там. Да, бегущие по кругу сгустки пламени. Безграмотное, конечно, описание комплексной аномалии "цирк" - но для новичка вполне сойдет. Во всяком случае, узнаваемо. Тот, кто там был, опознает без колебаний. Кое о чем Мышка не сказала - это ощущение убийственного жара, текущего из котлована, это потрескивающие опаленные брови и ресницы, это едкая вонь горящей земли Все ее описания Зоны были лишь картинками, без запахов и чувств. Но это понятно - ведь она не бывала там наяву. И тем не менее Мышка с одинаковой легкостью описывала и Свалку, истоптанную сотнями сталкеров, и окрестности Саркофага, и совсем незнакомые Кайману места. Девчонка как будто исходила Зону вдоль и поперек. Точнее, если принять ее версию, вдоль и поперек исходил Зону ее брат. А на самом деле? Мышка считала свои сны о Зоне доказательством того, что Матвей жив. Мало ли чего она наслушалась в детстве от родителей, у которых одна Зона была на уме? Наяву она ничего не помнит, но во сне всплывают воспоминания, только и всего. Уж кому, как ни сталкеру, знать, что в Зоне может произойти что угодно. То есть для начала неплохо бы вспомнить, что Зона вся - одна большая странность. Думаете, можно научиться стрелять в монетров и находить артефакты, и Зона у вас в кармане? Кайман своими ушами слышал рассказы матерых сталкеров о тварях и артах, замеченных в одном-единственном экземпляре, о необъяснимых происшествиях на привычных, исхоженных тропах, об исчезновениях людей и внезапных появлениях давно пропавших Главное свойство Зоны - непостоянство. Она все время меняется - как говорят старожилы, "дышит". У Каймана в загашнике памяти тоже имелись уникальные случаи. Например, в самом начале сталкерской биографии, когда Кайман ходил в отмычках и еще не звался Кайманом, он как-то отправился в кусты по самой прозаической надобности. А возвращаясь к месту стоянки, попал в густой туман. Битый час он бродил в густом молочном киселе, натыкался на деревья, стрелял, орал от отчаяния, а потом вдруг сделал шаг - и оказался среди своих. Для них Кайман отсутствовал лишь несколько минут. Но, главное, вся одежда на нем оказалась вывернута наизнанку. Хорошо, что только одежда, а не он сам Неплохой мужик был Тетеря, сгинул давно в Мертвом городе, пусть ему хорошо лежится Кайман потом, по наивности новичка, у всех подряд сталкеров допытывался, было ли с кем такое. Именно такого - не было. Для него одного Зона так расстаралась. С другими зато другие шутки шутила Опять-таки, любой сталкер знает, что в Зоне играет роль личное везение или невезение. Если не везет - лучше сразу валить обратно в большой мир и не соваться внутрь Периметра. Не то и сам гробанешься, и других с собой заберешь. Зато если везет - лови удачу за хвост! Причем везение бывает разное: Недаром среди сталкеров всегда кого-нибудь кличут Счастливчиком или Везунчиком. И когда рано или поздно бывший Счастливчик становится Хромым или Одноухим, а то и просто трупом, непременное прозвище достается другому. До чего жаль, что напарник свинтил. Вместе с Тимом было бы сподручнее искать Мышкиного братца. С другой стороны, когда работаешь один - не надо делиться, а это приятно. Так вот, о бонусах. Однажды при Каймане упоминали артефакт "юла". Правда, в том рассказе юла была золотая, и обнаруживший ее сталкер не стал трогать игрушку пальцем - еще бы, он же не дитя малое! Ну, и загнал потом за хорошие бабки. Короче говоря, если они с Мышкой найдут Матвейку, и если юла все еще при нем, Кайман заберет себе арт. Правда, девчонке об этом пока знать незачем, а то вдруг еще вздумает торговаться. Пусть сперва укажет клад Бюрерши, это главное. Он поможет Мышке искать брата. Обратно из Зоны тоже выведет. И ее, и пацана, если тот найдется. Между прочим, пацан может заупрямиться. Допустим, он прожил в Зоне всю жизнь, и тут его тащат неизвестно куда. Мышка об этом, конечно, не думала. Сколько ему там сейчас, четырнадцать? Еще не факт, что малец вообше понимает по-человечески. Может, его там, в Зоне, псевдособаки воспитали или кровососы. Кайман слыхал байки и на тему чернобыльских "маугли". Сколько сталкеров - столько и легенд о Зоне. Слишком много "если" в этой истории. Но Кайман по-любому не останется внакладе. Риск всегда есть, но нарочно страдать благотворительностью Кайман не собирался. Сталкеру - сталкерово, это не нами сказано, не нам и оспаривать. Оказывается, он так углубился в свои мысли, что чуть не уснул над недопитым пивом. Мышка чувствительно толкнула его локтем. Тьфу ты, ёшкин кот! Ну, девчонка, что с нее взять? Послезавтра ей в Зону идти - а она о мороженом думает! Глядя, как Мышка пересекает зал, сталкер вдруг понял, что девчонка-то как раз и не знает, что он уже все решил. И срок назначил - послезавтра. Надо ее обрадовать, что ли. Только бы никто другой не узнал, что Кайман поведет в Зону женщину. Ни единой душе этого знать нельзя, иначе с той стороны Периметра их будет ждать целый комитет по встрече. Женщина в Зоне, как правило, - это добыча и ничего больше. Ей нужен взвод охраны, как у научников. Женщина в Зоне не к добру. Рядом с Зоной - пожалуйста, пусть будет сколько угодно женщин. Они тоже люди, тоже хотят заработать, вот и пусть занимаются тем, к чему больше способны. В постели, опять-таки, женщины кстати. Кайман с внезапным удовольствием окинул взглядом Мышку, которая возвращалась с мороженым. Вот ведь цыпленок цыпленком, а если приглядеться - так все при ней, особенно если приглядываться без одежды. Удачно он ее подцепил в "Штях". Во всех отношениях удачно. Если дело с тайником Бюрерши выгорит, можно завязывать с Зоной. Ради такого приза не зазорно повести девчонку за Периметр. Предыдущие три дня он отрывался по полной, как всегда после ходки. Выходить из трехдневного загула надо было с умом. В тактических наработках Каймана по этому поводу первым номером значилась правильная еда. Поэтому сегодня с утра он прошелся по соляночке и теперь чувствовал в желудке благостное спокойствие. Позже надо будет скушать овсяной каши - нечего кривиться, она отлично очищает желудок, - а вечером съесть чего-нибудь диетического, к примеру куриную грудку. Пиво сегодня полагалось только светлое и не больше полутора литров. Завтра пива уже не выпьешь. Накануне выхода в Зону - сухой закон. Так решил для себя Кайман и таких правил придерживался. А в самой Зоне он пил только водку и только в лечебных целях. Ходка в Зону - это вам не пикник. Те, кто там позволяет себе расслабиться, живут недолго и несчастливо. На лестнице раздались громкие голоса. Дверь кабачка хлопнула и в помещение ввалились двое мордатых громил. Правую руку Кайман протянул словно для рукопожатия. В следующую секунду Кайман сделал шаг в сторону, а бугай почему-то пролетел несколько метров и торпедой врезался в столик. Столик затрещал и развалился, огрев его обломком столешницы по голове. Ей на мгновение показалось, что она видит ухмыляющегося аллигатора, и совсем не из мультика. Громила хекнул, и его правый кулак стремительно врезался сталкеру в челюсть. То есть это ему казалось, что стремительно и врезался. Кайман поднырнул под его руку, подставил плечо Сколько я должен за мебель и беспокойство? Выйдя из кабачка, они с Мышкой молча прошагали несколько кварталов. Сталкер видел, что девчонка порывается заговорить и не решается. Я и не знала, что есть разница. Вот зараза белобрысая, нашла что спросить. Но у Каймана был заготовлен хороший ответ на этот вопрос. Не то чтобы Мышка ждала, что они обвешаются оружием и будут прорываться через Периметр с боем. Но как-то уж слишком буднично все происходило. Они проснулись по будильнику в семь утра. Позавтракали яичницей с бутербродами. Кайман положил наладонник на стол рядом с тарелкой и периодически на него поглядывал, но Мышку не торопил. Мышка забросила на плечо рюкзак. Вчера Кайман придирчиво проверил его содержимое, не иначе искал туфли на шпильках, кружевное белье и пять сортов помады. При виде гигиенических прокладок скривился, как от больного зуба, но смолчал. Заставил выложить только паспорт. Прокладки Мышка по размышлении сама не стала брать. Если что, она как-нибудь и ватой обойдется. Лифчики Мышка принципиально не носила - дорастет когда-нибудь до второго размера, тогда и озаботится этим вопросом, а пока незачем. Так что содержимое рюкзака имело вполне гендерно-нейтральный вид. Сталкер бросил на нее оценивающий взгляд, остался доволен, подхватил с пола свой собственный рюкзак. Хорошо, что больших зеркал в холостяцкой берлоге Каймана не водилось, только мутное стеклышко размером с блюдце - видать, для бритья. Мышка ничуть не желала знать, как она нынче выглядит. Обстриженную под мальчика Мышку сталкер несколько раз щелкнул на фотик, куда-то ушел, отсутствовал долго и ничего не объяснил. Надо полагать, организовывал Мышке какой-то документ с фотографией, хотя она не взяла в толк, зачем. Но спрашивать не захотела - дойдет до дела, станет ясно. Кайман закрыл дверь на два замка и молча затопал вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, бросил Мышке через плечо:. Собственно, она и не собиралась. Кайман что, серьезно думает, что она неспособна выдержать взятый им прогулочный темп? Без груза и по асфальту! За четверть часа они прошли весь поселок насквозь и оказались на противоположной окраине. Мышка увидела стандартную будочку остановки, а возле нее - старенький ПАЗик, такой же, какие ездят по Киеву в качестве маршруток, и не удержалась от возгласа:. Здесь люди живут, как ты могла заметить. Людям свойственно есть, пить, мусорить, ходить в магазины, ездить на автобусах и так далее. А теперь замолчи, пожалуйста. Откроешь рот, только когда разрешу. Пассажиров набился полный ПАЗик. Хорошо, что они с Кайманом успели занять сидячие места. Стекла запотели, Мышке приходилось поминутно протирать себе рукавом куртки смотровое окошко. Смотреть, впрочем, было не на что. Местность за окном была унылой и безликой, как любой плоский пейзаж. Пасмурное небо усугубляло тоску. Тянулись бесконечные равнины, местами заболоченные, местами зарастающие кустарником - возможно, бывшие поля. Мелькали редкие островки рощиц. Октябрь выдался теплым, и деревья еще стояли зелеными. Встречались опоры ЛЭП - новые, с натянутыми проводами и черными матовыми тарелками изоляторов, и старые, изломанные и покореженные. Автобус трясся по выбоинам, лишь иногда попадались приличные участки дороги. По каким признакам водитель решал, где остановиться, Мышка не уловила. Несколько бетонных будочек на обочине он миновал без задержки, а потом вдруг сделал остановку просто на обочине, и человек пять вышло. Других он высаживал по одному, по двое в таких же неочевидных местах. Еще десяток человек покинуло автобус "на развилке", как объявил водитель простуженным голосом. Никакой развилки Мышка не увидела, но от обочины в луга в этом месте уходила вытоптанная пешеходная тропа. После развилки в ПАЗике осталось всего шесть пассажиров - Кайман с Мышкой, трое мужчин и дряхлая бабка с огромными матерчатыми авоськами. Автобус остановился перед шлагбаумом и открыл переднюю дверь. Мышка встрепенулась было, но Кайман молча положил ей руку на колено: Снаружи послышались голоса - кто-то разговаривал с водителем со стороны кабины. В автобус бодро запрыгнул здоровенный детина в форме с большим количеством карманов, незнакомыми нашивками и флагом США на правом нагрудном кармане, на рукаве и на берете. Мышка захлопала глазами - детина оказался негром. Пассажиры полезли по карманам. Кайман не торопясь вытащил две потертые, обмахрившиеся по краям бумажки с отпечатанным на машинке текстом и с фотографиями. На одной из них Мышка с удивлением узнала себя. Парнишка из нее получился неплохой, только очень уж перепуганный и тонкошеий. Американец растянул лягушачьи губы в дежурной улыбке, вернул Кайману бумажки и так же быстро просмотрел документы у остальных. Заминка вышла только с бабкой, которая долго копалась в авоське, пока не добыла с самого дна сложенную вчетверо справку. За его плечом маячили еще двое в такой же форме. Наконец бабка тоже была сверена с фотографией, негр молодцевато выпрыгнул из ПАЗика и автобус двинулся дальше. Автобус въехал на площадку, окруженную по периметру какими-то прилавками и облезлыми будками. Над одним из прилавков была развешена сушеная рыба, по соседству громоздились какие-то кастрюли, и Мышка с изумлением поняла, что это местный ры-ночек. Кайман подхватил рюкзак и выбрался из автобуса. Мышка поспешила за ним, пока бабка не заблокировала авоськами проход. На украинском и на белорусском. В чем же и вся прелесть! Мышка пообещала себе ничему больше не удивляться. И все равно удивилась, когда "одно место" оказалось сельским магазинчиком, а купил там Кайман ни много ни мало полтора килограмма разных карамелек. От магазина они по узенькой улочке за пять минут вышли из поселка. За последними огороженными участками и впрямь сразу, без предупреждения начинался лес. Тропинка нырнула в густые кусты и пропала, однако Кайман уверенно двигался вперед. Продравшись сквозь полосу кустов, Мышка и сталкер оказались в сумрачном старом лесу. Идти стало легче - подлеска здесь почти не было. Когда в далеком тысяча девятьсот девяносто первом году бывшие республики Советского Союза превратились в суверенные государства, крошечный поселок Подлесье оказался наполовину украинским, наполовину белорусским. Собственно, он всегда находился на границе, но до девяносто первого года это никого не волновало. Да и потом не особенно тревожило, оставаясь в большей мере формальностью. Ситуация обрела новый смысл в две тысячи шестом году, после второй Чернобыльской катастрофы. Дело в том, что разные государства по-разному прочертили контуры аномальной зоны на своей территории. Украинская часть поселка попала в Зону, а белорусская - нет. Официально украинский поселок Подлесье закрыли и жителей отселили. На практике же почти никто не уехал. Кто-то поменял документы на дома, с тем чтобы числиться на белорусской территории. Кое-кто даже гражданство сменил, причем одни поменяли с украинского на белорусское, другие - с белорусского на украинское, кому как показалось полезнее. Но в основном люди просто продолжали жить как жили. Реальные границы Зоны колеблются, как полоса прибоя у моря. Бывают приливы и отливы. А официальная граница - это всего лишь линия на карте. И Периметр - это линия, только уже на местности. Позади нас или впереди? Они-то нас и пропустили. Резать спираль Бруно, пробираться среди минных полей - это да, удовольствие выше среднего. И все равно иногда приходится лезть на рожон. Особенно когда возвращаешься из Зоны. Там, бывает, не выбираешь, куда идти. Государственные законы - это не законы природы. Гравитацию, к примеру, не обойдешь, а какую-нибудь декларацию, хоть бы и международную, - запросто. Есть посредники, есть определенная такса за проход, договариваешься со старшим смены - и топай себе через Периметр. И заметь, парни даже не будут виноваты, потому что с точки зрения Украины это внутренняя линия, а через внешний кордон нас уже пропустили. Негр в беретике пропустил. И доброго дня нам культурно пожелал. Мышке на мгновение стало жутко. Ей показалось, что Кайман сошел с ума. Что значит "Зона идет к нам"? Запутал он ее вконец своими рассуждениями. Девушка вдруг почувствовала себя уязвимой. Одна, безоружная, в незнакомом лесу, с психом Зона дышит жутью, так воспринимают ее люди. В первый раз особенно скверно. Сейчас станет еще хуже, а потом должно пройти. Помнишь, я сказал - приливы и отливы? Их нельзя предсказать научно, но есть люди, которые чувствуют их приближение заранее и составляют сводки. Я специально подгадал такой момент, чтобы оказаться здесь. Сейчас к нам движется прилив. Мышка и сама уже ощущала что-то необычное. Зачесались кончики пальцев, холодок пробежался по хребту, встали дыбом волоски на руках. Словно чья-то ледяная рука потрогала ее беззащитно оголенный, свежестриженный загривок. Лес угрожающе зашумел под налетевшим ветром. Внезапно низовой порыв ветра донес тухлую вонь болота, и Мышка от неожиданности закашлялась. Кайман снова жестко взял ее за плечо. Мышка почувствовала, как внутри нее стремительно вспухает ком бессмысленного ужаса. Бежать отсюда куда глаза глядят! Вспышка молнии полоснула по глазам. Почему-то грома все не было и не было, и через несколько секунд до нее дошло, что его и не будет. То, что ее сознание восприняло как вспышку, имело другую природу. А еще ее вдруг отпустило, липкий ком ужаса постепенно таял, и Кайман снял руку с плеча. Перелилась через периметр, захлестнула аномальным прибоем неприветливый осенний лес Девушка поймала себя на том, что невольно задерживает дыхание, пытаясь не вдохнуть воздух Зоны. Ей предстоит здесь дышать, есть и пить не один день. Как говорят сталкеры, Зоны бояться - за хабаром не ходить. Мышка сделала над собой усилие и задышала нормально. А запах в лесу изменился. И еще чем-то неуловимым, незнакомым, кисловато-железным. За ближайшим кустом раздалось покашливание. Нервы ее были напряжены до предела, все чувства обострены. Она могла поклясться, что в кустах только что никого не было. Человек, названный им дядей Мишей, больше всего напоминал старенького бомжа. Заросший седой щетиной мужичок, одетый не по погоде в засаленный до блеска ватник. Маленькие глазки остановились на Мышке, и дядя Миша неожиданно лукаво ей подмигнул. Да еще с барышней! И зачем ты ее так обстриг? Сначала девушку, будь ласка. Без всякой связи со словами он вдруг резко крутнулся на месте, разворачивая за собой Мышку, как партнершу в танце. Ошалелыми глазами Мышка смотрела вокруг - на развалины одного дома, на крепкий, недавно подновленный другой дом, на сарай с провалившейся крышей и огород с ровными рядками капусты. И ни следа леса вокруг. Мышка обернулась, но проводника рядом уже не было. Вот так просто взял и исчез на ровном месте. От сарая к ней кто-то торопливо ковылял, подволакивая левую ногу. На нем была двуцветная куртка, левая половина защитного цвета, правая - синего, а на голове красовалась странная штуковина. Мышка с трудом рассмотрела, что это самодельный колпак, увенчанный маленьким уродливым черепом - кошачьим, что ли? Кайман открыл сундук и перебирал оружие, краем уха прислушиваясь к звукам, доносящимся от костра. Настырная Мышка пыталась выспросить у дяди Миши, как именно ему удается исчезать в одном месте Зоны и появляться в другом. За угол заворачиваю, и все тут. А за пятый, само собой. И выхожу из-за него же. Да чего там сложного? Одна нога здесь - другая там. Только чувствовать надо, где в природе пятый угол располагается Клоун громко чавкал карамельками, давился слюной, хихикал и что-то неразборчиво бормотал на разные голоса, как поломанный приемник. Кайман сокрушенно покачал головой. В прошлый раз безумец вел себя спокойнее. На Мышку отреагировал, что ли? Мышка, надо отдать ей должное, от Клоуна не шарахалась, хотя выглядел он как зомби многолетней выдержки, а то и хуже. Левая, парализованная часть его лица смотрела за горизонт пустым глазом, из уголка рта тянулась ниточка слюны. Правая, живая половина, наоборот, непрестанно подергивалась, произвольно меняла мимику. Точно так же по-разному вели себя левая и правая половины его несимметричного тела. Правая рука жонглировала камушками, жестикулировала, крутила дули, тыкала всюду указующим перстом и цинично демонстрировала средний палец. Левая - свисала как опухший муляж. Глядя на урода, трудно было поверить, что он пришел в Зону красивым парнем, смельчаком и умницей. Но Кайман еще помнил его таким - потому что они начинали вместе, оба были отмычками у Тетери и оба успешно пережили этап ученичества. А потом однажды парню не повезло - он вляпался в "электру". Потому что он выжил, а такое редко случается. Или все-таки не повезло? Кайман, например, предпочел бы смерть такой жизни, какую уже три года вел Клоун. Потому что искалеченный Зоной сталкер сделался в ней своим, и, судя по всему, был вполне счастлив Но что мы понимаем в чужом счастье? В помешательстве Клоуна были логика и артистизм. Он сам умудрялся шить себе одежду из двух разных половин и украшать крысиными черепами и косточками. Полное имя, которое он себе выбрал, звучало так - Добрый Злобный Клоун Жизни и Смерти. Кайман считал себя лишенным сантиментов. Но от Клоуна его таки пробирало до печенок. Потому Кайман и таскал безумцу карамельки с той стороны Периметра, откупался от собственных призраков и лишних мыслей. И все равно иногда, как вот сейчас, не мог отделаться от ощущения, что смотрит на Клоуна как в зеркало. В слишком правдивое зеркало, которое с непривычки кажется кривым. Каждого Зона под себя приспособила, так или эдак. На каждом клеймо поставила. Кому в Зону не надо, тот сюда и не полезет. А ведь лезут, понимаешь? Кто-то на нас, таких, манок здесь поставил Летим, как светляки на лампочку. Я чего хотел сказать? Пойдем-ка, Гена, выпьем водки. Пока тот, кто все это затеял, дихлофосом на нас не брызнул. Разной эзотерически двинутой публики вокруг Зоны копошилось немерено. Пророки, антипророки, лжепророки, защитники и противники Зоны, адепты всевозможных учений. Большинство из них, впрочем, держалось подальше от реальной Зоны и витийствовало в сети. Но кое-кто настырно лез за Периметр, а некоторые даже пролезали. Иногда дядя Миша для развлечения приводил к себе на хуторок кого-нибудь из этой братии. Немного кормил, щедро поил и упоенно слушал, а потом выставлял прочь из Зоны. Первые дни после визита оракула дядя Миша честно придерживался новых убеждений, но они быстро приходили в негодность и уступали место его обычному по-фигизму. Он не любил проповедников, и ему сильно не нравилось, что дядя Миша водит посторонних туда, где Кайман держит свое добро, - пусть даже найти хуторок без помощи дяди Миши было невозможно. Но Кайман и сам был здесь гостем, хоть и желанным - но не хозяином, так что порядки диктовать не мог. Выпьем, а как же, - рассеянно сказал сталкер, доставая из сундука коробки с патронами. Я вот думаю, достаточно наша барышня по консервным банкам настрелялась. Пора ей местное зверье показать. Говоришь, кабаны нынче расплодились сверх меры? Сейчас будет им мера. Выведи-ка нас, пожалуйста, к четырем холмам, где дубнячок. Небось, на северный, что без леса? Пока кабаны из леса выбегут, пока на наш холм взберутся, как раз их перестреляем. Смешанный лесок, в котором преобладали молодые дубы, был излюбленным местом кабанов. Вообще-то кабаны в Зоне были те еще твари - хищники и каннибалы. Глянешь такому в морду - не рыло, а коллекция клыков, изогнутых на любой вкус, как японский набор ножичков для харакири. Но, верные генетической памяти, кабаны-мутанты обожали желуди. И грибы они жрали за милую душу, хотя грибы в Зоне - это отдельная песня, сталкерская народная под аккомпанемент счетчика Гейгера. Никакие другие растения не тянут радиацию из почвы так, как грибы. На первый взгляд времена года в Зоне выглядят одинаково. Хмурое небо, жухлая листва - пойди разбери, что это: Но если потрудиться бросить второй взгляд, становилось понятно, что годовой цикл растений никуда не делся. И, стало быть, осенью с дубов падают желуди. А где желуди - там и кабаны. Дядя Миша доставил Каймана на место и отправился за Мышкой. За те несколько минут, что сталкер оставался один, он успел прикинуть обстановку. Северный холм был высоким, с лысой плоской верхушкой. Когда-то здесь гнездилась большая температурная аномалия - "жарка", и, как видно, прожгла почву на большую глубину. Во всяком случае, хотя "жарка" давно исчезла, растительность здесь так и не появилась. Для стрельбы по кабанам - отличная позиция. А стадо диких свиней как раз паслось на соседнем, поросшем лесом холме. Ветерок доносил звуки - довольное хрюканье, урчание и возню. Временами хищные хрюшки совсем не по-свински взрыкивали. Если верить звукам, в их мутантную ДНК затесались собачьи гены. За деревьями мелькали бурые бока. Кабанов там было не меньше дюжины. Если оказаться в самой гуще стада, для новичка с пистолетом - это верная смерть, для опытного сталкера с нормальным стволом - даже не развлечение. На хуторе сталкер велел ей тренироваться в стрельбе по мишеням и убедился наглядно, что девчонка умеет обращаться с оружием и глаз у нее меткий. Стало быть, не врала про биатлон. Если Кайман что-то и ценил больше хабара, так это свою собственную жизнь. А жизнь в Зоне слишком сильно зависит от того, с кем ты идешь. Понятное дело, Кайман не намерен был полагаться на Мышку как на напарника - но хотел как минимум знать, можно ли ей вообще доверить ствол. А то ведь бывают настолько альтернативно одаренные личности, что лучше им оружия не давать - целее будут. По консервным банкам девчонка лупила бойко и свое право на оружие в глазах Каймана заслужила. И все равно, стрелять по живому существу - совсем отдельный навык. Бывает, и здоровенные мужики не могут себя пересилить. Так что пусть Мышка себя покажет в охоте на кабанов, а Кайман поглядит. Себе сталкер взял АК с "оптикой" - на кабанов хватит, и мало им не покажется. В заветном сундучке, а точнее - в нескольких сундучках, спрятанных и закопанных на хуторке дяди Миши, Кайман с Везунчиком хранили оружие на все случаи жизни. Для девчонки сталкер выбрал ВСС - "Винторез", и сделал это с умыслом. Дело в том, что у них с напарником существовала специализация: Кайман больше по ближнему бою, Везунчик при необходимости работал снайпером. Если Мышка и по кабанам будет стрелять не хуже, чем по мишеням, быть ей снайпером. Проводник с белобрысой вынырнули из-за невидимого угла в двух шагах от Каймана. Сталкер приподнял бровь, увидев у дяди Миши в руке тот же сакраментальный "калаш". Проводник решил принять участие в охоте? Ну, еще можно в сердце. Но в голову всегда вернее. Это не только кабанов касается. Девчонка бросила на сталкера странный взгляд, который он не стал расшифровывать. Зыркай, не зыркай - дело покажет, что к чему. Мышка расставила пошире ноги, сняла оружие с предохранителя, вскинула к плечу, прицелилась. Кайман ревниво следил, как она обращается с винтовкой. Кайман не сомневался, что Везунчик вернется, что бы он там ни говорил. Побудет на гражданке, потусуется с родней - и притянет его обратно как миленького. Зона своих не отпускает. Девчонка, против его ожидания, не замешкалась. В ту же секунду оружие в ее руках дернулось, выплевывая пули. Бурая туша кабана вывалилась из кустов - первый готов. Завизжал и рухнул второй, за ним третий. Мышка била без промаха, как настоящий снайпер. Твои - те, что дальше. Пока сталкер договаривал, десяток кабанов уже вырвались из лесочка и перли вниз по склону со скоростью электрички. Вообще-то нормальные звери ломанули бы в противоположную сторону, прочь от охотников. Но эти нормальными не были и со всей дури рвались к людям. Известный парадокс Зоны - у местного зверья желание убить человека превосходит инстинкт самосохранения. Короткой очередью Кайман снял переднего, молодого кабанчика. За ним голова в голову шел матерый зверь, крупнее обычного - видимо, вожак. Сталкер поливал его свинцовым дождем, но кабан продолжал мчаться вниз, и лишь у подножия холма ткнулся мордой в землю, перекувырнулся через голову и остался лежать. Прочее стадо преодолело ровный участок и, не снижая темпа, поперло вверх по склону холма, на верху которого засели охотники. Двоих кабанов положила Мышка. Остальные, злобно храпя и взрыкивая, неслись на людей. Кайман на мгновение отвлекся и бросил взгляд на дядю Мишу - зачем проводник брал ствол, если не стреляет? И в эту секунду по ним ударили из автоматов. Огонь велся с поросшей лесом верхушки холма, отстоящего к западу от лысого северного, выбранного Кайманом. Нападавшие были лишь самую малость ниже по высоте. Может, кто-то тоже решил поохотиться на кабанов, а может, просто оказался поблизости. И эти неизвестные решили, что люди - более ценная добыча. У бандитов и мародеров простая логика: Вот только Кайман пока не собирался в трупы. Мысленно сталкер сказал себе спасибо хоть за то, что надел бронежилет и Мышку в такой же упаковал. Оглушительно заработал АК дяди Миши. Тем временем кабаны добрались до охотников. Замелькали вблизи страшные клыкастые морды и бурые бока. Кайман то поливал очередями зверюг с расстояния в пару шагов, то переключался на оптику, выцеливал противника на дальнем холме и выпускал очередь по нему. Краем глаза сталкер видел, как дергается от выстрелов "винторез" в руках девчонки. Потом как-то вдруг все закончилось. Грохот пальбы все еще стоял в ушах, сизый дым плавал в воздухе. Вокруг беспорядочно валялись огромные бурые туши, заляпанные кровью. Никто больше не стрелял с северного холма. Мышка медленно покачала головой. Дядя Миша разглядывал рукав ватника, из которого пулей вырвало клок, и сокрушенно качал головой. Неслабое получилось у Мышки боевое крещение. Кайман критически оглядел девчонку. Хорошо держится, надо признать. А стреляла так и вообще отлично. Надо бы ее похвалить. Ватник мне ценный попортили Ладно, давай поглядим на ихние рожи. Только прыгать я туда не буду, передохнуть мне надо сперва. Пройдемся пешочком, тут недалече. Нападавших тоже было трое. Лица их оказались Кайману совершенно не знакомы. Ну и пес с ними, пусть остаются лежать как лежат - падалыцикам на радость. Сталкер на скорую руку обшарил трупы, забрал две "гадюки", три ПМ, "бульдог" и патроны - малый джентльменский набор лохов, мнящих себя крутыми. Мышка кривилась, но смотрела, глаз не отводила. Только когда они оказались на хуторке, когда Клоун радостно захромал им навстречу, когда потянуло дымом от костерка и отпустило напряжение боя, Мышка все-таки разревелась. И хорошо, а то Кайман стал уже беспокоиться, что она как примороженная. Ты для первого раза молоток! И не жалей их, дядя Миша прав - сволочи были, а не люди. С чего ты взял? Так им и надо! Они-то нас не трогали А мы их постреля-аааали! Кайман крякнул и не нашелся что сказать. Так и стоял дурак дураком, прижимая к себе плачущую девушку. Вот ёшкин кот, да разве их поймешь, этих женщин? Пока сталкер безуспешно подбирал слова, к ним с Мышкой доковылял Клоун. Он протянул к девушке руку. На открытой ладони лежала грязная, замусоленная карамелька. За неделю на хуторе девушка научилась чистить оружие чаще, чем зубы, считывать информацию с ПДА в мгновение ока, замирать по команде "Стой! Но однажды она услышала, как сталкер жалуется дяде Мише: Хуже нет, как дрессировать новичка! Кайман подрядился не только провести Мышку по Зоне, но и вывести обратно. Она впервые поняла, что это будет не так-то легко. Сталкер честно отрабатывал обещанную плату, и для начала учил девушку, как выжить в Зоне. Мышка даже ощутила что-то вроде угрызений совести за то, что обманывает Каймана. Нет, только не это. Он взрослый человек, он сталкер, он сам решил с ней пойти. Она использует его, но вовсе не подставляет. Люди всегда используют друг друга, это правило жизни - хоть в Зоне, хоть за ее пределами. Кайман ей нужен, чтобы найти Матвейку, в одиночку она не справится, а значит - прочь угрызения! Пошла вон, сука совесть! Главное - найти брата, а там Мышка придумает, как отблагодарить сталкера. Всю свою сознательную жизнь девушка готовилась к походу в Зону. Кайману она, разумеется, об этом не сказала - и хорошо. Потому что здесь, на месте, вдруг оказалось, что вся ее подготовка мало чего стоит. Умение стрелять, которым она так гордилась, сталкер принял как должное. Навыки ориентирования на местности, умение развести костер, сделать шалаш, заночевать на голой земле - все это удостоилось лишь скупого кивка. Можно подумать, злилась Мышка, сам Кайман прибыл в Зону готовым сталкером! Все знал и все умел, да? Но высказываться на этот счет она не стала. Хуторок дяди Миши являл собой идеальное убежище. Попасть туда извне без помощи хозяина было невозможно - участок метров семисот в поперечнике был окружен непроходимым кольцом аномалий. Примерно посредине пятачка стоял крепкий бревенчатый дом, чуть поодаль - пара сараюшек. В первый же здешний вечер Мышка осторожно поинтересовалась, пойдет ли проводник с ними дальше. Кайман сразу просек, куда она клонит. Раз - и в дамки! Радиус действия артефакта под названием "прыгунок", который обеспечивал проводнику способность к мгновенному перемещению по Зоне, был невелик. Дядя Миша мог перепрыгнуть в точку, отстоящую от хуторка не более чем на пять километров, дальше его "прыгунок" не действовал. А уверенно перемещался проводник в пределах лишь пары километров. Из разговоров Каймана и дяди Миши девушка наконец поняла, почему сталкер не держал оружия в своей квартире. Разгадка оказалась банально простой - если в Зоне царил неписаный волчий закон "на войне как на войне", то на территории ПГТ Чернобыль-4 действовал уголовный кодекс Украины, предусматривающий разнообразные неприятности за хранение и ношение незаконного оружия. Кайман был осторожен и попусту не рисковал - ни в Зоне, ни за ее пределами. Только за деньги, желательно - за большие. Поэтому свой арсенал сталкер хранил на хуторке. Точнее, свой и напарника. Во-первых, Тим по кличке Везунчик очень вовремя для нее смотался из Зоны, оставив своему напарнику Кайману все барахлишко. Во-вторых, Везунчик явно был невелик ростом. Его одежду и снаряжение пришлось подгонять на Мышку минимально. Нашлись даже его старые ботинки, всего на два размера больше, чем ей надо. Туристическую обувку по размеру, которую девушка притащила из Киева, сталкер забраковал. Ничего, разница в два размера - это не так уж страшно, Мышка была готова и к худшему. Кайман долго мялся, прежде чем дать девушке наладонник Везунчика. В конце концов он что-то там заблокировал и запаролил, и все же вручил Мышке ПДА. Он что, так дорого стоит? Тут она, правда, прикусила язык, потому что у нее денег все равно не было. Финансировал экспедицию Кайман, и Девушке в очередной раз стало стыдно, и она в очередной раз пообещала себе, что найдет способ расплатиться со сталкером. Если ты пойдешь с ПДА Везунчика, будет казаться, что я вышел вдвоем с напарником. А по новому девайсу всем сразу видно будет, что ты новичок. Пусть лучше думают, что со мной Везунчик. А блокировал я те функции, которые тебе нафиг не нужны. Подключение к камере, например. У Тима де-вайс не простой, навороченный Разве другие сталкеры не знают, что твой напарник уехал? Да и не одни только вольные сталкеры по Зоне шарятся И, прекращая разговор, погнал Мышку в очередной раз на стрельбище, а потом заставил опять чистить "винторез". Застеснявшись лишних слов, проводник хлопнул стопку водки, занюхал рукавом ватника, поднялся с места и исчез - активировал "прыгунок" и переместился. Небось двинул в погреб за добавкой. Мышка уставилась в костер, стараясь скрыть волнение. У нее запылали щеки. Наблюдавший за девушкой Кайман хмыкнул:. Надоело бездельничать тут, на курорте? Да и насчет курорта Мышка тоже. У него вдруг сделался отсутствующий вид. Затем веки опустились на глаза, голова склонилась на грудь. Было похоже, что сталкер заснул, но Мышка уже знала, что Кайман так думает. Первый - отправиться на Янтарное озеро, к ученым. Там уже много лет база, где ведутся записи. Если какие-то сведения о Мыш-кином брате попали к научникам, можно рассчитывать, что они были зафиксированы. Правда, с пустыми руками на Янтарь соваться не стоило, праздных разговоров там не вели. Можно было принести научникам артефакты для опытов, а тогда уж и записями поинтересоваться. Так что путь к ученым лежал через аномалии. Второй - добраться до Болотного Доктора. Доктор - старожил в Зоне, и, в отличие от всех остальных людей, ходит по ней довольно свободно. Говорят, какие-то у него особенные отношения с местными тварями, вроде бы они его не трогают, а он их чуть ли не лечит. Кайман лично Болотного Доктора не знал, но заочно недолюбливал. К тому же на Болота так просто не пройдешь, места там гиблые, страшненькие. Либо такого же владельца "прыгунка", как дядя Миша, только в районе Болота, либо просто человека, который знает тамошние тропы. Но "прыгунок" - артефакт редкий, Кайман не знал других проводников с "прыгунками", кроме дяди Миши, и сам артефакт не видел никогда. Ходили слухи, что есть и другие Сам дядя Миша, кстати, высказался в пользу варианта Болотного Доктора, но помочь тут ничем не мог. Он был привязан к своему хутору, как пес на поводке. Насчет проводника имело смысл поспрашивать в барах Зоны - "Сто рентген", "Сталкер", "Опасная зона", но Кайман очень не хотел соваться вместе с Мышкой в подобные места. Можно было еще попытаться узнать о проводнике на базе сталкеров на "Скадовске" - место не такое скандальное, как, скажем, "Сто рентген", но добираться туда муторно. А в целом второй вариант выглядел перспективнее первого, но и опаснее. Все "за" и "против" каждый вечер обсуждались у костра, но окончательного решения сталкер пока не высказал. А теперь Мышка видела, что он и для себя еще окончательно не решил. У девушки были дополнительные соображения, которыми она не хотела пока делиться с Кайманом. Все равно эти соображения никак не зависели от того, какой из двух вариантов выбрать. И не влияли на выбор. Кайман приоткрыл один глаз, скользнул по ней холодным взглядом и снова погрузился в раздумья. Как же с ним все-таки трудно, с этим крокодил ищем И почему идти на уступки и подстраиваться всякий раз должна она, а не он? Мышка долго ворочалась под сиротским тоненьким одеялом, а сон не шел. Когда же она наконец заснула, ей приснились мама, папа, Матвейка и она сама, маленькая. Картинка была статичная и плоская, будто она смотрела на фотографию. Мышка проснулась от того, что подушка под ее щекой промокла от слез. Она перевернула подушку, послушала, как надрывно и жутко стонет в ночи кто-то хриплоголосый, сосчитала до тысячи и заснула снова. Больше ей в эту ночь ничего не снилось. А может, снилось, но она не запомнила. Дядя Миша пихнул Каймана в плечо кулаком и неловко чмокнул Мышку в скулу, обдав родным перегаром. Через секунду его уже не было рядом с ними. Кайман подтянул лямки рюкзака и зашагал на восток. Метров через сто, проломившись через кусты, они вышли на дорогу. Ну, желтая, ну и что? В Зоне и не такое бывает. Сталкер взялся за голову. Снова сказочка, плешь ее побери?! Надо полагать, он временно свихнулся, если позволил девчонке себя уболтать. Заморочила она ему голову, задурила Но стоило пройти пару шагов по Зоне, и все стало на свои места. У девчонки в голове опилки, да-да-да! Он и сам хорош, притащил рехнутую соплячку в Зону Мне жизнь еще не надоела. Поворачивай, мы возвращаемся к дяде Мише. В одно движение в его руке появился пистолет, и сталкер без колебаний направил ствол на белобрысую дуру. Хотя коротко стриженная, одетая в камуфлу Мышка и на девчонку-то не походила, а дура - она и есть дура. Не надо видеть во мне добренького дядю. И почему-то очень не любишь сказки.
Последние два патрона Кайман истратил на псевдособаку. Раненая тварь бросилась на него, и Кайман добил её ножом. Грозное рычание мутанта перешло в жалобное повизгивание, и он издох у ног сталкера, на прощание забрызгав ему ботинки кровью. Кайман выругался и пнул мёртвую собаку в бок. Из-за неё Кайман остался безоружным. Вечно хмурое небо Зоны равнодушно взирало на то, как человек в защитном комбинезоне вскидывает рюкзак на плечи и продолжает путь. Пошёл мелкий дождичек, как будто небу попала соринка в глаз и потекли слёзы. Вряд ли этой соринкой мог оказаться сталкер по кличке Кайман — не тот калибр, слишком мелкий. Здесь, в Зоне, единственным, кого интересовала неповторимая личность Каймана, был сам Кайман. Кайман ходил в Зону уже шесть лет, а это много, очень много. Первый год он провёл в отмычках — унизительный и опасный, но оправдывающий себя способ освоиться здесь. Потом заделался сталкером-одиночкой, а ещё через пару лет сговорился с Везунчиком, и без малого три года они были напарниками. Теперь же Кайман снова остался один, и с неудовольствием понял, что придётся переучиваться. За три года работы с напарником он привык, что спина прикрыта. Он нарочно растравлял в себе злость, чтобы преодолеть усталость. Двое последних суток он провёл без сна, на таблетках. И вот наконец добрался до Периметра… почти добрался. Он почти дошёл, но остался без патронов. Заунывно завыла собака впереди слева, затем ещё одна и ещё. Кайман замер, слившись со стволом дерева. Какого хрена делают эти твари на самой границе Зоны? Впрочем, он знал ответ. Кто-то прошёл этим путём незадолго до него и сильно наследил. Час назад Кайман слышал выстрелы впереди, но не придал этому значения, а зря. Отродья Зоны идут на выстрелы, как на манок — знают, что там, где стреляли, можно разжиться либо свежей человечинкой, либо тухлой зомбятинкой или каким-нибудь ещё генетически модифицированным мясцом. М-да, но час назад у Каймана было ещё два полных рожка патронов к АКСу, а теперь — только нож в умелых руках. Ну, и ещё мозги, само собой. Соображалка на то человеку и дадена, чтобы соображать. Собачий вой сместился правее. Судя по звуку, стая двигалась сюда. Кайман с тоской посмотрел на рощицу на холме, до которой оставалось не больше километра по прямой. Там, за холмом и рощей, ближайшая лазейка через Периметр, по ту сторону которого — два блага цивилизации, о которых Кайман исступлённо мечтал последние сутки. Холодная водка и горячий душ… Сталкер вздохнул и почесал грязную щёку, зудящую одновременно от укусов комарья и уколов антидота. Прямой путь в Зоне — не самый короткий, это тоже все знают. Но как обидно бывает давать кругаля, когда цель — вот она, рукой подать! Приняв решение, Кайман отвёл взгляд от рощицы и зашагал на запад, параллельно Периметру. И тотчас его ПДА тихонько звякнул, приняв сообщение. Сталкер бросил быстрый взгляд на мессагу и повеселел. Известие об очередной смерти Вечного сталкера Семецкого обычно считалось хорошей приметой. Значит, правильно он решил свернуть к Кордону и выходить из Зоны кружным путём. Семецкий был одной из легенд, на которые Зона щедра не меньше, чем на аномалии. Говорили, будто он принадлежал к первому поколению сталкеров, будто добрался до исполняющего желания Монолита и пожелал то ли бессмертия, то ли славы — а может, того и другого одновременно. С тех пор его никто не видел, но наладонники сталкеров время от времени принимали сообщения о его смерти, а в локальной сети иногда появлялись стихи за подписью Семецкого. Кое-кто из первых сталкеров, которые знали Семецкого лично, ещё обретался вблизи Зоны, а некоторые и внутри неё, и вроде бы они могли порассказать много интересного — но разговаривать с ними было то ещё удовольствие. Либо многолетнее пребывание в аномальном поле серьёзно попортило им мозги, либо все они врали напропалую, но рассказы олдовых сталкеров никогда не сходились между собой. Так что Кайман предпочитал не вникать в подробности — башня целее будет. Зорко поглядывая по сторонам, сталкер увеличивал расстояние между собой и собачьей стаей, так что вскорости перестал слышать вой. Счётчик Гейгера у него в нагрудном кармане иногда негромко пощёлкивал, предупреждая о радиации. Детектор аномалий сталкер и вовсе не вытаскивал. На самом деле ни радиации, ни аномалий здесь практически не было. Внешняя полоса Зоны, почти курорт…. Кайман замер как вкопанный. Вот тебе и курорт. Как это он напоролся? Струйка пота сбежала между лопаток, противно щекоча кожу. Ты что, не видишь, я с пустыми руками? Воздух разорвала автоматная очередь. За мгновение до первого выстрела Кайман сжался в комок, прыгнул как можно дальше в сторону и покатился по склону, ломая кусты. Страшно мешал рюкзак, но избавляться от него было некогда — в таких ситуациях счёт идёт на доли секунды. Закатившись в ложбину, сталкер остался там лежать. Молотила кровь в висках, мешая расслышать, что происходит. Лишь через десяток секунд Кайман обуздал колотящее сердце — и услышал тишину. Кайман бросил взгляд на ПДА и не увидел на экране ни одного пятнышка, которое свидетельствовало бы о том, что рядом люди. Прибор подтверждал то, о чём сталкеру говорили органы чувств — он был один. Кайман осторожно приподнялся, встал на правое колено и охнул — колено он сильно расшиб, когда катился. Сталкер снял рюкзак, поднялся во весь рост и, прихрамывая, поднялся обратно по склону. С каждым шагом он продвигался всё медленнее и осторожнее, и наконец оказался на гребне холма. Изломанный куст точно показывал то место, откуда Кайман покатился вниз. А в трёх шагах — ничем не отмеченная точка, где Кайман стоял с поднятыми к равнодушному небу руками и ждал пулю в затылок. Кайман резко отшатнулся, хотя и ожидал чего-то подобного. И снова вернулась тишина. Никаких отметок на экране ПДА. Кайман ошалело покрутил головой. Он был знаком с байками про звуковые миражи Зоны, когда в некоторой точке человек слышит то, что происходит далеко от него, в совсем другом месте Зоны… а может быть, и в другое время, как верили некоторые. Но одно дело знать про такую возможность, и совсем другое — вляпаться в неё самому. Да ещё попасть под раздачу. Хорошо хоть штаны не обделал от неожиданности. Ну что сказать — Зона есть Зона. Никогда нельзя думать, что ты её изучил вдоль и поперёк. Иначе следующий сюрприз может оказаться последним. Сталкер снова шагнул вперёд. Крик полоснул его по ушам, как кипятком по свежей ране, но на этот раз Кайман остался на месте. Серого вон подстрелил, нехорошо. Если бы не дёргался, отдал бы хабар спокойно, мы бы тебя отпустили. Разве ж мы звери какие, мутанты бешеные? А теперь ты, сука, за Серого по понятиям ответить должен…. На север от соснодуба, в тридцати шагах, под большим валуном… А-хрр! Я там бывал, знаю. Хабар у него взяли, и то хорошо. Кайман вздохнул и шагнул в сторонку. И тотчас сигнал ПДА заставил его посмотреть на экран. По сталкерской сети прошло сообщение о смерти сталкера по кличке Заяц. Далеко от места, где находился Кайман. Между Свалкой и Кордоном. Отпрыгался, стало быть, зайчик по Зоне. Застрелил серого волка, а друзья Серого застрелили его. Пиф-паф-ой-ой-ой, умирает зайчик мой. Хреновая сказочка, что для волка, что для зайца. Впрочем, в Зоне все сказки такие. А сообщение пришло моментально — значит, врали слухи, что звуковой мираж может явиться из прошлого или даже из будущего. Кайман не додумал мысль и пожал плечами. Пусть научники выводы делают. А ему бы выбраться из Зоны нормально, хабар вынести, а больше ничего и не надо. Как говорится, кровососу — кровососово, а сталкеру — сталкерово. Прежде чем взвалить на плечи рюкзак и двинуться дальше, Кайман вбил в память ПДА заметку: Те края он знал как родные. Не было там никаких болот. Дверь распахнулась настежь, и в раздевалку влетела Диана. Из коридора потянуло крепким смрадом с преобладающими нотками сортира и застарелого табачного дыма. Ойкнула голая Ксюха, бесплатно выставленная на обозрение любого, кто оказался бы сейчас в коридоре. Диана ничего не заметила. Она бросила сумку на свой гримёрный столик, сама рухнула на стул и театрально простонала:. Мышка тихонько закрыла дверь, которую Диана так и бросила распахнутой. А вот за это самое. За победительную уверенность, что все вокруг должны всё бросить по первому же её намёку и заниматься только её, Дианы Великолепной, делами и проблемами. И, главное, все эти овцы ведутся на её штучки. Ну ладно мужики, они когда видят Дианкины ноги от коренных зубов, у них сразу мозги выключаются. Сгрудились вокруг Дианы, ахают, охают, сочувствуют. Даже Ксюха, которой вот-вот на выход, кожаные шортики застёгивает — а глядит не на себя в зеркало, а на Диану, да с таким упоением, будто сериал смотрит. Я не хочу рожать, я ещё молодая! И вообще… Сами знаете, какие у сталкеров дети! Мышка почувствовала, как её лицо перекосило гримасой ненависти. Что б ты понимала в детях сталкеров, примадонна сраная! Та-ак, надо временно свалить из раздевалки, а то ещё пару фраз в таком духе — и она точно не выдержит, вцепится Диане в смазливую морду. Тихой тенью Мышка выскользнула за дверь, и только в коридоре разжала кулаки и перевела дух. Охранник по кличке Кирпич, подпиравший стенку на выходе из коридора, проводил девчонку безразличным взглядом. В зале было шумно и людно. Грохотала музыка, бил по глазам стробоскоп. Запах травки, табачный дым и дух спиртяги складывались в нечто, напоминающее перегар десятилетней выдержки. Хозяин и завсегдатаи гордо называли эту дрянь особенной атмосферой. Мышка сморщила нос, но не чихнула — привыкла уже. За барной стойкой и за столиками сидели посетители. Кто-то жевал местную стряпню, кто-то глазел на танцующих девчонок-стриптизёрш, но в основном сталкеры пили. И в основном — водку. Прилепившись к косяку двери, ведущей на кухню, Мышка внимательно разглядывала зал. Если кто-нибудь спросит, зачем она здесь, всегда можно соврать, что танцовщицы послали её на кухню за… ну, скажем, за лимоном! А что, очень не помешало бы скормить той же Диане лимон — целиком и без сахара, равно как и без соли с текилой. Мышка прыснула в кулак, представив себе это зрелище. Впрочем, ладно, хрен с ней, с местной звездой. Ей просто надо было попасть туда, где много сталкеров. Туда, где они расслабляются после Зоны и теряют бдительность. За три дня Мышка успела уже наглядно изучить половину завсегдатаев бара, а про вторую, прямо сейчас отсутствующую половину наслушаться сплетен и побасёнок. У него репутация крутого перца, и Мышка была бы не против подцепить именно его, но… В первый же день Диана, проследив её взгляд, мило улыбнулась:. Это мой мужчина, ясно тебе? Надеюсь, второй раз повторять не надо. Чего уж там повторять, яснее некуда. Хотя, с другой стороны, даже лестно — сама Диана посчитала Мышку достойной соперницей. А всё дело в возрасте. В семнадцать лет любая девчонка хороша, даже если в ней нет ничего выдающегося. Диане уже давно не семнадцать, и семнадцати уже никогда не будет, какие артефакты к целлюлиту ни прикладывай. А Мышке именно столько исполнилось неделю назад. Так что — делайте выводы. За столиком в ближнем углу обстоятельно кушала водку компания из пяти человек. Разливал темноволосый сталкер среднего сложения, который явно был в компании за главного. Но так уж получилось, что вчера и сегодня Кекс со своими отмычками подвис именно здесь. Отмычек было трое, а последним в их компании был толстяк, которого собутыльники называли Феда. Увидев его впервые, Мышка очень удивилась тому, что среди сталкеров встречаются толстые. Кекс тоже вполне отвечал её целям, и пока ещё никто из стриптизёрш не пытался отвадить Мышку, заявляя на него права. Однако пятеро собутыльников явно не искали сегодня женского общества. Вот этим, похоже, хотелось всего и сразу. Мышка совсем уж было собралась подсесть к ним, только не могла решить, с которым из двоих заигрывать. Один был рыжий и невысокий, второй тощий и длинный, и оба ей по большому счёту не нравились. Тут в баре нарисовался новый посетитель, и один из парней окликнул его:. Названный Кайманом скупо ухмыльнулся дежурной шутке, уселся третьим за столик и честно подал реплику:. Его приятели загоготали так, словно услышали что-то новое. Кайман щёлкнул пальцами, подзывая официанта. Ну, и на закусь чего-нибудь. Колбасы там, сыра нарезку…. А ещё знаете что? Я сегодня сниму тёлку. И забуду нахрен до утра, что Зона вообще существует. На подиуме Ксюха увлечённо крутила лифчиком над головой. Мышка наконец вспомнила, что именно она слышала про Каймана. То есть это… если можно спросить, конечно. И можешь дальше не спрашивать, скажу сразу — я её продавать не намерен. Ни тебе, ни кому-то другому. Дальше Мышка не слушала. У зубастого Каймана есть в запасе свободный комплект снаряжения. Мышка расстегнула две верхние пуговицы на блузке, подумала и расстегнула ещё одну. В этот момент кто-то ухватил её за локоть. Держи бутылку, отнесёшь в раздевалку немедленно! Мышка, не глядя, стряхнула её руку и мигом оказалась у ближайшего столика. Обалдевшая от такой наглости Томка смотрела, как Мышка присаживается на краешек стула и лепечет, теребя четвёртую пуговку:. Отвернувшись от подиума, где Ксюха принялась вылезать из шортиков, Кайман с интересом воззрился на Мышку:. Томка плюнула и понесла в раздевалку вместе с бутылкой вермута свежую сплетню. Слепой собаке было ясно, что Мышка к работе уже не вернётся. Кайман проснулся от того, что кто-то методично бил его кувалдой по черепу. Через минуту он сообразил, что его дубасят кувалдой не снаружи, а изнутри. А ещё минуту спустя понял, что это просто похмелье. Как говорится, доброе утро, страна. Не открывая глаз, он пошарил на полу рядом с диваном, где могла стоять бутылка пива. Пошарил без особой надежды, потому что с пивом всегда возможны варианты. Если, скажем, он вчера ужрался в дупель, то никакого пива дома нет. А если был ещё ничего себе, то пиво всенепременнейше есть, но оно в холодильнике. И только промежуточный вариант мог обернуться бутылкой пива рядом с диваном — пусть тёплого, зато под рукой. На полу не оказалось ничего, кроме закаменевших носков и пыли. Увы, логика его не подвела. В том смысле, что там не было ничего, способного облегчить утренние страдания Каймана. Забыв закрыть холодильник, Кайман ошалело уставился на молоденькую девчонку, белобрысую, небольшого росточка, которая появилась на его кухне с большим рюкзаком. Она с кряхтением опустила рюкзак на табуретку, откинула клапан и принялась доставать бутылки. Похмельный сталкер поймал себя на том, что машинально считает — две… шесть… десять… На двенадцати волшебный рюкзак иссяк. В довершение чудес пиво оказалось холодным. Мысленно Кайман выставил белобрысой мышке высшую отметку за сообразительность. Впрочем, ей об этом знать не обязательно. После первой бутылки гвоздящая изнутри черепа кувалда никуда не исчезла, но её словно обернули ватой. Плохо было то, что вчерашнего вечера Кайман почти не помнил. Девчонка, понятно, не знает — но совершенно не в его принципах приводить случайных подружек домой. Что ж вчера случилось-то, а? Он мучительно завертел пальцами, пытаясь вспомнить приличное слово. Почему-то не хотелось спрашивать у белобрысой откровенным матом. Просто я вчера напился, а теперь понять не могу, кто ты и зачем ты здесь. Я тебе всё расскажу. Только ты сначала трусы надень, а то я отвлекаюсь. Ноу комментс, господа гусары. Даже не пытаясь найти достойный ответ, Кайман скрылся в ванной. Дождавшись, пока зашумит вода в душе, Мышка подошла к кухонному окну и прислонилась к стеклу лбом. В глазах её стояли слёзы. Но когда четверть часа спустя сталкер вернулся на кухню, никто не смог бы заподозрить девушку в том, что она плакала. Думаю, что здесь больше. Но я приехала не за этим. Ты решила сделаться сталкером и пойти в Зону. Но в Зону мне попасть надо. Поэтому мне нужен сталкер, который меня поведёт. В повисшем молчании девушка вытащила сигарету из пачки Каймана, щёлкнула зажигалкой, закурила. Кайман терпеть не мог вторжения в своё личное пространство. Собственно, потому и не обзаводился постоянной подружкой. Вот так это всё и происходит, ёшкин кот! Сперва она спит в твоей постели, потом курит твои сигареты, затем говорит глупости — а ты обязан её слушать, затем она тратит твои деньги, и в один прекрасный момент ты обнаруживаешь себя со штампом в паспорте и кучей детишек, жизнь кончена, и чтобы выпить с друзьями водки, надо просить у неё отдельного разрешения! В топку такие расклады! Вдруг страшная догадка посетила его. Неужели девчонка такая мелкая в кости и невысокая не потому, что у неё хлипкое сложение, а потому, что ещё малолетка? Настучать на меня хочешь, типа я тебя девственности лишил? С остальными четырьмя у нас было по любви. Сталкер перелистал страницы паспорта, уже понимая, что Мышка сказала правду. Какая-то… непредсказуемая, что ли. Ну-ка, ну-ка… Пономаренко Алина Сергеевна, год рождения… И вправду семнадцать. Прислонившись спиной к стене, он наблюдал, как вторгнувшаяся в его жизнь девчонка прячет паспорт в рюкзак, застёгивает клапан, забрасывает пустой рюкзак на плечо и молча идёт к выходу. На пороге кухни Мышка обернулась. Ах ты ж ёшкин кот! Что-то мешало ему, какая-то мысль — или нет, не мысль, а что-то недавно услышанное… или увиденное? Не то… Номер, серия, выдан… Не то. Год рождения, место рождения… Место рождения! Так ты что, мутант? Мышка дёрнула плечиком, отчего рюкзак шмякнулся на пол. Присела к столу, заглянула сталкеру в глаза, вздохнула. Может, ты слыхал, среди первых сталкеров была отчаянная девка, звали её Танька Бюрерша. Ходила в Зону наравне с мужиками, стреляла разных тварей, хабар брала. Бюрершей её прозвали за большую силу при малом росте. Весёлая была, песни пела… Слыхал про неё, нет? Ко всем байкам прислушиваться — уши опухнут. А при чём тут она? У нас там дом стоял, в котором ещё дед с бабушкой жили. Дед на ЧАЭС работал пожарником, в восемьдесят шестом году пожар на крыше четвёртого блока тушил… через неделю умер. А бабушка, когда реактор бабахнул, как раз с мамой в роддоме лежала. Вместе с роддомом их и вывезли в Киев, бабушка уже сюда не вернулась. А мама вернулась — в две тысячи шестом, накануне второй катастрофы. Значит, говоришь, ходила твоя мамашка в Зону… прям беременная и ходила? И рожать не побоялась? Причём дважды не побоялась. У меня ведь ещё младший брат есть. Мама к бабушке в Киев приезжала, смеялась — мы чернобыльские, нам радиация только на пользу… Бабушка мне потом рассказала, конечно. Я-то сама не помню — совсем маленькая была. Пиво давало о себе знать. Мышка устало облокотилась о стол. Кайман вернулся довольный, застёгивая ширинку на ходу. Его ощутимо развезло, всё вокруг казалось мутноватым и не вполне реальным. Насчёт пользы это такая мамина шутка. Только задав вопрос, Кайман понял, что ляпнул бестактность. Но Мышка снова отреагировала спокойно — куда спокойнее, чем он мог ждать. Да уж, двенадцатый год был решающей датой в истории Зоны. Тогда Зона рывком расширила границы, и многое изменилось…. У него были золотые руки, он мог починить всё что угодно. Оружие, технику… Вот и чинил. Мне сейчас надо поспать. Пёс с тобой, оставайся, потом доскажешь. Сталкер успел даже вздремнуть, и слегка удивился, когда мокрая после душа Мышка залезла к нему под одеяло. Удивился — но не возражал. Кайман перевернулся на спину и зычно захрапел. Мышка неслышно вздохнула, отодвинулась на край дивана и уставилась в потолок. Потолок, весь в трещинах и пятнах, был похож на рисованную от руки карту участка Зоны. В углу большое бурое пятно, окружённое пятнами поменьше, явно обозначало комплексную аномалию. Сейчас, лёжа на продавленном диване рядом с мужчиной, с которым она переспала, но от этого он не сделался менее чужим, Мышка была ближе к цели, чем сутки назад. А сутки назад она была ближе к цели, чем три дня назад. И так далее, возвращаясь по цепочке памяти к тому моменту двенадцатилетней давности, когда бабушка приехала за девочкой и увезла её подальше от Чернобыльской аномальной зоны. В тот день пятилетняя Алина вырывалась у бабушки из рук и ревела в голос — но бабушка никак не хотела понять, что они не должны уезжать отсюда. Она ухватила обезумевшую внучку в охапку, она уговаривала её, трясла как куклу, била по щекам и плакала вместе с ней. В автобусе, идущем на Киев, обессиленная Алина заснула. И ей приснился сон про Зону, первый из многих…. Неделю назад Алина похоронила бабушку. Пятьдесят восемь — не возраст; её доконала водка. Наверное, бабушка жила бы долго, если бы не Чернобыльские катастрофы — первая и вторая, которые отняли у неё сперва мужа, а затем дочь, зятя и внука. Кто-то ищет утешения от горя в работе, кто-то обращается к богу, а кто-то — к бутылке… Получив в крематории квитанцию с указанием, когда забрать прах, Алина оставила её соседке вместе с ключом от квартиры и небольшой суммой денег — большие у них не водились. Ближайший рейсовый автобус увёз её из Киева по направлению к Зоне. Алина возвращалась за братом. У Таньки Бюрерши и Серёги Пономаря было двое детей. Старшая дочка, младший сын. Накануне выброса двенадцатого года, который в одночасье изменил столько судеб, девочке исполнилось пять лет, а мальчику — два. Детям случалось оставаться дома одним. Деревня — не город, чужие здесь не ходят. А если кто чужой и сунулся бы во двор, рисковал остаться без куска мяса в ноге, а то и повыше. Дворовый кобель Полкан из всего человечества признавал ровно пятерых особей — семью Пономаренко и блаженненькую соседку бабу Риту, к которой он когда-то приблудился щенком. Они с братиком играли во дворе — возились в куче песка. Алина строила кукольный замок, который всё время осыпался. Малыш лепил бестолковые куличики. Когда половина замка в очередной раз просела и развалилась, Алина вспомнила, что папа в таких случаях поливал песок водой. Забрав у брата ведёрко и не слушая протестующих воплей, девочка побежала в кухню за водой. Возвращаясь, она услышала, как брат замолчал. Завернув за угол дома, Алина увидела — что. На песке перед ним сверкала ярким серебром маленькая юла, похожая на елочную игрушку. Непонятно, откуда взялся этот предмет. Никого постороннего во дворе не было, и Полкан спокойно лежал рядом с будкой. Почему-то ей не понравилась серебряная игрушка. А братик радостно засмеялся и потянулся к юле. Малыш не расслышал её — или не захотел услышать. Он прикоснулся к верхушке юлы, и от одного касания та ожила. Игрушка завертелась по часовой стрелке, сначала медленно, затем всё быстрее. Серебристый волчок затанцевал по песку, оставляя извилистый след. От него вокруг расплескались яркие блики, много-много солнечных зайчиков. Братик захлопал в ладоши и снова потянулся к игрушке — но даже не успел коснуться её, как волчок сам собой остановился, а миг спустя завертелся в обратную сторону. Пятилетняя девочка, конечно, не знала, что поведение юлы нарушает физические законы, иными словами — аномально. Но Алина уже понимала, что непонятное может нести угрозу. А двухлетний малыш не понимал. Ведёрко ещё падало, вода ещё не успела выплеснуться из него, а Алина уже была рядом с братом, уже тянулась схватить его, оттащить подальше от странной игрушки…. Серебристый волчок подскочил в воздух и затанцевал над головой малыша. В мгновение ока возникший вихрь закружил братика. Взлетели вверх совочек и формочки, взметнулся песок и запорошил Алине глаза. Братик повис в воздухе, в метре от земли, окружённый прозрачным вращающимся коконом. Алина тянулась к нему изо всех сил, но что-то отталкивало её руки, её ладони скользили по воздуху, как по льду. За минувшие секунды малыш не успел испугаться. Сквозь уплотнившийся воздух Алина видела, как он улыбается. Пёс рванулся на помощь, оскалив пасть. С верхушки серебряной юлы сорвалась искра. Окруживший братика кокон оделся молниями. Полкан зарычал в прыжке — и захлебнулся визгом. Его вздёрнуло вверх, закружило — и со страшной силой швырнуло оземь. Алина в ужасе отпрянула, когда перед ней рухнул труп собаки с вылезшими из орбит глазами и лопнувшим брюхом. Волчок поднялся ещё на метр, и следом за ним всплыл воздушный кокон с малышом. Они не спеша двинулись к забору. Алина шагнула за ними, протягивая руки. Кокон завис над забором. Он помутнел, и девочка больше не видела лицо брата, лишь различала его силуэт внутри. Алина закричала изо всех сил. Баба Рита, прибежавшая на крик, долго не могла успокоить девочку. А та всё повторяла одно и то же: Соседи решили, что малыша унёс зверь, никто не понял, что девочка твердила не про волка, а про юлу… Изувеченный труп дворового пса подтверждал версию о звере. Но, правду сказать, очень быстро всем стало не до пропавшего мальчика. Выброс аномального поля накрыл в том числе и деревню Ковалевка. Серебристый артефакт был его предвестником или первым проявлением. Жители, отлично знающие, что с Зоной не шутят, бежали, прихватив лишь необходимое. Родители наверняка выслушали бы Алину, разобрались бы, отправились бы на поиски сына. Но выброс застал их в Зоне. Супруги Пономаренко, которых в среде сталкеров знали как Бюрершу и Пономаря, погибли в тот же день. Знакомые позвонили бабушке, и она приехала за Алиной. Женщине объяснили, что её дочь и зять пропали в Зоне, а внука разорвал волк на глазах у внучки, отчего девочка малость сошла с ума и просит всех поискать её мёртвого братика. Бабушка Алины так никогда и не позволила внучке рассказать, что произошло. Она надеялась, что девочка забудет пережитый ужас — только не надо его ворошить. Родители погибли, младший брат погиб… разве что-то изменят подробности их смерти? Год за годом она видела в снах странные места, незнакомые ландшафты и непривычного вида тварей. Бабушка не желала слушать про сны Алины. Когда девочка попыталась заговорить о них в школе, её отправили к врачу. Алина научилась молчать — ей вовсе не хотелось прослыть сумасшедшей. Но для самой Алины сны были доказательством того, что младший брат жив. Сестру и брата связывала тоненькая, но прочная ментальная ниточка. Алина не знала, что именно она видит — сны брата или его явь. Но твёрдо верила, что он выжил и продолжает жить там, в Зоне. Потихоньку, для себя одной, она праздновала день рождения брата, который наступал через два дня после её собственного. Алине исполнилось восемь, а брату пять. Ей двенадцать, ему девять. Ей шестнадцать, ему тринадцать. И она всегда знала, что, когда повзрослеет достаточно, вернётся в Чернобыль и найдёт брата. Тот серебристый волчок, который унёс малыша в Зону, каким-то образом его защитил. Алина была в этом убеждена. Мышка приподнялась на локте, разглядывая спящего Каймана. Она уже успела немножко его изучить. Не самый плохой человек из тех, что встречались Мышке на коротком, но трудном жизненном пути. Она знает слова, которые найдут путь к его сердцу. Про сестрицу Алёнушку, то бишь Алинушку, и братца… а как его, кстати, звали, твоего брата? Мышка старательно возила ложкой в тарелке солянки, как ребёнок, которому сказали, что сладкое — только после супа. Мышка немедленно отодвинула тарелку. Сам Кайман наворачивал уже вторую порцию соляночки. Оно и понятно — в бар люди ходят отвести душу, а сюда — хорошо пожрать. Впрочем, выпить водки или пива у тёти Кати можно было с тем же успехом. Разумеется, он слышал про клад Бюрерши, и даже знал нескольких кладоискателей, которые пытались его отыскать по вроде бы точным картам и вроде бы достоверным описаниям. После каждой неудавшейся попытки найти нычку рассказы о её содержимом становились только цветистее. В принципе, у каждого сталкера в Зоне есть тайники. По разным причинам может выйти так, что переть хабар через Периметр нельзя, приходится прятать. И если сталкер загнулся, клад остаётся ждать нового хозяина. Так было с самого начала Зоны. У погибшей Бюрерши наверняка имелся тайник, причём не один. И второй вопрос — правда ли Мышка знает место тайника. Кайман видел паспорт девчонки. Десять минут поиска в локальной сети подтвердили, что она действительно дочь Пономаря и Бюрерши. И рассказанная ею история о друге родителей, который навестил бабушку и внучку в Киеве и оставил им карту с кладом, звучала правдоподобно. Не обязательно она была правдивой, эта история, но правдоподобной — вполне. И верить в неё хотелось. Разумеется, даже точная карта в Зоне ничего не гарантировала. Мало ли, может, над тайником аномалия? Может, этот друг семьи потому и поделился данными, что сам не смог выпотрошить нычку? С другой стороны, там, где вчера была аномалия, сегодня её может не оказаться, и наоборот. Двенадцать лет — большой срок. И как ни крути, соглашаться на предложение Мышки было рискованным. Никогда, ни в страшном сне, ни в предсмертном бреду не пытайся назвать меня Крокодилом. Она вообще оказалась понятливая девчонка. На удивление нормальный человек для своего пола и возраста. Вообще-то этот вопрос занимал Каймана куда меньше, чем вопрос о тайнике Бюрерши. В конце концов, Мышка согласилась назвать ему местонахождение клада в любом случае. Если они найдут Матвейку — само собой. Поэтому Каймана устраивал любой расклад, хотя, если пацан всё-таки жив, это сулило дополнительные бонусы. Сказке про сестрицу, братца и серебряный волчок Кайман поверил. В Зоне каких только сказочек не бывает, вот только концовки обычно фиговые. Ясен пень, мальца утащило в Зону. Но дальше начинались варианты. Первый вероятный случай — смерть по дороге. Двухлетнему малышу без опеки не выжить. Сталкер слушал её и согласно кивал. Да, впадина метров пятьдесят в диаметре и примерно пять глубиной. Да, выжженная земля, корка лавы и огонь, вспыхивающий то здесь, то там. Да, бегущие по кругу сгустки пламени. Во всяком случае, узнаваемо. Тот, кто там был, опознает без колебаний. Кое о чём Мышка не сказала — это ощущение убийственного жара, текущего из котлована, это потрескивающие опалённые брови и ресницы, это едкая вонь горящей земли… Все её описания Зоны были лишь картинками, без запахов и чувств. Но это понятно — ведь она не бывала там наяву. И тем не менее Мышка с одинаковой лёгкостью описывала и Свалку, истоптанную сотнями сталкеров, и окрестности Саркофага, и совсем незнакомые Кайману места. Девчонка как будто исходила Зону вдоль и поперёк. Точнее, если принять её версию, вдоль и поперёк исходил Зону её брат. А на самом деле? Мышка считала свои сны о Зоне доказательством того, что Матвей жив. Мало ли чего она наслушалась в детстве от родителей, у которых одна Зона была на уме? Наяву она ничего не помнит, но во сне всплывают воспоминания, только и всего. Уж кому, как ни сталкеру, знать, что в Зоне может произойти что угодно. То есть для начала неплохо бы вспомнить, что Зона вся — одна большая странность. Думаете, можно научиться стрелять в монстров и находить артефакты, и Зона у вас в кармане? Кайман своими ушами слышал рассказы матёрых сталкеров о тварях и артах, замеченных в одном-единственном экземпляре, о необъяснимых происшествиях на привычных, исхоженных тропах, об исчезновениях людей и внезапных появлениях давно пропавших… Главное свойство Зоны — непостоянство. У Каймана в загашнике памяти тоже имелись уникальные случаи. Например, в самом начале сталкерской биографии, когда Кайман ходил в отмычках и ещё не звался Кайманом, он как-то отправился в кусты по самой прозаической надобности. А возвращаясь к месту стоянки, попал в густой туман. Битый час он бродил в густом молочном киселе, натыкался на деревья, стрелял, орал от отчаяния, а потом вдруг сделал шаг — и оказался среди своих. Для них Кайман отсутствовал лишь несколько минут. Но, главное, вся одежда на нём оказалась вывернута наизнанку. Неплохой мужик был Тетеря, сгинул давно в Мёртвом городе, пусть ему хорошо лежится…. Кайман потом, по наивности новичка, у всех подряд сталкеров допытывался, было ли с кем такое. Именно такого — не было. Для него одного Зона так расстаралась. С другими зато другие шутки шутила… Опять-таки, любой сталкер знает, что в Зоне играет роль личное везение или невезение. Если не везёт — лучше сразу валить обратно в большой мир и не соваться внутрь Периметра. Не то и сам гробанёшься, и других с собой заберёшь. Зато если везёт — лови удачу за хвост! Причём везение бывает разное: Недаром среди сталкеров всегда кого-нибудь кличут Счастливчиком или Везунчиком. И когда рано или поздно бывший Счастливчик становится Хромым или Одноухим, а то и просто трупом, непременное прозвище достаётся другому. Кстати, о везунчиках… Ёшкин кот! До чего жаль, что напарник свинтил. Вместе с Тимом было бы сподручнее искать Мышкиного братца. С другой стороны, когда работаешь один — не надо делиться, а это приятно. Так вот, о бонусах. Правда, в том рассказе юла была золотая, и обнаруживший её сталкер не стал трогать игрушку пальцем — ещё бы, он же не дитя малое! Ну, и загнал потом за хорошие бабки. Короче говоря, если они с Мышкой найдут Матвейку, и если юла всё ещё при нём, Кайман заберёт себе арт. Правда, девчонке об этом пока знать незачем, а то вдруг ещё вздумает торговаться. Пусть сперва укажет клад Бюрерши, это главное. Он поможет Мышке искать брата. Обратно из Зоны тоже выведет. И её, и пацана, если тот найдётся. Между прочим, пацан может заупрямиться. Допустим, он прожил в Зоне всю жизнь, и тут его тащат неизвестно куда. Мышка об этом, конечно, не думала. Сколько ему там сейчас, четырнадцать? Ещё не факт, что малец вообще понимает по-человечески. Может, его там, в Зоне, псевдособаки воспитали или кровососы. Сколько сталкеров — столько и легенд о Зоне. Но Кайман по-любому не останется внакладе. Ну… не должен остаться, скажем так. Риск всегда есть, но нарочно страдать благотворительностью Кайман не собирался. Сталкеру — сталкерово, это не нами сказано, не нам и оспаривать. Оказывается, он так углубился в свои мысли, что чуть не уснул над недопитым пивом. Мышка чувствительно толкнула его локтем. Тьфу ты, ёшкин кот! Ну, девчонка, что с неё взять? Послезавтра ей в Зону идти — а она о мороженом думает! Глядя, как Мышка пересекает зал, сталкер вдруг понял, что девчонка-то как раз и не знает, что он уже всё решил. И срок назначил — послезавтра. Надо её обрадовать, что ли. Только бы никто другой не узнал, что Кайман поведёт в Зону женщину. Ни единой душе этого знать нельзя, иначе с той стороны Периметра их будет ждать целый комитет по встрече. Ей нужен взвод охраны, как у научников. Женщина в Зоне не к добру. Рядом с Зоной — пожалуйста, пусть будет сколько угодно женщин. Они тоже люди, тоже хотят заработать, вот и пусть занимаются тем, к чему больше способны. Готовят, подают, убирают… В постели, опять-таки, женщины кстати. Кайман с внезапным удовольствием окинул взглядом Мышку, которая возвращалась с мороженым. Вот ведь цыплёнок цыплёнком, а если приглядеться — так всё при ней, особенно если приглядываться без одежды. Во всех отношениях удачно. Если дело с тайником Бюрерши выгорит, можно завязывать с Зоной. Ради такого приза не зазорно повести девчонку за Периметр. Предыдущие три дня он отрывался по полной, как всегда после ходки. Выходить из трёхдневного загула надо было с умом. В тактических наработках Каймана по этому поводу первым номером значилась правильная еда. Поэтому сегодня с утра он прошёлся по соляночке и теперь чувствовал в желудке благостное спокойствие. Пиво сегодня полагалось только светлое и не больше полутора литров. Завтра пива уже не выпьешь. Накануне выхода в Зону — сухой закон. Так решил для себя Кайман и таких правил придерживался. А в самой Зоне он пил только водку и только в лечебных целях. Ходка в Зону — это вам не пикник. Те, кто там позволяет себе расслабиться, живут недолго и несчастливо. На лестнице раздались громкие голоса. Дверь кабачка хлопнула и в помещение ввалились двое мордатых громил. Правую руку Кайман протянул словно для рукопожатия. В следующую секунду Кайман сделал шаг в сторону, а бугай почему-то пролетел несколько метров и торпедой врезался в столик. Столик затрещал и развалился, огрев его обломком столешницы по голове. Ей на мгновение показалось, что она видит ухмыляющегося аллигатора, и совсем не из мультика. Громила хекнул, и его правый кулак стремительно врезался сталкеру в челюсть. То есть это ему казалось, что стремительно и врезался. Кайман поднырнул под его руку, подставил плечо… и Мышка снова не поняла, как это получилось, но приятель Валета тоже пролетел метра три, затормозил об кадку с фикусом и остался лежать среди поверженной им растительности. Сколько я должен за мебель и беспокойство? Выйдя из кабачка, они с Мышкой молча прошагали несколько кварталов. Сталкер видел, что девчонка порывается заговорить и не решается. Я и не знала, что есть разница. Вот зараза белобрысая, нашла что спросить. Но у Каймана был заготовлен хороший ответ на этот вопрос. Не то чтобы Мышка ждала, что они обвешаются оружием и будут прорываться через Периметр с боем. Но как-то уж слишком буднично всё происходило. Они проснулись по будильнику в семь утра. Позавтракали яичницей с бутербродами. Кайман положил наладонник на стол рядом с тарелкой и периодически на него поглядывал, но Мышку не торопил. Мышка забросила на плечо рюкзак. Вчера Кайман придирчиво проверил его содержимое, не иначе искал туфли на шпильках, кружевное бельё и пять сортов помады. При виде гигиенических прокладок скривился, как от больного зуба, но смолчал. Заставил выложить только паспорт. Прокладки Мышка по размышлении сама не стала брать. Если что, она как-нибудь и ватой обойдётся. Лифчики Мышка принципиально не носила — дорастёт когда-нибудь до второго размера, тогда и озаботится этим вопросом, а пока незачем. Так что содержимое рюкзака имело вполне гендерно-нейтральный вид. Сталкер бросил на неё оценивающий взгляд, остался доволен, подхватил с пола свой собственный рюкзак. Хорошо, что больших зеркал в холостяцкой берлоге Каймана не водилось, только мутное стёклышко размером с блюдце — видать, для бритья. Мышка ничуть не желала знать, как она нынче выглядит. Обстриженную под мальчика Мышку сталкер несколько раз щёлкнул на фотик, куда-то ушёл, отсутствовал долго и ничего не объяснил. Надо полагать, организовывал Мышке какой-то документ с фотографией, хотя она не взяла в толк, зачем. Но спрашивать не захотела — дойдёт до дела, станет ясно. Кайман закрыл дверь на два замка и молча затопал вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, бросил Мышке через плечо:. Собственно, она и не собиралась. Кайман что, серьёзно думает, что она неспособна выдержать взятый им прогулочный темп? Без груза и по асфальту! За четверть часа они прошли весь посёлок насквозь и оказались на противоположной окраине. Мышка увидела стандартную будочку остановки, а возле неё — старенький ПАЗик, такой же, какие ездят по Киеву в качестве маршруток, и не удержалась от возгласа:. Здесь люди живут, как ты могла заметить. Людям свойственно есть, пить, мусорить, ходить в магазины, ездить на автобусах и так далее. А теперь замолчи, пожалуйста. Откроешь рот, только когда разрешу. Пассажиров набился полный ПАЗик. Хорошо, что они с Кайманом успели занять сидячие места. Стёкла запотели, Мышке приходилось поминутно протирать себе рукавом куртки смотровое окошко. Смотреть, впрочем, было не на что. Местность за окном была унылой и безликой, как любой плоский пейзаж. Пасмурное небо усугубляло тоску. Тянулись бесконечные равнины, местами заболоченные, местами зарастающие кустарником — возможно, бывшие поля. Мелькали редкие островки рощиц. Октябрь выдался тёплым, и деревья ещё стояли зелёными. Встречались опоры ЛЭП — новые, с натянутыми проводами и чёрными матовыми тарелками изоляторов, и старые, изломанные и покорёженные. Автобус трясся по выбоинам, лишь иногда попадались приличные участки дороги. По каким признакам водитель решал, где остановиться, Мышка не уловила. Несколько бетонных будочек на обочине он миновал без задержки, а потом вдруг сделал остановку просто на обочине, и человек пять вышло. Других он высаживал по одному, по двое в таких же неочевидных местах. Никакой развилки Мышка не увидела, но от обочины в луга в этом месте уходила вытоптанная пешеходная тропа. После развилки в ПАЗике осталось всего шесть пассажиров — Кайман с Мышкой, трое мужчин и дряхлая бабка с огромными матерчатыми авоськами. Автобус остановился перед шлагбаумом и открыл переднюю дверь. Мышка встрепенулась было, но Кайман молча положил ей руку на колено: Снаружи послышались голоса — кто-то разговаривал с водителем со стороны кабины. В автобус бодро запрыгнул здоровенный детина в форме с большим количеством карманов, незнакомыми нашивками и флагом США на правом нагрудном кармане, на рукаве и на берете. Мышка захлопала глазами — детина оказался негром. Пассажиры полезли по карманам. Кайман не торопясь вытащил две потёртые, обмахрившиеся по краям бумажки с отпечатанным на машинке текстом и с фотографиями. На одной из них Мышка с удивлением узнала себя. Парнишка из неё получился неплохой, только очень уж перепуганный и тонкошеий. Американец растянул лягушачьи губы в дежурной улыбке, вернул Кайману бумажки и так же быстро просмотрел документы у остальных. Заминка вышла только с бабкой, которая долго копалась в авоське, пока не добыла с самого дна сложенную вчетверо справку. За его плечом маячили ещё двое в такой же форме. Наконец бабка тоже была сверена с фотографией, негр молодцевато выпрыгнул из ПАЗика и автобус двинулся дальше. Автобус въехал на площадку, окружённую по периметру какими-то прилавками и облезлыми будками. Над одним из прилавков была развешена сушёная рыба, по соседству громоздились какие-то кастрюли, и Мышка с изумлением поняла, что это местный рыночек. Кайман подхватил рюкзак и выбрался из автобуса. Мышка поспешила за ним, пока бабка не заблокировала авоськами проход. На украинском и на белорусском. В чём же и вся прелесть! Мышка пообещала себе ничему больше не удивляться. От магазина они по узенькой улочке за пять минут вышли из посёлка. За последними огороженными участками и впрямь сразу, без предупреждения начинался лес. Тропинка нырнула в густые кусты и пропала, однако Кайман уверенно двигался вперёд. Продравшись сквозь полосу кустов, Мышка и сталкер оказались в сумрачном старом лесу. Идти стало легче — подлеска здесь почти не было. Когда в далёком тысяча девятьсот девяносто первом году бывшие республики Советского Союза превратились в суверенные государства, крошечный посёлок Подлесье оказался наполовину украинским, наполовину белорусским. Собственно, он всегда находился на границе, но до девяносто первого года это никого не волновало. Да и потом не особенно тревожило, оставаясь в большей мере формальностью. Ситуация обрела новый смысл в две тысячи шестом году, после второй Чернобыльской катастрофы. Дело в том, что разные государства по-разному прочертили контуры аномальной зоны на своей территории. Украинская часть посёлка попала в Зону, а белорусская — нет. Официально украинский посёлок Подлесье закрыли и жителей отселили. На практике же почти никто не уехал. Кто-то поменял документы на дома, с тем чтобы числиться на белорусской территории. Кое-кто даже гражданство сменил, причём одни поменяли с украинского на белорусское, другие — с белорусского на украинское, кому как показалось полезнее. Но в основном люди просто продолжали жить как жили. Реальные границы Зоны колеблются, как полоса прибоя у моря. Бывают приливы и отливы. А официальная граница — это всего лишь линия на карте. И Периметр — это линия, только уже на местности. Позади нас или впереди? Они-то нас и пропустили. Резать спираль Бруно, пробираться среди минных полей — это да, удовольствие выше среднего. И всё равно иногда приходится лезть на рожон. Особенно когда возвращаешься из Зоны. Там, бывает, не выбираешь, куда идти. Государственные законы — это не законы природы. Есть посредники, есть определённая такса за проход, договариваешься со старшим смены — и топай себе через Периметр. И заметь, парни даже не будут виноваты, потому что с точки зрения Украины это внутренняя линия, а через внешний кордон нас уже пропустили. Негр в беретике пропустил. И доброго дня нам культурно пожелал. Мышке на мгновение стало жутко. Ей показалось, что Кайман сошёл с ума. Запутал он её вконец своими рассуждениями. Девушка вдруг почувствовала себя уязвимой. Одна, безоружная, в незнакомом лесу, с психом…. Зона дышит жутью, так воспринимают её люди. В первый раз особенно скверно. Сейчас станет ещё хуже, а потом должно пройти. Помнишь, я сказал — приливы и отливы? Их нельзя предсказать научно, но есть люди, которые чувствуют их приближение заранее и составляют сводки. Я специально подгадал такой момент, чтобы оказаться здесь. Сейчас к нам движется прилив. Мышка и сама уже ощущала что-то необычное. Зачесались кончики пальцев, холодок пробежался по хребту, встали дыбом волоски на руках. Словно чья-то ледяная рука потрогала её беззащитно оголённый, свежестриженный загривок. Лес угрожающе зашумел под налетевшим ветром. Внезапно низовой порыв ветра донёс тухлую вонь болота, и Мышка от неожиданности закашлялась. Кайман снова жёстко взял её за плечо. Мышка почувствовала, как внутри неё стремительно вспухает ком бессмысленного ужаса. Бежать отсюда куда глаза глядят! Вспышка молнии полоснула по глазам. Почему-то грома всё не было и не было, и через несколько секунд до неё дошло, что его и не будет. То, что её сознание восприняло как вспышку, имело другую природу. А ещё её вдруг отпустило, липкий ком ужаса постепенно таял, и Кайман снял руку с плеча. Перелилась через периметр, захлестнула аномальным прибоем неприветливый осенний лес… Девушка поймала себя на том, что невольно задерживает дыхание, пытаясь не вдохнуть воздух Зоны. Ей предстоит здесь дышать, есть и пить не один день. Как говорят сталкеры, Зоны бояться — за хабаром не ходить. Мышка сделала над собой усилие и задышала нормально. А запах в лесу изменился. И ещё чем-то неуловимым, незнакомым, кисловато-железным. За ближайшим кустом раздалось покашливание. Нервы её были напряжены до предела, все чувства обострены. Она могла поклясться, что в кустах только что никого не было. Человек, названный им дядей Мишей, больше всего напоминал старенького бомжа. Заросший седой щетиной мужичок, одетый не по погоде в засаленный до блеска ватник. Маленькие глазки остановились на Мышке, и дядя Миша неожиданно лукаво ей подмигнул. Да ещё с барышней! И зачем ты её так обстриг? Сначала девушку, будь ласка. Без всякой связи со словами он вдруг резко крутнулся на месте, разворачивая за собой Мышку, как партнершу в танце. Ошалелыми глазами Мышка смотрела вокруг — на развалины одного дома, на крепкий, недавно подновлённый другой дом, на сарай с провалившейся крышей и огород с ровными рядками капусты. И ни следа леса вокруг. Мышка обернулась, но проводника рядом уже не было. Вот так просто взял и исчез на ровном месте. От сарая к ней кто-то торопливо ковылял, подволакивая левую ногу. На нём была двуцветная куртка, левая половина защитного цвета, правая — синего, а на голове красовалась странная штуковина. Мышка с трудом рассмотрела, что это самодельный колпак, увенчанный маленьким уродливым черепом — кошачьим, что ли? Кайман открыл сундук и перебирал оружие, краем уха прислушиваясь к звукам, доносящимся от костра. Настырная Мышка пыталась выспросить у дяди Миши, как именно ему удаётся исчезать в одном месте Зоны и появляться в другом. За угол заворачиваю, и всё тут. А за пятый, само собой. И выхожу из-за него же. Да чего там сложного? Одна нога здесь — другая там. Только чувствовать надо, где в природе пятый угол располагается…. Клоун громко чавкал карамельками, давился слюной, хихикал и что-то неразборчиво бормотал на разные голоса, как поломанный приёмник. Кайман сокрушённо покачал головой. В прошлый раз безумец вёл себя спокойнее. На Мышку отреагировал, что ли? Мышка, надо отдать ей должное, от Клоуна не шарахалась, хотя выглядел он как зомби многолетней выдержки, а то и хуже. Левая, парализованная часть его лица смотрела за горизонт пустым глазом, из уголка рта тянулась ниточка слюны. Правая, живая половина, наоборот, непрестанно подёргивалась, произвольно меняла мимику. Точно так же по-разному вели себя левая и правая половины его несимметричного тела. Правая рука жонглировала камушками, жестикулировала, крутила дули, тыкала всюду указующим перстом и цинично демонстрировала средний палец. Левая — свисала как опухший муляж. Глядя на урода, трудно было поверить, что он пришёл в Зону красивым парнем, смельчаком и умницей. Но Кайман ещё помнил его таким — потому что они начинали вместе, оба были отмычками у Тетери и оба успешно пережили этап ученичества. Потому что он выжил, а такое редко случается. Или всё-таки не повезло? Кайман, например, предпочёл бы смерть такой жизни, какую уже три года вёл Клоун. Потому что искалеченный Зоной сталкер сделался в ней своим, и, судя по всему, был вполне счастлив… по-своему, конечно. Но что мы понимаем в чужом счастье? В помешательстве Клоуна были логика и артистизм. Он сам умудрялся шить себе одежду из двух разных половин и украшать крысиными черепами и косточками. Полное имя, которое он себе выбрал, звучало так — Добрый Злобный Клоун Жизни и Смерти. Кайман считал себя лишённым сантиментов. Но от Клоуна его таки пробирало до печёнок. Потому Кайман и таскал безумцу карамельки с той стороны Периметра, откупался от собственных призраков и лишних мыслей. И всё равно иногда, как вот сейчас, не мог отделаться от ощущения, что смотрит на Клоуна как в зеркало. В слишком правдивое зеркало, которое с непривычки кажется кривым. Каждого Зона под себя приспособила, так или эдак. На каждом клеймо поставила. Кому в Зону не надо, тот сюда и не полезет. А ведь лезут, понимаешь? Кто-то на нас, таких, манок здесь поставил…. Летим, как светляки на лампочку. Н-да… Я чего хотел сказать? Пойдём-ка, Гена, выпьем водки. Пока тот, кто всё это затеял, дихлофосом на нас не брызнул. Разной эзотерически двинутой публики вокруг Зоны копошилось немерено. Пророки, антипророки, лжепророки, защитники и противники Зоны, адепты всевозможных учений. Большинство из них, впрочем, держалось подальше от реальной Зоны и витийствовало в сети. Но кое-кто настырно лез за Периметр, а некоторые даже пролезали. Иногда дядя Миша для развлечения приводил к себе на хуторок кого-нибудь из этой братии. Немного кормил, щедро поил и упоённо слушал, а потом выставлял прочь из Зоны. Первые дни после визита оракула дядя Миша честно придерживался новых убеждений, но они быстро приходили в негодность и уступали место его обычному пофигизму. Но Кайман и сам был здесь гостем, хоть и желанным — но не хозяином, так что порядки диктовать не мог. Я вот думаю, достаточно наша барышня по консервным банкам настрелялась. Пора ей местное зверьё показать. Говоришь, кабаны нынче расплодились сверх меры? Сейчас будет им мера. Выведи-ка нас, пожалуйста, к четырём холмам, где дубнячок. Небось, на северный, что без леса? Пока кабаны из леса выбегут, пока на наш холм взберутся, как раз их перестреляем. Смешанный лесок, в котором преобладали молодые дубы, был излюбленным местом кабанов. Вообще-то кабаны в Зоне были те ещё твари — хищники и каннибалы. Глянешь такому в морду — не рыло, а коллекция клыков, изогнутых на любой вкус, как японский набор ножичков для харакири. Но, верные генетической памяти, кабаны-мутанты обожали жёлуди. И грибы они жрали за милую душу, хотя грибы в Зоне — это отдельная песня, сталкерская народная под аккомпанемент счётчика Гейгера. Никакие другие растения не тянут радиацию из почвы так, как грибы. На первый взгляд времена года в Зоне выглядят одинаково. Хмурое небо, жухлая листва — пойди разбери, что это: Но если потрудиться бросить второй взгляд, становилось понятно, что годовой цикл растений никуда не делся. И, стало быть, осенью с дубов падают жёлуди. А где жёлуди — там и кабаны. Дядя Миша доставил Каймана на место и отправился за Мышкой. За те несколько минут, что сталкер оставался один, он успел прикинуть обстановку. Северный холм был высоким, с лысой плоской верхушкой. Для стрельбы по кабанам — отличная позиция. А стадо диких свиней как раз паслось на соседнем, поросшем лесом холме. Ветерок доносил звуки — довольное хрюканье, урчание и возню. Временами хищные хрюшки совсем не по-свински взрыкивали. Если верить звукам, в их мутантную ДНК затесались собачьи гены. За деревьями мелькали бурые бока. Кабанов там было не меньше дюжины. Если оказаться в самой гуще стада, для новичка с пистолетом — это верная смерть, для опытного сталкера с нормальным стволом — даже не развлечение. На хуторе сталкер велел ей тренироваться в стрельбе по мишеням и убедился наглядно, что девчонка умеет обращаться с оружием и глаз у неё меткий. Стало быть, не врала про биатлон. Если Кайман что-то и ценил больше хабара, так это свою собственную жизнь. А жизнь в Зоне слишком сильно зависит от того, с кем ты идёшь. Понятное дело, Кайман не намерен был полагаться на Мышку как на напарника — но хотел как минимум знать, можно ли ей вообще доверить ствол. А то ведь бывают настолько альтернативно одарённые личности, что лучше им оружия не давать — целее будут. По консервным банкам девчонка лупила бойко и своё право на оружие в глазах Каймана заслужила. И всё равно, стрелять по живому существу — совсем отдельный навык. Бывает, и здоровенные мужики не могут себя пересилить. Так что пусть Мышка себя покажет в охоте на кабанов, а Кайман поглядит. В заветном сундучке, а точнее — в нескольких сундучках, спрятанных и закопанных на хуторке дяди Миши, Кайман с Везунчиком хранили оружие на все случаи жизни. Дело в том, что у них с напарником существовала специализация: Кайман больше по ближнему бою, Везунчик при необходимости работал снайпером. Если Мышка и по кабанам будет стрелять не хуже, чем по мишеням, быть ей снайпером. Проводник с белобрысой вынырнули из-за невидимого угла в двух шагах от Каймана. Проводник решил принять участие в охоте? Ну, ещё можно в сердце. Но в голову всегда вернее. Это не только кабанов касается. Девчонка бросила на сталкера странный взгляд, который он не стал расшифровывать. Зыркай, не зыркай — дело покажет, что к чему. Мышка расставила пошире ноги, сняла оружие с предохранителя, вскинула к плечу, прицелилась. Кайман ревниво следил, как она обращается с винтовкой. Кайман не сомневался, что Везунчик вернётся, что бы он там ни говорил. Побудет на гражданке, потусуется с роднёй — и притянет его обратно как миленького. Зона своих не отпускает. Девчонка, против его ожидания, не замешкалась. В ту же секунду оружие в её руках дёрнулось, выплёвывая пули. Бурая туша кабана вывалилась из кустов — первый готов. Завизжал и рухнул второй, за ним третий. Мышка била без промаха, как настоящий снайпер. Твои — те, что дальше. Пока сталкер договаривал, десяток кабанов уже вырвались из лесочка и пёрли вниз по склону со скоростью электрички. Вообще-то нормальные звери ломанули бы в противоположную сторону, прочь от охотников. Но эти нормальными не были и со всей дури рвались к людям. Известный парадокс Зоны — у местного зверья желание убить человека превосходит инстинкт самосохранения. Короткой очередью Кайман снял переднего, молодого кабанчика. За ним голова в голову шёл матёрый зверь, крупнее обычного — видимо, вожак. Сталкер поливал его свинцовым дождём, но кабан продолжал мчаться вниз, и лишь у подножия холма ткнулся мордой в землю, перекувырнулся через голову и остался лежать. Прочее стадо преодолело ровный участок и, не снижая темпа, попёрло вверх по склону холма, на верху которого засели охотники. Двоих кабанов положила Мышка. Остальные, злобно храпя и взрыкивая, неслись на людей. Кайман на мгновение отвлёкся и бросил взгляд на дядю Мишу — зачем проводник брал ствол, если не стреляет? И в эту секунду по ним ударили из автоматов. Огонь вёлся с поросшей лесом верхушки холма, отстоящего к западу от лысого северного, выбранного Кайманом. Нападавшие были лишь самую малость ниже по высоте. Может, кто-то тоже решил поохотиться на кабанов, а может, просто оказался поблизости. И эти неизвестные решили, что люди — более ценная добыча. У бандитов и мародёров простая логика: Вот только Кайман пока не собирался в трупы. Мысленно сталкер сказал себе спасибо хоть за то, что надел бронежилет и Мышку в такой же упаковал. Оглушительно заработал АК дяди Миши. Тем временем кабаны добрались до охотников. Замелькали вблизи страшные клыкастые морды и бурые бока. Кайман то поливал очередями зверюг с расстояния в пару шагов, то переключался на оптику, выцеливал противника на дальнем холме и выпускал очередь по нему. Потом как-то вдруг всё закончилось. Грохот пальбы всё ещё стоял в ушах, сизый дым плавал в воздухе. Вокруг беспорядочно валялись огромные бурые туши, заляпанные кровью. Никто больше не стрелял с северного холма. Мышка медленно покачала головой. Дядя Миша разглядывал рукав ватника, из которого пулей вырвало клок, и сокрушённо качал головой. Да уж… Сталкер перевёл дух. Неслабое получилось у Мышки боевое крещение. Кайман критически оглядел девчонку. Хорошо держится, надо признать. А стреляла так и вообще отлично. Надо бы её похвалить. Ватник мне ценный попортили… Ладно, давай поглядим на ихние рожи. Только прыгать я туда не буду, передохнуть мне надо сперва. Пройдёмся пешочком, тут недалече. Нападавших тоже было трое. Лица их оказались Кайману совершенно не знакомы. Ну и пёс с ними, пусть остаются лежать как лежат — падальщикам на радость. Мышка кривилась, но смотрела, глаз не отводила. Только когда они оказались на хуторке, когда Клоун радостно захромал им навстречу, когда потянуло дымом от костерка и отпустило напряжение боя, Мышка всё-таки разревелась. И хорошо, а то Кайман стал уже беспокоиться, что она как примороженная. Ты для первого раза молоток! И не жалей их, дядя Миша прав — сволочи были, а не люди. С чего ты взял? Так им и надо! Они-то нас не трогали… А мы их постреля-аааали! Кайман крякнул и не нашёлся что сказать. Так и стоял дурак дураком, прижимая к себе плачущую девушку. Вот ёшкин кот, да разве их поймёшь, этих женщин? Пока сталкер безуспешно подбирал слова, к ним с Мышкой доковылял Клоун. Он протянул к девушке руку. На открытой ладони лежала грязная, замусоленная карамелька. За неделю на хуторе девушка научилась чистить оружие чаще, чем зубы, считывать информацию с ПДА в мгновение ока, замирать по команде: Кайман устраивал ей тренировку за тренировкой, и Мышка была близка к тому, чтобы возненавидеть его, как новобранец — сержанта в учебке. Но однажды она услышала, как сталкер жалуется дяде Мише: Хуже нет, как дрессировать новичка! Кайман подрядился не только провести Мышку по Зоне, но и вывести обратно. Она впервые поняла, что это будет не так-то легко. Сталкер честно отрабатывал обещанную плату, и для начала учил девушку, как выжить в Зоне. Мышка даже ощутила что-то вроде угрызений совести за то, что обманывает Каймана. Использует его, как… как отмычку? Нет, только не это. Он взрослый человек, он сталкер, он сам решил с ней пойти. Она использует его, но вовсе не подставляет. Люди всегда используют друг друга, это правило жизни — хоть в Зоне, хоть за её пределами. Кайман ей нужен, чтобы найти Матвейку, в одиночку она не справится, а значит — прочь угрызения! Пошла вон, сука совесть! Главное — найти брата, а там Мышка придумает, как отблагодарить сталкера. Всю свою сознательную жизнь девушка готовилась к походу в Зону. Кайману она, разумеется, об этом не сказала — и хорошо. Потому что здесь, на месте, вдруг оказалось, что вся её подготовка мало чего стоит. Умение стрелять, которым она так гордилась, сталкер принял как должное. Навыки ориентирования на местности, умение развести костёр, сделать шалаш, заночевать на голой земле — всё это удостоилось лишь скупого кивка. Можно подумать, злилась Мышка, сам Кайман прибыл в Зону готовым сталкером! Всё знал и всё умел, да? Но высказываться на этот счёт она не стала. Незачем лишний раз дразнить… крокодилов. Хуторок дяди Миши являл собой идеальное убежище. Попасть туда извне без помощи хозяина было невозможно — участок метров семисот в поперечнике был окружён непроходимым кольцом аномалий. Примерно посредине пятачка стоял крепкий бревенчатый дом, чуть поодаль — пара сараюшек. В первый же здешний вечер Мышка осторожно поинтересовалась, пойдёт ли проводник с ними дальше. Кайман сразу просёк, куда она клонит. Раз — и в дамки! А уверенно перемещался проводник в пределах лишь пары километров. Из разговоров Каймана и дяди Миши девушка наконец поняла, почему сталкер не держал оружия в своей квартире. Кайман был осторожен и попусту не рисковал — ни в Зоне, ни за её пределами. Только за деньги, желательно — за большие. Поэтому свой арсенал сталкер хранил на хуторке. Точнее, свой и напарника. Во-первых, Тим по кличке Везунчик очень вовремя для неё смотался из Зоны, оставив своему напарнику Кайману всё барахлишко. Во-вторых, Везунчик явно был невелик ростом. Его одежду и снаряжение пришлось подгонять на Мышку минимально. Нашлись даже его старые ботинки, всего на два размера больше, чем ей надо. Туристическую обувку по размеру, которую девушка притащила из Киева, сталкер забраковал. Ничего, разница в два размера — это не так уж страшно, Мышка была готова и к худшему. Кайман долго мялся, прежде чем дать девушке наладонник Везунчика. В конце концов он что-то там заблокировал и запаролил, и всё же вручил Мышке ПДА. Он что, так дорого стоит? Тут она, правда, прикусила язык, потому что у неё денег всё равно не было. Финансировал экспедицию Кайман, и… и вот. Девушке в очередной раз стало стыдно, и она в очередной раз пообещала себе, что найдёт способ расплатиться со сталкером. Если ты пойдёшь с ПДА Везунчика, будет казаться, что я вышел вдвоём с напарником. А по новому девайсу всем сразу видно будет, что ты новичок. Мало ли что… Пусть лучше думают, что со мной Везунчик. А блокировал я те функции, которые тебе нафиг не нужны. Подключение к камере, например. У Тима девайс не простой, навороченный…. Разве другие сталкеры не знают, что твой напарник уехал? Да и не одни только вольные сталкеры по Зоне шарятся…. Небось двинул в погреб за добавкой. Мышка уставилась в костёр, стараясь скрыть волнение. У неё запылали щёки. Наблюдавший за девушкой Кайман хмыкнул:. Да и насчёт курорта Мышка тоже могла поспорить. Вместо этого она кротко спросила:. У него вдруг сделался отсутствующий вид. Затем веки опустились на глаза, голова склонилась на грудь. Было похоже, что сталкер заснул, но Мышка уже знала, что Кайман так думает. Первый — отправиться на Янтарное озеро, к учёным. Там уже много лет база, где ведутся записи. Если какие-то сведения о Мышкином брате попали к научникам, можно рассчитывать, что они были зафиксированы. Правда, с пустыми руками на Янтарь соваться не стоило, праздных разговоров там не вели. Можно было принести научникам артефакты для опытов, а тогда уж и записями поинтересоваться. Так что путь к учёным лежал через аномалии. Второй — добраться до Болотного Доктора. Доктор — старожил в Зоне, и, в отличие от всех остальных людей, ходит по ней довольно свободно. Говорят, какие-то у него особенные отношения с местными тварями, вроде бы они его не трогают, а он их чуть ли не лечит. Кайман лично Болотного Доктора не знал, но заочно недолюбливал. К тому же на Болота так просто не пройдёшь, места там гиблые, страшненькие. Ходили слухи, что есть и другие… но слухи — это всего лишь слухи. Сам дядя Миша, кстати, высказался в пользу варианта Болотного Доктора, но помочь тут ничем не мог. Он был привязан к своему хутору, как пёс на поводке. А в целом второй вариант выглядел перспективнее первого, но и опаснее. А теперь Мышка видела, что он и для себя ещё окончательно не решил. У девушки были дополнительные соображения, которыми она не хотела пока делиться с Кайманом. Всё равно эти соображения никак не зависели от того, какой из двух вариантов выбрать. И не влияли на выбор. Кайман приоткрыл один глаз, скользнул по ней холодным взглядом и снова погрузился в раздумья. Как же с ним всё-таки трудно, с этим крокодилищем… И почему идти на уступки и подстраиваться всякий раз должна она, а не он? Мышка долго ворочалась под сиротским тоненьким одеялом, а сон не шёл. Когда же она наконец заснула, ей приснились мама, папа, Матвейка и она сама, маленькая. Картинка была статичная и плоская, будто она смотрела на фотографию. Мышка проснулась от того, что подушка под её щекой промокла от слёз. Она перевернула подушку, послушала, как надрывно и жутко стонет в ночи кто-то хриплоголосый, сосчитала до тысячи и заснула снова. Больше ей в эту ночь ничего не снилось. А может, снилось, но она не запомнила. Дядя Миша пихнул Каймана в плечо кулаком и неловко чмокнул Мышку в скулу, обдав родным перегаром. Через секунду его уже не было рядом с ними. Кайман подтянул лямки рюкзака и зашагал на восток. Метров через сто, проломившись через кусты, они вышли на дорогу. Ну, жёлтая, ну и что? В Зоне и не такое бывает. Сталкер взялся за голову. Снова сказочка, плешь её побери?! Надо полагать, он временно свихнулся, если позволил девчонке себя уболтать. Заморочила она ему голову, задурила… Но стоило пройти пару шагов по Зоне, и всё стало на свои места. У девчонки в голове опилки, да-да-да! Он и сам хорош, притащил рехнутую соплячку в Зону… Всё, хватит! Мне жизнь ещё не надоела. Поворачивай, мы возвращаемся к дяде Мише. В одно движение в его руке появился пистолет, и сталкер без колебаний направил ствол на белобрысую дуру. Хотя коротко стриженная, одетая в камуфлу Мышка и на девчонку-то не походила, а дура — она и есть дура. Не надо видеть во мне добренького дядю. И почему-то очень не любишь сказки. Я больше не буду их вспоминать. Но у меня есть информация, которая тебе нужна. Мне ничего от тебя не нужно. И тебе, и мне заодно. Трупу не пригодится тайник Бюрерши. Кайман зарычал и крутнулся, в последний миг уходя от захвата. Сжавшись в пружину, он бросил своё тело в сторону дороги и ещё в прыжке начал стрелять. Зомби задёргался под пулями, как тряпичная кукла, его отшвырнуло в кусты. На него из кустов по ту сторону бетонки летел снорк, растопырив страшные лапы. Кайман сунул в карман ПМ, выхватил автомат, крикнул напарнице:. В следующий миг на дорогу выпрыгнули ещё двое, но этих сталкер уже встретил очередями. Мышка экономно и точно била по тварям из винтовки. Через минуту схватка была окончена. Три снорка лежали в неестественных для человеческих трупов, но привычных для себя позах — уткнувшись в бетон головами в противогазах и выставив словно напоказ оголённые позвоночники в кровавых развороченных спинах. У сталкера есть много способов умереть в Зоне. Стать снорком — один из самых отвратительных. Кайману вдруг стало тошно жить. Такое с ним бывало. Всё вокруг показалось бессмысленным, и собственная жизнь предстала кучкой дерьма. Что он здесь делает? Кто он, что он? Сталкер, барыга и убийца, переходное звено от человека к зомби? Кайман застонал и прижал руки к вискам, его затрясло, мир полинял и вывернулся наизнанку. Когда через несколько долгих секунд сталкер пришёл в себя, он был мокрый как мышь и кто-то настойчиво совал ему в руку флягу с водой. В голове быстро светлело. По пищеводу разлилось обжигающее тепло. Девчонка молча приняла обратно флягу. Она вела себя правильно, это он облажался. На кой чёрт он решил, что нужно возвращаться? Да, у Мышки навязчивая идея найти брата, который, скорее всего, давно погиб. Но у неё хотя бы есть идея! Есть смысл и цель. А кто здесь нормальный? Ты, что ли, крокодил недорезанный? Со своими дикими приступами в Зоне и отчётливым пониманием того, что без Зоны жить не сможешь? Вы оба одержимые Зоной, каждый по-своему, и не тебе судить девчонку. Обратного пути нет, в Зоне никогда нет обратного пути — хоть в прямом смысле, хоть в переносном. И не зря ты в разгар схватки подумал о Мышке как о напарнице, старый бродяга. Она годится в сталкеры. Зона её позвала, и вот она здесь, а остальное — детали. Только извинений пускай девчонка не ждёт. Я его всё время видела, пока ты мне нотацию читал. Думала, успею с тобой договориться. Но всё-таки оказался рядом быстрей, чем я думала. Вот это выдержка у малявки! Видела зомби, впервые в жизни, но молчала и гнула свою линию. Сделал шаг влево и без особой надобности потратил ещё три пули, чтобы вернуть в кусты зомби, который наконец выбрался на жёлтый трещиноватый бетон. Следующие несколько часов Кайман и Мышка молча шагали по дороге. Один раз на них вылился короткий ливень. После этого тучи раздвинулись, между ними показался клочок голубого неба, стало теплее. Над бетонкой курился лёгкий парок. По дороге шагалось легко, даже слишком легко. Ещё чуть-чуть, и можно было бы сунуть руки в карманы и насвистывать. Ни аномалий вокруг, ни тварей, ни людей. Зона пугнула Каймана и Мышку снорками — и затаилась. Ну просто идиллия, ёшкин кот! Разве что в кустах не соловьи поют, а вороны каркают — но тоже птицы безвредные, на людей не бросаются. Во всяком случае, на живых и вооружённых.
Book: Одержимые Зоной
Размер одежды китай на русский таблица
Характеристика департамента образования
Радиаторы отопления будерус характеристики
5 способов помощи ангелов
Машинка делающая минет
Яндекс диск браузер