О прогулках теперь не было и речи. Не накормили его в день порки ни обедом, ни ужином — вместо ужина маленький раб валялся на животе на жесткой лавке, прикладывая к горящему красному заду прохладные железные диски. Утром следующего дня Тереза привела в комнатку раба девушку постарше Ани — с мелко-мелко вьющимися волосами и в короткой кожаной юбке. Губы ее были толстые и сложены как-то неприятно. Первым впечатлением у мальчишки было: Я буду тебя воспитывать и сечь. Ты боишься порки розгами? Меня же так много раз высекли Госпожа Жанна, пожалуйста, не надо больше, я буду слушаться. Губы мальчика оказались на уровне ее бедер, пониже юбки. От смущения он опустил глаза. Если провинишься второй раз, розог будет уже двадцать, понял? Сидеть на пятках будешь, когда разрешат. А пока постой передо мной. Ее величество сказала, чтобы я у вас спросил Чтобы спросил, как отработать Девушка отошла к другой стене и повернулась с усмешкой. А ты знаешь, кто имеет право носить штанишки? Мы на тебя еще посмотрим. Нос задирать я тебя быстро отучу. Ложиться вверх задом, наоборот, привыкнешь. Если не поддашься исправлению, то вообще мигом поедешь голышом в лагерь, — подытожила Жанна. Новая жизнь Саше не понравилась так, что он даже стал плохо спать. Как и раньше Аня, Жанна приходила утром будить пленника, но не просто ставила его на зарядку, а стремилась как-то унизить, припугнуть. Перед зарядкой в ее руке всегда появлялась розга. Теперь встанем на четвереньки, — командовала она. Верти-верти, а то сейчас живо по ней получишь! Вертеть попой для раба было еще стыднее, чем при Ане ходить на корточках. Правда, Аню за тот стыд он почти любил, а Жанну сейчас ненавидел. После зарядки, как и раньше, шли туалет и легкий завтрак — стакан молока и какие-нибудь хлопья. После завтрака голый раб отправлялся на лестницу с ведром и тряпкой. Эти часы были самыми горькими: Конечно, все давно знали от Эвелины, что случилось в полукруглой комнате. Я к тебе в воспитательницы попрошусь! Ты помнишь, как мы тогда мирились? Поломойщик думал, как раньше, отвернуться и отмолчаться, но присматривавшая за работой Жанна не только за него не заступилась, но и стала понукать: Встань, когда с тобой говорят! После мытья лестницы Жанна не водила по ней белой тканью, как это делала Аня. Она просто смотрела в щели, а потом обычно говорила: Иди, Сашка, к себе и жди. Я приду и больно накажу. Я все чисто помыл, посмотрите! Если прощу, то не приду сечь. Около получаса в своей комнатке пленник дрожал: Если воспитательница приходила с розгами, ему всегда хотелось упасть на пол и скорчиться-захныкать-заизвиваться от отчаяния. Жанна секла его, уложив не на колени, как Аня, а на лавку, где ягодицы ходили под стежками розги ходуном. К тому же секла она очень больно. Но чаще все-таки гроза обходила стороной. Вместо розог приносились диски и Саша тер их шкуркой. Вечером, после ужина, девушка заходила редко и конечно уж ничего не рассказывала. Он находил себе занятия сам: В оранжерею ему теперь ходить запретили, и коротать время до выключения света можно было, отлеживаясь на полу или глядя в зарешеченное окошко на сад, куда больше не пускали. Воспитательница приходила выключать свет, ставила воспитанника на колени и, казалось, нарочно вертела перед его лицом голыми бедрами: Завтра не проспи подъем!
Вязаный дракончик крючком описание
План местности 1 1000
Сколько км от шереметьево до домодедово