23. «Вернуться в Россию – стихами…» (Поэзия русской эмиграции)
Литературный вечер. Вернуться в Россию – стихами (поэзия русской эмиграции)
/ _Вернуться в Россию стихами (поэзия РЗ)
Поэты, имена которых долгие годы были забыты либо вовсе неизвестны. Это новое время требует от истории полноты и правды. За короткий срок засияло множество замечательных поэтических имен: Северянин… Символисты, акмеисты, футуристы, имажинисты…. Адамович, Владислав Ходасевич, М. Замятин, Ремизов, Зайцев, И. В европейских столицах организуются литературные центры, издательства, выходят многочисленные газеты и журналы: Проходят поэтические вечера, встречи. Но, несмотря на бурную литературную жизнь, русские эмигранты чувствуют здесь себя неуютно. Нас убивает отсутствие воздуха. Из воспоминаний поэтессы И. Все они нуждаются в любви, потому … что задыхались в вольном воздухе чужих стран, им не хватало любви читателей. Даже русские люди в эмиграции перестали в них нуждаться. Потому так много у поэтов-эмигрантов стихов о России, которые мы сегодня и будем слушать, обратившись к части великого духовного наследия, оставленного нам этими людьми, не получившими в награду за это даже клочка родной земли, чтобы навсегда забыться в ней и простить нанесенные обиды. Он решительно и категорически отверг Временное правительство и его лидеров, видя в них жалкие фигуры, способные привести страну лишь к пропасти. Не приемлет он и большевистское руководство, а свое недолгое пребывание в России после революции назвал окаянными днями. И в разные годы эмиграции он отрицательно отзывался о новом советском строе. Это стало причиной того, что в России Бунина печатали мало, притом с искажениями и сокращениями, а настоящее знакомство русских читателей с его творчеством произошло в конце XX в. Незаурядный талант Бунина — поэта, прозаика, переводчика — был признан еще в дореволюционной России. Ему суждено было узнать славу знаменитого писателя, лауреата Нобелевской премии. И он же в горестные дни эмиграции будет вынужден просить помощи у состоятельных знакомых, судьба уготовит ему голод и страдания в Грасе во время оккупации, а затем — тяжелую болезнь и медленное угасание в нужде и гордой бедности. Это сильно мучило его в последние годы: Просто иногда выть на луну от тоски готов. И прыгать от счастья. Да, даже и сейчас, на восьмом десятке. Хотя какое же у меня теперь счастье? Конец жизни похож на начало. Нищенская, грустная юность, нищенская, тяжелая старость. С протянутой рукой… Подайте великому писателю, Нобелевскому лауреату! Это при моей-то гордости — ведь я нечеловечески, я дьявольски горд, и почести и поклонения принимая всегда как должное. Представляете, каково мне теперь? Но Россия Бунина — не только в убогих селеньях, заброшенности и нищете, но и в многоцветье весенних степей, алом вечернем небе, прозрачных осенних чащах:. В его дневниках встречаются записи: Разрыв с Родиной бросает трагический отсвет на произведения Бунина, написанные в эмиграции. Немногочисленные стихи пронизаны чувством одиночества, бездомности, тоски по России:. Ему так и не пришлось покинуть чужой дом и вернуться в свой, на русскую землю. Возвратилось то, что он написал. И во всех этих произведениях чувствуется дыхание России. Вдали от Родины И. Бунин провел почти 34 года. На его могиле — крест белого камня, небольшой цветник. Все открыто солнцу, воздуху, свету. А рядом — могилы Мережковского, З. Шмелева… Целый пласт русской нации, русской культуры. Перед изумленной, пресыщенной стихами публикой появился новый поэт с неведомым доселе стихом — певучим, причудливым, необычным. Славе поэта во многом способствовал исполнительский дар: Эти поэтические концерты всегда проходили с огромным успехом. Северянин покорял слушателей музыкальностью своих стихов. Его боготворили, книги шли нарасхват. Северянин окончательно переселился в Эстонию. Уже несколько лет он проводил там летние месяцы, в поселке Тойла, на берегу Балтийского моря. Маленькая, уютная Тойла, светло-зеленая летом и жемчужно-хмурая зимой, была привычным курортным местом для интеллигенции из Петрограда. Поэт жил здесь относительно спокойный жизнью дачника, ловил рыбу, совершая длинные пешие прогулки к окрестным озерам. Когда Эстония была признана самостоятельным государством, Северянин оказался за пределами родины. Он устанавливает контакты с эстонскими литературными кругами, занимается переводами, выпускает сборники стихов. Совершает путешествия по странам Европы, где выступает со своими поэтоконцертами. Он пишет о серьезном и важном: Поэт много выстрадал в эти годы, подчас заблуждался и в полной мере постиг истину: Последние годы жизни И. Северянина были омрачены творческим и моральным кризисом. Ему приходилось рассылать свои книги по квартирам знакомых и незнакомых людей, предлагать и навязывать их. Новых стихов он почти не писал: Издателей на настоящие стихи теперь нет. Нет на них и читателя. Наступили одиночество и нужда. Но присоединение Эстонии к Советскому Союзу пробудило в сердце поэта надежды на возможность опубликовать на Родине сборник своих избранных стихотворений, мечтая о совершении литературного турне по городам России. Мечтам поэта не суждено было сбыться. Болезнь помешала не только осуществить его планы, но даже эвакуироваться из Эстонской ССР, когда началась война. Гумилева, вместе с женой, поэтессой И. Одоевцевой, выезжает в Париж. Но это внешняя канва биографии поэта, даты, между которыми — судьба. Мучительное узнавание себя, трагедия эмиграции — страшное чувство утраты родины. Последние годы он провел в доме для престарелых. Его эмигрантские стихи строги и искренни. В них — мужественность последних признаний, огромная мука и сияющая надежда: Решение ехать за границу она приняла мгновенно и бесповоротно, получив первое за четыре с половиной года разлуки и неизвестности письмо от мужа, Сергея Эфрона, который оказался за границей после разгрома белой армии. Цветаева с детьми приехала в Париж, где ее семью приютили знакомые, отведя им комнату в тесной квартире, которую снимали. Во Франции Цветаевой суждено было прожить тринадцать с половиной лет. Она заявила о себе быстро и энергично. Ее литературный вечер в одном из парижских клубов принес ей триумф и одновременно зависть и нелюбовь многих из эмигрантских кругов, почувствовавших в ней силу и независимость. И Цветаева сознательно шла на конфликт с не понравившимся ей литературным зарубежьем и никогда не присоединялась ни к одной из литературных группировок. Во Франции она чувствовала себя ненужной, чужой всюду. Несколько лет Цветаева пользовалась благотворительными суммами, которые собирали для нее ежемесячно состоятельные дамы. Стремилась ли сама Цветаева вернуться домой? Конечно, она любила родину, но сама оставалась вне политики, она знала только, что если муж ее вернется в Россию, она последует за ним. Как мучителен для нее этот вопрос, видно по ее письмам и стихам. Скоро в Москву спешно уезжает и Сергей Эфрон. Таким образом, отъезд Цветаевой с сыном был предрешен. Она готовится к отъезду. Главное для нее в это время — надежда на то, что сыну ее на родине будет лучше, чем в эмиграции. Владимир Набоков начал входить в отечественную литературу, культуру лишь спустя 10 лет после смерти, будучи по злой иронии судьбы широко известным всему миру. Судьба талантливого писателя сложилась необычно. Едва начав свой литературный путь, В. С детства будущий писатель зная несколько языков, серьезно увлекался этнологией, шахматами, спортом. Но главным его делом была литература: Он писал на двух языках русском и английском , виртуозно владея обоими, достиг мирового признания и славы. Набоков стал одной из значительных фигур нашей литературы в эмиграции. Уже в е гг. Поэзия Набокова известна меньше его прозы и переводов. Но он начинал со стихов и писал их почти до последних дней жизни. Всеми своими мыслями, сердцем, умом, духом поэт был постоянно в России. Она была в его памяти страшным смешением радости, страха, горечи потери. Она мучила его снами и видениями. Это его детство, любовь, горе и счастье. Он охотно отдал бы все сокровища мира за возможность взглянуть на родные места:. Уйти, чтобы вернуться В основе всех религиозных и духовных представлений древних мезоамериканцев лежала идея о реинкарнации, то есть постоянном возрождении душ умерших. Поскольку майя не уникальны в своем стремлении к бессмертию, попробуем понять, откуда берется эта. Ум потек в Россию Самые первые шаги официальной науки в России изучены весьма обстоятельно. Из многих сотен работ на эту тему мы упомянем лишь самые значительные [14]. Пафос всех этих трудов неизменен: Поэзия одиночества и поэзия сопричастности[22] К четырехсотлетию Сан-Хуана де ла Круса Реальность — и мы сами, и все, что нас окружает и поддерживает, животворя и пожирая разом — куда богаче и многообразней, куда долговечней тех систем, которыми ее пытаются исчерпать. Глава третья Основные этапы русской эмиграции в Италию Для русских Рим, Италия имели особое значение. Еще до революции здесь побывали и подолгу жили многие наши выдающиеся соотечественники. Для многих из числа послеоктябрьской эмиграции Италия стала второй. Тут воды ни при чем! А человек, пускавший слухи, Не. Георгий Адамович так оценил итоги русской эмиграции: Но у нас осталась неприкосновенной личная творческая ответственность — животворящее условие. Дальний материк О русской эмиграции в Австралии глазами исследователя А. Голубеет эвкалипта стройный ствол, куст невиданной акации расцвел… Только это все лишь малый уголок, громче пенья птиц на фабрике гудок… Нет Австралии тех детских наших дней, Вся сгорела между дымов и. Метафизическая поэзия как поэзия изумления Высокопреосвященнейший Владыка,глубокоуважаемая Ольга Александровна,глубокоуважаемые коллеги,Все мы помним слова того самого Аристотеля, которого в Средние Века называли просто Философом, о том, какое состояние души, по его. Зверева К проблеме формирования русской церковно-певческой эмиграции в е годы До революции русские православные храмы, располагавшиеся на территории иностранных государств, находились в сфере особого внимания церковных и светских властей. Пиши, художник, кистью роковою Портрет судьбы — императрицы страстной. Ты у любви возьми тревогу взгляда, В излучины бровей вложи. Нас раскидало, как в море льдины, Расколошматило, но не разбив. Культура русская всегда едина, А лишь испытывается на разрыв. В небе российские купола. И облака, будто белые кони, Мчатся над Сен-Женевьев-де-буа. И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет — господь сына блудного спросит: Они глумятся над тобою, Они, о, Родина, корят Тебя твоею простотою, Убогим видом черных хат… Так сын, спокойный и нахальный, Стыдится матери своей — Усталой, робкой и печальной Средь городских его друзей, Глядит с улыбкой состраданья На ту, кто сотни верст брела И для него, ко дню свиданья, Последний грошик берегла. От праздности и лжи, от суетных забав Я одинок бежал в поля мои родные, Я странником вернулся под сень моих дубрав, Под их навесы вековые. И, зноем истомлен, я на пути стою И пью лесных ветров живительную влагу… О, возврати, мой край, мне молодость мою, И юных блеск очей, и юную отвагу! Ты видишь — я красы твоей не позабыл И, сердцем чист, твой мир благословляю… Обетованному отеческому краю Я приношу остаток гордых сил. Канарейку из-за моря Привезли, и вот она Золотая стала с горя, Тесной клеткой пленена. Птицей вольной, изумрудной Уж не будешь, как ни пой Про далекий остров чудный Над трактирною толпой! У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. У зверя есть нора, у птицы есть гнездо. Как бьется сердце, горестно и громко, Когда вхожу, крестясь, в чужой, наемный дом Совсем уж с ветхою котомкой! Отныне плащ мой фиолетов, Берета бархат в серебре: Я избран королем поэтов На зависть нудной мошкаре. Меня не любят корифеи — Им неудобен мой талант: Им изменили лесофеи И больше не плетут гирлянд. Лишь мне восторг и поклоненье И славы пряный фимиам. Моим — любовь и песнопенья! Я избран королем поэтов — Да будет подданным светло! По отвесному берегу моря маленькой Эстии, Вдоль рябины, нагромоздившей горьковатый коралл, Где поющие девушки нежно взор заневестили, Чья душа целомудренней, чем березья кора, По аллее, раскинутой над черной смородиной, Чем подгорье окустено вплоть до самой воды, Мы проходим дорогою, что не раз нами пройдена, И все ищем висячие кружевные сады… И все строим воздушные невозможные замки И за синими птицами неустанно бежим, Между тем как поблизости — ласточки те же самые, Что и прошлый раз реяли, пеночки и стрижи. Нет, на птицу на синюю, не похожа ты, ласточка, На палаццо надземные не похожа изба. Дай рябины мне кисточку, ненаглядная Эсточка, Ту, что ветер проказливо и шутя колебал…. Была у тебя страна, И был у тебя свой дом, Где ты со своей семьей Лелеяли побеги роз… Но, родины не ценя, Свой дом не сумев сберечь И мало любя семью, Ты все потерял — был день. Зачем же теперь видна Во взоре тоска твоем И в чуждом краю зимой Ты бродишь и наг и бос? Быть может, Уже последняя. Ну что ж, Она постичь душе поможет, Чем дом покинутый хорош. Имея свой, не строй другого. От гордого чувства, чуть странного, Бывает так горько подчас: Россия построена заново Другими, не нами, без нас. Противоставил ли стихию Добра стихии мрачной зла? Что толку охать и тужить — Россию нужно заслужить! О России петь — что стремиться в храм По лесным горам, полевым коврам… О России петь — что весну встречать, Что невесту ждать, что утешить мать… О России петь — что тоску забветь, Что любовь любить, что бессмертным быть! Нет, я не беженец, и я не эмигрант, — Тебе, родительница, русский мой талант, И вся душа моя, вся мысль моя верна, Тебе, на жизнь меня обрекшая страна!.. Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой: Уже пришиблена навек моя душа. И уж не поздно ли вернуться по домам, Когда я сам уже давным-давно не сам, Когда чужбина доконала мысль мою, — И как, Россия, я тебе и что спою? В те времена, когда роились грезы В сердцах людей, прозрачны и ясны, Как хороши, как свежи были розы Моей любви, и славы, и весны! Прошли лета, и всюду льются слезы… Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране… Как хороши, как светлы ныне розы Воспоминаний о минувшем дне! Но дни идут — уже стихают грозы. Вернуться в дом, Россия ищет трон… Как хороши, как светлы будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб! Было все — и тюрьма, и сума. В обладании полном ума, В обладании полном таланта, С распроклятой судьбой эмигранта Умираю…. Что-то сбудется, что-то не сбудется… Переменится все, позабудется… Но останется эта вот, рыжая У заборной калитки трава. Хоть поскучать бы… Но я не скучаю. Жизнь потерял, а покой берегу. Письма от мертвых друзей получаю И, прочитав, с облегчением жгу. На голубом предвесеннем снегу. Бороться против неизбежности И злой судьбы мне не дано. И совсем я не здесь, Не на юге, а в северной, царской столице. Там остался я жить. Эмигрантская быль мне всего только снится — И Берлин, И Париж, и постылая Ницца. С Гумилевым вдвоем, Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты, Мы спокойно, классически просто идем, Как попарно когда-то ходили поэты. За столько лет такого маянья По городам чужой земли Есть от чего прийти в отчаянье. И мы в отчаянье пришли. В ветвях олеандровых трель соловья. Калитка захлопнулась с жалобным стуком. Луна закатилась за тучи. А я Кончаю земное хожденье по мукам. Хожденье по мукам, что видел во сне — С изгнаньем, любовью к тебе и грехами. Но я не забыл, что обещано мне Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами. С фонарем обшарьте Ведь подлунный свет. Той страны на карте — Нет, в пространстве — нет. Выпита, как с блюдца: Можно ли вернуться В дом, который — срыт? Ну-ка, воротися На спину коню Сбросившему! Кости Целы-то — хотя? Эдакому гостю Булочник — ломтя Ломаного, плотник — Гроба не продаст! Той ее — несчетных Верст, небесных царств, Той, где на монетах — Молодость моя, Той России — нету. Как и той меня. Чего вы попросту — мужик, Пойми, первая и до меня: Но и с калужского холма Мне открывалася она — Даль — тридевятая земля! Даль, прирожденная, как боль, Настолько родина и сталь Рок, что повсюду, через всю Даль — всю ее с собой несу! Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: Недаром голубей воды Я далью обдавала лбы. Сей руки своей лишусь, — Хоть двух! Губами подпишусь На плахе: Наш дом на чужбине случайной, Где мирен изгнанника сон, Как ветром, как морем, как тайной Россией всегда окружен. Хозяин звезд и ветра зычного, И вьющихся дорог, Бог — виноградарь, бог коричневый, Смеющийся мой бог, Позволь зарю в стакан мой выдавить, Чтобы небесный хмель Понес, умчал меня за тридевять Синеющих земель. Я возвращусь в усадьбу отчую Средь клеверных полей; Дом обойду, зерном попотчую Знакомых голубей. Дни медленные, деревенские… Ложится жаркий свет На скатерть и под стулья венские Решеткой на паркет. Там в доме с радужной верандою, С березой у дверей, В халате старом проваландаю Остаток жизни сей. Но часто, ночью, гул бессонницы Нахлынет на постель Тряхнет, замрет, и снова тронется, Как поезд сквозь метель. И я тогда услышу: Он рад бывал, скитаясь по миру, Озерам под луной, Вокзалам громовым и номеру В гостинице ночной. О, как потянет вдруг на яркую Чужбину, в дальний путь, Как тяжело к окну прошаркаю, Как захочу вернуть Все то дрожащее, весеннее, Что плакало во мне, И — всякой яви совершеннее — Сон о родной стране. Кто меня повезет По ухабам домой Мимо сизых болот И струящихся нив? Кто укажет кнутом, Обернувшись ко мне, Меж берез и рябин Зеленеющий дом? Кто откроет мне дверь? Кто заплачет в сенях? А теперь — вот теперь — Есть ли там кто-нибудь, Кто почуял бы вдруг, Что в далеком краю Я брожу и пою, Под луной, о былом? Не все ли равно мне, рабой ли, наемницей Иль просто безумной тебя назовут? Ты светишь… Взгляну — и мне счастье вспомниться. Да, эти лучи не зайдут. Ты в страсти моей и в страданьях торжественных, И в женском медлительном взгляде была. В полях озаренных, холодных и девственных, Цветком голубым ты цвела. Ты осень водила по рощам заплаканным, Весной целовала ресницы мои. Ты в душных церквах повторяла за дьяконом Слепые слова ектеньи. Ты летом за нивой звенела зарницами; В день зимний я в инее видел твой лик. Ты ночью склонялась со мной над страницами Властительных, песенных книг. Была ты и будешь. Таинственно создан я Из леска и дымки твоих облаков. Когда надо мною ночь плещется звездная, Я слышу твой реющий зов. Ты — в сердце, Россия. Ты — цель и подножие, Ты — в ропоте крови, в смятенье мечты. И мне ли плутать в этот век бездорожья? Мне светишь по-прежнему ты. Ночь дана, чтоб думать и курить, И сквозь дым с тобою говорить. Хорошо… Пошаркивает мышь, Много звезд в окне и много крыш. Кость в груди нащупываю я: Родина, вот эта кость — твоя. Воздух твой, вошедший в грудь мою, Я тебе стихами отдаю. Синей ночью рдяная ладонь Охраняла вербный твой огонь. И тоскуют впадины ступней По земле пронзительной твоей. Так все тело — только образ твой, И душа — как небо над Невой. Покурю, и лягу, и засну, И твою почувствую весну: Угол дома, памятный дубок, Граблями расчесанный песок. Похожие главы из других книг. Пестрякова Литературные Вечера 1. Рубцова 8 класс 5. Пушкина в творчестве М.
Логин Пароль Забыли пароль? Главная Библиотека Медиатека В мире педагогики Новости Конкурсы и гранты Опубликовать статью Правила опубликования Опубликовать статью презентацию Журналы Подписка Контакты. Вернуться в Россию стихами… За сценой голос: Нас раскидало, как в море льдины, Расколошматило, но не разбив. Культура русская всегда едина, А лишь испытывается на разрыв. Начало 20 века было для русской поэзии блистательным, поразительно щедрым и разнообразным. За короткий срок засияло множество замечательных поэтических имён: Символисты, акмеисты, футуристы, имажинисты… вальс 2-ой ведущий: Однако события октября года и Гражданской войны в России привели к тому, что сотни тысяч наших соотечественников покинули Родину через Новороссийск, Одессу, Севастополь, порты Прибалтики, Владивосток видео , основав русские гнёзда в Константинополе, Праге, Белграде, Риге, Париже, Берлине, Нью — Йорке. Как жили они в далёких от Родины странах?! Забыли ли они Россию или напротив она всегда жила в их сердцах?! Вернулись ли они на Родину?! В европейских столицах организуются литературные центры, издательства, выходят многочисленные газеты и журналы. Проходят поэтические вечера, встречи. Но, несмотря на бурную литературную жизнь , русские эмигранты чувствуют здесь себя неуютно. Даже русские люди в эмиграции перестали в них нуждаться. Задумаемся, почему так много у поэтов - эмигрантов стихов о России, которые мы сегодня и будем слушать, обратившись к части великого духовного наследия, оставленного нам этими людьми, не получившими в награду за это даже клочка родной земли, чтобы навсегда забыться в ней и простить нанесённые обиды. И цветы, и шмели, и трава, и колосья, И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет — Господь сына блудного спросит: Это стихотворение — одно из многочисленных признаний в любви к родной земле, Иван Бунин написал в году, ещё на Родине. А в году он покинул Россию. Бунин не принял революции, не признал перемен, происшедших в России, и не примирился с ними. Незаурядный талант Бунина — поэта, прозаика, переводчика — был признан ещё в дореволюционной России. В эмиграции он создаёт шедевры: Ему было суждено узнать славу знаменитого писателя, лауреата Нобелевской премии. И он же в горестные дни эмиграции будет вынужден просить помощи у состоятельных знакомых, судьба уготовит ему голод и страдания в Грасе во время оккупации, а затем — тяжёлую болезнь и медленное угасание в нужде и гордой бедности. Постоянно темой раздумий и стихов И. Моя отчизна; я вернулся к ней, Усталый от скитаний одиноких, И понял красоту в её печали И счастие в печальной красоте. Ты видишь — я красы твоей не позабыл И, сердцем чист, твой мир благословляю… Обетованному отеческому краю Я приношу остаток гордых сил. Вдали от Родины Бунин провёл 34 года. Умер он в году в Париже. В году в русской поэзии произошло событие: Перед изумлённой, пресыщенной стихами публикой появился новый поэт с неведомо доселе стихом — певучим, причудливым, необычным. А в году на вечере в Политехническом музее в Москве И. Отныне плащ мой фиолетов, Берета бархат в серебре: Я избран королём поэтов На зависть нудной мошкаре. Меня не любят корифеи — Им неудобен мой талант: Им изменили лесофеи И больше не плетут гирлянд. Лишь мне восторг и поклоненье И славы пряный фимиам. Моим — любовь и песнопенья! Зимой года Северянин переселился в Эстонию. Когда Эстония была признана самостоятельным государством, Северянин оказался за пределами Родины. Он путешествовал по Европе. Писал о серьёзном и важном: Поэт много выстрадал в эти годы, подчас заблуждался и в полной мере постиг истину: Была у тебя страна, И был у тебя свой дом, Где ты со своей семьёй Лелеял побеги роз… Ещё одна весна. Быть может, Уже последняя. Ну что ж, Она постичь душе поможет, Чем дом покинутый хорош. Имея свой, не строй другого. О России петь — что стремиться в храм По лесным горам, полевым коврам… О России петь — что весну встречать, Что невесту ждать, что утешить мать… О России петь — что тоску забветь, Что любовь любить, что бессмертным быть! Нет, я не беженец, и я не эмигрант,- Тебе, родительница, русский мой талант, И вся душа моя, вся мысль моя верна, Тебе, на жизнь меня обрекшая страна! Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой: Не предавал тебя ни мыслью, ни душой, А если в чуждый край физически ушёл, Давно уж понял я, как то нехорошо… Страх перед голодом за мать и за семью Заставил родину меня забыть мою, За опрометчивый, неосторожный шаг. Уже пришиблена навек моя душа. Мечтам поэта не суждено было сбыться. Болезнь помешала не только осуществить его планы, но даже эвакуироваться из Эстонии, когда началась война. Игорь Северянин умер в декабре года и похоронен на Таллинском Александро — Невском кладбище. В те времена, когда роились грёзы В сердцах людей, прозрачны и ясны, Как хороши, как свежи были розы Моей любви, и славы, и весны! Прошли лета, и всюду льются слёзы… Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране… Как хороши, как свежи ныне розы Воспоминаний о минувшем дне! Судьба талантливого писателя сложилась необычно. Едва начав свой литературный путь, В. Набоков двадцатилетним юношей в году оказался вместе с семьёй в эмиграции. Главным делом его жизни была литература: Он писал на двух языках русском и английском , виртуозно владея обоими, достиг мирового признания и славы. Набоков стал одной из значительных фигур нашей литературы в эмиграции. Уже в 30 — е годы всеми авторитетными кругами русского зарубежья был признан его выдающийся талант. Наш дом на чужбине случайной, Где мирен изгнанника сон, Как ветром, как морем, как тайной Россией всегда окружён. Родина оставила неутихающую боль в душе Набокова. Всеми своими мыслями, сердцем, умом, духом поэт был постоянно в России. Она была в его памяти страшным смешением радости, страха, горечи потери. Она мучила его снами и видениями. Это его детство, любовь, горе и счастье. Он охотно отдал бы все сокровища мира за возможность взглянуть на родные места: Я возвращусь в усадьбу отчую Средь клеверных полей; Дом обойду, зерном попотчую Знакомых голубей. Но часто, ночью, гул бессонницы Нахлынет на постель Тряхнёт, замрёт, и снова тронется, Как поезд сквозь метель. И я тогда услышу: Всё то дрожащее, весеннее, Что плакало во мне, И — всякой яви совершеннее — Сон о родной стране. Ты осень водила по рощам заплаканным, Весной целовала ресницы мои. Ты в душных церквах повторяла за дьяконом Слепые слова ектеньи. Ты летом за нивой звенела зарницами; В день зимний я в инее видел твой лик. Ты ночью склонялась со мной над страницами Властительных, песенных книг. Была ты и будешь. Таинственно создан я Из блеска и дымки твоих облаков. Когда надо мною ночь плещется звёздная, Я слышу твой реющий зов. Ты — в сердце, Россия. Ты — цель и подножие, Ты — в ропоте крови, в смятенье мечты. И мне ли плутать в этот век бездорожья? Мне светишь по — прежнему ты. Набоков провёл в Швейцарии. Похоронен близ Монтре, городка на берегу Женевского озера. На его надгробии написано: Написано, увы, не по — русски. Галич стал одним из самых ярких представителей жанра русской авторской песни. Песня С конца — х годов Галич начал сочинять песни, исполняя их под собственный аккомпанемент на семиструнной гитаре. Его песни становились более глубокими и политически острыми, что привело к конфликту с властью. В году был исключён из Союза писателей СССР, в году из Союза кинематографов. Он был вынужден эмигрировать. Первым пристанищем была Норвегия, затем Мюнхен, потом Галич поселился в Париже, где погиб в году. Похоронен в Париже на русском кладбище. Да, и вновь Сен — Женевьен де Буа. Не стало и Родины. А память — была… Ваши сиятельства, их благородия- Вместе на Сен — Женевьен- де — Буа. Плотно лежат они, вдоволь познавшие Муки свои и дороги свои Всё — таки русские. Только не наши, скорей, А ничьи… Песня 1-ый ведущий: Постепенно мы познаём долгие годы скрытое от нас, рождённое в далёких краях творчество наших соотечественников. Сейчас оно возвращается домой. Возвращаются не только любимые писатели, не только их запрещённые ранее книги, но и горькая память о тех годах, когда они вынуждены были покинуть родину. Поруганные таланты, обездоленные судьбы. Вы вернётесь в Россию стихами И о вас будут сложены песни. Знают вас и Париж, и Варшава Мир ведь этот - прекрасен и тесен Но в кривых переулках Харбина, И вдоль берега Сены печальной, Вам всегда вспоминалась Россия, Словно голос знакомый и дальний. Мы вернулись в Россию стихами, Разорвав недоверья границы, И теперь наша Родина с нами, Снова видим родные нам лица. И пускай в разных странах навеки, К сожалению, остались мы сами, Наши души в Россию вернулись. Мы вернулись в Россию стихами. Сострадание и бессердечие как критерии нравственности человека. Друзья и враги главного героя. Его непохожесть на окружающих людей. Внешняя и внутренняя красота человека. Призыв к состраданию и уважению к человеку. Степени сравнения имён прилагательных. Кого учить, чему учить и как учить, и что это за предмет - ОБЖ? Студенты посоревнуются в создании лучшего морского научно-исследовательского судна.
Friend перевод с английского на русский язык
Сколько стоит подать заявление в загс 2016
Способы решения проблем в организации
Братья грим утром текст
Как приготовить пирог со слоеного теста