Рахат-Лукум. Стихи
Рахат-лукум
Рахат-Лукум. Стихи
В чем ее смысл? Какова психология и биология любви? Лукум, конечно же не лук! И даже с виду не похож. И не доставит столько мук Лукум - он лакомство вельмож. Он с восточных прибыл берегов, Уводя меня от горьких дум В царство томных Источая золотистый мёд, Завлекает роскошь пахлавы, И в свои владения идёт Ночь с тахинным привкусом халвы. Сочная искрится курага, Затмевая яркую свечу, Соблазняет белый виноград, Соком вытекая на парчу. На лаваше - брызгами кунжут, Чуть с горчинкой - сказочный миндаль, И цукаты с вожделеньем ждут Губ несмелых влажную вуаль. Пряным ароматом дышит ночь, Время, как тягучая нугА. И соблазны трудно превозмочь - Хочется раздеться донага, На подушки мягкие прилечь, Как в восточной сказке О, мой паладин, иди ко мне У нас с тобой денёчки были Послаще, чем лукум рахат. Сколь ни тверди, не будет сладко, Когда закончилась халва. Ты мне дарила шоколадки, А я тебе дарил слова. И, не согнав меня с дивана, В душе, наверное, кляня, Ты отыскала путь в нирвану, Но , почему-то, без меня. Теперь живу тобою брошен, С ученьем йогов не знаком, Стараюсь думать о хорошем, Учусь не думать о плохом. Я ставлю песню Турман Умы, Чтоб разогнать свою печаль, Беру кусок рахат лукума И до утра гоняю чай. Заменяю все чувства страстью: Романтичность - не мой фасон. Заедаю рахат-лукумом Горечь страха, что ты - мираж. А себе запретить так думать Не могу. Без сожаленья Я разрушу, чтоб вновь создать. Можно птицей прожить без пенья. Но нельзя не уметь летать! Я ищу тебя в каждом взгляде И в сиянье гламурных страз. Буду верить, что смеха ради Ты найдёшься на этот раз. Please click here if you are not redirected within a few seconds. Главная Любовь Про любовь Любовь это Платоническая любовь Видео про любовь Мужчина и женщина Анекдоты про любовь Физиология любви Стихи Стихи Асадова Эдуарда Стихи Ахматовой Анны Стихи Блока Александра Стихи Бродского Иосифа Стихи Высоцкого Владимира Стихи Есенина Сергея Стихи Лермонтова Михаила Стихи Маяковского Владимира Стихи Некрасова Николая Стихи Пастернака Бориса Стихи Пушкина Александра Стихи Тютчева Фёдора Стихи Фета Афанасия Стихи Цветаевой Марины Сонеты Шекспира Классическая поэзия о любви Современная поэзия о любви Коллекции стихов Истории Истории любви политиков Истории любви бандитов и преступников Истории любви монахов Грустные истории о любви Философские истории любви Смешные истории о любви Притчи о любви Истории о любви - видео Истории любви Древнего Мира Сказки о любви Картинки Картинки со стихами Демотиваторы про любовь Сердечки Поцелуи Страсть Объятия Романтика Ретро картинки о любви Я тебя люблю Картинки - Прости меня Улыбка Рисунки про любовь Картинки - Я скучаю по тебе Рассказы Рассказы классиков Современная проза Цитаты Афоризмы о любви Цитаты великих людей Цитаты из фильмов Коллекции цитат Фразы о любви Пословицы о любви Крылатые выражения Статусы Статусы про любовь к парню Статусы про любовь к девушке Прикольные статусы про любовь Красивые статусы Грустные статусы Короткие статусы Статусы про жизнь и любовь Умные статусы Статусы про влюбленность Статусы про предательство, измену Смешные статусы Статусы про любовь на расстоянии Статусы про счастье Статусы про ревность Статусы про безответную любовь Статусы про расставание Статусы про девушек, женщин, жену Статусы про парней, мужчин, мужа СМС СМС любимой СМС любимому СМС признания в любви СМС с добрым утром СМС с 8 марта СМС спокойной ночи Романтические СМС СМС с Днем Святого Валентина Прикольные СМС СМС С Днем Рождения Красивые СМС СМС комплименты Скучаю Прости меня Психология Психология любви Психология женщин Психология мужчин Психология общения Эмоции Любовь и Брак Семейная психология Признание в любви Признание в любви парню, мужу Признание в любви девушке, жене Видео признания в любви Как признаться в любви Любовные стихи Стихи любимому Стихи любимой Стишки про любовь Стихи по именам Стихи про маму Стишки С Днем Рождения Стихи Спокойной ночи Стихи С добрым утром Поздравления C Днем Рождения Прикольные стишки Поздравления с именинами Поздравления родным и близким Стихи к подаркам Поздравления на свадьбу Поздравления с Юбилеем Романтические стихи. Логин Пароль Забыли пароль? Меню На главную Любовь Стихи о любви Стихи Асадова Эдуарда Стихи Ахматовой Анны Стихи Блока Александра Стихи Бродского Иосифа Стихи Высоцкого Владимира Стихи Есенина Сергея Стихи Лермонтова Михаила Стихи Маяковского Владимира Стихи Некрасова Николая Стихи Пастернака Бориса Стихи Пушкина Александра Стихи Тютчева Фёдора Стихи Фета Афанасия Стихи Цветаевой Марины Сонеты Шекспира Классическая поэзия о любви Современная поэзия о любви Коллекции стихов Любовные стихи Цитаты о любви Психология отношений Картинки про любовь Рассказы о любви Истории о любви Праздники любви Статусы про любовь Комплименты Признание в любви Любовные СМС Песни о любви Как правильно целоваться Энциклопедия любви Гороскоп. Последнее о любви Хорошо быть блондинкой Красота твоя влечёт Стихи о метеорологах Стихи о геодезистах, картографов Стихи о географах Стихи про археологов Стихи о биологах Стихи про энергетиков Марии Магдалине Стихи о физиках Стихи о математиках Стихи о маклерах Стихи о трейдере Стихи про депутатов Стихи о министре. Стихи про лукум, рахат-лукум Стихи о любви - Коллекции стихов Вам это может быть интересно: Стихи про лукум, рахат-лукум - Стихи о метеорологах - Стихи про нугу - При использовании материалов ссылка на chto-takoe-lyubov. Все права на материалы, изображения и стихи, опубликованные на сайте, принадлежат их авторам. Стихи про лукум, рахат-лукум. Стихи о любви - Коллекции стихов.
Расписание праздничных мероприятий в орле сегодня
Harman kardon go play mini инструкция
Какое время в ноябрьске сейчас
Главная Журналы Персоналии Книги Медиа Проект АРЕаЛ ГЕОЛОГИЯ Только для своих ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ КОЛЛЕГИ Спонсоры Связь с координатором портала. В доме тесно, и люди сидят за накрытым столом. Одиссей, посмотри — разве это узилище — дом? Это зал ожидания смерти. И грызутся собаки у ног захмелевших гостей, Вырывая куски пожирнее гостям на забаву, Добывая себе в поединках награду и славу… Полно, кто там рычит и грызётся? Разогнать эту свору, и вымыть до блеска полы, И впустить тишину, Одиссей, в полусонные своды, И узнать, наконец, что такое границы свободы, И опять распустить на полотнище брачном узлы. Скажи мне, скрипка, как огонь и ветер Смогли ужиться в деревянной клети, Меж хрупких рёбер в гулкой глубине, Как в раковине полой — и во мне? Из уст в уста, подобно поцелую, Ты жизнь мою передаёшь живую. Подобно сердцу в деревянной клети В тебе дрожит и мечется бессмертье. И если смерти нет, и нет печали, — Тогда о чём же плачешь ты ночами? Прозрачное небо, Покатые крыши и город, в котором ты не был, Рисованный тушью, — пастелью, — да нет, — акварелью — Как властно зовёт он тебя, как он любит и ждёт; Сирена, сирена — из пены сознания, небыль, Поднявшись по пояс над водами Леты иль Сены, Он тянет ладони к тебе, но скрывает колени, И где-то вдали Пенелопа иль Клото прядёт Стальную упругую тонкую нитку-дождинку, Удавку железную — нет, ариаднину нить. Он жаждет тебя притянуть, защитить, закружить. А серая нитка ведёт на лесную тропинку. Тропы не касаясь стопами, стоишь на опушке, И слушаешь лепет дождя, и далёкой подружки Ты слышишь такую знакомую звонкую песнь. И пустые глазницы пустых сожалений близки, И бессонные очи сомнений особенно жутки. Где-то там, на песке, львиногривый рокочет прибой, И ладонь моя ищет тебя в темноте, и находит, И гудит вдалеке одинокий ночной пароходик, Чтобы нам никогда не пришлось расставаться с тобой. Чтобы нам никогда не пришлось у ночного окна Заходиться отчаянным криком и плачем беззвучным, Мы друг друга научим теплу и молчанью научим, И она не найдёт нас, и вновь промахнётся она. А после кто-то дует на коленку И говорит: О, кто тебя согреет, В стальной груди стальной зимы? Согрей В ладони тёплой часовую стрелку Дрожащую. Вечерняя прохлада За шкирку лезет, и уходит в пятки Душа, и мёрзнет, мёрзнет волчий хвост. Но я с тобой. И всё гораздо проще, Чем чаялось три месяца тому. Мы пережили долгую чуму, Мы перешли заснеженную площадь, Мы в дом вошли, и стали жить в дому. Друг мой, почему Я не могу поверить в тишину, И тишина мне кажется затишьем? Найдя покой, чего ещё мы ищем? Я ходил за живой водой, Да видать, не туда ходил. Я искал золотой лес, А нашёл нежилой дом. Я всё время бродил здесь, Всё откладывал на потом. Это ты — золотой лес, Ты — моя живая вода. И царевна меня ждёт. Нехватка воздуха, и недостаток сил. И тесный круг заброшенных могил, И голосов лепечущая рать — Со мной, во мне, снаружи и вовне. Сгущаются пространства, времена, Опять идёт Троянская война, И дело не в Елене, а в войне. Война не кончится, Елена не умрёт, Ахилл восстанет и пойдёт в атаку, И Одиссей вернется на Итаку, И повторится весь круговорот. И снова ты вдохнёшь мне в губы жизнь, И скажешь: Пока идёт Троянская война, Душа моя, Елена жить должна. И всё трудней вдохнуть. Какая-то усталость вяжет грудь. И в воздухе разлит холодный яд. Как нам легко дышалось век назад! И всё тонуло в розоватой дымке, В июньское стекло стучали льдинки, И мыслилось как бы сквозь молоко. Легко дышалось, и жилось легко. Реально небо, и реальны волны, И дремлющие рыжие холмы, И нет зимы, разлуки и войны. И это было ложью, и сбылось, Сто лет спустя исполнилось всерьёз. Я задыхаюсь, в жилах бродит яд. Сижу в траве, зажав руками рану. Я здесь умру, но быть не перестану. Смешай нам кровь и соверши обряд. Я хочу быть тобой. Понимаю, что всё уже было. Я хочу твоё тело примерить, как старый пиджак, А потом на ресницах, на вдохе тебя удержать, Привести в равновесие твердь и дневные светила. Ощутить твою силу и слабость хотя бы на час, Хоть на час, да прозреть, чтобы мир опрокинулся ливнем, И узнать его — горьким, желанным, безумным, любимым, И вдохнуть его, и захлебнуться им — здесь и сейчас. Хоть на день, хоть на час дай мне очи свои напрокат, И гортань, и ещё сокращение мышцы сердечной, И язык — хоть на миг — чтобы вымолвить-вымолить вечность, И отдать её снова за этот внимающий взгляд. Куда и откуда мы шли — Больше некому помнить. И, в общем-то, некому плакать. Мы забыли отчётливый запах раскисшей земли, Этот хлипкий снежок, эту робкую первую слякоть. Мы забыли дорогу и боль, и последний испуг, И глаза наши слепо уставились в мёрзлое небо, Но когда годовой над моей головой совершается круг, Я прошу ледяными губами горячего хлеба. Я прошу ледяными губами горячей земли, И щепоть пересоленной горькой рассыпчатой глины, Чтобы вспомнить, кого на земле называют любимым, Чтобы вспомнить, кому на земле не хватило любви. Мой мир тобой наполнен — И вдох, и выдох, и вода в горсти. И отпусти Холодный снег на землю с колоколен. Холодный снег, и стаю белых птиц, Кружащихся над лабиринтом зданий. Ты создаешь миры своим дыханьем, Едва взглянув на них из-под ресниц. Ты создаешь гармонию и строй Из хаоса и слёз, из тьмы и тени, Из путаницы страхов и сомнений Ты создаёшь жилище нам с тобой. Я сплю в ковше твоих прохладных рук. Как спит зерно в земле, ядро в орехе, А снег летит, летит с небес в прорехи, А снег летит, и замыкает круг. Дай мне руку — Во времена всеобщего упадка Честней стоять на звуковой дорожке, Чем егозить, опережая скорость. Реальность раскололась, И в трещину вползла сороконожка, Нелепо, неуместно — как в кино Усами, лапами, хвостом и длинным жалом Нас напугав до дрожи, убежала И было и противно, и смешно. В разломы лезет страх И клочьями сползает оболочка, Бежит по краю дыр кривая строчка И остаётся пылью на губах. Кто-то держит в руках весло. Мы, похоже, вступаем в область, Где теряет себя Число. Ничего не значит пространство, Время — звук, и притом — пустой. В кулаке зажато лекарство — Гладкий камень, голыш простой. Он — спрессованная реальность, Он архив, и он — концентрат, И последнее, что осталось Для убитых в бою солдат. Словно в яблоке скрыто царство, В нём пружиной свернулась жизнь, Чтобы в нужный момент взорваться И на мёртвых устах остаться, Обретя напоследок смысл. Грохочут за холмом И сотрясают звук седые волны. Здесь только ветер гнёт к земле траву И пахнет мёдом и вишневым цветом. Жизнь обернулась непрерывным летом, И только этим летом я живу. Среди тяжелых пчёл и медуниц Мой хлеб просолен чёрным ветром с моря. Шепчу слова, наречьям листьев вторя, И узнаю в лицо крикливых птиц. Я здесь останусь камнем у воды И ящеркой весёлой на обрыве — И всё-таки собой. Пока мы живы, Ты будешь находить мои следы. Отзовись, улыбнись, Виолина, фонарик на нитке, Перевёртыш, Виола, серебряный паж, колокольчик, Разноцветный, смеющийся шарик, пушистый комочек. То ли в горле, а то ли в груди ты щекочешь и дразнишь, То касаешься сонно мерцающих в сумерках клавиш, То смеясь, пробегаешь дощатой верандой на дачу. Я не плачу, Виола, гляди, — я пока что не плачу. О, зелёное мокрое яблоко, пасмурный август, Перекрученных веток и листьев задумчивый хаос. Как фонарик на нитке, зелёное яблоко светит. Трепещет, истекая болью, миг. Возьми его, как светлячка, в ладонь, Как в чистый Четверток несут огонь, Неси его домой в горстях своих. Пусти его по венам, как иглу, И через сердце пропусти, как нить. Не удержать сумей, но сохранить Живой огонь, не мёртвую золу. Не мёртвую безжизненную плоть, А эту боль и радость бытия Храни в горсти, душа и жизнь моя, Храни живой воды живую горсть. Пусть лабиринта нет, и света тоже нет. А нить ведёт неведомо куда. Но два крыла не ведают стыда, Вздымаясь, и сияют обнажённо, И ясный свет струит их нагота Так откровенно вверх, так напряжённо, Что кажется доступной высота. И словно бы ладонь сквозь времена Протянута — бесспорно и открыто, Чтоб вывести на свет из лабиринта. Два слова утешенья и надежды О том, что будет, и что было прежде. Два слова оскорблений и угроз — С такой досадой и почти всерьёз. А после — непрерывный монолог, Сплошным абзацем, без разбивки строк: Смеясь, бранясь, грозя, благословляя, Сожжённые ладошки подставляя, Колотится в стекло с той стороны, Ломясь в реальность. Ну, хотя бы в сны. И прорывается в прямую речь, Чтобы дыхание в слова облечь. Мы проходим след в след по цепочке планет, Где ни прошлого нет, ни грядущего нет. Уведи меня, конь, разреши мне уйти. Рвутся нити, обрывки зажаты в горсти. Перекрыты пути, перебиты мосты, И дома опустели, и руки пусты. Это сон, или может быть, это игра. Мы по кромке уходим в сейчас из вчера. И песок обретает реальность для нас, Засыпая вчера, просыпаясь сейчас. Полыхали огни, и кружили в ночи Остроклювые тени, стальные грачи. Над распаханной глиной, над пашней немой Пахло гарью и копотью, пахло золой. И безумный художник метался в полях И взахлёб рисовал свой отчаянный страх, Пеплом, сажей, углём, ржавым краем монет, На больничном белье, на обрывках газет. Хлопья сажи летели, как стая грачей Над сожжённой землёй, над деревней ничьей, Над безлюдной дорогой вдоль мёртвых оград. И никто никогда не вернулся назад. Бежит электричка в пейзаже По целому ряду планет. И тот, кто жизнь свою, как ягоду с куста, Снимает, и рука его пуста, Поймёт и мой побег, и немоту, И вкус железа в пересохшем рту. Сними, как ягоду, свой недоспелый день, Сожми губами, вздрогни от ожога, Как ягоду с куста, сними до срока И ветку, словно женщину, раздень. Нагую и дрожащую, возьми В свои ладони тоненькие пальцы И постарайся навсегда остаться Там, где алеют ягодами дни. Снег идёт в этом доме, летит с потолка, невесомый, И не тает, ложась на паркет, и лежит на устах. Это сон; и не в наших краях, и не в этих местах Кто-то будет сидеть у окна, неживой и бессонный. Онеметь, онеметь — превратиться в горячечный взгляд, Лихорадочный, жадный, несытый, больной, ненасытный. И пока от меня этот мир горстью глины засыплют, Всё глядеть и глядеть, как взахлёб перед смертью глядят. Не с нами, так с кем-нибудь произойдёт непременно, Взорвется гранатой, ворвется бежавшим из плена, Обнимет с размаху, прижмётся сухими губами, Во сне, наяву, навсегда, с кем-нибудь или с нами. Мне нужно вдохнуть, обжигаясь, твой бешеный август, Как пламя вдыхают, чтоб выжечь заразу и слабость, Как залпом глотают сто грамм и уходят в атаку, Как разом срывают одежду, как всходят на плаху. О лето, возьми мою жизнь, но верни мне свободу И право быть слабым и гибким в любую погоду, Верни мне свободу любить и остаться любимым И право рассыпаться рыжей просоленной глиной. И долгий день был, как единый час. И помнишь — ты во мне искал опору? Когда входил ты в сумрачную пору — Я приносила свечи и коньяк, И в хаосе исчерканных бумаг Искала снова музыку и слово, И находила вдох и выдох. Шаг С одной ступени на ступень иную Подобен не прыжку, но поцелую, И переходу к близости иной. Ты помнишь эти дни перед войной? И слепота в те дни была подарком, И благом — смерть. Как больно растянуты гибкие связки! Хромота — немота, и ни звука, ни шагу, ни дня. Если можно — сегодня ещё пожалейте меня. Если можно — сегодня позвольте уйти без опаски. То ли в лоб, то ли в спину — пока ещё не решено. И прекрасно, что не решено — я ещё погуляю По осеннему лесу, по стылому серому краю, Погляжу на растрёпанный дождик в ночное окно. Я люблю тебя, щит и крыло, и опора моя. Ты мой лес, я найду в тебе тысячу тайных дорог. Я уйду с облаками, уйду поутру на восток, Где у раны на резком ветру багровеют края. Кто-то идёт по ночному двору. Может, отпустит тревога к утру. За окном тишина Мягко крадётся сквозь заросли сна, Лезет в окошко, за дверью стоит, С лампы свисает, что твой сталактит. И — между нами — хранится тепло Оледенело, замерзло стекло, Ночь в январе, снег лежит на дворе, Холодно в доме и в мышьей норе. Холодно всюду — снаружи, извне, Снег на ступеньках, на крыше, на дне, Снег на асфальте — на нём ни следа. За ночь в стакане замерзнет вода. Холодно всюду, и только у нас Теплится пламя. Теплится пламя меж створками век. Грядущее шилось на вырост И по белому снегу кроилось на глаз наугад. Эти чистые-чистые свежие с хрустом рубахи. Хоть на свадьбу, хоть в гроб, хоть на плаху, а хоть на престол. Мы глядели в окно и смеялись, а мелкие страхи Расшивали рубахи узорчатым мелким крестом. Так нарядно, так празднично было, и так непривычно. И хотелось поверить, и боязно было глядеть. Жизнь меняла обличье, и время ловило с поличным Разбросавших на ветер шальную счастливую медь. И сразу съедаем конфету, зачем не храним? Зачем про запас, напоследок не прячем конфету, Зачем бестолково по белому мечемся свету, Как будто ведёт нас по свету слепой херувим. Крылатый вожатый смеётся, подставив ладонь Под медленный дождик медовый, под медные капли. Остынут слова, и о нас будут ставить спектакли, Остынут слова, и останется скрытый огонь. По улице мечется ветер И ломится, ломится в дом. Шатается по переулкам, Бросается из-за угла, И в воздухе медном и гулком Качаются колокола. Два медных крыла, мой любимый, Раскинь над моей головой. Вода не бывает сладимой, Вода не бывает водой. Где ночь обнимает за плечи Немую кликушу — луну, Шатается сумрачный ветер, И вечер уходит ко дну. Сквозь толщу стеклянного света Уходит на тёмное дно. Останься со мной до рассвета. Смотри — ещё очень темно. Что мы сегодня услышим, Что разглядим с высоты? Крышами, облаками Мы пробегаем вверх, Ласточкиными мостами Сквозь череду прорех. Мы пробегаем смело Над лабиринтом крыш. Сверху летит фанера, Снизу лежит Париж. Как тебе в этом небе? Лучше, чем на земле? Как мы бежим навстречу Сквозь толпу облаков. Там, над Парижем, — вечер. Здесь, наверху, — любовь. Согревая друг друга всем телом, живём в тишине И уже не боимся ни стука, ни взгляда извне. Прирастая друг к другу, тела прорастают насквозь, Постигая науку ответа на скрытый вопрос, Постигая науку тепла и урок тишины, Мы уже научились заглядывать в тёмные сны. Если я заблужусь наяву в чёрно-белой стране, Ты найдёшь меня сразу во сне или в ближнем окне. Ты отыщешь меня, и за руку назад приведёшь Сквозь ночной снегопад, сквозь бессмысленный ласковый дождь. Мы жили сном, состав гремел над нами, По гулкому мосту, гремел опять. Вагоны уходили в никуда И грохотали новые вагоны, И, словно ошалелые вороны, Летели вслед за ними города Кусками льда. Поутру стыли лужи, И только-то тепла, что в кулаке. Мы прятались у Вечности в руке Храня друг друга от январской стужи. Нам будет холодно вначале, Но с каждым мигом всё теплей. Кузнечик мой зажёг в ночи фонарь. Он светлячок, фонарик, он фонарщик, Закутанный в прозрачный летний плащик Ночной державы славный государь. Ночной империи бессмертный бог, Для нас творящий темноту и звёзды, Он для кого-то был ужасно грозным, А нас с тобой лелеял и берёг. Был душный летний вечер. Ты пришла, Укутав плечи крыльями платка. Твоя рука Белела в сумерках, и молоко белело, И стало ясно, как непрочно тело, И что любовь моя, как смерть, крепка. Прохладой веяло от ясного чела, Покоем веяло от тихих рук и речи. И стало ясно, что такое вечность, И что у вечности два шерстяных крыла. Платком укутав зябнущие плечи, Проходит гостья в комнату мою. Садится у стола, глядит покойно. А в комнате светло, и дышится привольно, И знаю я, что я ещё живу. А дом стоит у мира на краю. Я взять хочу живую боль твою, И пронести хотя бы до подъезда, Как сумку помогают донести, Как раненого поят из горсти Водой солёной с привкусом железа, Как делят хлеб дорожный, разломав, Как слушают попутчика в вагоне, Как давятся слезами на перроне, Вцепившись молча намертво в рукав. Болтали болтуны О временах проклятых и речённых, И падал снег, и капал с потолка, Подтаявший, и промокали книги, И плёл паук в углу свои интриги, Их расплетали пальцы сквозняка. Ладонь земли, открытая для всех, Не закрывала нас от взгляда неба. А нам казалось, что оно ослепло, И вместо слёз роняет первый снег. И было радостно — не знаю, почему, — Мне снилось, будто ты ещё ребенок, Навстречу мне по комнатам бежишь — Такой смешной, и перемазан краской — Как медвежонок, и глядишь с опаской. Мне снилось, будто ты ещё малыш. На руки взять, на ухо нашептать, Обнять, целуя в щеку, и пригреться, И спрятать твоё детство в своё сердце, Проснуться рядом, и уснуть опять. И захлебнуться небом в полный рост До темноты в глазах, до боли в венах, И рухнуть вниз, и грянуться о землю, И над собой увидеть птичий мост. Эпохи дитя, я войны не боюсь. И не по плечу мне обыденный груз Из двух похоронок за год на семью. Слишком часто мы видели мёртвых волков, Мы по горло набиты враньём. Человек человеку эпоха и мор, Человек человеку ловец. Ты по крови был волк. Ты по крови был вор. Ты по крови птенец и певец. Из заветных углов серебристую тишь Воровал ты у всех на виду. Ты повадкой был мышь. Ты повадкой был стриж. Ты был рыбой, замерзшей во льду. Мы вмерзаем меж стеклами мёртвых домов, Онемев или остекленев. Ты ловец и улов. Вереницами слов Ты из смыслов выводишь напев, Волчью песню, стрижиный бессмысленный свист, Водной глади беззвучный мотив. Остается пробитый прожилками лист, Каплю крови твоей сохранив. Я хочу говорить на других языках, Чтоб слова оживали, меняли обличья, Чтоб статичные смыслы и щебеты птичьи Находили прибежище в наших устах, И, как птицы, слетали из уст на уста, Как молекулы воздуха, как поцелуи, В эти ткани и в кровь проникали живую, И служили в пространстве подобьем моста. Птичий мост, волчий край — Отыщи-передай — Из ладони в ладонь, не жалей, не теряй. Из ладони в ладонь, с языка на язык То ли плач, то ли смех, то ли вздох, то ли крик. Мы дом поставим в море тишины, И дни — как бы косящий бег оленей — Промчатся мимо спящих поселений. А мы на них глядим со стороны. И лес — олений дом и наш приют — Укроет нас, и спрячет от погони, Как сложенные домиком ладони Свечу в ночи от ветра берегут. Плывёт туман, и пасмурное лето Стоит во всеоружьи надо мной. Пока ещё на привязи челнок, И бродит чья-то лошадь на кургане, И шёпотом рассказывают камни Свой наизусть затверженный урок. И всей-то тяжести — монетки в кулаке, И никакого веса в теле кроме. Сейчас отдам их деду на пароме — И дальше буду ехать налегке. Мы оборвали штурм на полувдохе И начали движение с нуля. Но область неизвестна, и число Не определено, и цель невнятна. И, в общем, совершенно непонятно, Куда на этот раз нас занесло. Стынет ртуть, И током бьют поверхности предметов. Давай-давай, классифицируй это, Ищи ему название и суть. Ищи его в таблицах и рядах, Логарифмических и звёздных схемах, Среди имен, ещё не нареченных, Ищи его на стенах и устах. Найди ему лицо и сотвори Явление эпохи. Ход столетий Оплёл историю железной сетью, И мы на звёзды смотрим изнутри. Они отравлены нечистыми устами. Бессмысленными общими местами Они смердят, пуская пузыри. В них щучья ложь и рыбья пустота, Они больны водянкой и раздуты, Они повсюду сеют страх и смуты. И нет суда на них, и нет стыда. Трещат, трещат, раздвоив языки, И щёлкают калёные орешки, И скалятся в приветливой усмешке, Змеиным ядом напитав клыки. В них выморочный смысл и мёртвый звук. Мы безнадежно вязнем в их трясине. Мы путаемся в липкой паутине, Которую плетёт слепой паук. А если их поджечь — они горят Так хорошо, так ярко и бездымно. И остаётся неисповедимо То, что не уместилось в звукоряд. Мой осенний подарок, должно быть, готов — С горьким запахом дыма и вкусом беды. Тонкокожий и хрупкий осенний листок, Разноцветный фонарик дождливого дня. И беда обойдёт и тебя, и меня, И уйдёт с облаками на хмурый восток. Разноцветный кораблик на всех парусах Пробегает по чёрной поверхности луж В тридесятое царство невиданных стуж, Чтобы тенью остаться на наших устах. Расстреляет в упор всю обойму огней, хохоча, И бессвязное что-то крича, наобум, просто так. Я её выбираю на роль своего палача. После ночи такой не бывает, не может быть дня. Всё закончится тут же, едва подберётся рассвет. Я уйду на рассвете, и вынесут деды меня На широких плечах в этот город, которого нет. Кладка каменных улочек, узкие щели бойниц, Городская стена, а за ней над полями туман, Ошалелая стая каких-то испуганных птиц, Одичалый табун, и у самого моря курган. Меж пальцами текут тысячелетья. Нам объявили, что идёт война. Чума упразднена, зимы не будет, Вино и хлеб отменены как факт. Дыханья ритм и пульс на целый такт Сместились, изменившись в самой сути. И что же нам осталось своего? Болит рубец, и боль не иллюзорна. Кто скажет, что бездействие позорно — Не сможет больше сделать ничего. Музыка плачет, а слову милей немота. Пламя, рождаясь внутри, обжигает уста, Музыка рвётся наружу и рвёт перепонки. Встань, Афродита, из волн, и державу прими Пены и пламени, музыки, слова и тела, Ты, что мой голос желаньем и плотью одела, Ты, что меня научила бояться любви. Выдох и вдох, сокращение мышц, напряжение вен, Волны о берег, движение магмы, изгибы ветвей, — Области и элементы державы твоей, Белая пена у розовых тонких колен. Плоти сияющей вечный и радостный плен, Песня огня и бессмертие вещей воды, И полнота погружённой в себя немоты — Вечный закон постоянной цепи перемен. Там легко умирать, и не нужно ходить далеко. Я готовлю обед на веранде, и вижу тебя То у кромки прибоя, то возле скалы, то за рощей. Не модель мироздания, в общем, немного попроще — Алгоритм дыхания, выдох и вдох осторожный, — Это медное царство свернулось под яблочной кожей, Это выдох и вдох, это тихий восторг бытия. Я тебя охраню от беспамятства и немоты, Я сумею пути заплести перед каждой напастью. Равно радуясь ясному небу, ветрам и ненастью, Я над северным островом птичьи раскину мосты. Не у стен, не в траншее, не в госпитале — вне обряда. Взорваны страхом, сомненьем, случайным снарядом, Мы умираем в постели, забыты отрядом. Пули для нас пожалели, добить поленились. Оборвалась, перетёрлась от времени привязь. Нас не заметила наша родная эпоха. И, в общем-то, было неплохо. По мостовым растекались обычные лужи. Мы умирали вне времени — где-то снаружи. И потому не загрызли. Смерть оказалась обычным явлением жизни. Мы привыкнем к бессилию воли и к власти тоски, К беззащитности собственной, и к безответности неба, И научимся бегать быстрей, чем летает ракета, Чем взрывается бомба, наш дом разнося на куски. А в конце мы разучимся бегать, и ляжем на снег, И почувствуем холод и ненависть, и, замерзая, Будем молча давиться холодными злыми слезами, Равнодушных светил наблюдая бессмысленный бег. По плечам одиноких курганов, ладоням степей, Вслед за эхом летящих в неведомый край журавлей, До реки, до излучин, до раковин в мокром песке, Не спеша, сунув руки в карманы, идти налегке, Не спеша, примечая детали, намёки, значки, Попадать в поле зрения тысячеокой реки. Быть в своём одиночестве частью, и целым, и всем, Распадаясь и вновь собираясь гирляндой систем, Растворяться и видеть себя как бы со стороны, Удивляясь, как странно сбываются старые сны. Пусть я мёртвый кузнечик в колючей осенней траве, Пусть я дым над костром, пусть я камень в остывшей золе, Я здесь есть — в этом стылом пространстве, на этой земле, Я бесспорнее капель дождя на вагонном стекле. Я твой северный остров, твой дом на морском берегу, И сюда не добраться вовек никакому врагу. От гусей-лебедей, от летящих на юг журавлей Я тебя сохраню в бесконечной державе моей. Убежала девка шалая домой, Улетела лебедь белая навек. Только в лестничный пролёт бежит вода. Пробежали дни, и в луже календарь. Каблуком по корке ледяной ударь — И нога примерзнет навсегда. Мой любимый, сохрани моё тепло На ладонях, на губах и в глубине Мы хотели бы погибнуть на войне, Но, похоже, перепутали число. Нескончаемый дождь поливает размокшую твердь. Оскользаясь, съезжаем по склону. Дорога раскисла, В чистом поле вдыхает рассвет наша чистая смерть. Этот воздух промыт до стеклянного тихого звона. Это наша свобода траву задевает крылом. Мы уходим из дома. Съезжаем с раскисшего склона И уходим искать наш затерянный в осени дом. Среди трав, за холмом, возле моря, на запад от ветра, На восток от луны, возле моря, на старом плато, Мы находим свой дом. И не ищем иного ответа. Просто входим и молча стоим, не снимая пальто. Асфальт не узнаёт моих шагов. Мы остаемся быть в цепочках слов, И в обстановке опустевших комнат. Чужие запахи, и нет ключей от дома. Зияют трещины великого разлома На скорлупе вселенского яйца. И я иду — чужой среди чужих, Друг другу безразличных и ненужных, И отражаюсь в зеркалах и лужах, И ухожу, и растворяюсь в них. Я не знаю, откуда берутся слова этой клятвы. На осенней воде их чертили крылом журавли, На осипшем ветру их упрямо твердили солдаты. Я в свидетели клятвы беру эту иву, и степь. Пусть они предадут меня, если я слово нарушу. Пусть мне некуда станет вернуться, чтоб плакать и петь, Пусть меня из души моей вышвырнет море наружу. Я присягу свою повторяю над рыжим огнём, Обжигая лицо и ладони, и губы словами. Я клянусь тобой вечно дышать. Я живу этим днём. Не бойся — мы просто врастаем корнями. При копировании материалов сайта ссылка на www. Создание сайта — Андрей Асафов. Екатерина Блынская Об авторе: Владимир Никифоров Об авторе: Родился в посёлке речников Подтёсово Красноярского края. Вильям Юнк Об авторе: Регионы Центр Россия Абакан Анадырь Архангельск Астрахань Барнаул Белгород Благовещенск Владивосток Владикавказ Владимир Волгоград Вологда Воронеж Екатеринбург Ижевск Иркутск Казань Калининград Калуга Кемерово Краснодар Красноярск Курган Курск Ленинградская область Липецк Москва Московская область Нарьян-Мар Нижний Новгород Новосибирск Омск Орел Оренбург Пенза Пермь Петрозаводск Петропавловск-Камчатский Псков Ростов-на-Дону Рязань Самара Санкт-Петербург Саратов Тверь Тула Уфа Хабаровск Чебоксары Челябинск Ярославль Западная Европа Австрия Албания Бельгия Болгария Босния и Герцеговина Германия Израиль Ирландия Испания Норвегия Польша Румыния Словения Финляндия Кавказ Азербайджан Армения Грузия Азиатско-Тихоокеанский регион Азиатско-Тихоокеанский регион Африка Африка Восточная Европа Беларусь Молдова Украина Северная Америка Канада США Центральная Азия Киргизстан Узбекистан Страны Балтии Латвия Литва Эстония.
Рахат-Лукум. Стихи
Как рассчитывается больничный по болезни
Как колоть укол коту внутримышечно
Рахат-лукум
Организационно экономическая характеристика продуктового магазина
Жаркое в слоеном тесте рецепт