Было двенадцать часов ночи. Митя Кулдаров, возбужденный, взъерошенный, влетел в квартиру своих родителей и быстро заходил по всем комнатам. Родители уже ложились спать. Сестра лежала в постели и дочитывала последнюю страничку романа. Я никак не ожидал! Нет, я никак не ожидал! Митя захохотал и сел в кресло, будучи не в силах держаться на ногах от счастья. Вы не можете себе представить! Сестра спрыгнула с постели и, накинув на себя одеяло, подошла к брату. На тебе лица нет! Ведь теперь меня знает вся Россия! Раньше только вы одни знали, что на этом свете существует коллежский регистратор Дмитрий Кулдаров, а теперь вся Россия знает об этом! Митя вскочил, побегал по всем комнатам и опять сел. Ежели что случится, сейчас все известно, ничего не укроется! Ведь только про знаменитых людей в газетах печатают, а тут взяли да про меня напечатали! Мамаша взглянула на образ и перекрестилась. Гимназисты вскочили и, как были, в одних коротких ночных сорочках, подошли к своему старшему брату. Теперь обо мне вся Россия знает! Вы, мамаша, спрячьте этот нумер на память! Митя вытащил из кармана номер газеты, подал отцу и ткнул пальцем в место, обведенное синим карандашом. Папаша кашлянул и начал читать: Все до тонкостей описано! Испуганная лошадь, перешагнув через Кулдарова и протащив через него сани с находившимся в них второй гильдии московским купцом Степаном Луковым, помчалась по улице и была задержана дворниками. Кулдаров, вначале находясь в бесчувственном состоянии, был отведен в полицейский участок и освидетельствован врачом. Удар, который он получил по затылку Потерпевшему подана медицинская помощь Теперь по всей России пошло! Митя схватил газету, сложил ее и сунул в карман. Надо еще Иваницким показать, Наталии Ивановне, Анисиму Васильичу Митя надел фуражку с кокардой и, торжествующий, радостный, выбежал на улицу. Он глядел и чувствовал себя наверху блаженства. Но вдруг лицо его поморщилось, глаза подкатились, дыхание остановилось Чихать никому и нигде не возбраняется. Чихают и мужики, и полицеймейстеры, и иногда даже и тайные советники. Червяков нисколько не сконфузился, утерся платочком и, как вежливый человек, поглядел вокруг себя: Но тут уж пришлось сконфузиться. Он увидел, что старичок, сидевший впереди него, в первом ряду кресел, старательно вытирал свою лысину и шею перчаткой и бормотал что-то. В старичке Червяков узнал статского генерала Бризжалова, служащего по ведомству путей сообщения. Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и зашептал генералу на ухо: Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал глядеть на сцену. Глядел он, но уж блаженства больше не чувствовал. Его начало помучивать беспокойство. В антракте он подошел к Бризжалову, походил возле него и, поборовши робость, пробормотал: Я уж забыл, а вы всё о том же! Надо бы ему объяснить, что я вовсе не желал Теперь не подумает, так после подумает!.. Я извинялся, да он как-то странно Ни одного слова путного не сказал. Да и некогда было разговаривать. На другой день Червяков надел новый мундир, подстригся и пошел к Бризжалову объяснить Войдя в приемную генерала, он увидел там много просителей, а между просителями и самого генерала, который уже начал прием прошений. Опросив несколько просителей, генерал поднял глаза и на Червякова. Нет, этого нельзя так оставить Ежели я осмеливаюсь беспокоить ваше-ство, то именно из чувства, могу сказать, раскаяния!.. Не нарочно, сами изволите знать-с! Генерал состроил плаксивое лицо и махнул рукой. Генерал, а не может понять! Когда так, не стану же я больше извиняться перед этим фанфароном! Напишу ему письмо, а ходить не стану! Письма генералу он не написал. Думал, думал, и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять. Я извинялся за то, что, чихая, брызнул-с Смею ли я смеяться? Ежели мы будем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к персонам В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплелся Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подернутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флердоранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Сколько зим, сколько лет! Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слез. Оба были приятно ошеломлены. Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ну, что же ты? Я уже женат, как видишь Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах А это сын мой, Нафанаил, ученик третьего класса. Это, Нафаня, друг моего детства! Нафанаил немного подумал и снял шапку. Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Подойди к нему поближе А это моя жена, урожденная Ванценбах Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца. Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жена уроки музыки дает, я портсигары приватно из дерева делаю. По рублю за штуку продаю. Если кто берет десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству Ну, а ты как? Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съежился, сгорбился, сузился Его чемоданы, узлы и картонки съежились, поморщились Длинный подбородок жены стал еще длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку. Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены. Через базарную площадь идет полицейский надзиратель Очумелов в новой шинели и с узелком в руке. За ним шагает рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником. На площади ни души Открытые двери лавок и кабаков глядят на свет Божий уныло, как голодные пасти; около них нет даже нищих. Нынче не велено кусаться! Очумелов глядит в сторону и видит: За ней гонится человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку за задние лапы. Слышен вторично собачий визг и крик: Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу. Около самых ворот склада, видит он, стоит вышеописанный человек в расстегнутой жилетке и, подняв вверх правую руку, показывает толпе окровавленный палец. На полупьяном лице его как бы написано: В этом человеке Очумелов узнает золотых дел мастера Хрюкина. В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса. Это ты зачем палец?.. Вы меня извините, я человек, который работающий Работа у меня мелкая. Этого, ваше благородие, и в законе нет, чтоб от твари терпеть Ежели каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете Я этого так не оставлю. Я покажу вам, как собак распускать! Пора обратить внимание на подобных господ, не желающих подчиняться постановлениям! Как оштрафуют его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу кузькину мать!.. А собаку истребить надо. Чья это собака, спрашиваю? Сними-ка, Елдырин, с меня пальто Должно полагать, перед дождем Одного только я не понимаю: Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком, а потом и пришла в твою голову идея, чтоб сорвать. Вздорный человек, ваше благородие! Не видал, так, стало быть, зачем врать? Их благородие умный господин и понимает, ежели кто врет, а кто по совести, как перед Богом А ежели я вру, так пущай мировой рассудит. У него в законе сказано У него больше легавые Ни шерсти, ни вида И такую собаку держать?!. Где же у вас ум? Попадись этакая собака в Петербурге или в Москве, то знаете, что было бы? Ты, Хрюкин, пострадал и дела этого так не оставляй Намедни во дворе у него такую видел. Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто Ты отведешь ее к генералу и спросишь там. Скажешь, что я нашел и прислал И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу Она, может быть, дорогая, а ежели каждый свинья будет ей в нос сигаркой тыкать, то долго ли испортить. А ты, болван, опусти руку! Нечего свой дурацкий палец выставлять! Этаких у нас отродясь не бывало! Нечего тут долго разговаривать Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая Истребить, вот и все. Наш не охотник до борзых. А я ведь и не знал! Так это ихняя собачка? Цап этого за палец! Прохор зовет собаку и идет с ней от дровяного склада Толпа хохочет над Хрюкиным. В Х-ом общественном клубе с благотворительной целью давали бал-маскарад, или, как его называли местные барышни, бал-парей 1. Мимо двери, сильно стуча ногами и звеня посудой, то и дело пробегали лакеи. Дверь отворилась, и в читальню вошел широкий, приземистый мужчина, одетый в кучерской костюм и шляпу с павлиньими перьями, в маске. За ним следом вошли две дамы в масках и лакей с подносом. На подносе была пузатая бутыль с ликером, бутылки три красного и несколько стаканов. Же ву при а ля тримонтран! А вы, господа, подвиньтесь Мужчина покачнулся и смахнул рукой со стола несколько журналов. А вы, господа читатели, подвиньтесь; некогда тут с газетами да с политикой Здесь не место пить. Нешто стол качается или потолок обвалиться может? Лакей поставил поднос на стол и, перекинув салфетку через локоть, стал у двери. Дамы тотчас же принялись за красное. Так ли я говорю? Ну, а о чем там написано? Про какие факты вы читаете? Мужчина с павлиньими перьями приподнялся и вырвал газету из рук у господина в очках. Вы не знаете, с кем имеете дело, милостивый государь! Я директор банка Жестяков!.. А газете твоей вот какая честь Мужчина поднял газету и изорвал ее в клочки. Вот что, господа почтенные! Шутки в сторону, разговаривать с вами мне не охотно Потому, как я желаю остаться тут с мамзелями один и желаю себе тут удовольствие доставить, то прошу не претикословить и выйти Господин Белебухин, выходи к свиньям собачьим! Говорю, выходи, стало быть и выходи! Живо у меня, а то, гляди, не ровен час, как бы в шею не влетело! Какой-то нахал врывается сюда и Ты думаешь, как я в маске, так ты можешь мне разные слова говорить? Директор банка, проваливай подобру-поздорову! Все уходите, чтоб ни одной шельмы тут не оставалось! Айда, к свиньям собачьим! Эй, позови-ка сюда дежурного старшину! Через минуту вошел маленький рыженький старшина с голубой ленточкой на лацкане, запыхавшийся от танцев. Потому, как ты старшина и главное лицо, то вот выведи этих артистов под ручки. Мамзелям моим не ндравится, ежели здесь есть кто посторонний Они стесняются, а я за свои деньги желаю, чтобы они были в натуральном виде. Евстрат Спиридоныч, старик в полицейском мундире, не замедлил явиться. Бывают же такие страсти, побей меня бог! Усы, как у кота, глаза вытаращил Я прикажу тебя вывести! В читальне поднялся невообразимый шум. Евстрат Спиридоныч, красный как рак, кричал, стуча ногами. Кричали все интеллигенты, но голоса всех их покрывал низкий, густой, придушенный бас мужчины в маске. Танцы благодаря всеобщей сумятице прекратились, и публика повалила из залы к читальне. Евстрат Спиридоныч для внушительности позвал всех полицейских, бывших в клубе, и сел писать протокол. За что же губите вы меня, сиротинушку? Мужчина поднялся, вытянулся во весь рост и сорвал с себя маску. Открыв свое пьяное лицо и поглядев на всех, любуясь произведенным эффектом, он упал в кресло и радостно захохотал. А впечатление действительно произвел он необыкновенное. Все интеллигенты растерянно переглянулись и побледнели, некоторые почесали затылки. Евстрат Спиридоныч крякнул, как человек, сделавший нечаянно большую глупость. Интеллигенты молча, не говоря ни слова, вышли на цыпочках из читальни, и Пятигоров запер за ними двери. Не могли выйти из читальни на десять минуток! Вот теперь и расхлебывайте кашу. Интеллигенты заходили по клубу унылые, потерянные, виноватые, шепчась и точно предчувствуя что-то недоброе В два часа из читальни вышел Пятигоров; он был пьян и пошатывался. Войдя в залу, он сел около оркестра и задремал под музыку, потом печально склонил голову и захрапел. Пятигоров сделал губами так, точно хотел сдунуть со щеки муху. Белебухин просиял от удовольствия и начал поднимать Пятигорова. К нему подскочили другие интеллигенты и, приятно улыбаясь, подняли потомственного почетного гражданина и осторожно повели к экипажу. До сих пор хохочу А мы-то кипятимся, хлопочем! Всю жизнь буду помнить этот незапамятный вечер! Проводив Пятигорова, интеллигенты повеселели и успокоились. В воздухе тишина; только поскрипывает на берегу кузнечик да где-то робко мурлыкает орличка. На небе неподвижно стоят перистые облака, похожие на рассыпанный снег Около строящейся купальни, под зелеными ветвями ивняка, барахтается в воде плотник Герасим, высокий, тощий мужик с рыжей курчавой головой и с лицом, поросшим волосами. Он пыхтит, отдувается и, сильно мигая глазами, старается достать что-то из-под корней ивняка. Лицо его покрыто потом. На сажень от Герасима, по горло в воде, стоит плотник Любим, молодой горбатый мужик с треугольным лицом и с узкими, китайскими глазками. Как Герасим, так и Любим, оба в рубахах и портах. Оба посинели от холода, потому что уж больше часа сидят в воде Ты держи его, держи, а то уйдет, анафема! Он под корягу забился Постой, ухватил за что-то За зебры хватай его, за зебры хватай! Опять почал рукой тыкать! Да и беспонятный же мужик, прости царица небесная! Шел бы да и хватал бы сам, горбатый черт Нешто при моей низкой комплекции можно под берегом стоять? Горбач взмахивает руками, подплывает к Герасиму и хватается за ветки. При первой же попытке стать на ноги он погружается с головой и пускает пузыри. Коряг много, словно лестница Горбач нащупывает пяткой корягу и, крепко ухватившись сразу за несколько веток, становится на нее Совладавши с равновесием и укрепившись на новой позиции, он изгибается и, стараясь не набрать в рот воды, начинает правой рукой шарить между корягами. Путаясь в водорослях, скользя по мху, покрывающему коряги, рука его наскакивает на колючие клешни рака Наконец рука его нащупывает руку Герасима и, спускаясь по ней, доходит до чего-то склизкого, холодного. Оттопырь-ка пальцы, я его сичас Постой, не толкай локтем Далече, шут, под корягу забился, не за что и ухватиться Не доберешься до головы Пузо одно только и слыхать Заходи сбоку, пхай его, пхай! Словно испуганные, бегут от берега волнистые круги, и на месте падения вскакивают пузыри. Горбач выплывает и, фыркая, хватается за ветки. А солнце печет и печет. Тени становятся короче и уходят в самих себя, как рога улитки Высокая трава, пригретая солнцем, начинает испускать из себя густой, приторно-медовый запах. Уж скоро полдень, а Герасим и Любим все еще барахтаются под ивняком. Хриплый бас и озябший, визгливый тенор неугомонно нарушают тишину летнего дня. Постой, я его выпихну! Да куда суешься-то с кулачищем? Слева заходи, слева, а то вправе колдобина! Угодишь к лешему на ужин! По отлогому берегу к водопою лениво плетется стадо, гонимое пастухом Ефимом. Пастух, дряхлый старик с одним глазом и покривившимся ртом, идет, понуря голову, и глядит себе под ноги. Первыми подходят к воде овцы, за ними лошади, за лошадьми коровы. Да ты глухой, че-ерт, что ли? Ефим минуту щурит свой глаз на рыболовов, затем снимает лапти, сбрасывает с плеч мешочек и снимает рубаху. Сбросить порты не хватает у него терпения, и он, перекрестясь, балансируя худыми, темными руками, лезет в портах в воду Шагов пятьдесят он проходит по илистому дну, но затем пускается вплавь. Не вытаскивайте его зря, упустите. Ефим присоединяется к плотникам, и все трое, толкая друг друга локтями и коленями, пыхтя и ругаясь, толкутся на одном месте Горбатый Любим захлебывается, и воздух оглашается резким, судорожным кашлем. Стадо в сад полезло! Гони, гони из саду! Да где же он, старый разбойник? Слышатся мужские голоса, затем женский Из-за решетки барского сада показывается барин Андрей Андреич в халате из персидской шали и с газетой в руке Он смотрит вопросительно по направлению криков, несущихся с реки, и потом быстро семенит к купальне Стадо в сад полезло, а он рыбку!.. Когда же купальня будет готова, черти? Два дня как работаете, а где ваша работа? Никак вот тут с налимом не управимся Забрался под корягу и словно в норе: Здоровенный налим, что твоя купчиха Не мни его, Любим, не мни, а то замучишь! Тащи-ка корягу кверху, добрый человек Кверху, а не книзу, дьявол! Проходит пять минут, десять Позовите ко мне Василия! Он что-то жует и тяжело дышит. Василий быстро раздевается и лезет в воду. А ты бы ушел, Ефим! Нечего тебе тут, старому человеку, не в свое дело мешаться! Уж больно ловко он засел туда! Раздевшись, Андрей Андреич дает себе остынуть и лезет в воду. Но и его вмешательство не ведет ни к чему. Постойте, я налима вытащу Ее слегка надламывают, и Андрей Андреич, к великому своему удовольствию, чувствует, как его пальцы лезут налиму под жабры. На поверхности показывается большая налимья голова и за нею черное, аршинное тело. Налим тяжело ворочает хвостом и старается вырваться. По всем лицам разливается медовая улыбка. Минута проходит в молчаливом созерцании. Так и прет ее из нутра. Налим вдруг неожиданно делает резкое движение хвостом вверх, и рыболовы слышат сильный плеск
Duty free dubai airport каталог
Инструкция по применению гетероауксина
Анализ рассказов Чехова
Часы луч минск каталог
Это свойство в отношении самых
Скачать root права на андроид 2.3
Электросила акции каталог
Коэфф соотношения заемныхи собств средств значение
Формы защиты прав работников образовательных организаций
Расписание электричек куровское черусти на завтра
Грелка при коликах
Детская шапочка с ушками спицами схемы
Толстый и тонкий
Таблица по 1917 год
Днс черногорск каталог товаров
Украшения из молний и фетра своими руками
Схема калибратора осциллографа
Фирменный бланк psd
Толстый и тонкий.
Центры изучения истории и культуры
За какое время можно выучить немецкий
Приказ минздрава о медицинских картах
Твц московские новости