4.3. Восприятие
Главная проблема психологии восприятия.
Восприятие. Предмет, методы, проблемы.
Мы подошли к концу нашей научной конференции. На мой взгляд, она прошла успешно, и меня особенно удовлетворяет то, что в ней приняли полноправное участие наши молодые товарищи - студенты и аспиранты. Я думаю, что это хороший знак, свидетельствующий о развитии активных сил факультета. Перед нами прошла широкая, но отнюдь не разбросанная, панорама ведущихся на факультете исследований, так или иначе затрагивающих проблему восприятия. Эта неразбросанность Исследований при всем различии, которое существует между отдельными их направлениями, позволяет считать, что первая задача, стоявшая перед данной конференцией, - задача подведения итогов научной работы факультета в области восприятия - выполнена. Мы, действительно, получили общую картину этой работы. Я не могу не отметить также и того, что конференция проходила очень серьезно, с настоящей устремленностью на решение проблемы. Я отмечаю это потому, что из опыта участия во многих симпозиумах знаю, как нередко докладчики и диспутанты больше интересуются показом личных достижений, чем продвижением той проблемы, которой они посвящают свои усилия. Но только последнюю позицию я называю серьезной. Именно такая позиция, выявившаяся на нашей конференции, создает предпосылку для решения и другой задачи, которая стоит перед нами. Я имею в виду задачу координации исследований, ведущихся на факультете, их координации по существу. Мне кажется эта задача чрезвычайно важной потому, что от нее зависит главное - эффективность исследований. Конечно, настоящая, а не формальная, не просто бумажная координация научных исследований - дело трудное. Она требует терпеливой и постоянной работы. Проблема восприятия не случайно принадлежит к числу "вечных" проблем психологии, ее различных ветвей и теоретических направлений. Чем ближе мы подходим к этой проблеме, тем сложнее, многограннее она представляется. И мне думается, что надо не терять из вида этой сложности проблемы, когда мы будем решать третью задачу: Чтобы по-настоящему увидеть перспективу, невозможно, на мой взгляд, обойти некоторые общие проблемы, возникающие, в частности, в связи с задачей изучения человеческого восприятия. Я думаю, что великая правда заключена в словах Ленина, которые я часто вспоминаю. Именно непонимание этого и ведет к столь распространен ному сейчас в мировой экспериментальной психологии "галопирующему эмпиризму" и так называемому сциентизму. Строя свои стратегические планы, мы, конечно, не можем идти по этому пути. Мы все хорошо понимаем, куда он заводит. Поэтому, хотя все мы уже устали, я все же позволю себе кратко остановиться на некоторых общетеоретических вопросах исследования восприятия. Как известно, исторически сложились два противоположных подхода к восприятию. Один из них можно назвать сенсуалистическим и вместе с тем физикальным. В нашей психологии этот подход часто называют "рецепторным". Этот подход опирается на диадическую схему анализа, вычленяющего два звена: Этому подходу и этой схеме анализа противостоит другой подход, который у нас принято называть в отличие от рецепторного "рефлекторным". Он действительно, заслуживает этого названия, потому что, как и само понятие рефлекса, он восходит к Декарту. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать несколько строк из его "Диоптрик". И это дает возможность душе чуствовать столько различных качеств в телах, сколько разнообразия имеется в движениях". Вы хорошо знаете, что этот подход имеет долгую историю своего развития - через Дидро, а в дальнейшем и в другом контексте - через Сеченова, и что в учении о восприятии он выражает материалистическую линию. Вытекающая из этого подхода логическая схема анализа является триадической, т. Эта линия нашла свое высшее развитие в историко-материалистическом марксистском методе, в марксистско- ленинском учении о том, что психическое отражение является не мертвенно-зеркальным, а активным процессом. О значении этого положения для психологической науки я неоднократно и подробно писал и повторять этого не буду. Я хочу только подчеркнуть, что подход, о котором идет речь, подход, опирающийся на триадический анализ, был господствующим на данной конференции, и что он объединяет заслушанные доклады и выступления. Второе, о чем я хочу сказать, это то, что подход, о ко тором идет речь, необходимо требует системного анализа в марксистском его смысле, т. Хочу воспользоваться случаем, чтобы отметить, что понимание уровня, которое прозвучало на конференции, а именно понимание того, что каждый уровень может действовать только с помощью средств, доставляемых нижележащими уровнями, является, с моей точки зрения, единственно правильным, позволяющим раскрыть внутреннее движение системы, ее преобразования. Ведь система не есть аддитивное образование не только в том смысле, что она не является суммой отдельных элементов, но также и в том смысле, что она не складывается из механически наслаивающихся один на другой уровней. Конечно, в конкретном экспериментальном исследовании нам постоянно приходится иметь дело с отдельными уровнями и отдельными "кусками" изучаемых процессов. Мы производим известную абстракцию от движения системы и это неизбежно. Нужно только не упускать из вида, что в эксперименте мы сознательно идем на такого рода абстракции, на мысленное омертвление движения. Мы не можем избежать этого и вынуждены идти в процессе исследования конкретного предмета на множество отвлечений и условностей, которые находят свое выражение и в терминологии. Дело в том, что мы не в состоянии схватить движения системы, если она остается не "наполненной". Но наполнение ее возможно лишь ценой абстракций, о которых я только что сказал. В исследованиях восприятия эти абстракции выступают постоянно, но именно поэтому необходимо отдавать себе в этом отчет и накладывать известные ограничения на вытекающие из них общие выводы. Главная, освященная традицией абстракция состоит в забвении того, что восприятие, т. Но что представляет собой этот мир? Предметный мир - это, конечно, мир трехмерный. Можно сказать, что он имеет и четвертое измерение, потому что находится в непрерывном движении: Можно далее применительно к человеку говорить еще об одном "измерении" или "квазипространстве". Это - пространство опыта общественной практики, пространство тех значений, в которых преломляется для человека воспринимаемое им. Исследования восприятия постоянно отвлекаются от этих сложнейших обстоятельств. Хорошо известно, как много исследований построено па изучении зрительного восприятия двухмерных объектов - изображений на плоскости. Разве не так строилась гештальт-психология? Разве не из изучения восприятия плоских фигур были выведены законы формообразования, прегнантности и прочее? Мне могут на это сказать, что издавна вводились и такие параметры как расстояние глубина и движение. Но здесь лежит важная разница: Конечно, как я уже говорил, мы всегда будем встречаться с необходимостью обособлять в эксперименте отдельные моменты процесса восприятия, предъявляя нашим испытуемым отдельные точки, линии, плоскости. Нужно только не забывать о том, что это - приемы абстрагирующего эксперимента. Гораздо более важной и, так сказать, более "опасной" является абстракция от факта изначальной отнесенности об раза к внешней реальности, к объекту восприятия. Она-то и породила идею об особом вторичном процессе наложения чувственного отражения на объект. Но у нас нет никакой логической возможности исследовать этот процесс потому, что такого особого процесса попросту не существует. Существует одно основное движение, один основной процесс - от объективного мира, от объекта к образу. Конечно, этот процесс опосредствован активностью субъекта, в результате которой и происходит формирование психического образа, который, образно говоря, "вычерпывается" из мира так, что он с самого начала уже несет его в себе. Иными словами, дело обстоит так, что в нормальных случаях порождение психического образа одновременно есть и его "объективация". Значит, нет двух шагов - сначала появляется образ, потом субъект относит его к объекту. Соответственно, нет и двух вопросов, а есть один вопрос: Этот вопрос является центральным вопросом психологии восприятия. Он стоял в центре внимания и на нашей конференции. Процесс порождения психического образа совершается посредством сложнейших морфофизиологических аппаратов, но к работе этих аппаратов он несводим. Аппараты эти реализуют деятельность субъекта, в частности, его перцептивные действия и операции, более того, в них как бы откладывается деятельность и по их работе многое может быть "прочитано". Поэтому изучение работы этих аппаратов как в нормальных условиях, так и в условиях патологии, составляет важное звено в психологическом анализе восприятия. Применительно к нейропсихологии это было хорошо показано в докладе А. Лурия, который очень верно подчеркнул значение нейропсихологических исследований как метода проникновения в те мозговые механизмы, которые фило- и онтогенетически сформировались в ходе развития перцептивной деятельности и запечатлели ее структурные "швы". Здесь я подошел к острейшему, часто игнорируемому в психологии вопросу: Образ, конечно, существует как функция, свойство мозга. Однако азбучная истина состоит в том, что никакой анализ не в состоянии его обнаружить в ткани мозга, в констелляции его нейронов, в их динамических состояниях и т. Это так же невозможно сделать, как обнаружить стоимость в самом теле товара. Я не смогу сейчас говорить об этом подробнее и, если я все же поставил этот вопрос, то лишь потому, что его игнорирование связано с еще одной, третьей, абстракцией, абстракцией от сознания, от того простого факта, что, когда я воспринимаю объект, я вижу не форму плюс рельеф, плюс цвет и т. Возникает старая проблема категориальности или осмысленности восприятия, которая обычно решалась путем привлечения языка в качестве прямого объяснительного фактора. Но язык не является демиургом сознания, по этому задача исследования осмысленности восприятия заключается в том, чтобы проникнуть в содержание тех процессов, в которые вовлекаются значения. Я высказал некоторые общие положения для того, чтобы пояснить ту точку зрения, с которой я подхожу к исследованию восприятия, и, в частности, к тем работам, которые бы ли доложены на данной конференции. Я, разумеется, не буду говорить о всех заслушанных докладах и выступлениях и вовсе не претендую на то, чтобы дать их обстоятельный анализ. Я ограничусь лишь отдельными замечаниями в по рядке общей дискуссии. В течение двух этих дней перед нами прошел ряд направлений, в которых на разных кафедрах и в разном научном контексте ведутся исследования восприятия. На флангах этого ряда стоят, с одной стороны, исследования психофизиологические, ведущиеся на нейронном уровне Е. Соколов , с другой - исследования, которые можно условно назвать психолого-педагогическими. Я говорю "условно", потому, что эти исследования, о которых докладывал П. Гальперин, имеют, конечно, и общепсихологическое значение. Я начну именно с них. У меня не возникает никакого сомнения в том, что исследования П. Гальперина отражают важную психологическую реальность. Она состоит в том, что, действительно, существуют такие перцептивные задачи, которые мы научаемся решать, проходя ряд этапов от "физических", как их называет П. Гальперин, действий с объектами к действиям внутренним, собственно перцептивным. Это относится и к задачам чтения чертежей и сложноаналитическим задачам, вроде умения "отстраиваться" от элементов фигуры, искажающих метрическую оценку заданного ее элемента. Психологическая реальность состоит также в том, что полная ориентировочная основа и тщательная поэтапная отработка, действительно, по-видимому, составляют условия наиболее рационального обучения решения такого рода перцептивных задач. Гальперин генерализует открытый им путь "нестихийного" формирования перцептов образов. Всякий иной путь, говорит он, приводит к качеству перцепта, который отвечает "средним требованиям обиходной жизни". В этой связи у меня возникают два вопроса, которые, я думаю, мы еще обсудим с П. Первое из них состоит в том, так ли, как об этом говорил П. Гальперин, строится образ объекта, когда мы имеем дело не с условным его изображением на плоскости, не с восприятием комбинаций квадратиков или абстрактной фигуры, а с восприятием реального объекта в его, так сказать, "плоти и крови". Я имею в виду восприятие окружающего нас предметного мира, происходящее тысячи и тысячи раз именно в обиходной жизни каждого из нас. Конечно, и такое "стихийно" формирующееся восприятие представляет собой процесс архисложный, связанный с рядом переходов, трансформаций и свертываний, и его глубокое основание лежит в практических контактах с физической реальностью, в практической деятельности. Но воспроизводит ли этот процесс именно ту поэтапность, которая показана Петром Яковлевичем для изученных им случаев - хотя бы частично, начиная с какого-то уже сформировавшегося этапа? Этот вопрос приводит ко второму вопросу - к вопросу об онтогенетическом развитии восприятия. Как известно, маленькие дети не только прекрасно зрительно ориентируются в предметном мире, очень точно дифференцируют, опознают объекты и т. Но главное, конечно, не в этом. Главное в том, что сказанное относится так же и к восприятию деть ми многочисленных классов объектов, которые вообще лежат вне сферы доступных им физических действий. Значит опыт практических действий входит в порождение образа не всегда прямо, не всегда в процесс формирования восприятия каждого нового класса объектов. Думаю, что эти, как и другие вопросы, возникающие в связи с исследованиями восприятия, о которых говорил Петр Яковлевич, заслуживают внимания. Сопоставимым с направлением исследования восприятия, развиваемым П. Гальпериным, мне представляется направление, представленное в докладах о порождении психического образа, сделанных В. Я думаю, что исследования, составляющие это направление, проливают свет на некоторые процессы формирования сознательной картины предметного мира, которые ускользают при изучении перехода внешних перцепирующих действий во внутренний план, в котором они "сжимаются" и автоматизируются. Это направление исследований родилось всего два-три года тому назад и располагает пока еще не очень большим материалом. Все же я хочу на нем остановиться. Как уже здесь говорилось, общий замысел состоял в том, чтобы сохранить в эксперименте объекты восприятия так, как они существуют, но при этом изменять эффекты их непосредственного воздействия на зрительный аппарат. Простейший способ сделать это заключается в том, чтобы инвертировать с помощью соответствующего оптического устройства сетчаточные проекции паттерны сетчатки. Как же при этих условиях решается задача построения образа, адекватного предметности мира, обобщенной предметной практике в этом мире? Такая постановка вопроса оправдана, как вы понимаете, тем простым положением, что мы видим не сетчатку глаза, а предметный мир, воздействующий на сетчатку. Стало быть, если в известных пределах мы меняем сетчаточную проекцию, то этим мы создаем грубый конфликт между непосредственно сенсорными зрительными эффектами и объективными "нормами предметности". Этот конфликт разрешается в пользу предметности , но в условиях искусственного искажения паттернов сетчатки процесс его разрешения приобретает развернутый характер и становится доступным для детального изучения. Рассматривая метод, о котором идет речь, нужно прежде всего понять главную линию, в нем заключенную: Применение специальных оптических устройств лишь грубо обостряет эти конфликты; впрочем, такого рода "обостренные" конфликты могут быть получены и без оптики, например, в условиях описанного мною эффекта "лупы". Два слова о перспективе этих исследований. Она представляется мне двоякой: Петренко; с другой - открывается необходимость более дробного изучения механизмов реализации этой внутренней динамики, т. Перехожу к докладу Ю. Гиппенрейтер, вернее, к тому обширному циклу исследований, который стоит за этим докладом. Все они опираются на положение о важнейшей функции в возникновении зрительного образа глазных движений. Положение это едва ли является дискуссионным, и, как мы знаем, оно подтвердило свою продуктивность в экспериментальных исследованиях, в том числе того их направления, которое представлено в работах Юлии Борисовны и ее сотрудников. Я имею в виду ряд не упомянутых сегодня, но, на мой взгляд, важных фактов, которые легли в основу представлений о роли глазных движений в решении метрических зрительных задач, об афферентационном и оперативном полях зрения, о соотношении мануальных и зрительных действий. Большое значение я склонен придавать и изучению поведения фиксационного оптокинетического нистагма в условиях разных задач, о чем шла речь сегодня. В частности, мне импонирует попытка использовать методику оптокинетического нистагма для определения того места, которое занимает в данный момент тот или иной процесс в структуре деятельности. Задача эта - далеко не простая, потому что на лбу процесса не написано, каков его статус в деятельности и на каком уровне он протекает. Очень возможно, что существуют гораздо более совершенные методические способы решения этой задачи. Но как бы то ни было, данный метод, предложенный В. Романовым, сохраняет свое значение. Наряду со многими неудобствами он имеет и серьезные преимущества. Одно из них и оно не является единственным состоит, как я понимаю, в том, что нистагм, по-видимому, однозначно связан с уровнем подкорковых автоматизмов и соотношение с ним исследуемого процесса дает возможность квалифицировать динамику его функционального места в деятельности. Гиппенрейтер и предшествовавший ему доклад В. Зинченко представляли разные конкретные подходы к исследованию зрительного восприятия; это вызвало довольно острую дискуссию между докладчиками. Если отбросить некоторые чисто полемические моменты этой дискуссии, то ее главное содержание касалось двух вопросов: Было бы наивно ждать, что в ходе этой дискуссии обсуждаемые вопросы будут решены. Я вижу ее положительное значение в другом, а именно в том, что расхождения между докладчиками получили в ней достаточно четкое выражение, позволяющее поставить некоторые "опорные", если можно так выразиться, пункты спора на почву конкретного теоретического и экспериментального исследования. Это возможно потому, что по моему глубокому убеждению между отправленными позициями обоих направлений не существует принципиальных расхождений. Разумеется, я вовсе не думаю, что исследование, взаимно учитывающее спорные вопросы, снимет дальнейшую научную дискуссию; в науке дискуссионные проблемы всегда существуют, и без этого она развиваться не может. Речь идет лишь о том, чтобы их обсуждение было возможно более продуктивным. Еще менее я думаю о том, что одно из этих направлений может быть пере крыто другим. Никакой альтернативы между тем, что мы условно называем "макроанализом" и "микроанализом", разумеется, не существует. Микроанализ, как я его понимаю, направлен прежде всего на то, чтобы раскрыть те интерцеребральные констелляции "блоки" , с помощью которых реализуются перцептивные операции. Как мы знаем по опубликованным работам и по докладам, сделанным на данной конференции, микрогенетические исследования открывают весьма важную перспективу изучения функциональных единиц и переходов между ними, которые обнаруживаются при дальнейшем экспериментальном дроблении деятельности. Значение микрогенетического подхода состоит в том, что он противостоит старому разложению деятельности на так называемые психические функции - сенсорную, мнестическую и т. Он противостоит также и тому формальному анализу деятельности, который на место подлинно психологических реалей подставляет чисто логические схемы. По-видимому, дальнейший анализ деятельности не может заключаться и в прямом переходе к нейрональному уровню или в попытках прямо объяснить ее особенность законами нейродинамики. Путь, который предлагает В. Зинченко, заключается в том, чтобы идти к интрацеребральным единицам от единиц, формирующихся экстрацеребрально, т. Я только хочу еще раз подчеркнуть, что, как я уже говорил об этом неоднократно, микроанализ не изучает генеза самих операций. Операции в том значении термина, в котором я его употребляю подчиняется объективно-предметным экстра- церебральным отношениям, а не тем интрацеребральным от ношением, которые их реализуют. Объективно предметно детерминированные операции и задают те структуры, с которыми имеет дело микроанализ. Но это, конечно, не делает менее важным их исследование. Естественно, что и на этом пути, на пути микроанализа существуют известные трудности. Некоторые из них обнаружились и сегодня, в ходе дискуссии, которая была начата выступлением Э. Дискуссия эта внешне выглядела как прежде всего методическая, но в действительности она затрагивает очень серьезную проблему - проблему отношений, которые связывают между собой уровни и "блоки" процессов, реализующих порождение образа. На мой взгляд, эта дискуссия примечательна тем, что она велась в плане, позволяющем прямо перейти к экспериментальной проверке высказанных гипотез. Ведь не представляет никакой трудности условиться о постановке таких лабораторных опытов, которые дадут строго однозначные ответы на главные спорные вопросы. Это собственно и есть высшая форма научной дискуссии, развитие которой следует всемерно поддерживать. Не скрою, что в данном случае я с особенным интересом буду ждать экспериментальных результатов, которые, по-видимому, смогут повлиять на развитие исследований по ряду на правлений. Когда, открывая настоящую конференцию, я говорил о необходимости неформальной координации исследований, я имел в виду, что мы должны стремиться к созданию таких, образно говоря, общих плацдармов, на которых могли бы перекрещиваться разные линии разработки проблемы восприятия. В этой связи я должен вернуться к докладам, представляющим нейропсихологическое направление исследований. Мы все отлично понимаем значение исследований распада деятельности для изучения ее строения в норме. Очень важными являются и вопросы мозговой локализации, потому что морфология вовсе не является чем-то безразличным по отношению к разыгрывающимся на ней процессам. Ведь мозговые структуры складываются не только филогенетически, но и онтогенетически, и функционально в жизни, в деятельности, и на своем языке отражают ее особенности. Нейропсихология накопила и продолжает накапливать наибогатейший материал, в частности, и в области восприятия. Нельзя, однако, закрывать глаза на то, что для решения общепсихологических проблем он привлекается в совершенно недостаточной степени. Казалось бы, что внутренняя координация исследований напрашивается здесь сама собой, и об этом много раз говорил А. Тем не менее она далеко не всегда получается. Я думаю, что это объясняется тем, что мы недооцениваем особенности логики, с одной стороны, нейропсихологических исследований, а с другой стороны, логики исследований по общей психологии. Когда речь идет об изучении психических процессов при локальных поражениях, скажем, затылочной коры, лобных долей или при перерезке комиссуральных связей полушарий, то добываемые факты, естественно, подчиняются той логике, которую как бы несет в себе сама патология, задачи ее исследования. Поэтому хотя перед психологом, занимающимся тем или иным специальным аспектом восприятия, открывается множество интересных, порой, чрезвычайно ярких явлений, но найти место этим явлениям в логике ведущегося исследования не всегда легко. Что же нужно для того, чтобы осуществить более продуктивное сотрудничество между нейропсихологическими исследованиями и другими направлениями психологического исследования? Мне думается, что для этого следует активно ста вить перед нашими нейропсихологами ту или иную конкретную проблему гипотезу , т. Мне представляется этот путь реальным. Об этом, в частности, свидетельствует тот небольшой доклад Е. Зейгярник , который она сделала на нашей конференции. Мне осталось сказать несколько слов в связи с направлением, представленным исследованиями лаборатории Е. Всем присутствующим работы Е. Соколова и его сотрудников хорошо известны. Они ведутся у нас много лет и заслуженно стали на факультете традиционными. Это в высшей степени квалифицированные и продуктивные исследования, проводимые со всей энергией и четкостью, присущими Евгению Николаевичу. В этом отношении у нас нет разных мнений. Я, однако, вовсе не хочу этим сказать, что доклад Евгения Николаевича не ставит спорных и к тому же очень сложных теоретических проблем. У меня вызывает вопрос уже определение психофизиологии как науки о нейронных механизмах, которое дал сегодня Евгений Николаевич. Не является ли оно слишком узким, описывающим только тот уровень исследования, на котором идут его исследования? Гораздо более важная проблема возникает в связи с принципом исследования, общей схемой его движения, которая сформулирована так я цитирую по тезисам, представ ленным Евгением Николаевичем: Я понимаю это так: Против самой этой схемы ничего возразить нельзя, но ведь это - замкнутая схема в том смысле, что она не предусматривает анализа того, что задает работу системе реальных нейронов. Я понимаю дело иначе. Исследование на нейронном уровне- это исследование устройства нервных аппаратов, обеспечивающего возможность реализации тех или иных, в частности, перцептивных процессов. Но не само это устройство порождает чувственный образ, определяет избирательность восприятия и т. Поэтому исследование реакций нейронов дает объяснение, например, не избирательности восприятия, а того, какие нейронные механизмы делают ее возможной. Словом, и здесь мы сталкиваемся с теми проблемами, о которых я уже много говорил: С ее раздвоениями и диалектическими переходами. Думаю, что наметившиеся в ходе конференции перекресты психологических и психофизиологических исследований помогут конкретизировать эти большие проблемы. В заключение я хочу от имени Ученого совета факультета горячо поблагодарить участников конференции. Мы организовали ее как внутрифакультетскую - для членов совета и для тех, кто занимается у нас на факультете проблемой восприятия, поэтому мы широко не объявляли об этой конференции. Тем не менее она собрала гораздо более широкую аудиторию, чем мы предполагали. Сегодня, во вторую половину этого второго, и к тому же субботнего дня конференции, перед своим выступлением я насчитал с помощью "глазных движений" около ста присутствующих, в том числе и многих сотрудников других психологических учреждений. Последнее, что я хочу сказать, касается организации конференции. Хотя в ней были некоторые упущения, она дала и положительный опыт. В частности, я считаю правильным, что рядом с нашими профессорами выступали не только аспиранты, но и студенты IV и даже III курса. По-видимому, этот порядок следует сохранить и в будущем. От некоторых членов совета поступило предложение опубликовать материалы данной конференции. Каково будет мнение совета? Итак, явное большинство членов Ученого совета факультета поддерживает это предложение, и мы можем принять соответствующее решение. Таким образом, решение принимается. Спасибо, товарищи, за внимание. Разрешите на этом закрыть заседание Ученого совета, а вместе с этим и работу конференции.
В процессе познавательной деятельности человек редко имеет дело с отдельными свойствами предметов и явлений. Обычно предмет выступает в совокупности различных свойств и частей. Цвет, форма, величина, запах, издаваемые звуки, вес предмета одновременно вызывают различные ощущения, находящиеся в тесной связи друг с другом. На основе взаимосвязи и взаимозависимости различных ощущений совершается процесс восприятия. Восприятие предполагает наличие разнообразных ощущений, более того, оно невозможно без ощущений, но не может быть сведено к их сумме, поскольку, кроме ощущений, включает прошлый опыт человека в виде представлений и знаний. Восприятие — это целостное отражение предметов и явлений в совокупности их свойств и частей при их непосредственном воздействии на органы чувств. Процесс восприятия протекает в тесной связи с другими психическими процессами: Восприятие — более сложный процесс, чем ощущения. Восприятие — не пассивное копирование мгновенного воздействия, а живой, творческий процесс познания, сложная деятельность, важной частью которой являются движения. Если глаз неподвижен, он перестает видеть объект, для произнесения звуков необходимо напряжение мышц гортани, для познания свойств предмета его надо обследовать — подключить движения руки. При этом выделяются четыре уровня перцептивного действия: Таким образом, восприятие представляет собой систему перцептивных действий, овладение которыми требует специального обучения и практики. В жизни человека восприятие имеет огромное значение — это основа ориентации в окружающем мире, в обществе, необходимый компонент общественных отношений, восприятия человека человеком. Специальных органов восприятия не существует, материал для него дают анализаторы. При этом первичный анализ, который совершается в рецепторах, дополняется сложной аналитикосинтетической деятельностью мозговых концов анализатора. Поскольку любой объект внешнего мира выступает как сложный комплексный раздражитель например, лимон имеет размер, цвет, вкус, величину, температуру, запах, название и т. Можно сказать, что физиологической основой восприятия является комплексная деятельность анализаторов. В структуре восприятия выделяют две подструктуры — свойства и виды. К свойствам восприятия относятся избирательность, предметность, апперцепция, целостность, структурность, константность, осмысленность. Предметы и явления окружающего мира действуют на человека в таком многообразии, что он не может воспринимать все их с достаточной степенью ясности и реагировать на них одновременно. Из огромного количества воздействующих предметов с наибольшей отчетливостью и осознанностью человек воспринимает лишь некоторые. Преимущественное выделение одних объектов по сравнению с другими характеризует избирательность восприятия. Это имеет большое практическое значение: Иногда, когда необходимо затруднить выделение объекта, растворить его в фоне, используют камуфляж, маскировочные халаты, сетки с веточками, серебристый цвет самолеты, цистерны с горючим и т. Избирательность восприятия определяется потребностями личности, интересами, установками, личностными качествами человека. Предметность восприятия — это отнесенность его к объектам внешнего мира. Человек воспринимает объект не только как комплекс признаков, но и оценивает его как определенный предмет, не ограничиваясь установлением его индивидуальных особенностей, а всегда относя к какой-либо категории, например: Иногда процесс узнавания происходит не сразу — человеку приходится всматриваться, вслушиваться, приближаться к объекту для получения новых сведений о нем. Узнавание может быть неспецифическим, когда человек определяет только род предмета какая-то машина, здание, человек , или специфическим это автомобиль моего брата, это наш учитель истории и т. Предметность определенным образом влияет на поведение человека: Очень важными свойствами восприятия, связанными с предметностью, являются его целостность и структурность. Восприятие всегда есть целостный образ объекта. Зрительные ощущения не обеспечивают предметного отражения. У лягушки не возникает зрительного образа, поэтому в окружении неподвижных мух она может умереть голодной смертью. Способность целостного зрительного восприятия не является врожденной. У слепорожденных, обретших зрение в зрелые годы, восприятие возникает не сразу, а через несколько недель. Этот факт еще раз подтверждает, что восприятие формируется в процессе практики и представляет собой систему перцептивных действий, которыми надо овладеть. Структурность восприятия заключается в том, что оно представляет собой не просто сумму ощущений, в нем отражаются взаимоотношения различных свойств и частей предмета, т. Каждая часть, входящая в образ восприятия, приобретает значение лишь при соотнесении ее с целым и определяется им. Так, слушая музыку, мы воспринимаем не отдельные звуки, а мелодию; узнаем эту мелодию, когда ее исполняет оркестр, либо какой-то один музыкальный инструмент, либо человеческий голос, хотя слуховые ощущения при этом различны. Поскольку психика является субъективным образом объективного мира, люди одну и ту же информацию воспринимают по-разному, в зависимости от особенностей воспринимающей личности — ее направленности, взглядов, убеждений, интересов, потребностей, способностей, переживаемых чувств. Зависимость восприятия от содержания психической жизни человека, особенностей его личности и прошлого опыта носит название апперцепции. Это одно из важнейших свойств восприятия, поскольку оно придает ему активный характер. Константность — это относительное постоянство воспринимаемых величины, цвета и формы предметов при изменении расстояния, ракурса, освещенности. Ее источником являются активные действия системы анализаторов, обеспечивающих акт восприятия. Восприятие объектов при разных условиях позволяет выделить относительно постоянную инвариантную структуру объекта. Константность — не врожденное, а приобретенное свойство. При отсутствии константности ориентировка невозможна. Восприятие человека — это не только чувственный образ, но и осознание выделенного из окружающего мира определенного объекта. Благодаря осмыслению сущности и назначения предметов становится возможным целенаправленное их использование, практическая деятельность с ними. Осмысленность восприятия представляет собой осознанность отображаемых объектов, а отражение любого единичного случая как особого проявления общего — обобщенность восприятия. Осмысленность и обобщенность восприятия достигаются пониманием сущности предметов в процессе мыслительной деятельности. Восприятие протекает как динамический процесс поиска ответа на вопрос: Незнакомый предмет мы сравниваем со знакомым, пытаемся отнести его к некоторой категории. Роршах — показал, что даже бессмысленные чернильные пятна нормальными людьми всегда воспринимаются как что-то осмысленное бабочки, собака, облака, озеро и т. Только некоторые психически больные люди склонны воспринимать случайные чернильные пятна как таковые. Восприятие различается по видам в зависимости от преобладающей роли того или иного анализатора, так как не все анализаторы играют одинаковую роль: Простые — зрительные, слуховые, осязательные. Каждый человек владеет всеми простыми видами восприятия, но одна из этих систем обычно развита лучше других, что соответствует трем основным сферам сенсорного опыта: Вся воспринимаемая информация представляется этому типу людей в виде ярких картин, зрительных образов. Они часто жестикулируют, как бы рисуя в воздухе представляемые образы. Для них характерны высказывания: Эти люди употребляют другие слова: Люди, принадлежащие к этому типу, хорошо запоминают движения, ощущения. В разговоре они используют кинестетические слова и выражения: Ярко выраженные представители этих типов имеют специфические особенности в поведении, типе тела и движениях, в речи, дыхании и т. Ведущая сенсорная система оказывает влияние на совместимость и эффективность общения с другими людьми. В жизни люди часто плохо понимают друг друга, в частности от того, что не совпадают их ведущие сенсорные системы. Если необходимо установить хороший контакт с человеком, то нужно использовать те же самые процессуальные слова, что и он. Если же вы хотите установить дистанцию, то можете намеренно употреблять слова из другой системы представлений, отличной от системы собеседника. Сложные виды восприятия выделяются в том случае, если одинаково интенсивно мобилизуются несколько анализаторов:. Специальные виды восприятия различают в зависимости от воспринимаемого объекта: В зависимости от степени целенаправленности деятельности личности выделяются непроизвольное и произвольное восприятие. Непроизвольное восприятие может быть вызвано как особенностями окружающих предметов, так и соответствием этих предметов интересам и потребностям личности. Произвольное восприятие предполагает постановку цели, приложение волевых усилий, преднамеренный выбор объекта восприятия. Произвольное восприятие переходит в наблюдение — целенаправленное, планомерное восприятие объекта с определенной, ясно осознаваемой целью. Наблюдение является наиболее развитой формой произвольного восприятия и характеризуется большой активностью личности. Важнейшими требованиями к процессу наблюдения являются: Наблюдению надо специально обучать. Если человек систематически упражняется в наблюдении, совершенствует его культуру, то у него развивается такое свойство личности, как наблюдательность — умение подмечать характерные, но малозаметные особенности предметов и явлений. Восприятие не всегда дает абсолютно верное представление об окружающем мире. Иногда в состоянии умственного переутомления у человека возникает пониженная восприимчивость к внешним стимулам — гипостезия. Все вокруг становится неярким, нечетким, блеклым, бесформенным, неинтересным, застывшим. При резком физическом или эмоциональном переутомлении происходит повышение восприимчивости к совершенно обычным раздражителям — гипертезия. Дневной свет вдруг ослепляет, звуки оглушают, запахи раздражают, даже прикосновение одежды к телу кажется грубым и неприятным. Ошибочное восприятие реальных объектов называется иллюзиями от лат. Иллюзии могут быть аффективными, вербальными и перейдолическими. Аффективные иллюзии обусловлены подавленным состоянием, плохим настроением, тревогой, страхом — даже висящая на вешалке одежда может показаться грабителем, случайный прохожий — насильником, убийцей. Вербальные иллюзии заключаются в ложном восприятии содержания реальных разговоров других людей. Человеку кажется, что все его осуждают, намекают на какие-то неблаговидные поступки, издеваются над ним, угрожают. Перейдолические иллюзии вызываются снижением тонуса психической деятельности, пассивностью. Обычные узоры на обоях, трещины на потолке, на полу, различные светотени воспринимаются как яркие картины, сказочные герои, фантастические образы, необыкновенные панорамы [24]. Иллюзии следует отличать от галлюцинаций — психопатологического проявления восприятия и памяти. Галлюцинация — это образ зрительный, слуховой, обонятельный, осязательный, вкусовой , возникающий в сознании независимо от внешних стимулов и имеющий для человека значение объективной реальности. Галлюцинации являются следствием того, что восприятие оказывается насыщенным не внешними впечатлениями, а внутренними образами. Человек, находящийся во власти галлюцинаций, переживает их как истинно воспринимаемое — он действительно видит, слышит, обоняет, а не представляет все это. Для него субъективные чувственные ощущения так же реальны, как и исходящие из объективного мира. Восприятие Жизнь и смертьВаша смерть и жизнь будут такими, какими вы их воспринимаете. Возможности видения каждого человека определяются диапазоном освоенных им. Цвет, форма, величина, запах, издаваемые звуки, вес. Человек, познавая окружающий мир, воспринимает не отдельные свойства ощущения , а предмет в целом, т. Восприятие В течение двадцати четырех столетий мы вкладывали все наши интеллектуальные силы в развитие логики рассуждений, а не логики восприятия. Однако в жизни человека восприятие занимает гораздо более важное место. Почему же мы допустили такую ошибку? В массе своей мы игнорируем эту важную часть мыслительного процесса по ряду причин: Мы настолько зациклились на достоверности и правдивости, что отбросили восприятие как субъективный и неподдающийся. Восприятие Изучение восприятия по большей части ограничивается изучением ошибок, искажений, иллюзий и т. Вертхаймер назвал это исследованием психологической слепоты. Почему бы в это исследование не привнести вопросы интуиции, подсознательного, бессознательного и. Восприятие Формирование стереотипов как концепция применимо не только к социальной психологии предвзятости, но также к базовому процессу восприятия. Восприятие может не иметь ничего общего с регистрацией внутренней природы реального события. Восприятие делает возможным целостное отражение мира, создание интегральной картины действительности, в отличие от ощущений, отражающих отдельные качества. Восприятие Познавая окружающую действительность, взаимодействуя с ней, мы встречаемся с предметным миром. Предметы опознаются нами по совокупности их характерных признаков. Восприятие — непосредственное, чувственное отражение предметов и явлений в целостном виде в. Она часто создается из случайных, отдельных моментов — и тогда процесс общения становится непредсказуемым, спонтанным,. Восприятие Восприятие — это точка соприкосновения сознания с окружающим миром. В результате восприятия живой многогранный объект распадается на ряд отдельных образов, совокупно определяющих данный объект. Само по себе восприятие непрерывно. Основы психологии Овсянникова Елена Александровна 4. Похожие главы из других книг. Основные психологические теории Вопросы для проверки знаний Раздел 2 Личность и деятельность 2. Личность как психологический феномен 2. Психологические теории личности 2. Психологическая теория деятельности Вопросы для проверки знаний Раздел 3 Психология общения 3. Функции и структура общения 3. Вербальные и невербальные средства общения 3. Группы и коллективы Вопросы для проверки знаний Раздел 4 Психология познавательных процессов 4. Речь Вопросы для проверки знаний Раздел 5 Эмоционально-волевая сфера личности 5. Эмоции и чувства 5. Воля Вопросы для проверки знаний Раздел 6 Индивидуально-психологические свойства личности 6. Задатки и способности Вопросы для проверки знаний Проверочный тест Темы рефератов Требования к оформлению реферата Глоссарий Список использованной и рекомендуемой литературы.
Как сделать вазу из цемента своими руками
Убрать рекламу ucoz
Как решить проблему 0xc000007b
Булочкис сахаром рецепт тестас фото
Японские тапочки спицами схема