Статья опубликована в новом номере журнала "Отечественные записки" Постановление Правительства Российской Федерации от 30 сентября г. При анализе нашего гражданского общества волей-неволей приходится решать разноуровневые задачи: Гегель предложил рассматривать общество как диалектическую совокупность отношений между семьей, гражданским обществом и государством [1]. Согласно великому философу, гражданское общество есть множество граждан государства членов семей , взаимодействующих между собой вне семьи с целью удовлетворения своих общих — своекорыстных — интересов. Государство — по Гегелю — есть синтез семьи и гражданского общества, а само гражданское общество возникло из диалектических противоречий между семьей и государством. И если следовать классику, то ничего такого уж хорошего в гражданском обществе нет, ведь в нем манифестируются корыстные интересы частных лиц, которым тесно в семье и в государстве. Оценки гражданского общества со времен классика немецкой философии полярно изменились. В традициях политического либерализма рассматривать государство как вселенское, но необходимое зло. Государство ограничивает свободу, плодит агрессию, бедность, социальные пороки, а гражданское общество выступает за свободу и против агрессии, оно заботится о бедных и обиженных судьбой. Гражданское общество противостоит государству: Исходная неполнота и спекулятивность понятийного аппарата теории гражданского общества, которой руководствуются политики в своих усилиях по строительству гражданского общества, позволяет усомниться в адекватности ее основных различений, и следовательно, в ее общей адекватности. В политических дискуссиях о проблемах гражданского общества в России доминирует один мотив: Без сильного гражданского общества не может быть реально сильного государства. Поэтому для процветания страны надо укреплять государство, делать его более компактным строить вертикали власти , а наше гражданское общество надо развивать по примеру тех стран, где гражданственность сильнее. В качестве образца для подражания берутся европейско-американские гражданские общества, в которых есть сильные организации гражданского общества, решающие проблемы граждан силами самих граждан — без участия государства или с его минимальным участием. Развитие гражданского общества в России, согласно доминирующему мнению, невозможно без импорта его образцов, осуществляемого сейчас иностранными организациями гражданского общества в том числе оказывающими финансовую и организационную поддержку собственно российским организациям. Для этого в бюджете России в году выделяется млн рублей. Однако почти двадцатилетний опыт импорта и самопальной разработки гражданско-правовых отношений показал, что организации гражданского общества, созданные государством или сделанные по внешнему образцу, выживают только при постоянной внешней же финансовой и организационной подпитке, не врастают в наш быт. Но нельзя сказать, что их существование совсем уж никчемно. Они прибедняются перед иноземными и отечественными организациями гражданского общества — точно так же, как прибедняются перед чиновниками, чтобы получить какое-то благо: И естественно, они хотят, чтобы халявы было побольше, а выбор побогаче. За последние десятилетия государством зарегистрированы сотни тысяч разного рода общественных организаций. Часть из них выполняет функции, которые нормативно приписываются организациям гражданского общества. Это организации, может быть, и не всегда зарегистрированные, но вполне действенные и не публичные. И уж совсем не политизированные. Другие организации, как замечено Л. Петровой [3] , даже возникнув самочинно, вскоре превращаются в аналоги подразделений государственного аппарата с их формальной иерархией, выполняющие прописанные государством функции. Если организация гражданского общества учреждается государством, ее превращение в госконтору происходит в момент организации, что усиливает сетования организаторов на слабость гражданского общества и стимулирует еще бoльшие государственные усилия по его развитию. Заклинания на тему необходимости и важности развития гражданского общества стали общим местом публичных выступлений политиков и чиновников. Показательно, что российский бизнес практически незаметен в финансировании имитационных организаций гражданского общества, хотя в частном порядке предприниматели весьма охотно и обильно финансируют разного рода гражданские инициативы. Предприниматели научены опытом Ходорковского, следовавшего импортным стереотипам не только в организации своего бизнеса, но и в выстраивании отношений с организациями гражданского общества. Тем не менее, нефункциональность построенных по внешнему образцу организаций гражданского общества вовсе не равносильна отсутствию собственно гражданского общества. Вполне вероятно, что наше гражданское общество так устроено, что отторгает чужеродные организационные формы. Если следовать Гегелю, не может быть современного общества без семьи, гражданского общества и государства. Если есть государство и семья, то есть и гражданское общество. В России гражданское общество несомненно есть. Однако оно принципиально отличается от тех, к которым привыкли исследователи. Оно не организовано, хотя всепроникающе и богато возможностями для решения многих проблем, которые, если следовать логике отечественных теоретиков, порождает государство своим гражданам и их семьям. Сильное и совсем не стремящееся организовываться гражданское общество — специфика России. Его существование как повседневных отношений землячества, соседства, родства, этнической и конфессиональной принадлежности, и т. Его феномены иногда демонстративны и грубы, чаще привычны и незаметны. Однако наши граждане, особенно причастные к импорту общественно-гражданских стереотипов и к бюджетным НГО, не хотят называть обыденные и общераспространенные отношения гражданским обществом, язык не поворачивается. Солидные люди прогрессистских воззрений предпочитают не замечать обычные проявления гражданственности, считая их неприличными, негражданскими — в привычном для них значении этого понятия. Чем активнее государство строит свои вертикали власти и НГО, вписанные в эти вертикали , тем бoльшие ресурсы вкладывают члены гражданского общества которые могут быть сами высокопоставленными чиновниками в нейтрализацию устремлений государства. Неорганизованное гражданское общество — оборотная сторона всеорганизующего государства. Причем зависимость гражданского общества от государства критическая, как и зависимость государства от гражданского общества. Никакая государственная инициатива не реализуется, если при этом не учтены частные, общественно-гражданские интересы чиновников. Тому свидетельством неудача десятков реформ в постсоветской России. И мало какой частный интерес может быть удовлетворен без участия государства: Отношения между государством и гражданским обществом примерно такие же, как отношения между изображениями на аверсе и реверсе монеты. Государство и гражданское общество находятся в разных социальных пространствах. Это признак того, что используемая политиками теория, несмотря на то что ее базовые объекты государство и гражданское общество вроде уже стали самой реальностью, не вполне адекватна. Российское гражданское общество по эффективности в решении проблем своих членов, степени ситуативной связности между гражданами и типам решаемых задач гораздо мощнее если так можно говорить , чем организованные гражданские общества. Такая эффективность достигается за счет уникальной институализации. Существуют общераспространенные и устойчивые институты гражданского общества: В последнее десятилетие весьма значимым институтом гражданского общества стало конфессиональное общение. И сами политические партии являются скорее элементами нашего гражданского общества, нежели политическими организациями. В каждом поселении — за исключением выморочных, где не представлено государство — есть свой приход, своя баня, свой ресторан, на худой конец клуб, в которых собираются люди, решая проблемы удовлетворения своих потребностей за счет материальных и административных ресурсов, номинально принадлежащих государству. Институализированное, но неорганизованное — и не поддающееся организации — гражданское общество существует везде, где есть люди. В то же время гражданское общество нигде — так как нельзя в каждом конкретном случае указать на устойчивую организацию, в которой гражданские отношения реализуются. Андропов — единственный, наверное, государственный деятель, понимавший смысл советских гражданских ритуалов и утверждавший, что мы не знаем страны, в которой живем. И если господин Володин, цитируемый в начале статьи, не оговорился и не путает организации гражданского общества с его институтами, то полмиллиарда бюджетных рублей будут потрачены целевым образом: При попытках внешней, исходящей от государства организации суть гражданских отношений исчезает, жизнь уходит, остается нефункциональная форма: Институты гражданского общества при этом перемещаются в другие места, в другие бани и рестораны или в подвалы и котельные. При внешней бесструктурности наше гражданское общество стратифицировано неявной, но жесткой иерархией его институтов: Сообщество людей одного прихода, одного ресторана, бани-бассейна-спортивного клуба, наконец, одной квартиры или дачи, хозяин которой публично активен, достаточно закрыто, чтобы создать для тех, кто туда не попадает, ощущение ущербности и желания попасть. Или наоборот, ощущение выделенности — превосходства у допущенных. При этом сам факт существования института с ограниченным доступом служит основанием для гипотез о том, что именно там, в этом ресторане, этой бане или клубе собирается какая-то мафия, которая и управляет государством. Совокупность мифов о мафиях и их локализациях составляет содержание слухов и сплетен — общественного мнения нашего гражданского общества. Существует универсальное объяснение хронических неудач в реформировании чего бы то ни было в нашей стране: Коррупция — это совокупность инструментов, выработанных за время существования российского реформаторства, позволяющая гражданам по крайней мере со времен Петра Великого нейтрализовывать реформаторские новации государства. Именно коррупция позволяет людям жить в условиях, когда государство пытается разными способами загнать их в рамки, определяемые из самых благих, но абстрактных в гегелевском понимании абстракции предположений и намерений. Наша коррупция — это система действий членов гражданского общества, позволяющая им добиваться своих целей вопреки государственным нормам, правилам и законам и использующая чиновников — работников государственного аппарата для удовлетворения своих потребностей. И симметрично, использование государственными людьми служебных возможностей для удовлетворения потребностей: Ведь государственные люди такие же члены гражданского общества, как и простые граждане, и в полной мере используют его возможности для достижения своих целей. Государство пытается нейтрализовать коррупцию. Для этого оно создает разного рода организации, которые должны с ней бороться. В том числе и организации гражданского общества. А если проблемы в них решать нельзя, то и значение этих организаций нулевое. Борясь с коррупцией, государство по сути борется с гражданским обществом. И наоборот, избирательно поддерживая организации гражданского общества, государство плодит коррупцию. Формы проявления гражданственности меняются по мере изменения государства. Каждому историческому этапу развития государства соответствует свой тип гражданственности. И своя форма коррупции. В феноменах коррупции — с моей точки зрения — проявляется устройство нашего гражданского общества. Каждое новое поколение российских реформаторов ставит своей целью процветание государства, его всестороннее развитие и усиление присутствия в мире. И незадача — каждый раз достижению великой цели мешают, в основном, собственные граждане, которые, даже будучи построены в колонны, находят способы обратить ресурсы, предназначенные для больших государственных дел, в маленькие, но свои собственные, частные блага. Строительства государства у нас в стране чаще всего сопровождаются борьбой с гражданским обществом. Репрессии бывают разные, иногда масштабные, как в 20—е годы ХХ века, чаще какая-то кампания: Государство формирует в ходе оперативно-следственных мероприятий группы из людей, связанных по жизни чаще всего ситуативно и сходных в том, что они занимаются чем-то, в данный политический момент неугодным государству. Сталинские репрессии, к примеру, были направлены на ликвидацию сословий имперской России, противодействовавших строительству социализма. В публичном поле эти репрессии были представлены как тщательно отрепетированные процессы над разного рода антипартийными блоками. Эти процессы завершали ликвидацию инфраструктуры имперского гражданского общества, еще существовавшей тогда в СССР. А собственно гражданское общество было атомизировано. Поиск групп с общими гражданскими интересами а чаще организация таких групп агентурными методами и демонстративная их ликвидация были одной из задач органов государственной безопасности СССР. В постсоветской России мало что изменилось. Причем принадлежность к этим группам определялась из соображений политической целесообразности. Государство не может интерпретировать гражданскую активность людей как адекватную своим задачам. Оно ввело в корпус права такие понятия, как теневая экономика и организованная преступность, и преследует своих граждан за действия, которые самими гражданами рассматриваются как вполне естественные, привычные и необходимые для жизни или для выживания. Граждане, в свою очередь, интерпретируют активность государства как репрессии, направленные на то, чтобы ограничить их в достижении своих целей, загнать их общественно-гражданскую активность в предписанные государством рамки. Постоянная государственная забота о благе народа не позволяет людям жить так, как они хотят, как привыкли жить при предыдущих правителях, научившись методом проб и ошибок нейтрализовать благие намерения очередного поколения реформаторов. Можно сказать, что государство и гражданское общество пересекаются в области, описываемой Уголовным кодексом, так как практически любую гражданскую активность можно при желании следователей интерпретировать как нарушение законов и превратить в эпизод уголовного дела. Навыками конструирования уголовных дел из произвольных фрагментов нашего российского бытия оперативники и следователи силовых структур овладевают в профессионально младенческом возрасте. Ведь в самом обычном и повседневном взаимодействии гражданина и нашего государства можно изыскать состав преступления: Государство борется с коррупцией — гражданским обществом, вводя дополнительные ограничения на деятельность и связи чиновников, повышая им должностные оклады, давая льготы. Такие отношения между гражданским обществом и государством делают крайне проблематичным существование собственных организаций гражданского общества. Когда государство ослаблено после провала очередной перестройки или ускорения, возникает множество разного рода имитационных организаций, в основном на импортные деньги. Когда государство укрепляется, оно предпринимает усилия по ограничению деятельности таких организаций, а в пределе — для их ликвидации. Ведь деятельность этих организаций — в том случае, если их возникновение не инспирировано государством — расценивается чиновниками как потенциально противоправная и антигосударственная. Попробуй потом суду докажи, что это была организация гражданского общества, а не банда. Так что организациям этого общества просто нет места в нашем сегодняшнем мироустройстве, особенно на этапе укрепления государства. Обычно описание коррупции сводится к выяснению того, кто, где, сколько и в каких формах берет. Однако такое знание мало дает для понимания места коррупции в жизни страны и ее значения для социальной динамики. Описание гражданского общества — это описание способов преодоления государственных ограничений — запретов, не позволяющих получить то, чего людям надо, привычным образом. Ведь обходные пути, блат, институт знакомств и связей, кумовство, корпоративность, землячества описаны в основном публицистически или криминологически, но не социологически [5]. Не описаны институты гражданского общества: Особый интерес, с моей точки зрения, представляет изучение экономики и финансовой системы отечественного гражданского общества. Есть, с моей точки зрения, параллелизм между импортом реформистских идей и импортом исследовательских методов, концепций и интерпретационных схем. Параллельно с идеей заимствуются и теории, в рамках которых оценивается ход реформирования, и формируется пул соответствующих экспертов. Реформаторская идея вместе с статусными реформаторами и бюджетными деньгами рано или поздно уходит в небытие, а импортная теория остается — вместе с экспертами-специалистами по ней, не имеющими в нашей стране предмета [6]. Большая часть политологического и социологического знания состоит из таких заимствованных фрагментов теорий, отрубленных, но еще шевелящихся хвостов неудачных экспериментов по построению социализма и капитализма. Сформировано уже четвертое, наверное, поколение российских социологов и политологов, специалистов по предметам несостоявшихся реформ. И вообще, к востоку от Брянска настоящей жизни — такой, как в местах, откуда импортированы теории, нет. Мне кажется, что без ревизии базовых различений модных у нас социологических и политических теорий, без внятного и бесстрастного описания реалий нашей обычной жизни в терминах, адекватных этой жизни, мы не сможем выйти из нынешней, мягко говоря тоскливой, ситуации. Невозможно сформулировать мало-мальски операционализируемую задачу по исследованию нашей социальной системы, если нерефлексивно относиться к базовым различениям заимствованных теорий и интерпретации нашей жизни в терминах этих теорий. Больше всего проблем возникает у граждан нашей страны, когда государство начинает заботиться о благе народа в целом и безуспешно пытается обеспечить народ тем, что государство в данный момент считает ему нужным. Потребности граждан или больше, чем положено им государством, или другие, принципиально неудовлетворимые сложившейся системой государственного патернализма. Они хотят, чтобы разного рода льгот, бесплатного образования и медицины было больше и чтобы качество ее было лучше. С другой стороны, общеизвестно, что наша медицина не лечит, школы и вузы дают диплом, а не образование и что на пенсию не проживешь. И не безосновательно кажется, что по-другому в предвидимом будущем уже и не будет. Поэтому члены нашего гражданского общества заботятся о себе сами и методом проб и ошибок формируют стратегии поведения, позволяющие перенаправить компоненты государственного патернализма полученные ими как гражданами государства на приобретение того, что они считают действительно нужным. И если государство нарушает негласный социальный договор, по которому оно гарантирует некий минимум потребления, то реакция людей становится непредсказуемой. Государство для гражданского общества не более чем субстрат, источник необходимых питательных веществ, на котором оно произрастает. Мы, члены нашего российского гражданского общества и граждане государства, если следовать теории, коррупционеры по факту жизни в России, даже если не несем скрепок с работы, не берем взяток и не откупаемся от гаишников. И так было ведь во все времена, если судить по нашей специфической российской сатире и по анекдотам. Так было при Фонвизине и Салтыкове-Щедрине, Зощенко и Райкине, при Жванецком и Задорнове, выражавших кто текстом, кто мимикой и жестом парадоксальность связей между российским государством и гражданским обществом. Не случайно, что сейчас в народе особой популярностью пользуются сюжеты об особенностях институтов нашего гражданского общества, нашей национальной охоты и рыбалки. Смотреть эти сюжеты смешно. Отстраненность и ирония при включении в нашу многозначную реальность необходимы хотя бы для того, чтобы не стать записным правозащитником или диссидентом. И, казалось бы, далекие от жизни рассуждения о государстве и гражданском обществе обретают очень конкретную форму неразрешимых — в этой теории и в основанной на ней практике — противоречий между предпринимателем и пожарным инспектором, между чиновником и пенсионером, между преподавателем и студентом, между врачом и больным. Как видно из предыдущего, описание российского общества, исходящее из представлений о слабом гражданском обществе, приводит к парадоксам: Вроде бы гражданского общества нет, но, с другой стороны, оно есть. Коррупция плоха, но ведь только она связывает наше вроде бы государство с нашим вроде бы гражданским обществом в нечто такое, в чем нам приходится жить. Значит, не верна исходная теория, которой руководствуются политики и чиновники. Подавляются каналы обратной связи, всякое инакомыслие, и с особой яростью — пресса и правозащитное движение. Подкупаются деньгами и синекурами депутаты, судьи теряют независимость и низводятся до уровня обыкновенных государственных служащих. Адвокатура превращается в подконтрольный государству как правило, Министерству юстиции орган; адвокаты, наряду с прочими чиновниками, присягают на верность государству. Гражданское общество самодостаточно; оно совокупность отношений людей как участников рынка товаров и услуг, собственников, партнеров, конкурентов, соседей, членов общественных объединений и движений, церквей, землячеств, кланов. Для гражданского общества характерна, по выражению Т. Гоббса, bellum omnium contra omnes. Конфликты разрешаются в рамках гражданского общества и его организованных элементов приватным образом, например, частными третейскими судьями. Кроме того, диктуемые институциональной организацией гражданского общества формы поведения перманентная алкоголизация, легализованное блядство и пр. Соколовым введено, а А. Приваловым активно используется понятие взяткоемкости как суммарной характеристики барьеров, которые надо будет преодолеть после вступления закона в действие для достижения какой-то экономической цели. Это понятие вполне операционализируемо и может быть использовано для исследования реформ законотворчества, а также способов, которые вырабатываются в обыденном поведении членов гражданского общества для нейтрализации реформистских устремлений [http: Только для компенсации потерь при монетизации льгот бюджет израсходовал сотни миллиардов рублей, так что весь объем располагаемых льгот даже трудно себе представить [http: Роман Лейбов Памяти Антона Носика. В поисках преемника Татьяна Клячко Назад, к государственным школам. Новости регионов В КГИ отметили популярность тем референдумов на фоне предстоящих выборов — в том числе и в Приангарье. Россия заключила более концессионных соглашений в сфере ЖКХ. В Тюменской области продолжают искать женщину, пропавшую в мае. За езду по купленным правам тюменец может сесть на полгода. В аварии на улице Пермякова в Тюмени пострадал ребенок. В Тюмени ищут водителя маршрутки, в которой упала пенсионерка. Тюменец прописал в своей квартире 75 мигрантов. Проголосуй за самый интересный проект! Умер лауреат Нобелевской премии мира Лю Сяобо. Убийца Немцова приговорен к 20 годам строгого режима. Forbes представил рейтинг самых богатых чиновниц России. Metrika ; yaCounter Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл. Выдано министерством Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовой информации. Выходит с 21 февраля года. При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит. При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit. Все права защищены и охраняются законом.
График работы банков в минске
Шарф хомут со схемами
Вы точно человек?
Международные отношения реферат
Какова структура правовых норм
Дом с паранормальными явлениями трейлер
Через сколько вырастет зуб
Как замариновать красную рыбу в домашних
Приказ 109 от 30.06 2014
Белые кремообразные выделенияу женщин причины
Как ухаживать за узамбарской фиалкой
Какое событие произошло в 882 году
Взаимодействие государства и гражданского общества в борьбе с коррупцией
Рахат лукум фото турция
Знак ветеран труда россии
Перевод армянских песен на русский язык
Новости украины луганская область 18.06 2017
Домик палатка для детей своими руками
Роль гражданского общества в противодействии коррупции
Распечатать для вырезания
График мировой лиги по волейболу 2017
Набор для химического пилинга
Беременность сильно болит горло чем лечить