ЧУВСТВО ЗЕМЛИ РОДНОЙ
Виктор БАЯНОВ
Виктор БАЯНОВ
Теперь не знаю — в шесть ли, в семь ли, А может быть чуть-чуть поздней, Я полюбил вот эту землю И всё цветущее на ней. Виктор БАЯНОВ поэт г. Визитная карточка Теперь не знаю — в шесть ли, в семь ли, А может быть чуть-чуть поздней, Я полюбил вот эту землю И всё цветущее на ней.
После школы работал слесарем в депо, а после окончания железнодорожного училища в Топках и службы в армии — помощником машиниста. Долгое время на Кемеровском химкомбинате был машинистом тепловоза. Окончил Высшие литературные курсы при литературном институте им. Заслуженный работник культуры РСФСР. Автор более десяти поэтических и двух прозаических книг, изданных в Кемерово и Москве. Член Союза писателей СССР. Баянов принадлежит к генерации поэтов-шестидесятников, а творчество его восходит к лучшим традициям русской классической поэзии. В центре художественного мироздания В. Баянова — родная деревенская изба в контексте ее окружающей природы, к которым постоянно возвращает поэта память детства. Баянова имеет прочные национальные корни, а его лирический герой — ярко выраженный национальный характер с его народными нравственными и этическими представлениями. Личная его судьба слитна с судьбой большой и малой родины. Он наделен обостренной чуткостью к неброской красоте родных мест. Оттого в пейзажах В. С другой стороны, природа в стихах В. Без творчества этого замечательного поэта сегодня трудно представить себе поэзию Сибири второй половины XX столетия. Очерки русской литературы Сибири в 2 т. Поэтическое поле Виктора Баянова. Блестит вода, как в сказочном копытце,. Главная О Центре Контакты. Мероприятия Коллекции Персоналии Альманах Постоянные предложения Партнеры Конкурсы Литературно-краеведческий календарь. Регистрация Имя пользователя E-mail Пароль будет отправлен вам на e-mail. Я прихожу, чтоб из него напиться, И как я этой встречей дорожу! Ах, как приятно в тишине дремотной, Средь дружески кивающих вершин, Склоняясь, наполнить влагой искрометной Выдавший виды глиняный кувшин. И пить, да так, чтобы не только глотку Струя воды внезапно обожгла, А чтоб она текла по подбородку, Чтобы она за шиворот текла. Кипит родник, воркует голубино, Прохладой вея на клубничный луг. Над ним краснеет старая рябина, Малина густо разрослась вокруг. И все года близ рощицы под горкой На гладь воды, что, как слеза, чиста, Все падают — то плод рябины горькой, То сладкий плод с малинова куста. И над землей, и над водой, Сквозь все удачи и оплошки, Мне самой близкою звездой Сиял огонь в твоем окошке. В большой судьбе твоей теперь Все так предпразднично, субботно. Я в эту низенькую дверь Когда-то проходил свободно. Я был, как ты, и мал, и прост, Был светом полевым просвечен, И приближающий мой рост Вон на вещах твоих отмечен. На крыше — тот же дерн пока. И с этой крыши многоцветной Под легкий шелест ветерка Свисает колокольчик летний. И спорым дождиком омыт, Трезвоном наполняя уши, Он мне о юности гремит, Гремит от года к году глуше… Изба, и летом, и зимой, Твой отсвет надо мной витает. Стою и рост отметить мой Венцов сосновых не хватает. И не могу унять теперь Далеких лет степного звона. И не могу я в эту дверь Пройти без низкого поклона. Поле Копны снежком примело. Вербы стынут и клонятся сами. Здесь — давно ли! Люди жили, пускай не в раю, В закутке своем тесном и дружном, И на северном знали краю, Что сейчас происходит на южном. Но бросать родовое жилье Где-то взяли впоследствии моду. За войну да и после нее Поубавилось сильно народу. По ней Все село раскатилось в итоге. Кто в район, кто в село послышней, Ближе к тракту, к железной дороге. Здесь в грядущие ночи и дни К небу теплым дымкам не подняться. Только вербы остались одни В чистом поле стареть и склоняться. Лишь на ровном пути Вдруг заставило что-то споткнуться, Оглянуться и быстро уйти. Ни дождика, ни грома. Пока бессилен тут любой приказ. И раскалилась пыль аэродрома, Как спорящая очередь у касс. Алтайки едут с ягодною тарой. Везет пацан в корзинке двух щенков. А рядом песню тянет самый старый Из молодой бригады сплавщиков. А песня эта про тайгу да сопки, Да про старинное житье-бытье. Наверно, выпил после смены стопку. А может быть, он и не пил ее. Такая, если за руку возьмет, — Любую непогоду распогодит, Любую бурю на душе уймет. Она светла таежным мягким светом, И молодостью взгляд ее искрит. Ей, может, кто-то говорит об этом, А может, и никто не говорит. А солнце жжет, терпенье наше мерит. За небом пристально следят. Все ждут и ждут. И все, конечно, верят, Что непременно нынче улетят. Мы ему повинуемся строго — Беззаботно лежим и лежим, Как сурки — я, Борис и Серега. Мы в восторге от быстрой езды, Хоть езда и накладнее лёта — Надо много в дорогу еды Да, опять же, и выпить охота. За вином никого не гвоздим, В старых строчках не ищем изъяны. Смыло, сдуло, как паловый дым, Все вчерашние цели и планы. И мужской наш тревожа уют, Путь держа о Оки или Камы, По вагону девахи снуют И вальяжные шествуют дамы. Я совсем не жених. А Сергей из-под встрепанной челки С явной нежностью смотрит на них — Ясно, что отлежался на полке. Нас простор опьяняет, как спирт. Но в пейзаже для полного лада Нет сегодня комбайнов и скирд И осеннего позднего стада. Не пугая ворон с проводов, Сонной жизни являя примету, Встречных нет грузовых поездов, А обгонных тем более нету. Мимо — кочки, осока и мох. И уже городок недалечко, Где когда-то я в дом один мог Постучаться, взойдя на крылечко. В прошлом — рифмы, любовь и борьба. За мельканьем житейского сора, Как за мутным окном, Бараба И пустые степные озера. Глядит на меня простой Рукой Феофана Грека Выписанный святой. Суровые, огневые, Как раскаленный гвоздь, Глаза пробивают навылет. Стою я, переминаясь, Не в силах поднять ноги. Отчаянно припоминаю Земные свои шаги. Жил я всегда делами. А хорошо ли жил? Был я богат друзьями. А хорошо ль дружил? Вытаптывал в поле рожь? Перед глазами такими Капельки не соврешь.
Как вырастить карликовую розу
Стихи со звуком ж для детей
Продукты гидролиза полисахаридов
Отравление пищей с температурой что делать
Новости харькова сегодня свежие видео