Стихи Сергея Есенина
Стихи Есенина о жизни:
Лучшие стихи Есенина
Время — строгий и беспристрастный судья. Слова наполнены таким мощным эмоциональным зарядом, что будят в людях, живущих в век научного прогресса и бешеных скоростей, нежные, сокровенные мысли и чувства. О чем популярные стихи поэта? О том, что было ему дорого и близко — о Родине, о природе, о животных, о любви. На этой странице Вы обязательно найдете для себя стихотворение, которое оставит в сердце добрый след. И по всему угодью В зимний вечер по задворкам Разухабистой гурьбой По сугробам, по пригоркам Мы идем, бредем домой. Опостылеют салазки, И садимся в два рядка Слушать бабушкины сказки Про Ивана-дурака. И сидим мы, еле дышим. Время к полночи идет. Притворимся, что не слышим, Если мама спать зовет. Но, а как теперь уж спать? И опять мы загалдели, Начинаем приставать. В этом мире я только прохожий, Ты махни мне веселой рукой. У осеннего месяца тоже Свет ласкающий, тихий такой. В первый раз я от месяца греюсь, В первый раз от прохлады согрет, И опять и живу и надеюсь На любовь, которой уж нет. Потому и навеки не скрою, Что любить не отдельно, не врозь, Нам одною любовью с тобою Эту родину привелось. Гляну в поле, гляну в небо, И в полях и в небе рай. Снова тонет в копнах хлеба Незапаханный мой край. Снова в рощах непасеных Неизбывные стада, И струится с гор зеленых Златоструйная вода. Гой ты, Русь, моя родная, Хаты — в ризах образа… Не видать конца и края — Только синь сосет глаза. Как захожий богомолец, Я смотрю твои поля. А у низеньких околиц Звонно чахнут тополя. Пахнет яблоком и медом По церквам твой кроткий Спас. И гудит за корогодом На лугах веселый пляс. Побегу по мятой стежке На приволь зеленых лех, Мне навстречу, как сережки, Прозвенит девичий смех. Если крикнет рать святая: Грубым даётся радость, Нежным дается печаль. Мне ничего не надо, Мне никого не жаль. Жаль мне себя немного, Жалко бездомных собак, Эта прямая дорога Меня привела в кабак. Что ж вы ругаетесь, дьяволы? Иль я не сын страны? Каждый из нас закладывал За рюмку свои штаны. Мутно гляжу на окна, В сердце тоска и зной. Катится, в солнце измокнув, Улица передо мной. На улице мальчик сопливый. Воздух поджарен и сух. Мальчик такой счастливый И ковыряет в носу. Без возврата Я покинул родные поля. Уж не будут листвою крылатой Надо мною звенеть тополя. Низкий дом без меня ссутулится, Старый пес мой давно издох. На московских изогнутых улицах Умереть, знать, судил мне Бог. Я люблю этот город вязевый, Пусть обрюзг он и пусть одрях. Золотая дремотная Азия Опочила на куполах. А когда ночью светит месяц, Когда светит… черт знает как! Я иду, головою свесясь, Переулком в знакомый кабак. До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди. До свиданья, друг мой, без руки, без слова, Не грусти и не печаль бровей, — В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей. Жизнь — обман с чарующей тоскою, Оттого так и сильна она, Что своею грубою рукою Роковые пишет письмена. Я всегда, когда глаза закрою, Говорю: Обратись лицом к седому небу, По луне гадая о судьбе, Успокойся, смертный, и не требуй Правды той, что не нужна тебе. Хорошо в черемуховой вьюге Думать так, что эта жизнь — стезя. Пусть обманут легкие подруги, Пусть изменят легкие друзья. Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз златокарий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я нарочно иду нечесаным, С головой, как керосиновая лампа, на плечах. Ваших душ безлиственную осень Мне нравится в потемках освещать. Мне нравится, когда каменья брани Летят в меня, как град рыгающей грозы, Я только крепче жму тогда руками Моих волос качнувшийся пузырь. Так хорошо тогда мне вспоминать Заросший пруд и хриплый звон ольхи, Что где-то у меня живут отец и мать, Которым наплевать на все Еще как будто берегу В душе утраченную юность. Подруга охладевших лет, Не называй игру любовью, Пусть лучше этот лунный свет Ко мне струится к изголовью. Пусть искаженные черты Он обрисовывает смело,- Ведь разлюбить не сможешь ты, Как полюбить ты не сумела. Любить лишь можно только раз, Вот оттого ты мне чужая, Что липы тщетно манят нас, В сугробы ноги погружая. Ведь знаю я и знаешь ты, Что в этот отсвет лунный, синий На этих липах не цветы - На этих липах Край ты мой заброшенный, Край ты мой, пустырь. Сенокос некошеный, Лес да монастырь. Уж не сказ ли в прутнике Жисть твоя и быль, Что под вечер путнику Нашептал ковыль? Мне грустно на тебя смотреть, Какая боль, какая жалость! Знать, только ивовая медь Нам в сентябре с тобой осталась. Чужие губы разнесли Твое тепло и трепет тела. Как будто дождик моросит С души, немного омертвелой. Я не боюсь его. Иная радость мне открылась. Ведь не осталось ничего, Как только желтый тлен и сырость. Ведь и себя я не сберег Для тихой жизни, для улыбок. Так мало пройдено дорог, Так много сделано ошибок. Смешная жизнь, смешной разлад. Так было и так будет после. Как кладбище, усеян сад В Мне осталась одна забава: Пальцы в рот и веселый свист. Прокатилась дурная слава, Что похабник я и скандалист. Много в жизни смешных потерь. Стыдно мне, что я в Бога верил. Горько мне, что не верю теперь. Все сжигает житейская мреть. И похабничал я и скандалил Для того, чтобы ярче гореть. Дар поэта — ласкать и карябать, Роковая на нем печать. Розу белую с черною жабой Я хотел на земле повенчать. Жизнь входит в берега. Села давнишний житель, Я вспоминаю то, Что видел я в краю. Стихи мои, Спокойно расскажите Про жизнь мою. Хомутный запах дегтя, Божница старая, Лампады кроткий свет. Как хорошо, Что я сберег те Все ощущенья детских лет. Под окнами Костер метели белой. И бабка что-то грустное Степное пела, Порой зевая И крестя свой рот. Будто жизнь на страданья моя обречена; Горе вместе с тоской заградили мне путь; Будто с радостью жизнь навсегда разлучена, От тоски и от ран истомилася грудь. Будто в жизни мне выпал страданья удел; Незавидная мне в жизни выпала доля. Уж и так в жизни много всего я терпел, Изнывает душа от тоски и от горя. Даль туманная радость и счастье сулит, А дойду — только слышатся вздохи да слезы, Вдруг наступит гроза, сильный гром загремит И разрушит волшебные, сладкие грезы. Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Может быть, и скоро мне в дорогу Бренные пожитки собирать. И вы, равнин пески! Перед этим сонмом уходящих Я не в силах скрыть моей тоски. Слишком я любил на этом свете Все, что душу облекает в плоть. Мир осинам, что, раскинув ветви, Загляделись в розовую водь! Много дум я в тишине продумал, Много песен про себя сложил, И на этой на земле угрюмой Счастлив тем, что я дышал и жил. Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым. Ты теперь не так уж будешь биться, Сердце, тронутое холодком, И страна березового ситца Не заманит шляться босиком. О моя утраченная свежесть, Буйство глаз и половодье чувств. Я теперь скупее стал в желаньях, Жизнь моя! Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне. Нивы сжаты, рощи голы, От воды туман и сырость. Колесом за сини горы Солнце тихое скатилось. Ах, и сам я в чаще звонкой Увидал вчера в тумане: Рыжий месяц жеребенком Запрягался в наши сани. Усталый день склонился к ночи, Затихла шумная волна, Погасло солнце, и над миром Плывет задумчиво луна. Долина тихая внимает Журчанью мирного ручья. И темный лес, склоняся, дремлет Под звуки песен соловья. Внимая песням, с берегами, Ласкаясь, шепчется река. И тихо слышится над нею Веселый шелест тростника. О красном вечере задумалась дорога, Кусты рябин туманней глубины. Осенний холод ласково и кротко Крадется мглой к овсяному двору; Сквозь синь стекла желтоволосый отрок Лучит глаза на галочью игру. Обняв трубу, сверкает по повети Зола зеленая из розовой печи. Тягучий вздох, ныряя звоном тощим, Целует клюв нахохленной совы. Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком, И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше ни о ком. Ведь каждый в мире странник — Пройдет, зайдет и вновь оставит дом. О всех ушедших грезит коноплянник С широким месяцем над голубым прудом. Стою один среди равнины голой, А журавлей относит ветер в даль, Я полон дум о юности веселой, Но ничего в прошедшем мне не жаль. Не жаль мне лет, растраченных напрасно, Не жаль души сиреневую цветь. В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть. Утром в ржаном закуте, Где златятся рогожи в ряд, Семерых ощенила сука, Рыжих семерых щенят. До вечера она их ласкала, Причесывая языком, И струился снежок подталый Под теплым ее животом. А вечером, когда куры Обсиживают шесток, Вышел хозяин хмурый, Семерых всех поклал в мешок. По сугробам она бежала, Поспевая за ним бежать… И так долго, долго дрожала Воды незамерзшей гладь. А когда чуть плелась обратно, Слизывая пот с боков, Показался ей месяц над хатой Одним из ее щенков. Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел — Катиться дальше, вниз. Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был, как лошадь загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В разворочённом бурей быте С того и мучаюсь, что не Ты жива еще, моя старушка? Пусть струится над твоей избушкой Тот вечерний несказанный свет. Пишут мне, что ты, тая тревогу, Загрустила шибко обо мне, Что ты часто xодишь на дорогу В старомодном ветxом шушуне. И тебе в вечернем синем мраке Часто видится одно и то ж: Будто кто-то мне в кабацкой драке Саданул под сердце финский нож. Это только тягостная бредь. Не такой уж горький я пропойца, Чтоб, тебя не видя, умереть. Чего же мне Еще теперь придумать, О чем теперь Еще мне написать? Передо мной На столике угрюмом Лежит письмо, Что мне прислала мать. Купи мне шаль, Отцу купи порты, У нас в дому Большие недостатки. Мне страх не нравится, Что ты поэт, Что ты сдружился С славою плохою. Гораздо лучше б С малых лет Ходил ты в поле за сохою. Поет зима — аукает, Мохнатый лес баюкает Стозвоном сосняка. Кругом с тоской глубокою Плывут в страну далекую Седые облака. А по двору метелица Ковром шелковым стелется, Но больно холодна. Воробышки игривые, Как детки сиротливые, Прижались у окна. Озябли пташки малые, Голодные, усталые, И жмутся поплотней. А вьюга с ревом бешеным Стучит по ставням свешенным И злится все сильней. И дремлют пташки нежные Под эти вихри снежные У мерзлого окна. И снится им прекрасная, В улыбках солнца ясная На проклятой гитаре Пальцы пляшут твои вполукруг. Захлебнуться бы в этом угаре, Мой последний, единственный друг. Не гляди на ее запястья И с плечей ее льющийся шелк. Я искал в этой женщине счастья, А нечаянно гибель нашел. Я не знал, что любовь - зараза, Я не знал, что любовь - чума. Подошла и прищуренным глазом Хулигана свела с ума. Навевай мне снова Нашу прежнюю буйную рань. Пусть целует она другова, Молодая, красивая дрянь. Слышны звоны Под копытом на снегу, Только серые вороны Расшумелись на лугу. Заколдован невидимкой, Дремлет лес под сказку сна, Словно белою косынкой Подвязалася сосна. Понагнулась, как старышка, Оперлася на клюку, А над самою макушкой Долбит дятел на суку. Скачет конь, простору много, Валит снег и стелет шаль. Бесконечная дорога Убегает лентой вдаль. Ох, как устал и как болит нога!.. Ржет дорога в жуткое пространство. Ты ли, ты ли, разбойный Чаган, Приют дикарей и оборванцев? Мне нравится степей твоих медь И пропахшая солью почва. Луна, как желтый медведь, В мокрой траве ворочается. Наконец-то я здесь, здесь! Рать врагов цепью волн распалась, Не удалось им на осиновый шест Водрузить головы моей парус. Яик, Яик, ты меня звал Стоном придавленной черни! Пучились в сердце жабьи глаза Пускай ты выпита другим, Но мне осталось, мне осталось Твоих волос стеклянный дым И глаз осенняя усталость. Он мне Дороже юности и лета. Ты стала нравиться вдвойне Воображению поэта. Я сердцем никогда не лгу И потому на голос чванства Бестрепетно сказать могу, Что я прощаюсь с хулиганством. Пора расстаться с озорной И непокорною отвагой. Уж сердце напилось иной, Кровь отрезвляющею брагой. И мне в окошко постучал Сентябрь багряной веткой ивы, Чтоб я готов был и встречал Его приход неприхотливый Какой раскол в стране, Какая грусть в кипении веселом! Знать, оттого так хочется и мне, Задрав штаны, Бежать за комсомолом. Я уходящих в грусти не виню, Ну, где же старикам За юношами гнаться? Они несжатой рожью на корню Остались догнивать и осыпаться. И я, я сам — Не молодой, не старый, Для времени навозом обречен. Не потому ль кабацкий звон гитары Мне навевает сладкий сон? Задремали звезды золотые, Задрожало зеркало затона, Брезжит свет на заводи речные И румянит сетку небосклона. Улыбнулись сонные березки, Растрепали шелковые косы. Шелестят зеленые сережки, И горят серебряные росы. У плетня заросшая крапива Обрядилась ярким перламутром И, качаясь, шепчет шаловливо: Снова пьют здесь, дерутся и плачут Под гармоники желтую грусть. Проклинают свои неудачи, Вспоминают московскую Русь. И я сам, опустясь головою, Заливаю глаза вином, Чтоб не видеть в лицо роковое, Чтоб подумать хоть миг об ином. Не с того ль так чадит мертвячиной Над пропащею этой гульбой. Ах, сегодня так весело россам, Самогонного спирта — река. Гармонист с провалившимся носом Им про Волгу поет и про Чека. Дай, Джим, на счастье лапу мне, Такую лапу не видал я сроду. Давай с тобой полаем при луне На тихую, бесшумную погоду. Дай, Джим, на счастье лапу мне. Пожалуйста, голубчик, не лижись. Пойми со мной хоть самое простое. Ведь ты не знаешь, что такое жизнь, Не знаешь ты, что жить на свете стоит. Хозяин твой и мил и знаменит, И у него гостей бывает в доме много, И каждый, улыбаясь, норовит Тебя по шерсти бархатной потрогать. И, никого ни капли не спросив, Как пьяный Равнина дорогая, И свинцовой свежести полынь. Никакая родина другая Не вольет мне в грудь мою теплынь. Знать, у всех у нас такая участь. И, пожалуй, всякого спроси — Радуясь, свирепствуя и мучась, Хорошо живется на Руси. Свет луны таинственный и длинный, Плачут вербы, шепчут тополя. Но никто под окрик журавлиный Не разлюбит отчие поля. И теперь, когда вот новым светом И моей коснулась жизнь судьбы, Все равно остался я поэтом Золотой бревёнчатой избы. Снова выплыли годы из мрака И шумят, как ромашковый луг. Мне припомнилась нынче собака, Что была моей юности друг. Нынче — юность моя отшумела, Как подгнивший под окнами клен, Но припомнил я девушку в белом, Для которой был пес почтальон. Не у всякого есть свой близкий, Но она мне как песня была, Потому что мои записки Из ошейника пса не брала. Я смотрю широкими глазами. В Персии такие ж точно куры, Как у нас в соломенной Рязани. Тот же месяц, только чуть пошире, Чуть желтее и с другого края. Мы с тобою любим в этом мире Одинаково со всеми, дорогая. Ночи теплые, - не в воле я, не в силах, Не могу не прославлять, не петь их. Так же девушки здесь обнимают милых До вторых до петухов, до третьих. Она ведь всем знакома, Это чувство знают даже кошки, Только я с отчизной и без дома От нее сбираю скромно крошки. Ты меня не любишь, не жалеешь, Разве я немного не красив? Не смотря в лицо, от страсти млеешь, Мне на плечи руки опустив. Молодая, с чувственным оскалом, Я с тобой не нежен и не груб. Расскажи мне, скольких ты ласкала? Сколько рук ты помнишь? Знаю я — они прошли, как тени, Не коснувшись твоего огня, Многим ты садилась на колени, А теперь сидишь вот у меня. Пуст твои полузакрыты очи И ты думаешь о ком-нибудь другом, Я ведь сам люблю тебя не очень, Утопая в дальнем дорогом. Дождик мокрыми метлами чистит Ивняковый помет по лугам. Плюйся, ветер, охапками листьев, Я такой же, как ты, хулиган. Я люблю, когда синие чащи, Как с тяжелой походкой волы, Животами, листвой хрипящими, По коленкам марают стволы. Вот оно, мое стадо рыжее! Кто ж воспеть его лучше мог? Вижу, вижу, как сумерки лижут Следы человечьих ног. Я один твой певец и глашатай. Звериных стихов моих грусть Я кормил резедой и мятой. Черемуха душистая С весною расцвела И ветки золотистые, Что кудри, завила. Кругом роса медвяная Сползает по коре, Под нею зелень пряная Сияет в серебре. А рядом, у проталинки, В траве, между корней, Бежит, струится маленький Серебряный ручей. Черемуха душистая Развесившись, стоит, А зелень золотистая На солнышке горит. Ручей волной гремучею Все ветки обдает И вкрадчиво под кручею Ей песенки поет. Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому что я с севера, что ли, Я готов рассказать тебе поле, Про волнистую рожь при луне. Шаганэ ты моя, Шаганэ. Потому что я с севера, что ли, Что луна там огромней в сто раз, Как бы ни был красив Шираз, Он не лучше рязанских раздолий. Потому что я с севера, что ли? Я готов рассказать тебе поле, Эти волосы взял я у ржи, Если хочешь, на палец вяжи — Я нисколько не чувствую боли. Я готов рассказать тебе поле. Про волнистую рожь при луне По кудрям ты моим догадайся. Дорогая, шути, улыбайся, Не буди На затылке кепи, В лайковой перчатке смуглая рука. Далеко сияют розовые степи, Широко синеет тихая река. Я - беспечный парень. Только б слушать песни - сердцем подпевать, Только бы струилась легкая прохлада, Только б не сгибалась молодая стать. Выйду за дорогу, выйду под откосы,- Сколько там нарядных мужиков и баб! Что-то шепчут грабли, что-то свищут косы. Полно плавать в небо. Как ты любишь долы, так бы труд любил. Ты ли деревенским, ты ль крестьянским не Я обманывать себя не стану, Залегла забота в сердце мглистом. Отчего прослыл я шарлатаном? Отчего прослыл я скандалистом? Не злодей я и не грабил лесом, Не расстреливал несчастных по темницам. Я всего лишь уличный повеса, Улыбающийся встречным лицам. Я московский, озорной гуляка. По всему тверскому околотку В переулках каждая собака Знает мою легкую походку. Каждая задрипанная лошадь Головой кивает мне навстречу. Для зверей приятель я хороший, Каждый стих мой душу зверя лечит. Я пастух, мои палаты — Межи зыбистых полей. По горам зеленым — скаты С гарком гулких дупелей. Вяжут кружево над лесом В желтой пене облака. В тихой дреме под навесом Слышу шепот сосняка. Светят зелено в сутёмы Под росою тополя. Я — пастух; мои хоромы — В мягкой зелени поля. Говорят со мной коровы На кивливом языке. Духовитые дубровы Кличут ветками к реке. Позабыв людское горе, Сплю на вырублях сучья. Я молюсь на алы зори, Причащаюсь у ручья. Я покинул родимый дом, Голубую оставил Русь. В три звезды березняк над прудом Теплит матери старой грусть. Золотою лягушкой луна Распласталась на тихой воде. Словно яблонный цвет, седина У отца пролилась в бороде. Я не скоро, не скоро вернусь. Долго петь и звенеть пурге. Стережет голубую Русь Старый клен на одной ноге,. И я знаю, есть радость в нем Тем, кто листьев целует дождь, Оттого что тот старый клен Головой на меня похож. Электронная онлайн публикация стихотворений. Перейти к основному содержанию. Белая берёза Под моим окном Принакрылась снегом, Точно серебром. На пушистых ветках Снежною каймой Распустились кисти Белой бахромой. И стоит берёза В сонной тишине, И горят снежинки В золотом огне. А заря, лениво Обходя кругом, Обсыпает ветки Новым серебром. Сестре Шуре В этом мире я только прохожий, Ты махни мне веселой рукой. Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется — на душе светло. Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог, Сядем в копны свежие под соседний стог. Зацелую допьяна, изомну, как цвет, Хмельному от радости пересуду нет. Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты, Унесу я пьяную до утра в кусты. И пускай со звонами плачут глухари. Есть тоска веселая в алостях зари. Ковыряй, ковыряй, мой милый, Суй туда палец весь, Шум и гам в этом логове жутком, Но всю ночь, напролёт, до зари, Я читаю стихи Пусть меня ласкают нежным словом, Пусть острее бритвы злой язык Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил, Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам. Сие есть самая великая исповедь, Которой исповедуется хулиган. Клен ты мой опавший, клен заледенелый, Что стоишь нагнувшись под метелью белой? Словно за деревню погулять ты вышел. И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу, Утонул в сугробе, приморозил ногу. Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий, Не дойду до дома с дружеской попойки. Там вон встретил вербу, там сосну приметил, Распевал им песни под метель о лете. Сам себе казался я таким же кленом, Только не опавшим, а вовсю зеленым. И, утратив скромность, одуревши в доску, Как жену чужую, обнимал березку. Крыши их запенились В заревую гать. В окна бьют без промаха Вороны крылом, Как метель, черемуха Машет рукавом. Пусть не сладились, пусть не сбылись Эти помыслы розовых дней. Под оконцем Как будто бы плясали мертвецы. Догадался и понял я жизни обман, Не ропщу на свою незавидную долю. Счастлив тем, что целовал я женщин, Мял цветы, валялся Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с Все гуще хмарь, в В синюю высь звонко Стара я стала И совсем плоха, Но если б дома Был ты изначала, То у меня Ты поила коня из горстей в поводу, Отражаясь, березы ломались в пруду. Я смотрел из окошка на синий платок, Кудри черные змейно трепал ветерок. Мне хотелось в мерцании пенистых струй С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй. Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня, Унеслася ты вскачь, удилами звеня. В пряже солнечных дней время выткало нить Мимо окон тебя понесли хоронить. И под плач панихид, под кадильный канон, Все мне чудился тихий раскованный звон. Я ее не ругаю. Я ее не кляну. По ночам, прижавшись к изголовью, Вижу я, как сильного врага, Я страдал… Я хотел ответа… Не дождался… уехал… И вот Через годы… Топи да болота, Синий плат небес. Хвойной позолотой Вззвенивает лес. Тенькает синица Меж лесных кудрей, Темным елям снится Гомон косарей. По лугу со скрипом Тянется обоз — Суховатой липой Пахнет от колес. Слухают ракиты Посвист ветряной… Край ты мой забытый, Край ты мой родной. Этот пыл не называй судьбою, Легкодумна Взбрезжи, полночь, луны кувшин Зачерпнуть молока берез! Я хожу в цилиндре не для женщин. Стережет голубую Русь Старый клен на одной ноге, И я знаю, есть радость в нем Тем, кто листьев целует дождь, Оттого что тот старый клен Головой на меня похож. Стихи Есенина о любви Грустные стихи Есенина Смешные стихи Есенина Стихи Есенина о природе Красивые стихи Есенина Стихи Есенина о боге Стихи Есенина о родине Стихи Есенина о весне Короткие стихи Есенина Стихи Есенина, которые легко учатся Стихи Есенина о доме Стихи Есенина о войне Ранние стихи Есенина Поздние стихи Есенина Стихи Есенина для детей Короткие стихи Есенина, которые легко учатся Короткие стихи Есенина о любви Стихи Есенина о природе, которые легко учатся Стихи Есенина о животных Короткие стихи Есенина о природе Стихи Есенина о родине, которые легко учатся Стихи Есенина о жизни Стихи Есенина о зиме Короткие стихи Есенина о родине Стихи Есенина о смерти Стихи Есенина про осень Поэмы Есенина Стихи Есенина о дружбе Стихи Есенина о любви, которые легко учатся. Прямая Связь Общение Наши друзья. Опубликовать стихи Новости Статейник. Бабушкины сказки В зимний вечер по задворкам Разухабистой гурьбой По сугробам, по пригоркам Мы идем, бредем домой. Берёза Белая берёза Под моим окном Принакрылась снегом, Точно серебром. В этом мире я только прохожий Сестре Шуре В этом мире я только прохожий, Ты махни мне веселой рукой. Выткался на озере алый свет зари Выткался на озере алый свет зари. Гляну в поле, гляну в небо Гляну в поле, гляну в небо, И в полях и в небе рай. Гой ты, Русь, моя родная Гой ты, Русь, моя родная, Хаты — в ризах образа… Не видать конца и края — Только синь сосет глаза. Грубым даётся радость Грубым даётся радость, Нежным дается печаль. До свиданья, друг мой, до свиданья До свиданья, друг мой, до свиданья. Жизнь — обман с чарующей тоскою Жизнь — обман с чарующей тоскою, Оттого так и сильна она, Что своею грубою рукою Роковые пишет письмена. Заметался пожар голубой Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. Исповедь хулигана Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам. Какая ночь, я не могу Какая ночь! Клен ты мой опавший, клен заледенелый Клен ты мой опавший, клен заледенелый, Что стоишь нагнувшись под метелью белой? Край ты мой заброшенный Край ты мой заброшенный, Край ты мой, пустырь. Мне грустно на тебя смотреть Мне грустно на тебя смотреть, Какая боль, какая жалость! Мне осталась одна забава Мне осталась одна забава: Мой путь Жизнь входит в берега. Моя жизнь Будто жизнь на страданья моя обречена; Горе вместе с тоской заградили мне путь; Будто с радостью жизнь навсегда разлучена, От тоски и от ран истомилася грудь. Мы теперь уходим понемногу Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Не жалею, не зову, не плачу Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Нивы сжаты, рощи голы Нивы сжаты, рощи голы, От воды туман и сырость. О красном вечере задумалась дорога О красном вечере задумалась дорога, Кусты рябин туманней глубины. Отговорила роща золотая Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком, И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше ни о ком. Песнь о собаке Утром в ржаном закуте, Где златятся рогожи в ряд, Семерых ощенила сука, Рыжих семерых щенят. Письмо матери Ты жива еще, моя старушка? Письмо от матери Чего же мне Еще теперь придумать, О чем теперь Еще мне написать? Подражанье Песне Ты поила коня из горстей в поводу, Отражаясь, березы ломались в пруду. Поет зима — аукает Поет зима — аукает, Мохнатый лес баюкает Стозвоном сосняка. На проклятой гитаре Пой же, пой. Пускай ты выпита другим Пускай ты выпита другим, Но мне осталось, мне осталось Твоих волос стеклянный дым И глаз осенняя усталость. С добрым утром Задремали звезды золотые, Задрожало зеркало затона, Брезжит свет на заводи речные И румянит сетку небосклона. Снова пьют здесь, дерутся и плачут Снова пьют здесь, дерутся и плачут Под гармоники желтую грусть. Собаке Качалова Дай, Джим, на счастье лапу мне, Такую лапу не видал я сроду. Равнина дорогая Спит ковыль. Сукин сын Снова выплыли годы из мрака И шумят, как ромашковый луг. Топи да болота Топи да болота, Синий плат небес. Ты меня не любишь, не жалеешь Ты меня не любишь, не жалеешь, Разве я немного не красив? Хулиган Дождик мокрыми метлами чистит Ивняковый помет по лугам. Черемуха Черемуха душистая С весною расцвела И ветки золотистые, Что кудри, завила. Я обманывать себя не стану Я обманывать себя не стану, Залегла забота в сердце мглистом.
Первопричиной его рождения становилась прежде всего сама реальная объективная действительность. То, что двигало время вперед ранее, в одних исторических условиях, порой горько-трагических, к великому сожалению, почти неизбежно, выпадающих на долю первопроходцев; в новых исторических условиях, на новом витке общественного развития, начинало, все ощутимее, тормозить исторический ход времени, вплоть до возникновения предкризисной ситуации. Такова непререкаемая диалектика жизни, диалектика революционного движения времени, обновляющего мир, каждого из нас. Истины ради подчеркнем, что наиболее талантливые, совестливые, мужественные писатели и поэты включились в перестройку до того, как она стала реальным фактом. Своими честными, тревожными, порой трагическими книгами такие писатели, несомненно, во многом способствовали тому, бесспорному обстоятельству, что перестройка в столь сжатые сроки обрела в душе народа крылья надежды и веры. Время накладывает свой отпечаток на наши мысли, чувства, образ действия. Все мы - дети своего времени. Важно только, каким бы тяжелым, а порой трагическим ни было твое время, памятуя о вечном его движении, видеть из своего времени, с надеждой и верой, день завтрашний. Иначе зачем жить, ходить по земле! Без надежды в будущее, веры в него! Жаль, очень жаль, что в наши дни кое-кто забывает об этой вечной объективной истине жизни. Буквально "очумев" от гласности, некоторые литераторы, журналисты, ученые-историки "соревнуются" один перед другим на страницах печати, рисуя в сплошных черных тонах историю нашей социалистической Родины - героической и трагической. Естественно, под флагом критики и перестройки! Для их нет никакого просвета в жизни страны за семь октябрьских десятилетий. Одни трагические просчеты, ошибки и заблуждения. Их взгляд на события недавнего прошлого слепо однозначен и архинедиалектичен. В их печатных и устных выступлениях о трагических событиях в жизни народа, связанных с культом личности, почти нет боли, печали, сострадания к пережитому. Читая, слушая их, невольно думаешь о том: Куда, наконец, они зовут народ, особенно молодежь, к чему всех нас призывают? А сколько светлой надежды и веры в будущее Руси Советской в стихах Сергея Есенина, сколько в них человеколюбия и милосердия к людям. Эти строки Есенина, наполненные и гордостью, и радостью, и болью за человека, его судьбу, проникнутые нескрываемой тревогой за будущее всего человечества, всей нашей планеты, могли бы по праву стать эпиграфом ко всем есенинским стихам и поэмам. Появляется такое чувство, что они написаны в наши дни, когда с космической высоты, в голубом ореоле, особенно прекрасной видится наша Земля и когда реальная угроза термоядерной и экологической катастроф и возможной гибели человечества, объединяет всех людей доброй воли. Такова сила прозрения гениального художника. Его поэзия всегда с заглядом в будущее. Сегодня как-то по-особому звучат, казалось бы, очень личные, очень камерные исповедальные слова великого Есенина. Потому что, если подумать о духовной, нравственной сути перестройки, то она, наверное, и состоит в том, чтобы заглянуть правде в глаза. И правде эпохи, и правде времени, и собственной своей правде - в свою совесть, в свою душу. Потому что без точного, ясного определения сути правды - исторической правды, правды настоящего и будущего, очень трудно будет избежать многих перекосов и экономических, и нравственных. Меня не перестает тревожить, что сейчас, когда гласность действительно распахнула двери, мы, отвергая одну полуправду, часто заменяем ее другой полуправдой. Я бы сказал, что он, наша национальная гордость, и есть самый "перестроечный" поэт. Потому что его творчество - образец великой правды и исторической, и нравственной. Есенин видел, чувствовал и "черного человека", и человека будущего. Сегодня мы с тревогой говорим, что озлобились, что в погоне за материальным теряем человечность, милосердие. Он очищает наши души, потому что настоящая русская литература, настоящая поэзия всегда была совестью народа, его духовностью и нравственной опорой. Сложные процессы происходят сейчас в мире. С одной стороны, растет национальное самосознание народов, а с другой - происходит размывание национального. Если говорить об этом по отношению к нашей стране, к Есенину, то Есенин чувствовал опасность национального нигилизма. Великий русский поэт, который, может быть, лучше всех сказал о подвиге 26 бакинских комиссаров, о своей любви к грузинскому народу и Грузии; мечтал о том, когда все народы станут как единая братская семья. И он же не мыслил себя, своей жизни без России. Гениальный поэт всегда народен и современен. Каких бы сторон его творчества мы ни коснулись, к каким бы его стихам и поэмам ни обратились. В таких случаях наипервейшее условие для честного движения вперед: Чем оно правдивее, душевнее, чем совестливее и милосерднее ко всему живому на земле; чем нравственно-беспокойнее и благороднее; чем диалектичнее и самокритичнее; чем суровей, нетерпимее к силам зла, - тем оно, это Слово, благородней и действенней, светлее и человечнее и тем реальнее, значительнее вклад художника, владеющего таким Словом сущей Правды, в перестройку. Именно таким было и навсегда останется бессмертное Слово Правды жизни гениального Сергея Есенина. Современен всегда Вместо заключения. Каждое время - по-своему неповторимо Каждое - неоднозначно и, естественно, противоречиво Каждое - со своим лицом, своими свершениями и заботами, своими радостями и трагедиями. В подобные переломные моменты в жизни народа и государства с литературы спрос особый. Как прекрасна Земля И на ней человек. И сколько с войной несчастных Уродов теперь и калек! И сколько зарыто в ямах! И сколько зароют еще! И чувствую в скулах упрямых Жестокую судоргу щек. Быть поэтом - это значит то же, Если правды жизни не нарушить, Рубцевать себя по нежной коже, Кровью чувств ласкать чужие души. Но и тогда, Когда во всей планете Пройдет вражда племен, Исчезнет ложь и грусть, - Я буду воспевать Всем существом в поэте Шестую часть земли С названьем кратким "Русь". Великий Есенин, как солнце, во все времена согревает и врачует наши души. Дело же поэта - Слово!
Расписание автобусов миоры полоцк на завтра
Предложения со словом слово в разных значениях
Русское время часы официальный сайт каталог
Как считают выплаты по беременностям
Стратегия и тактика как быстро накачать мышцы